Нежить. Безбожная душа

– На Пасху, Бог даст,  поедем в храм вместе. Ты-то сама как? Наверно уже скоро?

– Скоро, – кивала Маришка встревоженно.

А на Страстной седмице у нее начались схватки, и в Великую субботу она разрешилась от бремени – родился мальчик. Мальчишка родился слабенький, еле-еле мог подать голос, да все так тихонько-тихонько плакал, будто собачонка маленькая скулит. Уже думали, что и не выживет, но на девятый день после родов Митя запряг в повозку свою лошаденку и, взяв с собою Маришку с сыном, отвез их в церковь, где отец Петр и окрестил новорожденного с именем Назар. Приехали: Митя ссадил их с телеги и отнес Назарку в хату, положил его в люльку, и перекрестивши сказал:

– Я же тебе Мариш говорил, что нужно пока беременна наоборот чаще причащаться, а ты какую-то дурь на себя напустила?.. Вот теперь моли Бога, Он милосердный, глядишь, и все наладится.

Марина кивнула головой и устало опустилась на лавку возле люльки и стала легким движением покачивать ее приговаривая:

– Баю-баю-бай! Спи мой сынку не рыдай!

Дмитрий посмотрел на них и на его глаза навернулись слезы жалости, – он вышел из хаты, обещая зайти рано утром проведать, как они переночевали с сыном. Фекла увидев сына первым делом спросила:

– Ну, что там? Приехали? Как съездили?

– Ничего мама, нормально… Теперь осталось только на Бога надеяться…

Фекла сразу закрестилась глядя на образа. Сам Дмитрий не спал всю ночь, и его мать слышала, как он все шептал какие-то молитвы перед образами, иной раз до нее доносились глухие удары лба об пол, «молится», – думала она, лежа за занавеской и, тяжело вздохнув и перекрестившись заснула.

Страх, постоянный сковывающий душу страх, всегда преследовал Марину после той самой ночи, когда она вошла в палатку к колдуньи. Этот страх словно древний змей сжимал ее сердце в груди и питался им, выпивая все жизненные силы. Ей по-прежнему снились кошмары, и она стала бояться темноты, – ей все виделось и казалось, что в темноте кто-то стоит или шевелится: то мужской силуэт и тогда она думала, что это ее водяной донимает; а порой ей чудилось, что она видит сгорбленную старуху и тогда она думала, что это ей является старая цыганская ведьма.

В день, когда Назарке исполнялся годик любящая мать, как бы ей ни страшно и противно это было, подозвала к себе одного из уже выросших и подросших за год котов из приплода Ночки и сунув его в запазуху, отправилась на луг. Подойдя к колодцу, она достала из кармана старенький заранее ею приготовленный платок и, погладив кота по головке завернув его в платок, а потом, ухватив края платка в узелок и зажмурив глаза, сунула его в колодец. Когда кот перестал барахтаться и подавать признаки жизни, Маришка, не разворачивая узелка отойдя на некоторое расстояние, бросила платок с котом в камыш и проговорила:

– Тварь Господню прими, да ребенка моего береги. – После этих слов она быстро развернулась и, не оглядываясь, направилась к себе во двор.

Войдя в хату, она сразу же увидела Дмитрия, он игрался с ребенком, кривляясь и строя ему рожицы, отчего Назарка смеялся и хохотал.

– А вот и мама, – заулыбался Дмитрий и указывая на Маришку сказал малышу, – глянь на нее, где это она в такую рань пропадает? Весь двор обошел, а ее нигде нету. Вот мы с именинником и балакаем здесь вдвоем. Да Назар? – подмигнул ему Митя.

– Да я это…, – замешкалась с ответом Маришка. – Я к колодцу ходила, за водой.

– Ну, да ладно… Ты что собралась?

– Куда?

– Как куда?! Мы же еще со вчерашнего дня договаривались в церковь мальца причастить. Забыла? – удивился Дмитрий.

– Ой, прости, у меня все из головы вылетело, – растерялась Маришка пуще прежнего.

Она так переволновалось, что действительно забыла, о чем они с Митей накануне сговаривались, – что хорошо бы Назара в день его рождения свозить в храм и причастить.

– Ладно, ничего страшного. Я лошадь в телегу уже запряг, так что давай собирайтесь. Ты будешь причащаться?

– Ох, я же и забыла и уже водицы попила, – соврала она ему. Боялась Мариша очень, что худо ее Назарке через то будет, ведь цыганка не зря же грозилась, чтобы она не смела и думать о участии в Таинствах.

– Ну, что поделаешь?! – развел руками сокрушенно Дмитрий. – Значит на то воля Божья… – и он внимательно посмотрел в глаза Маришки; она сразу отвела взгляд, потупившись, и стала суетиться, как бы собираясь в дорогу.

