Владимир Грузда
Сумрак прошлого
Кладбище являлось конечной остановкой автобуса одиннадцатого маршрута.
В далеком прошлом оно принадлежало четырем деревням, расположенным в округе. Дядьково ближайшее, Тятяшево и Хлебалово равно удалены на восток и север, дальним являлся самый крупный населенный пункт – Промыслово. С тех пор многое изменилось. Хлебалово исчезло. А три другие деревни поглотил возникший на их месте город. Неизменным осталось место погребения.
Деревенский погост обрел статус муниципального кладбища, но все также находился на удалении от человеческого жилья, за чертой населенного пункта.
Этот рейс был последним. И когда старый ЛАЗ с лязгом закрыл двери и, натужно урча, двинулся в обратный путь, казалось удивительным видеть оставшихся на остановке двоих пассажиров.
Парень лет пятнадцати только что приехал, а престарелый мужчина даже не встал со скамейки, навстречу призывно распахнувшему входные двери автобусу.
Водитель же не собирался никого упрашивать: отстоявшись положенное по расписанию время, он с готовностью отправился в обратный путь. Ему нетерпелось скорее оказаться в парке, а затем в тепле и уюте собственного дома. А до странных пассажиров, остающихся в ночь на городском кладбище ему не было никакого дела.
Особенно в эту проклятую мартовскую ночь.
***
Встречу назначили в ресторане. В таких заведениях Игорю бывать не доводилось. И в силу молодости лет, и из-за нелюбви к местам скопления людей. Пригласившего его господина Матвеева, он также не знал, кроме информации о том, что тот руководит похоронным бизнесом и является заведующим городского кладбища.
Константин Мефодьевич встретил входящего суровым взглядом исподлобья: то ли его настроение отражало тему предстоящего разговора, то ли из-за особенностей собственной деятельности.
Но на подобное проявление недружелюбия Игорь не обратил внимание, он находился в предвкушении нового дела. Как лично к нему относится Матвеев не имеет решающего значения – важнее тема встречи. А предстоящий разговор ожидался интересным.
С раннего детства Игоря Реброва тянуло ко всему загадочному, необъяснимому и мистическому. То ли под влиянием многочисленных популярных в то время мистических сериалов, то ли из-за какой-то внутренней предрасположенности. Драматическим образом на его будущее повлияла и глупая шутка одноклассников. Пережив унижение, и оказавшись изгоем в школе, Игорь решил доказать окружающим существование потустороннего мира. Показать, что он ни только не боиться призраков, но может их отлавливать, удерживать и даже нейтрализовывать. А потому, когда его сверстники гоняли в виртуальные игры и иным образом развлекались вечерами, он с примитивным детектором Электромагнитных Полей бродил по заброшенным домам, выискивая души умерших, ища доказательства проявления потусторонних сил.
После нескольких успешных мероприятий, когда удалось отловить и продемонстрировать призраков, о нем начали говорить, как об охотнике за привидениями. Естественно, пока лишь в узких кругах. Но сегодняшняя встреча могла переменить все! На него вышел серьезный человек. Его пригласили на встречу. Учитывая создающуюся репутацию Реброва, и должность, занимаемую Матвеевым, от этого разговора Игорь ожидал многого.
Константин Мефодьевич движением глаз пригласил Игоря присесть напротив. Их столик отделяла от основного зала ресторана тяжелая портьера, и звуки оттуда практически не проникали. Зато запахи жареной, пареной, вареной и свежеприготовленной пищи окружали, словно стая волкодавов на загоне ослабевшего хищника, будоражили и тревожили.
Нестерпимо захотелось есть. Желудок, в предвкушении, заурчал.
Услужливый официант поставил перед Игорем приборы, но заказ не принял. Видимо, обслуживание предполагалось по заранее составленному меню. Что, впрочем, вполне его устраивало.
– Я навел о тебе справки, – без предисловий заговорил руководитель похоронного бюро, не переставая тщательно пережевывать пищу. – Ты тот кто можешь мне помочь. Поможешь – щедро вознагражу.
Перед Игорем появилась глубокая тарелка, из которой исходил аромат пасты, приправленной травами. Колебания портьеры сообщило о посещении их кабинета официантом.
– Угощайся! – по-хозяйски предложил Константин Мефодьевич.
Дважды просить не пришлось. Армат пробуждал аппетит, а молодой растущий организм нуждался в энергии, и всегда требовал дополнительного питания.
– Ты охотишься на призраков?
Взгляд Константина Мефодьевича уперся в Игоря. Тот перестал жевать и коротко кивнул, ожидая продолжения.
– Это не сказки?
К таким вопросам Игорь уже привык. Люди в большинстве своем делились на две категории: те, кто отрицал существование сверхъестественного и тех, кто признавал, но сомневался. Заведующий городского кладбища явно относился ко второй группе.
– Не сказки.
– Хорошо. А то мне эта чертовщина порядком надоела.
Игорь накрутил пасту на вилку и отправил очередную порцию в рот.
– Я в ритуальном бизнесе два десятка лет. – Константин Мефодьевич не переставал изучающе глядеть на молодого собеседника, энергично приканчивающего первое блюдо. – Про кладбища всегда рассказывали мрачные истории. Но я не особенно им верил.
Игорь понимающе кивнул, и отодвинул пустую тарелку.
– Семь лет назад ко мне отошел городской погост. Предшественник сообщил о проблеме с ночными сторожами в весенний период. Я не предал этому большого значения, но вскоре сам столкнулся с этой проблемой.
Вновь всколыхнулась портьера, и на столе появились новые блюда. Игорь не стал ждать разрешения, набросился на жареный картофель с мясом. Константин Мефодьевич продолжал рассказ:
– В конце февраля уволился ночной сторож. Нового я не нашел вот из-за этого.
Заведующий положил на стол распечатку с какого-то интернет сайта. Игорь удивленно взглянул в лицо собеседнику. Тот быстро ответил:
– Я нанимал частного детектива – это он всё раскопал.
– Но детектив не помог? – Игорь догадывался об ответе, но не смог удержаться от вопроса.
– Он собрал массу материалов. Разложил все по полочкам. Но… в прошлом году в ночь со 2 на 3 марта пропал… Прямо у меня на кладбище…
Взгляд собеседника настолько красноречиво выражал непонимание, что зведующий кладбища настойчиво кивнул в сторону распечатки.
Игорь оторвался от еды и погрузился в изучение документа. Левое веко начало нервно подрагивать. Так происходило всякий раз от страха, или от предвкушения нового.
***
Статью опубликовали пять лет назад.
Ник автора, до этой статьи, Игорю встречать не доводилось.
(Легенда взята с ресурса ИсторияПромыслово.Ру)
Эти события происходили в период польской интервенции 1604-1612 гг.
В начале 1605 года большинство польских рыцарей покинули лагерь Лжедмитрия Первого, недовольные невыплатой жалованья. В феврале 1605 года один такой отряд возвращался на родину через нашу область.
Как бывает в смутные военные времена, победители грабили все попадающиеся по пути села и деревни, какие не успели ограбить шедшие впереди них товарищи. Небольшой мужской монастырь, оказавшийся в стороне от основных путей передвижения армии самозванца, попался на пути следования заблудившегося отряда. Поляки воспользовались случаем: разграбили и сожгли монастырь.
Услышав об этом, старый дворянин Хлебалов, оставшийся вне царской армии по причине преклонного возраста, собрал немногочисленную челядь и погнался за осквернителями святыни. Бой произошел на третий день после Сретения – 18 февраля (3 марта по новому стилю) 1605 года.
В архивных родовых записях Хлебаловых сообщается о победе над десятью польскими воинами. И о разочаровании, постигшем мстителей: поляки успели спрятать награбленное. Горе оказалось настолько безутешным, что Кирилл Хлебалов, смертельно раненный в бою, проклял день свершения святотатства, и даже всякого, кто прикоснется к сокровищам. Слова оказались столь грозны, что с трупов врагов ни только не сняли доспехи и оружие, но и не тронули кошельки набитые серебром.
В архиве сохранился и текст проклятия: “Прикоснувшийся к сокровищу заплатит в сорок крат своей душой”.
Наступившие времена Смуты, безвластия и междоусобицы, затмили вспоминать о случившемся. Долгое время клад не искали. А когда решились добраться до сокровищ – все следы оказались утеряны. Кроме указания на деревенское кладбище, как предполагаемое место захоронения.
Охоту искать клад отбивало и то обстоятельство, что проклятие начало действовать: ежегодно на кладбище стали исчезать люди. По одиночке, а то и группами. В начале 18 века местный священник устроил в “проклятую ночь” крестный ход и всенощную службу, а на утро недосчитался троих прихожан. С тех пор в ночь на 18 февраля, а по современному на 3 марта, в часовне служб не проводилось.
***
Игорь непонимающе поглядел на Константина Мефодьевича:
– Почему детектив поверил во все это?
На стол легла очередная пачка скрепленных листов. Снимки древних манускриптов, их расшифровка, комментарии, объяснения.
– Мне надо это все изучить?
– Я объясняю почему обратился к тебе. – в голосе руководителя похоронного бюро не чувствовалось упрека или раздражения. – Здесь документы из архивов дворянского рода с 14 по 17 века, выписки из церковно-приходской книги. Детектив свой гонорар отработал честно и полностью.
Константин Мефодьевич вздохнул:
– Да только не помогло это ему.
– Почему?
Заведующий кладбищем потупил взор. Затем посмотрел прямо в лицо собеседнику:
– Не поверил он в проклятье. Думал, что это чьи-то шутки. Подозревал того самого Глашатая, но не смог его отыскать.
Матвеев покачал головой:
– Детектив Попов собирался развеять мифы о проклятии и поймать злоумышленника. Решил провести ночь на кладбище. Сказал, что ко всему подготовился. Взял с собой оружие, освященный крест, ещё что-то. Прикрепил камеру. Репортера из местной газеты не взял для чистоты эксперимента. Пошел один. А пресса освещала все этапы подготовки.
Игорь снова кивнул. Он хорошо помнил прошлогодние материалы о происшествии на кладбище. После того случая, сам трижды проникал на территорию, но каждый раз аномальная активность оказывалась нулевой.
– Там еще была найдена какая-то монета? – уточнил Игорь, вспоминая сообщения в прессе.
– У меня таких уже шесть. – директор кладбища выложил на стол тускло блестящий неровный кружок. – Денга чеканки Ивана Грозного. Хорошей степени сохранности. Словно 400 лет лежала в погребе, и только вчера ее оттуда достали.
Игорь осторожно потянулся к древней монете. Взял. Повертел в руках. Легкая, шершавая. Никаких посторонних ощущений. Подмывало проверить монетку сканером аномальной активности, но в ресторан с таким оборудованием не пойдешь, а взять монету с собой навряд ли позволят.
– Подлинная. – Прокомментировал Константин Мефодьевич. – Редкая, но не уникальная. Специалистов больше удивляет хорошая сохранность.
– А вас что удивляет?
Константин Мефодьевич подался вперед всем телом и быстро зашептал:
– Мой предшественник, падла, так и не признался. Сказал, что у него только ночные сторожа работать не хотели. Но местные нумизматы мне рассказали – он им тоже такие монетки показывал! Теперь-то я знаю откуда монетки берутся. У меня за семь лет пропало шесть человек. Человека нет, а монетка лежит! Не раньше, не позже! На утро третьего марта! В дату зафиксированного проклятья!
– Где находили монеты?
– Всегда у центральных ворот.
Игорь скептически скривил губы. То, что творилось на кладбище явно происходило не у ворот. Это понимал и руководитель.
– Я там специально камеру установил. Еще пять лет назад. Но на записи ночью никто не появлялся. Вечером монеты нет, а на утро лежит!
– 3 марта через неделю. – заметил Игорь. – Чего тянули?
– Ты возьмешься за это дело? – вместо ответа, спросил Константин Мефодьевич. Его брови грозно сдвинулись, словно обещая всевозможные кары за отказ.
Игорь грустно взглянул на остывший картофель с мясом. Теперь придется съесть все это без всякого удовольствия. Он расстроенно кивнул:
– Возьмусь.