Подготовка к жизни

Никита Фред Декс

Подготовка к жизни

От автора

События этой истории разворачиваются в Ями и Дорогоне. Эти города расположены на острове Кокорика, который автор выдумал и мысленно разместил в Средиземном море между Балеарскими островами и Сардинией, Францией и Алжиром. Вся география острова – плод авторской фантазии.

Подготовка к жизни

Тобиас поставил бокал с джином и пузырек с десятью маленькими таблеточками на стеклянный журнальный столик. Ему предстояло многое обдумать. Обдумать все, что произошло с ним за полторы жизни и принять важное решение.

Тобиас Санфа родился в восьмидесятые в Ями: самом мрачном и печальном городе Кокорики. В Ями почти всегда дождливо и пасмурно. Первыми словами детей, что родились в Ями, являются не «мама» и «папа», а «Я обязательно отсюда уеду, когда повзрослею».

Тоби, как называла его мама, появился в семье часовщика во втором поколении и балерины в поколении нулевом.

Отец Тобиаса, Стоик Санфа, владел небольшой мастерской по ремонту часов, расположенной в центре города в нескольких кварталах от их уютного двухэтажного дома. Работы у Стоика хватало: повышенная влажность и перепады температур – не самые лучшие условия для часового механизма. Стоик рассчитывал: когда вырастет сын, они возьмут помещение побольше и будут работать вместе.

Прэма Санфа, мать Тобиаса, с детства мечтала стать балериной. В школьные годы, когда было самое время для начала карьеры, Прэма не решилась рассказать родителям, обычным торговцам и владельцам небольшой овощной лавки, о своей мечте. Но мысли о балете не отпускали ее до самой смерти. Год от года она все больше погружалась в мечты о сцене.

Она пересмотрела все фильмы и прочитала все книги о балете. Прэма частенько отправлялась в Дорогон, столицу Кокорики, чтобы посмотреть выступления вживую в Высоком Театре Росси.

Прэма разговаривала с людьми только о балете, даже если последних это совсем не интересовало. А всех, кто старался побыстрее сменить тему, считала злейшими врагами и невеждами.

У матери Тобиаса имелся полный комплект одежды для тренировок и выступления на сцене. Большую часть этих вещей она не надевала никогда. Пуанты особенно страшили Прэму. Даже после рождения сына двадцативосьмилетняя Прэма продолжала внушать себе, что вот-вот запишется в балетную школу, и мечты осуществятся.

– Не могут же эти изящные руки и ноги оказаться не у дел, – частенько говорила она, глядя на своих худые конечности.

Сыну Прэма желала лучшей доли. И готова была поддержать любое начинание Тобиаса, хотя мало интересовалась его жизнью. Иногда она помогала родителям в овощной лавке. По необходимости вела домашние дела. Но большую часть времени Прэма проводила в мечтах о сцене.

Стоик Санфа практически жил на работе и представления не имел, чем занимается его сын, но уверял себя, что Тобиас может увлекаться только часовыми механизмами и скоро обязательно поселится вместе с ним в мастерской.

Тобиас рос один. Родители занимались своими делами. Бабушки и дедушки всегда были где-то рядом и очень любили внука, но тоже не контролировали его жизнь. Тобиаса это вполне устраивало.

В четыре года Тобиас, худой голубоглазый мальчуган, впервые один отправился на море.

Ями, город, где Тобиас жил, находился в десяти километрах от береговой линии. Но поездка на транспорте по извилистому серпантину превращала жизнь любого человека в ад на четверть часа, а то и больше.

Тобиас шел вдоль дороги по земляной тропе, окаймленной каменным отбойником в полметра. Он смотрел вниз, представляя, как срывается в пропасть и превращается в птицу, планируя на ветру к самому берегу. Потом он смотрел вверх. Над серпантином возвышались горы, на которые Тобиас однажды мечтал взобраться и показать всем, какой он храбрый.

Это был первый день за четыре года жизни Тобиаса, когда светило солнце дольше нескольких часов подряд. На небе не показалось ни одного облачка, пока Тобиас спускался по серпантину. А на подходе к морю, начался дождь.

Тобиас сильно устал, обгорел и насквозь промок, но энтузиазма не утратил. Он искупался в море и один раз даже чуть не утонул, что, опять же, не сильно его расстроило.

Тобиас лежал на песке и ловил ртом капли, когда подошла большая женщина в слитном разноцветном купальнике:

– Где твоя мама, мальчик? Ты случаем не потерялся?

– Я здесь один. А мама дома. Она балерина и очень занята, – ответил невозмутимо Тобиас.

– Сколько тебе лет? Разве можно такому маленькому мальчику гулять одному, тем более в дождь. Замерзнешь и заболеешь, – женщина, казалось, от беспокойства стала еще больше.

– Я уже взрослый и не боюсь болеть, – гордо заявил Тобиас и поднялся на ноги, пытаясь стряхнуть с себя мокрый песок.

– Не боится он, а вот твоя мать… – начала возмущаться женщина, но мальчик ее уже не слушал.

Тобиас прошелся пару раз по бетонной набережной и отправился домой. Дождь то заканчивался, то начинался снова. Одежда не успевала высохнуть даже слегка. А еще этот песок. Песок был в карманах шорт, в швах клетчатой рубашки, в ушах, во рту, в русых волосах.

Мокрые сандалии натерли ноги до боли, но и это не заставило Тобиаса отказаться от пешей прогулки, когда его снова потревожила та большая женщина, предложившая довести до города на машине. Он вежливо отказался и снял обувь, продолжив путь босиком.

– Что за ужасные родители! Оставили босого ребенка под дождем, – проворчала женщина и бросила на сидящего за рулем мужа недобрый взгляд. Последний не сказал ни слова, лишь посильнее выжал педаль газа.

Это был тяжелый день для Тобиаса. Он встретил неприятных взрослых, устал, натер ноги и проголодался. А впереди еще – долгий путь вверх. Но Тобиас не расстраивался. Он шел по тропинке вдоль дороги и забывался в мечтах.

Тобиас представлял, что женщина в купальнике – это одноногий пират. Он фантазировал, как сражается с ним, а затем уплывает далеко в море. Там он встретил бы русалок и даже отрастил жабры и плавники, чтобы вдоволь поплавать под водой…

Мечты нарушил крик матери. Тобиас даже не заметил, как стемнело. Он просто шел и думал о своем. А в это время Прэма обнаружила пропажу сына и подняла на уши всю округу. Она прибежала к мужу и, распугав клиентов, уговорила его срочно отправиться в путь на поиски.

У своих родителей, работающих в овощной лавке и знающих все местные сплетни, Прэма выяснила, что уже несколько человек приходили с историями о потерявшемся ребенке, бредущем вдоль дороги. Две покупательницы даже чуть не подрались во время спора: одна утверждала, что видела мальчика, идущего из города, вторая – босоногую девочку, плетущуюся со стороны моря.

Стоик сел за руль своего новенького «плимута» и за всю дорогу не сказал ни слова. Прэма, сидящая рядом, тоже молчала, пока не увидела шагающего вдоль дороги сына.

Когда она выбежала из машины, Тобиас не сразу понял, что произошло. Мать одновременно и ругала его, и душила в объятиях, приговаривая, что он самый лучший. Она плакала и смеялась. Она кричала и хрипела. Вопила и шептала. Тобиасу на секунду показалось, что это вовсе не его мама, а какая-то бешеная тетка, которая выползла из ближайшей пещеры.

Всю дорогу Прэма причитала о том, как сильно переживала, и порицала сына за такое отвратительное поведение. Она ругала мужа, что тот не в состоянии углядеть за отпрыском. Она вспоминала своих родителей, что постоянно требуют от нее присутствия в этой дурацкой овощной лавке, из-за чего Тоби и остался без присмотра. Стоик хотел упрекнуть жену, что она пробыла весь день дома, а отсутствие сына обнаружила только к вечеру, но не рискнул. Уж больно жуткий вид был у Прэмы. Да и не сильно его это беспокоило. Стоик больше переживал о посетителях, которых пришлось выпроводить, чтобы поехать на поиски сына.

