Помоги проекту - поделись книгой:
– Но я же вам ничего не продавала, мне просто очень интересно с вами!
– И все же…
Ангел оплатил покупку, и этот тривиальный акт купли-продажи будто вернул их на землю, волшебство закончилось. Но ангел не мог уйти просто так и кивнул на ее руку:
– А знаете, что это за кольцо?
Черноволосая малышка, пытаясь удержать ускользающее очарование, подалась ему навстречу:
– Что?!
– Это дары фей.
– Почему фей?
– Потому что вы сами фея, это ваши подруги для вас приберегли. Жаль, если оно не станет вашим…
Фея погрустнела и наморщила лобик:
– А ваше кольцо, что это?
– Ключ.
– К чему?
Ангел пожал плечами:
– Пока не знаю.
Потом они распрощались, и он направился в гостиницу на берегу моря. Кольцо на пальце согревало, будто это действительно был давно потерянный и вдруг объявившийся ключ.
…Ангел долго сидел у прибоя на белом пластиковом шезлонге, оставленном беспечными курортниками. Кисельно-гагатовые волны залива едва слышно плескались, хотелось их слушать и слышать бесконечно долго. «Жаль, что я не курю», – подумал он. Вдруг к его ногам подскочила тонкая поджарая кошка дымчато-персикового цвета с вытянутой египетской мордой, высокими торчащими ушами и дрожащим от охотничьего азарта тонким хвостом. Она потерлась о ноги ангела, потом вскочила на белый пластик, вздыбилась, будто искусственная белизна обожгла ей розовые подушечки.
Затем одним прыжком устроилась на плече ангела, заурчала и спрятала когти. Ангелу перестал сожалеть о том, что не курит, и спросил, что ей, кошке, надо на его плече, рядом с крылом? Кошка мяукнула, потрогала мокрым носом его холодное ухо, быстро заскучала, спрыгнула на песок и убежала охотиться.
…На следующий день ангел решил подарить фее книгу своих стихов на память.
Еще ему захотелось купить у нее кулон с аммонитом, в комплект. Слишком уж хорошо ему стало с кольцом на пальце – тепло и уютно, будто фея прочитала свое волшебное заклинание. Пока он шел, как-то сами собой сложились в голове строки:
Ангел уже знал, что его будут ругать за излишнюю витиеватость этих строк, но как объяснить архивариусу-библиотекарю, отравленному пылью картотек и хранилищ, что он это почувствовал и увидел своими глазами? Никак.
Фея обрадовалась, стала юной и легкой, подалась навстречу, но жесткие ребра витрины ее остановили, а ангел почувствовал коснувшуюся его тела светлую душу, пугливо отпрянувшую обратно.
– Я вас ждала, – и глаза-вишни засияли, стали влажными.
Ангел улыбнулся:
– Я рад.
Он отдал книжечку и попросил продать аммонит. Фея торопливо, словно испугавшись, что ангел исчезнет, проговорила:
– Я куплю это кольцо сегодня! Я решила! Я отработаю! Я весь вечер думала и поняла, что оно действительно мне необходимо, спасибо вам!
– Наденьте, я хочу запомнить вас с ним.
Фея надела кольцо – уже свое, и открыто, по-детски рассмеялась:
– А я знаю, кто вы!
– Кто? – ангел улыбнулся удивленно в ответ, он-то знал, что он просто поэт, каких нынче тысячи.
– Вы – ангел! И я знаю, зачем вы ищете свой ключ-кольцо?
– Зачем?
– Вы живете тысячу жизней, а такие ключи помогают вам открывать двери в другие миры и понимать, кто вы есть на самом деле. И вам становится легче.
В ее глазах заплясали весёлые гранатовые искры. Ангел смутился: узнала все-таки…
– Да, наверное… Спасибо.
Он торопливо попрощался и ушел. Кольцо на пальце сияло прозрачными серо-коричневыми искорками, в ладони был зажат серебряный кулон с аммонитом – вечным символом моря. У него было странное ощущение: будто снова стали слышны ему песни ручьев волшебного сада, который он когда-то покинул ради поэзии.