Церковь располагалась в селе в трех верстах от их хутора. Вскоре Маришка, укутав потеплее Назарку подошла ко двору Дмитрия и своей свекрови Феклы, которая тоже решила поехать с ними и уже сидела в телеге. Дмитрий сел спереди, а они с Феклой сзади повозки. Фекла взяла на руки внука и что-то ласково ему лепетала, а мальчик заливался веселым, задорным смехом.

– Ну, что готовы? – спросил Дмитрий.

– Готовы, трогай! – отозвалась Фекла.

– Но-о, родимая! – дернул за вожжи Митя и телега со скрипом тронулась.

– Сегодня я мама утопила кота одного, – начала Маришка шепотом.

– Ну, так что? – не глядя на нее, играясь с Назаркой молвила Фекла.

– Страшно было и жалко тварь ни в чем неповинную, – посетовала Марина.

– Нашла кого жалеть? Ты бы себя пожалела! А что бы было, если бы ты Назарку не родила? Начал бы мой Гришка от тебя гулять. Так что ты баба зря не вой и не реви, у тебя наоборот счастье, должно быть, глянь какого парня дуреха родила! – и Фекла гордо приподняла хохочущего Назарку вверх, над головой.

– Так грех-то какой?! – словно взмолилась возражая Фекле Маришка.

– Тихо ты! – цыкнула старуха кивнув на Митю. – Говори тише, не дай Бог этот блаженный услышит, тогда крика не оберешься! На всю ивановскую будет голосить. А грех?.. А кто из нас без греха?..

– Об чем балакаете? – спросил обернувшись Дмитрий словно почувствовав, что речь зашла о нем.

– Не твоего ума дела, это наши бабье говорилки, – сказала, будто отрезала Фекла.

– Ну, как знаете…, – буркнул что-то неопределенное Дмитрий, улыбаясь, и тронул вожжами кобылку, которая сразу ускорила свой шаг.

– А вдруг Бог накажет за ворожбу и призывание нечистой силы? – не унималась Маришка.

– Я так думаю, – зашептала ей Фекла в ответ, – мы же ни в чем особо неповинны, это ведьма колдует, вот с нее Господь пусть и спрашивает, а нам что?! Да и я вот что еще думаю, что у Бога с дьяволом, прости Господи, – и она перекрестилась, – договор. Ведь если бы не так было, то и чего бы Господу его терпеть? Или дьявол тоже силен и поэтому Господь не может его раз и навсегда погубить?

– А Мити вы это говорили, что он вам на это?

– А что Митя?! Этот тоже чудак, говорит что Бог никого по любви Своей не губит. А я так думаю, какая же тут любовь, когда это сам сатана. – И она опять перекрестилась: – Нет тут видно дело в другом, справиться Он до конца с ним не может, вот и терпит его!

Маришка молча соображала и никак не могла связать в своей голове всесилие Господа и то, что Он не может совладать с сатаной.

– А что же вы мама исповедоваться будете?

– А как же, я причащаться буду, не зря я с утра и росинки во рту не держала!

– Но на исповеди видать нужно будет и про нашу ворожбу говорить? Ведь грех большой скрывать что-либо, а батюшка с Митей на короткой ноге, возьмет как-нибудь и намекнет ему о наших делах! – испугано вымолвила Мариша.

– Не бойся, это мое дело. Но ничего Митька не узнает, это ты даже не переживай! – успокоила она невестку.

В церкви народа было не так много, служба прошла достаточно быстро и вскоре они вчетвером уже вновь усаживались в повозку в обратный путь. И здесь случилось горе: у Феклы когда она забиралась на телегу соскользнула нога и попала прямо в колесо между спицами, да и ко всему прочему лошадь дернулась и понеслась словно ее кто кнутом по спине полоснул. А Дмитрий с отцом Петром немного задержался и уже почти подходил, но не успел ни старуху поддержать, ни лошадь остановить. Да Белка далеко и не убегала, как Феклына нога выскочила из колеса метров через пять, так она и остановилась на месте. Село большое, люди в нем разных специальностей и умений были, и костоправ нашелся. К нему и сбегали, он посмотрел, покачал головой, только сказал что:

– Ничего бабка заживет, срастется твоя кость и сама.

А неподалеку от храма стоял дом такой большой, ладный, справный был, почти как у барина. И жил в нем мужик богатый по имени Степан, – у него семья как тогда и у всех было тоже большая была, а старший Иван еще и ученый был, семинарию кончил, но с верой не дружил, так что по чиновничьей части пошел, бумагами какими-то в земской управе заведовал, в общем, грамотный был и книжек много прочитал. Вот они, тоже в тот момент в храме были. Иван хоть и не любил церкви, но отцу сильно не прекословил, – Степан позвал, а Иван с ним и пошел.

Идут они домой после случившегося и Иван Степану и говорит:

– Вот видишь бать, какой твой Бог добрый?! Взял и бедную старушку ни за что ни про что инвалидом сделал!