Тобиас не мог уснуть до утра. Образ сердитой и расстроенной матери не давал покоя. Всю ночь, да и всю оставшуюся жизнь, Тобиас Санфа сожалел, что отправился на ту прогулку и до смерти перепугал маму. Он отдал бы все радости жизни, чтобы вернуться в прошлое и все исправить.

И именно той ночью Тобиас решил, что больше никогда не огорчит и не разочарует своих родителей. Тогда еще он не знал, как именно, но дал себе слово, что станет самым лучшим и успешным сыном, и родители будут гордиться им.

После того раза Прэма запретила сыну выходить на улицу без разрешения и сопровождения дальше их огороженного дворика. Тобиаса это сильно не огорчило. Он больше и не стремился на улицу. Он увлекся телевизором.

Тобиас так полюбил мультфильмы, что не отходил от «говорящего ящика» часами. Он смотрел мультики про роботов, про динозавров, про вампиров и оборотней. Он изучал японскую анимацию, американские мультсериалы. Даже русские мультфильмы про непонятного зверька с большими круглыми ушами и говорящего крокодила.

Теперь Тобиас считал, что понимает эту жизнь не хуже взрослых. Он знал: рано или поздно мама поймет, что ее сын целыми днями сидит перед телевизором, и снова разозлится. Тобиас вспомнил данное себе слово: стать самым лучшим и успешным, чтобы родители им гордились.

Он выяснил, что большинство мультфильмов создаются с помощью рисунков. Всю технологию Тобиас не понимал, но догадывался, что работать придется много. Рисовать он не умел, да и не хотел особо, но раз мультфильмы показывают по телевизору, значит, это точно продукт успешных людей.

– На телевидении работают только миллионеры. Иначе зачем им еще заниматься этой ерундой! – сказала как-то в шутку бабушка Тобиаса по папиной линии. Тобиас сразу взял эту фразу на вооружение.

Тобиас не стал рассказывать родителям о своей задумке, беспокоясь, что те воспримут его затею как баловство. В школе его учили рисовать цветы, дороги, солнце и прочие глупости. Так хороший мультфильм не нарисуешь.

Тобиас задумал основательно изучить теоретическую часть вопроса прежде, чем приступить к практике. Он взялся с удвоенной силой просматривать мультфильмы, которые показывали по телевизору. Просил родителей покупать ему альбомы для раскрашивания и упаковки фломастеров. Чем больше, тем лучше. Но рисовать он так и не начал.

Тобиас все меньше времени уделял учебе. На улицу вообще почти не выходил. Местные ребята звали его на море или просто побегать под дождем, но Тобиас изобретал бесконечное множество отговорок, пока визиты мальчишек не прекратились.

К одиннадцати годам успеваемость и здоровье Тобиаса ухудшились настолько, что даже вечно занятые родителей подметили неладное. Они решили оградить сына от телевизора и отдать в спорт. Тобиас согласился. Спорт – это престижно и путь к успеху.

Родители долго не могли определиться, куда именно отдать сына: мать настаивала на пилатесе, отец предлагал шахматы. Решили обсудить это в следующий раз. А пока пусть Тоби сам подумает, чего больше хочет.

Следующий раз наступил через два года. К тому моменту Тобиас втихаря пересмотрел все фильмы, связанные со спортом, которые только смог найти. Он покупал журналы, где находил описание различных боевых искусств и спортивных занятий. Но чем больше изучал этот вопрос, тем сложнее было сделать выбор.

К тринадцати годам он уже перерос родителей, но был все еще тощим. Дедушка по маминой линии часто поговаривал, что с таким ростом только в баскетбол. А баскетбол – это путь к успеху.

Тренер школьной команды сразу приметил высокого блондина и предложил ему попробовать себя в игре, когда последний начал посещать школьные соревнования. Тобиас сказал, что ему нужно подумать.

Полгода он ходил на все возможные матчи, читал журналы и книги, посвященные баскетболу, взвешивал за и против и все же пришел к выводу, что с помощью этого вида спорта можно неплохо разбогатеть и прославиться.

Тобиас пришел на тренировку, когда тренер уже забыл о нем. Это оказалось первое и последнее занятие спортом в жизни Тобиаса. Он крайне удивился, что самому баскетболу на тренировке уделялось минимум внимания. Большую часть времени приходилось бегать, прыгать и отжиматься от пола. А еще ребята постоянно дурачились, когда тренер отворачивался. Как тут добиться успеха, если самой игре отводится часть в конце тренировки, когда уже нет ни сил, ни настроения после всех этих испытаний!

К пятнадцати годам Тобиас вырос до двух метров, но из-за худобы и полнейшей асоциальности совершенно не пользовался авторитетом у своих одноклассников, даже, наоборот.

Однажды, заходя в класс, Тобиас не заметил, что за дверью на стуле затаился его одноклассник с ведром в руках. Бёрджес, полутораметровый коренастый брюнет – полная противоположность Тобиаса – вечно подшучивал над последним. В этот раз он надел ему на голову ведро.

В нем было пусто, но все же одноклассники знали, что оно мусорное. Тобиасу стало невыносимо стыдно и обидно, и он чуть не заплакал. Но в то же время его бледное худое лицо вмиг округлилось и побагровело от злости. Тобиас хотел броситься на Бёрджеса с кулаками и обидными словами, но сдержался. То ли страх, то ли не желание ввязываться в неприятности заставили его покорно сесть за свою парту.

Бёрджес мог продолжить измываться над Тобиасом, мог бы придумать ему обидное прозвище вроде «мусорщика» или «помойной крысы», но не стал этого делать. Эта шалость не вызвала особого восторга у одноклассников, а даже, наоборот – порицание. К тому же ему было не особо интересно издеваться над переростком, неспособным за себя постоять. Бёрджес искал настоящего соперника и поэтому оставил Тобиаса в покое.

Об инциденте быстро забыли. Все, кроме Тобиаса. Ложась спать, он прокручивал ту сцену в голове раз за разом, представляя, как дает отпор хулигану. Представлял, как сам надевает ему ведро на голову. Или хватает Бёрджеса и кидает его в мусорную корзину, словно баскетбольный мяч. А сколько раз он представлял, что бросает баскетбольный мяч в сетку и выигрывает матч под рев трибун…

Тобиас не мог отпустить мысль, что какой-то паренек размером чуть ли не в два раза меньше его остался безнаказанным. А сколько еще впереди таких будет!

Тобиас на тот момент увлекся фильмами о боевых искусствах. Брюс Ли, Чак Норрис, Ван Дамм. Тобиас мечтал стать таким же крутым бойцом, как его кумиры. Он купил себе белое кимоно и попытался в домашних условиях сесть на шпагат, но быстро выяснил, что не в состоянии развести ноги чуть дальше метра друг от друга. Он почувствовал себя большим неуклюжим деревом, которое вросло в забор и теперь уже и ни туда, и ни сюда. Жаль, мама тогда не настояла на пилатесе.

Тобиас даже почти записался в секцию по карате в надежде, что там ему помогут обрести силу и гибкость, но вспомнил неудачный опыт с баскетболом и не решился возвращаться в «высокий» спорт из-за его чрезмерной опасности и низкой эффективности. Нужен был другой вариант для борьбы с хулиганами.

– Настоящий часовщик никогда не ввяжется в драку. Наши руки – наш инструмент. Мы должны беречь их. А со всякими проходимцами можно и нужно разбираться исключительно с помощью слова, – говорил частенько Стоик Санфа.

Тобиас не знал, правда ли его отец может справиться с хулиганами лишь с помощью слова, но верил ему безоговорочно. В поисках ораторского «орудия» Тобиас перерыл всю домашнюю библиотеку, но нашел лишь романы о любви, войнах и балете. Почти на два года он выпал из реальной жизни, читая все, что попадалось на глаза.

Словом орудовать Тобиас так и не научился: лишь еще больше запутался в жизни. Друзей у него по-прежнему не было, путь к успеху и значимости постоянно ускользал, родители до сих пор не гордились им.

Как-то, зайдя к отцу в мастерскую, чтобы занести ему обед, Тобиас заметил книгу, одиноко расположившуюся на полке. Тобиас никогда не видел, чтобы отец читал, тем более такое: том сочинений какого-то Дейла Карнеги.