Ангел дошел по улице до угла универмага и вдруг понял, что напишет рассказ. Но так страстно захотелось, чтобы фея об этом узнала, что он резко развернулся, едва не придавив тщательно расчесанную, нашампуненную чихуа-хуа с красным шелковым бантиком между ушей. Та залилась истеричным лаем и в испуге кинулась под ноги дородной даме в люрексовом балахоне.
– Хам!
Но ангел не услышал кинутое вслед проклятие, взлетел по ступенькам, ворвался в царство никому не нужных, по сути, и при этом вечно востребованных побрякушек и ароматов, добежал до знакомого поворота:
– Телефон!
– Телефон! – кинулась навстречу фея.
Потом суетливо бросилась к столу, нацарапала на обрывке календаря цифры и хотела было отдать ангелу, но тут в отдел вошла мадонна необъятных размеров, скромного росточка муж и дочь-принцесса, пожелавшая купить самый дорогой и самый безвкусный перстень. Они отодвинули его в сторону. За ними следом появилась пожилая дама, похожая на учительницу. Со злым сожалением она вытащила из кошелька деньги и заплатила за серебряную цепь и крест с распятием, которые покупала в подарок родственнице:
– Кто бы вот мне такую подарил…
Потом был кто-то ещё, и ещё… Ангела оттеснили, фея показывала покупателям свои богатства. Когда выдалась свободная секунда, клочок бумаги перекочевал в карман ангела. Они успели перекинуться последним взглядом, вспыхнули гранатовые искры:
– Я буду помнить, спасибо за дары фей…
– Спасибо за ключ. Я тоже – буду помнить…
Гроза над перекрестком, фантастический рассказ
– Лох, проснись, скотина ленивая!
Киль дернул брата за костлявое плечо, затормошил изо всех сил, стянул дырявый плед. Как всегда, он спал одетым. Грязные джинсы сползли с бедер, обнажив тощую задницу. Лох зарылся рыжей немытой головой под подушку и промычал:
– Отвали.
Попытки нащупать украденный Килем плед не привели к успеху, и он стал натягивать сползшие штаны. После водки с пивом просыпаться не хотелось. Но Киль не собирался отступать и скинул брата на пол вместе с засаленной подушкой. Тот заорал:
– Ты, чо, придурок, офигел ваще? Два часа ночи!
Киль и Лох были близнецами. Их круглые приплюснутые носы, яркие веснушки и нескладные сколиозные фигуры с вывернутыми наружу несуразными ступнями давно стали предметом насмешек сверстников. Роль шутов давала преференции: близнецов не били. Родители их зачали, видимо, в очень нетрезвом состоянии. В данный момент папаня и маманя, как они их называли, заколачивали деньги где-то в Подмосковье на частной стройке, а братьев кормила их маразматическая бабка.
Торговля травкой приносила небольшой доход, позволявший изредка оттягиваться в барах и сейчас красиво отметить окончание учебного заведения, куда их запихнули непутевые родители перед отъездом на заработки два года назад. Отмечали уже неделю. И это сильно сказалось на физическом состоянии Лоха. Но, видно, возбуждение Киля показалось тому необычным, он протер глаза, натянул, наконец, штаны, заполз на диван и пробурчал:
– Трепись, скотина. Если не по делу, получишь в глаз.
Лох был старше на восемь минут, поэтому иногда брата воспитывал.
– Слушай, я телку провожал.
Лох зевнул:
– Что, дала?
– Не, не дала. Я ее до подъезда довел. Ну, муси-пуси всякие, а она даже не ответила. Короче, выходил на улицу через подворотню, а эта – из стены появилась, оглянулась и вперед пошла. Кукла Барби, только живая. Из стены вышла, слышишь? Я посмотрел, там нет двери!
Лох зло схватил брата за ворот пайты и тряхнул:
– Ты чо, обкурился, придурок?
Увидев нешуточный испуг в его глазах, он отпустил ворот.
– Ладно, трынди дальше. Ну, вышла, пошла. Дальше-то чо?
– Я за ней. А она по центру улицы идет, как по канату. Странно так. Ноги длиннющие. Волосы белые, ниже булок. И в черных очках. Это ночью-то! Оглянулась, будто звала. Я и пошел. А потом она стала на перекрестке, прям в центре, очки сняла и в небо уставилась. Тут сзади тормоза завизжали, звон, мат! Машина врезалась, видно. Я оглянулся. А когда посмотрел обратно, никого не было.
– Ну и чо?
– Так секунды не прошло! Она исчезла!!!
Киль почти прокричал это брату в лицо.
– Тише, идиот! Вали спать, казанова хренов. Бабку разбудишь. Вали, ну! Подумаешь, исчезла… Не по тебе цаца.
Киль обмяк, поднялся с дивана, его руки тряслись. Лох подумал, что брат его действительно обкурился, и решил утром побеседовать с ним с пристрастием. Чтоб курил меньше. Через минуту Лох уже спал.
Следующий день был обычным. Валялись до полудня, ругались с бабкой, бегали к заказчикам, сдавали товар. Киль был задумчив и тих, не курил, не клянчил пива. Когда стемнело, его руки начали трястись. Лоху это не понравилось.
– Слышь, ты, придурок недоделанный, пошли, покажешь свою подворотню.
– Не пойду, – обиженно промычал Киль. – Неохота.
– Да на тебе лица нет! Словно целка перед свадьбой. Одни веснушки торчат.
Лох не стал церемониться с братом, сгреб его в охапку и выволок на улицу. Он решил продержать того в подворотне всю ночь, чтобы начисто отбить охоту к глюкам. Еще не хватало в дурку сдать. Закурил папироску с травкой, протянул, но Киль замотал взлохмаченной башкой, скривился:
– Не могу.
– Ну ваще, братан, крыша едет у тебя чо-то… Веди.
Они зашли в подворотню и сели под стеной. По освещенной улице, проходили редкие ночные прохожие. Выпившие проститутки охотились на клиентов. Лениво проехал патруль. Потом все стихло. Лох задремал. Вдруг Киль саданул его в бок – прямо по печени. Лох взвыл, но Киль зажал ему грязной ладонью рот. Лох хотел было вмазать брату по роже, и замер: на выходе из подворотни от стены отделилась длинноногая девица в черных очках и с прямыми белыми волосами. Одетая в мини-юбку и белый пиджачок, на высоких шпильках, девушка казалась иллюстрацией с обложки журнала. Она равнодушно глянула в сторону братьев и, выйдя на свет фонарей, двинулась к перекрестку. Те вывалились из вонючей подворотни и, как привязанные, поплелись следом. Она была идеальная живая кукла Барби.
Шла четко по центру мощенной плиткой улицы, словно по прямой. Каблучки ее монотонно цокали. Лох поймал себя на том, что его желание прибить брата, чтобы не бузил, испарилось напрочь. Было только одно намерение – не потерять из виду красотку. Она остановилась в центре перекрестка, сняла очки и стала смотреть в летнее ночное небо, щедро усыпанное звездами.
«Координаты терра альфа 24 48 56 бета 18 48 24. Координаты терра альфа 24 48 56 бета 18 48 24. Координаты терра альфа 24 48 56 бета 18 48 24».
Братья глазели на девушку. Ее белые волосы струились светящимся потоком, тонкие пальцы казались фарфоровыми. Вдруг где-то недалеко визгливо заматерилась проститутка. Братья моргнули, а когда открыли глаза, на перекрестке никого не было. Домой шли молча. Лох был озадачен. Киль казался вялым и тащился, подволакивая ноги в громадных черных ботинках с металлическими заклепками. Заснули, не раздеваясь.
Весь следующий день проваландались в квартире. Даже с бабкой не ругались, хоть она и цеплялась по мелочам. Киль время от времени приставал к брату:
Поделиться книгой: