Прорыв

Казачка, замполит.

Путь между минами

Казался бесконечным –

Здесь каждый метр

Кровью был полит –

Повсюду смерть!

Но мы дошли!

Чеченец улыбался

В крови и в копоти –

Оскалом волчьим

Злой смерти молча,

Он в лицо смеялся

И встречал рассвет!

5

Я поражаюсь

Матери-Земле,

Её величию и силе.

Когда в пожарище,

В войне,

Сынов своих похоронив,

Она опять им дарит жизнь –

Как будто семена сажает.

А пришлых воинов,

Кровь прияв,

Она перерождает…

Своих врагов –

В своих детей,

Надёжных, верных сыновей!

И любит их на равных:

И мусульман, и православных,

И горцев, и степняков,

Татар, литовцев, поляков,

Хазар и печенегов…

Всех бывших иноземцев –

Даже немцев.

Чьи деды к нам с мечом пришли –

Отчизну здесь свою нашли!

Нас случай свёл

С одним бойцом –

В шестнадцать лет

На фронт пошёл,

Подделав документ.

С его отцом

Несправедливо поступили –

Похоже, лишь за имя

И врагом клеймя,

На зону посадили…

– Альберт Адольфович, –

Представился.

Его пытались все отвлечь

От тяжких дум,

Чтоб он с ударом справился –

Ведь в Ленинграде схоронил

Сестёр и мать.

Такого и врагу не пожелать!

Не по годам был сух, угрюм,

Но службу наравне тянул,

Плечом к плечу

Свой Город защищал.

И спину не согнул –

В беде крепчал!

Однажды, группой боевой

Мы утром рано

Шли с передовой –

Тут нам цыганка повстречалась…

Чего ей надо?

И откуда взялась?

Лишь только одному ему

С улыбкой нагадала,

Что он останется живой.

На просьбы остальные –

Промолчала,

Скосив глаза дурные…

На фронте часто я встречал

Сынов Кавказа.

Видно сразу –

Горячи, шумны, носаты

И спорщики до хрипоты.

Грузин и дагестанец

Гортанными своими голосами

Всерьёз решали –

Каких кровей Багратион.

Сказать друг другу не давали –

Поэтому орали:

Один – что князь грузинский он!

Второй – что тот рождён в Кизляре

И его горцы воспитали,

Приняв за своего!

Они так долго упражнялись

В словесной брани,

Что чуть уж не подрались…

И только армянин один

Их растащил и помирил –

Сказал он от души, на выдох: