Крещенское гадание

Марина Орлова

Крещенское гадание

– Не, ну ты смелая – на три недели попереться, я бы без нормального интернета сразу померла. – Лена, подруга Божены ещё с младших классов школы, покачала головой с экрана планшета. – Так что, серьёзно, будешь там все каникулы сидеть? Мне в кино не с кем пойти, Вадик постоянно работает…

– Да я тут уже привыкла, – Божена пожала плечами. – Нормально. С бабой Тасей интересно, она столько фольклора знает – приметы, поговорки, присказки… В травах очень хорошо разбирается. Мы с ней не виделись сколько лет, а она старенькая, вдруг что… Кино твоё не убежит.

– А может, ты книжку напишешь? Вдруг засчитают как курсовик или даже диплом? Типа – фольклорная экспедиция, в настоящую деревню… – Лена повела руками, видимо, изображая таинственность. – Кстати! Сегодня ж крещенский вечер! Помнишь – «раз в крещенский вечерок девушки гадали»… Тебе тоже нужно. «Суженый, ряженый»… Чем там ещё заниматься?

Божена вздёрнула нос и поджала губы.

– Ой, Ленка, не беси меня. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Неожиданно в приоткрытую дверь комнаты Лены, видимую на заднем плане, сунулась взлохмаченная голова Полинки, младшей сестры, и выпалила:

– Ага, а зато в сны веришь! – и она передразнила тон с придыханием. – «Ой, Ленка, мне такой парень снится, ТАКОЙ ПАРЕНЬ…»

– Полька! – Лена рванула к двери, однако голова тут же исчезла, а в коридоре раздались удаляющийся топот и смех.

Божена густо покраснела и покосилась на библиотекаршу – пожилую даму с тугим узлом волос на макушке, однако та сидела по-прежнему монументально, держа в руках раскрытый дамский роман. На всякий случай девушка поправила наушники и уменьшила громкость – вдруг в тишине читального зала звук всё-таки слышен.

Покричав в коридоре, Лена вернулась к компьютеру.

– Не слушай эту дуру. Вообще задолбала! – подруга покачала головой. – Скорее бы уже съехать. Вадик квартиру присмотрел, только нужно мебель купить. Может, через неделю…

– Я рада за вас, – Божена вежливо улыбнулась. – Ну ладно, пошла я.

Лена спохватилась.

– Так это, Божка, стой… Что этот твой парень? Снился ещё?

– Да что… – девушка замялась и снова бросила опасливый взгляд на библиотекаршу. – Ну… Иногда…

Подруга восторженно распахнула глаза.

– Каждую ночь?

Божена наклонилась к микрофону наушников и прошептала:

– Ага.

Её собеседница заговорщицки прищурилась.

– На твоём месте я бы точно погадала. Мало ли… А вдруг сработает?

– Пфф…

– Не, серьёзно! Вдруг это какой-то тамошний парень. Из деревни. Сосед твой. А ты упустишь шанс из-за своих принципов.

Божена снова покраснела и буркнула:

– Не надо мне деревенских…

Лена закатила глаза.

– Ой, хватит быть такой душилой. А то так и будешь спать с этим своим… Шопеном.

– Шопенгауэром!

– Да я так и сказала. Короче, давай, Божка. На войне и в любви все средства хороши! Найди его и это… – подруга махнула кулаком перед экраном. – Ну, ты поняла.

– Ага. Постараюсь. До завтра.

Улыбнувшись на прощанье, Лена отключилась.

Божена ещё немного посидела, затем выключила планшет, оплатила пользование интернетом и вышла на освещённую луной улицу – единственный фонарь, как обычно, не работал.

Девушка по городской привычке настороженно оглядела тёмные углы изб и направилась к дому бабы Таси. Свежий снег ломко хрустел под ногами, вспыхивая искрами в лунном свете. Божена пробиралась осторожно, время от времени проваливаясь в рытвины, скрытые снегом. В голове кружили обрывки мыслей. «Глупости… Гадания… Ладно в деревне верят, но Ленка-то… Начиталась ерунды… Дам ей Докинза новую книжку… Ещё Полька подслушивает… Надо сказать, чтоб тоже наушники брала, а то весь дом слушает… Подумаешь, парень снится… И что такого… Мало ли… В ленте его видела или что… Вот и снится… Да наверняка в ленте – такой красавчик, точно модель… Волосы отбелённые… И глаза слишком зелёные… Линзы… Или фотошоп… А губы…»

Божена вздохнула и представила губы парня из своих снов – мягкие, так и хочется погладить кончиками пальцев, а слева на подбородке – родинка… А уж когда парень улыбался, вообще дыхание перехватывало – даром что во сне… Замечтавшись, девушка немедленно провалилась ногой в сугроб и чуть не упала. Сердито фыркнув, она выбралась на ровный участок, отряхнула джинсы и пробормотала под нос: «Что за чушь!»

Наконец-то добравшись до бабушкиного дома, Божена радостно улыбнулась. В окне первого этажа горел свет и мелькали тени – наверняка баба Тася готовит свой любимый чай с чабрецом и мёдом. После ковыляния по сугробам так приятно сесть за деревянный стол с выскобленной годами столешницей и массивными ножками, потягивать душистый чай, следить за тенями, танцующими на стенах, слушать рассказы бабушки и гладить мягчайшую шерсть Пушка – огромного белого кота.

Бабе Тасе было уже за девяносто, но здоровье у неё было на удивление крепкое, а слух – острый.

– Кто там? Боженька, ты? А я только чаёк заварила, как чувствовала, что ты идёшь…

Божена вновь улыбнулась. Всякие там мистики и мракобесы наверняка сказали бы, что у бабы Таси развито шестое чувство или какие-то там чакры. Она всегда угадывала, что должны прийти гости, какая завтра будет погода и прочие подобные мелочи.

Стоило Божене сесть, как на колени запрыгнул Пушок, мурлыча и ластясь. Девушка почесала кота за ухом, потискала пушистые щёки и, заглянув в отливающие зеленью глаза, вдруг подумала, насколько он похож на своего отца – Белушика, который жил у бабушки раньше, когда Божена была маленькой. Да и всё на этой кухне, наполненной уютным теплом печи и запахом неведомых трав, было точно таким, как в детстве, – словно и не было этих двенадцати лет. «А я и забыла, что здесь так хорошо. То с девчонками, то в Тайланд, то в Грецию… Нет, Греция, конечно, это нечто… – перед внутренним взором Божены мелькнули воспоминания о недавней поездке с родителями. – Но как я столько лет не приезжала к бабушке? Папа всё занят был… Но теперь меня уже не нужно везти, сама могу приехать. На летние каникулы куплю билет на поезд и приеду…». Девушка покосилась на бабу Тасю – подперев лицо ладонью, та задумчиво смотрела в окно – и мягко улыбнулась.

Допив чай, Божена расслабленно оперлась спиной на стену, скользя взглядом по комнате, прислушиваясь к тихому мурлыканью кота, отдавшись ленивому течению мыслей. «С другой стороны, а если и погадаю… Никто ж не узнает. Ну, могу и я… Разок. В шутку. Так сказать, позволю себе расслабиться – и никому от этого вреда не будет. Баба Тася ляжет, а я… Будто крестьянка из прошлого. Надо погуглить, как правильно. Блин, интернет этот, еле пашет…». Поглаживая тёплую белую шерсть – Пушок время от времени нырял головой ей под руку и когтил колени – девушка наконец-то дождалась, пока откроется страница с перечнем гаданий, однако ничего ей не нравилось. То нужно было идти на перекрёсток – вдруг увидит кто, стыд и позор! – то бросать валенком в прохожего, то топить баню, а этого Божена не умела.

Наконец, последний вариант показался любопытным. Он не требовал сложной бутафории и в то же время звучал очень аутентично: «Если ночь ясная, разденься догола, в окно скажи: «Месяц мой суженый, ступай за мной» и иди в нежилую комнату. Там зажги две свечи перед зеркалом, произнеси: «Месяц, яви мне свой лик» и смотри, не моргая, на отражение. Если есть у тебя суженый – увидишь его за спиной».

Когда баба Тася, надев тулуп, пошла в сарай за дровами, Божена потихоньку взяла из кухонного ящика две длинные белые свечи и спички и отнесла их на чердак. В глубине помещения, неподалёку от окна, стоял стол, заваленный старой кухонной утварью. Здесь были и керамические блюда с неожиданно яркими – что за краска держится так долго? – узорами и неразборчивыми стилизованными буквами, и толстые деревянные миски, и тяжёлая каменная ступка, и тускло отливающие металлом щипцы – судя по грубым, асимметричным деталям, они были не отлиты, а сделаны вручную . «Ничего себе у бабушки лежит… Это, может, настоящий кузнец ковал… Интересно, сколько это может стоить?». Оглядевшись, Божена приметила на полке настольное зеркало – потемневшее от времени, с тонкой паутинкой трещин с правого края.

Спустившись с чердака, Божена подождала, пока вернётся бабушка, обняла её, пожелала спокойной ночи, и они разошлись по спальням: баба Тася – на первый этаж, Божена – на второй.

***

В своей комнате, за закрытой дверью, раздеться и пробормотать положенные слова, глядя на луну за окном, было ещё терпимо, но, когда пришёл момент открыть дверь и – голышом! босиком! – пробираться на чердак, Божена ощутила себя предательницей и Докинза, и всех просветителей человечества. Чтобы чувствовать себя хоть немного привычнее – да и свет не помешает – она захватила со стола телефон и теперь, сжимая его в пальцах, кралась по коридору.

«Холодно… Занозу бы не посадить… А вдруг тут мыши есть?! Наверное, всегда в деревенских домах бывают… Хотя Пушок ведь…»

Словно в ответ – снизу раздалось тихое «мяв», и ногу Божены огладил тёплый мягкий бок. Девушка, едва не вскрикнув, прижала к губам пальцы.

– Пушок! Напугал меня! – возмущённо зашептала она. – Ты чего не спишь?

Белеющий в полутьме силуэт мяукнул снова.

– Мышей ловишь? Дело хорошее…

Внезапно Божене пришло в голову, что она совершенно голая, и, хотя Пушок был лишь котом, ей стало неловко. Девушка обняла себя, прикрывая грудь, и забормотала раздражённо:

– Нет у меня ничего. Еда вся на кухне. Чего расселся?

Кот, и в самом деле, замер дальше по коридору. Из темноты сверкнули зелёные глаза.

Девушка торопливо налегла на тяжёлую дверь чердака. «Лазает тут… Ну, хотя бы не скажет никому… Да и подумаешь – кот… Как ты перед парнем будешь раздеваться, если кота стесняешься?.. А, впрочем, будет ли тот парень…»

Плотнее закрыв дверь, Божена растёрла озябшие плечи руками и прошла к столу в глубине чердака. Потихоньку освободив его от вещей, она зажгла свечи и установила на прозрачные стеклянные блюдца – одно было целое, а от второго отколот кусочек, но, судя по потемневшему месту скола, очень давно.

Девушка достала с полки зеркало, смахнула с него пыль какой-то ветошью и установила между свечами. Поискав, обнаружила в дальнем углу тяжёлый деревянный табурет, перенесла его к столу. На сиденье лежала подушка – расшитая узорами, туго набитая чем-то равномерно-мягким. «А вдруг там зараза какая? А я – без трусов… Да ладно, микробы так долго не живут» – и Божена аккуратно присела на прохладную упругую поверхность.

Откашлявшись, она прошептала: «Месяц, яви мне свой лик». Подумав, на всякий случай повторила громче. И уставилась в зеркало.

Ничего. Только её собственное лицо с глупым выражением и смутный сумрак вокруг. Наверное, от времени зеркало испортилось и поэтому показывало всё более тёмным, чем в жизни. Взгляд девушки то и дело цеплялся за россыпь трещинок по правому краю.

«Конечно, не будет ничего… Это только в кино бывает… Ну и ладно, зато я убедилась. Типа, провела научный эксперимент. Могу даже Ленке сказать – мол, специально гадала, чтобы проверить. И вот – не работает…»

Увлёкшись рассуждениями, Божена задумчиво смотрела на своё отражение и даже позабыла моргать. Наверное, она привыкла к холоду – было уже не так зябко. Неожиданно показалось, что справа, по трещинкам, мелькнуло что-то светлое. Она испуганно покосилась на край зеркала. Ничего.

«Наверное, отсвет пляшет. Огонёк. Или сквозняк какой. Да просто показалось. А вдруг нет?.. Вылезет из зеркала какая-нибудь хрень – как в кино… Так, нужно задуть свечи. Я проверила, что не работает – всё, хватит. И как идти обратно в темноте? Может, оставить одну? Нет, у меня ж телефон, им посвечу». Девушка посмотрела на телефон, лежащий дальше на столе.

А когда перевела взгляд обратно на зеркало, из-за правого плеча на неё смотрел парень из снов. Живой и вполне обычный – если не считать густо-зелёных глаз, в которых огонь свечей отражался изумрудными искрами. Парень улыбнулся, словно здороваясь.

И он был не только в зеркале – Божена видела его краем глаза и вдруг осознала, что чувствует тепло кожи, – прямо за спиной. Она замерла в страхе, сглотнула и медленно повела взгляд от зеркала к своему плечу, однако к спине вдруг прижалось жаркое обнажённое тело, справа вынырнула рука – тоже обычная, с рельефом мышц и пушком светлых волос – мягко взяла её лицо за подбородок и вернула обратно к зеркалу.

– Ты кто? – от сиплого шёпота у девушки запершило в горле, и она сдавленно кашлянула.

Парень качнул головой и не ответил. В зеркальном отражении его взгляд скользнул по шее Божены, неторопливо огладил правое плечо, опустился ниже – к груди – и на губах мелькнула хорошо знакомая усмешка. Да-да, и родинка на подбородке… Щёки девушки стали горячими. Она хотела было закрыться руками, но побоялась – вдруг ему это не понравится? Вдруг он внезапно озвереет и загрызёт её?!

Однако парень вёл себя спокойно. Он склонил голову, чтобы лучше видеть её лицо, осторожно прикоснулся к щеке, провёл подушечкой указательного пальца по спинке носа и губам – девушка невольно дёрнулась от щекотки. Парень снова улыбнулся, накрыл лицо Божены тёплыми ладонями, закрывая глаза, и она, помедлив пару секунд, подчинилась. В конце концов, он вовсе не был похож на пугающего монстра, а его прикосновения были настолько нежными, что девушке совершенно не хотелось прерывать происходящее.

В темноте, с закрытыми глазами, ощущения стали более полными, насыщенными. Мягкие пальцы огладили лицо, легко пробежали по лбу, вискам, щекам, помассировали мочки ушей и нырнули в волосы. Божена выдохнула от неожиданных ощущений – она никогда не думала, что прикосновения к коже головы могут быть настолько приятными.

В тот же момент губы осторожно коснулись её шеи, спустились вниз поцелуями. Там, где они остановились, кожу легонько лизнул кончик языка и, прижавшись, повёл обратно вверх. Дойдя до уха, парень потёрся о него носом и начал покусывать мочку – тут уж Божена и вовсе обмякла, откинувшись спиной на тело позади.

Парень явно воспринял это как знак – он тоже прижался теснее, прикусил сильнее и обнял девушку под грудью, легко водя ногтями по её плечам. От ритмичного нажима соски налились тяжёлым жаром, и, когда парень скользнул по одному из них запястьем, Божена неожиданно для себя всхлипнула от удовольствия.

Парень на мгновение замер, словно раздумывая, а затем – ладони нырнули под груди, приподняли, огладили по всей поверхности, остановились на миг – и вернулись к остро торчащим соскам. Горячие пальцы обвели их по кругу – у девушки перехватило дыхание – затем легонько сжали и потянули. Божена застонала на выдохе, чувствуя, как низ живота и бёдра облило жаром, и вцепилась в сиденье табурета. Парень, не прерывая ласки, довольно хмыкнул ей в шею и прихватил кожу зубами.

Возбуждение нарастало быстро: Божена, тяжело дыша, выгибалась в пояснице, словно бы ненароком скользила грудью по горячим ладоням парня, ёрзала на подушке сидения – на краю сознания мелькнула мысль, что это будет уже не отстирать, – однако прикоснуться к клитору не решалась и только крепче сжимала бёдра.

Когда пальцы в очередной раз ущипнули её соски, девушка не выдержала и переплела лодыжки, стараясь усилить нажим на клитор. Вот теперь парень, видимо, обратил на это внимание, потому что руки отпустили грудь – Божена выдохнула в жалобном протесте – скользнули вниз по животу, нырнули между ног и нажали, требуя развести в стороны. Девушка подчинилась неохотно, однако новые ощущения вскоре компенсировали ей упущенное удовольствие. Левая рука парня вернулась к груди, а правая по-хозяйски накрыла лобок и принялась экспериментировать: то оглаживать круговыми движениями, то легонько похлопывать, то ненадолго нырять вглубь – судя по ощущениям Божены, там было уже совершенно мокро. Когда пальцы находили нужные точки, девушка чуть слышно постанывала, и парень в ответ тоже выдыхал довольно, покусывал плечи и шею.

Через пару минут, когда Божена от удовольствия окончательно выпала из реальности, парень обхватил её под грудью и потянул назад, предлагая полностью откинуться на него. Стоило девушке поддаться, как пальцы парня скользнули к влагалищу. Божена было напряглась, ожидая боли, однако пальцы вошли неглубоко, остановившись у самого входа, и начали гладить так нежно, что девушка и не могла сказать точно, как они это делают, – знала только, что готова душу продать за эти прикосновения.

Ногу под коленом погладило мягким и тёплым, будто хвостом. «Пушок залез… – лениво всплыло в сознании. – Вот же проныра…». В ответ раздалось довольное мурлыканье – прямо над ухом, но девушка словно и не слышала – все её чувства жили там, где касались ласковые руки. Божена чуть сдвинулась, чтобы ладонь парня нажимала как раз на клитор – в сочетании с ритмичными движениями пальцев казалось, что вот-вот, и…

И в это мгновение раздался резкий дребезжащий звук – завибрировал телефон на столе.

По телу Божены словно пробежала волна – девушка настолько глубоко погрузилась в собственные ощущения, что вернуться в реальность было не так-то просто, да и не хотелось. Однако телефон завибрировал снова, окончательно перебивая удовольствие. Божена неохотно открыла глаза, села – парень подался за ней, не желая отпускать – потянулась было к телефону, но глянула в зеркало – и замерла.

На этот раз лицо парня было почти полностью закрыто спутанными волосами. Остался виден лишь странно-безгубый рот, который навёл Божену на мысль о змеях. Заметив испуганный взгляд девушки – за волосами сверкнули зелёные огни глаз – существо оскалило острые, по-кошачьи тонкие зубы и зашипело.

Этот звук, раздавшийся прямо над ухом, вывел Божену из оцепенения: она толкнула зеркало – на стол заодно упали свечи – и попыталась вскочить, однако от резкого движения табурет опрокинулся назад, потянув её за собой. Девушка рухнула на спину, ударилась затылком и потеряла сознание.

***

Очнулась Божена всё там же – на полу чердака, только теперь вокруг ярко горели свечи, а обнажённое тело было накрыто одеялом. В первое мгновение девушка не поняла, что происходит: показалось, будто склонившееся над ней морщинистое лицо, по которому пляшут то всполохи света, то сумрачные тени, принадлежит какой-то ведьме. Божена замерла в ужасе, но в следующее мгновение сообразила, что это – баба Тася. Бабушка гладила её волосы и тревожно вглядывалась в лицо.

– Ох, Боженька, спужала ты меня! Я уж думала…

Тут девушка сообразила, как странно, должно быть, выглядит – голая, на чердаке… Она бросила испуганный взгляд в сторону стола, но бабушка сказала:

– Я затушила, затушила уж… Водички хочешь?

Она подала Божене алюминиевую кружку с вмятинкой на боку, подождала, пока та выпьет всё до капли, и продолжила:

– Ну, ты, внуча, спужала меня. Я уж задремала… И грохот… Думала, крыша свалилась, а то – ты. Ты что ж это, гадать надумала? А говорила, глупости… – баба Тася внимательно посмотрела в глаза внучке. – Что видела-то?

Божене было неловко, что бабушка подловила её, но деваться некуда – кутаясь в одеяло, она пробормотала:

– Чудище какое-то… Будто… – она запнулась, – человек, но вроде змея или что… Лицо такое…

– В зеркале? Или в комнате?

Недолго подумав, девушка решила, что всё произошедшее не могло быть реальным. Просто обман чувств, галлюцинация. Поэтому она ответила:

– В зеркале.

Баба Тася заметно расслабилась и снова погладила внучку по волосам.

– В зеркале – это ничего. Оно-то всякое может показать…

Божена встрепенулась.

– А в комнате Пушок был! – она оглянулась в тревоге. – Оно его не съело?..

Бабушка нахмурилась.

– С чего ты взяла, что был? Видела?

– Да вроде погладило меня что-то…

– Почудилось, – баба Тася махнула рукой. – Что ему тут делать…

Девушка замотала головой.