Тобиас несмело спросил у отца, можно ли прочитать книгу. Стоик Санфа разрешил, не отрываясь от работы.

Из этой литературы Тобиас узнал, как общаться с людьми, как производить впечатление на окружающих, как знакомиться с девушками и заводить друзей, и как стать счастливым, используя силу мысли и слова.

– Вот оно! – воскликнул Тобиас у себя в комнате, глядя, как за окном льет дождь. Он за два года прочитал уйму романов и не продвинулся ни на толику к своей цели, когда всего в одной книге его ждали все ответы.

В это же время по соседству поселилась семья Павловых, которых местные окрестили цыганами. Лиза Павлова, единственный ребенок в семье, сразу привлекла внимание всех окрестных мальчишек, в том числе и Тобиаса.

Тобиас мгновенно влюбился в зеленоглазую шатенку и решил, не теряя ни минуты, использовать все те знания, что почерпнул из книги Карнеги. Он подошел и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. Он предложил прогуляться по парку. Она согласилась и взяла его за руку. Он собирался использовать наводящие вопросы, чтобы Лиза рассказывала только то, что ей интересно самой и чувствовала себя комфортно благодаря психологии, но этого не потребовалось. Они оба чувствовали себя комфортно исключительно благодаря симпатии, возникшей между ними мгновенно.

Наверное, второй раз в жизни Тобиас вышел на улицу, когда не было дождя, к тому же с такой красоткой. Говорить было легко. От счастья улыбка с его лица не сходила весь день. К вечеру у него даже болели губы. Возможно, не только из-за улыбки, но и от бесконечных поцелуев.

Возможно, ночью они бы оказались в постели, если бы было – где. И если бы было понимание – как. По крайней мере, Тобиас не знал, что и как делать с девушкой ночью наедине. В книге об этом не было ни слова.

Наедине с собой же Тобиас прекрасно знал, чем заняться: вспоминать. Он вспоминал, как учился рисовать, просматривая бесконечные мультики. Как занимался баскетболом и единоборствами. Как почти дал отпор хулигану Бёрджесу. Как изучал этот мир, но мир отказывался быть понятым. Теперь же он начал вспоминать Лизу. Еще пару часов назад они вместе гуляли и все было хорошо, но сейчас, лежа в кровати, он вспоминал ее как нечто бесконечно утерянное.

Тобиас испугался. Эти чувства, что он испытал при встрече с ней, оказались сильнее, чем любое увлечение в его жизни. Он влюбился в Лизу с первого взгляда, и теперь страшился этого. А что, если это навсегда? А вдруг эти чувства так поглотят его, что не останется ни сил, ни времени на его мечту: стать успешным! Что если он начнет встречаться с Лизой, и это быстро перерастет в нечто большее: семья, дети, работа на износ. Он станет обычным человеком с обычной жизнью. Вряд ли родители будут гордиться таким сыном. Его родители добились много! а он должен достигнуть еще большего, если хочет, чтобы они им были довольны.

Тобиас стал всячески избегать встреч с Лизой. Благо он и до этого редко выходил из дома – жизнь его не сильно изменилась. Правда, ходить в школу стало сложнее. Пришлось иногда играть в «ниндзя».

Однажды Тобиас не пошел в школу, потому что Лиза весь день сидела на крыльце дома Санфа в ожидании непутевого парня, чтобы выяснить в чем причина такого поведения.

Тобиас и сам не до конца понимал, почему так себя ведет. Половина его существа твердила, что необходимо поскорее встретиться с Лизой и любить ее до самой смерти. Вторая половина говорила, что надо забыть эту девчонку и больше никогда не вспоминать. Но Тобиас не мог не вспоминать. А когда вспоминал, его накрывала буря чувств и эмоций: от тошноты до возбуждения, от ненависти до любви.

Это непонимание своей сущности зародило в Тобиасе желание разобраться с этим вопросом любым возможным путем. Способ нашелся не самый простой: когда Тобиас окончил школу, он сообщил родителям, что хочет поступить в колледж на психолога. Стоик слегка разочаровался, Прэма не выказала особых эмоций. Тобиас уехал учиться в Дорогон.

В столице родители сняли сыну небольшую квартирку на окраине города и оплатили обучение в колледже.

Первое время Тобиас восторгался, находясь в новом учебном заведении, но эффект от свежих впечатлений быстро рассеялся, сменившись печалью и депрессией.

Тобиас не мог понять, почему в колледже они изучают все что угодно, кроме науки о человеке и его естестве. К чему эта «Нейрофизиология ЦНС»? Зачем изучать «Социальную психологию», когда его мало интересовал социум? Почему он должен читать книги об устройстве мышц, костей и связок? Для чего ему эти ионы, нейроны и гормоны? Он хотел изучить себя как личность, а не как кусок мяса. Зачем врываться в науку о взаимодействии с другими людьми, когда его интересовал только он сам? О влиянии на посторонних людей Тобиас и так достаточно узнал от Дейла Карнеги.

Уже через полгода, сидя в аудитории, Тобиас зевал и не слушал преподавателей. Социальная наука давалась ему трудно, зато фантазия, рефлексия и память разыгрались в полную силу.

Тобиас вспоминал тот случай, когда он маленький ушел из дома на море один и испугал до смерти мать. Он ругал себя за этот поступок, хотя на лице автоматически появлялась улыбка, чего тот не замечал. Тобиас представлял, что мог бы стать прекрасным художником и мультипликатором, но ругал себя, что так и не попробовал нарисовать хоть что-нибудь.

Тобиас вспоминал, как ходил на баскетбольные матчи, смотрел игры по телевизору, листал спортивные журналы. Он представлял, что мог бы стать великим баскетболистом, но так и не попробовал. Да, конечно, этот непутевый школьный тренер мало понимал в обучении профессиональных игроков, но можно же было попробовать себя в других секциях.

Тобиас вспоминал Бёрджеса и раз за разом прокручивал в воображении сцену, как дает отпор хулигану, как надевает тому ведро на голову и бьет сверху, отчего Бёрджес валится на колени, а весь класс хохочет и аплодирует победителю.

Эх, если бы можно было повернуть время назад и еще раз прожить эту жизнь! Тогда бы Тобиас сделал все правильно!

Тогда бы Тобиас не вел себя как осел при знакомстве с Лизой. Он бы на следующий день пригласил ее на свидание. Он бы купил ей мороженое и еще что-нибудь. А еще они бы отправились на море и гуляли там всю ночь. Поехали на автобусе или даже на такси, а на пляже занялись сексом. Самым лучшим в его жизни. Они бы встречались каждый день. Потом они бы поженились и переехали в Дорогон. Совместный колледж, совместная жизнь, дети.

Эх, жаль, что нельзя…

С каждым годом Тобиас все больше погружался в рефлексию и меньше занимался свой жизнью.

Однажды, на последних курсах колледжа он познакомился в кофейне с миниатюрной японкой Юки.

– Юки – означает «снег», – довольно произнесла девушка, явно гордящаяся своим именем.

Тобиас никогда не видел снега, но прекрасно понимал, что это – замерзшая вода. А воду он видел часто. В Ями почти всегда идет дождь. Тобиас вспомнил свой родной город. Он вспомнил родителей, Бёрджеса, Лизу. Вспоминал много и долго. Теперь этот список пополнила Юки.

«Мы ведь могли с ней быть хорошей парой», – частенько думал он, вспоминая миленькую японскую девушку, с которой так больше никогда не встретился.

В колледже у Тобиаса не было друзей, как, собственно, и в родном городе. Но однажды одногруппники позвали его на день рождения одного из них на квартиру именинника. Тобиас долго сопротивлялся, но все же решился сходить и на практике испытать всю ту теорию, что пихали в него на протяжении целого года на курсе «Социальная психология».

Ребята пили виски и пиво. Тобиас всегда считал, что алкоголь не способен помочь добиться в этой жизни успеха, а значит не имеет никакой ценности. Но все же позволял себе иногда выпить красного вина. На вечеринке вина не было. Пришлось глотнуть пива. Пиво оказалось теплым и противным. Думать от него стало тяжело и неприятно.