Помоги проекту - поделись книгой:
– Привет, – говорю я. – Вот уж не ожидала увидеть здесь тебя.
– На обряде сопряжения с магией должны присутствовать свидетели, – отвечает он. На нем надета вишневая рубашка, и от этого его лицо кажется чуть красноватым. – Нора попросила меня прийти. – Она могла выбрать в свидетели кого угодно. Так почему же ее выбор пал на Брэма? – Она посчитала, что тебе, возможно, будет приятно увидеть знакомое лицо, – добавляет он, как будто я высказала свои опасения вслух.
Меня ошеломляет внезапно охвативший меня порыв – я испытываю сейчас острейшее желание обнять его. И начинаю думать о метке на моем левом запястье, которая, как я надеюсь, сойдет на нет. А также о том, как он засмеялся, когда я сказала ему, что в другой моей жизни мы с ним были сопряжены.
– Ах, вот оно что. – Я стараюсь сделать так, чтобы в моем тоне звучало безразличие, как будто его присутствие здесь имеет для меня так же мало значения, как присутствие кого-то из близнецов Паулсенов. Мы с ним из одного города, только и всего. – Ну тогда спасибо, что пришел. – Брэм начинает что-то говорить, но тут дверь открывается и входит Нора, неся каменную чашу, полную обрядовых принадлежностей. Ее сопровождает Заклинательница Костей, облаченная в одежды из красного шелка.
– Простите, что я заставила вас ждать, – говорит Нора. И показывает кивком на женщину, стоящую рядом с ней. – Это Кира. Она наша Наставница с Ясновидением Второго Порядка. Кира, это Саския.
– Я очень рада с вами познакомиться, – отвечаю я. Кожа Киры имеет теплый коричневый оттенок, а черные волосы уложены в узел на затылке. На ее лице нет ни единой морщины, так что определить ее возраст было бы нелегко.
Она пожимает мою протянутую руку:
– Я тоже очень рада. Приятно, что в предстоящем семестре у меня наконец-то будет кого учить. Мне не терпится начать работать с тобой.
Я поворачиваюсь к Норе:
– Я не понимаю. Я же не говорила вам, что доведывание определило у меня дар Ясновидения Второго Порядка.
На лице Норы отражается беспокойство:
– Неужели я ошиблась? Значит ли это, что доведывание показало наличие у тебя Ясновидения какого-то из остальных двух порядков?
Я сглатываю. Как же мне быть? Поистине, в такой ситуации куда ни кинь – всюду клин. Доведывание не определило меня в Заклинательницы Костей, так что Нора нигде не могла прочесть, что мне присуще Ясновидение Второго Порядка, ибо документа о результатах моего доведывания просто нет. Но в другой моей жизни, на другом моем пути матушка в самом деле определила мой дар как Ясновидение Второго Порядка. А вдруг Нора каким-то образом прознала, что это и есть моя судьба?
– Вы не ошиблись, – говорю я. – Я просто не могу понять, откуда вы это узнали.
Нора и Кира переглядываются:
– У нас есть основания полагать, что Лэтам намерен истребить вашу семью именно потому, что тебе присуще Ясновидение Второго Порядка. – Нора прочищает горло. – Три поколения Заклинателей Костей подряд – это довольно редкое явление, и еще реже случается, чтобы все они имели дар к Ясновидению разных порядков.
На этот раз многозначительными взглядами уже обмениваемся мы – я и Брэм. В Мидвуде он пообещал помочь мне остановить Лэтама, и, когда он слышит объяснение Норы, в его глазах вспыхивает интерес.
Известие о том, что Нора кое-что знает о замысле Лэтама, немного успокаивает меня. Быть может, Верховному Совету все-таки удастся найти и остановить его.
– Итак, начнем?
Нора подходит к маленькому деревянному столику, стоящему в центре зала, и ставит чашу на него. Внутри нее лежат кости.
На моих ладонях выступает пот, когда я думаю, что матушка сказала мне об обряде сопряжения с магией. По ее словам, исполняя его, ученики соглашаются ограничить свой магический дар пределами только одной области магии.
Но я вовсе не хочу потерять способность видеть прошлое или будущее.
Как не хочу утратить и мою метку мастерства – мне нужно, чтобы исчезла совсем другая моя метка.
Кира достает огниво и маленькую острую иголку. И берет мою руку.
– Саския Холт, – молвит она, – тебе предстоит стать Заклинательницей Костей с Ясновидением Второго Порядка. –
Она колет мой указательный палец иглой.
– Перед тобою лежат кости Заклинателей минувших времен. Свидетельствуешь ли ты своей кровью, что будешь чтить их наследие?
– Да, – отвечаю я, опустив палец, чтобы с него в чашу стекла одна капля моей крови.
– Клянешься ли ты использовать свои дары во благо других, а не ради собственной выгоды?
Я колеблюсь. Если я использую магию костей, чтобы отомстить Лэтаму, будет ли это нарушением обета? Но стремление добиться торжества справедливости и правосудия – это не себялюбие. Я буду делать это не ради одной себя, а ради матушки. Ради бабули. Ради всех тех, кому Лэтам причинил зло в прошлом и причинит в будущем, если его не остановить.
– Да, клянусь. – В чашу стекает еще одна капля моей крови.
– Клянешься ли ты помогать своим соотечественникам обретать счастье, а также ставить их таланты на службу нуждам страны?
– Да. – На кости в чаше падает третья капля крови.
– Обещаешь ли ты придерживаться всех без исключения заповедей и нравственных ценностей, которые будут преподаны тебе в сих стенах, и использовать свою магию во благо?
– Да. – Я сжимаю подушечку пальца, чтобы выдавить еще одну каплю крови и мысленно добавляю: «
Наставница Кира высекает огнивом искру и поджигает кости в чаше. Затем достает из кармана плаща мешочек и высыпает его содержимое в огонь. Пламя высоко вздымается, окрасившись в ярко-голубой цвет.
– Саския Холт, – говорит Кира, – отныне ты сопряжена со своей магией и можешь надеть свой ученический плащ.
Облачаясь в плащ, я надеюсь на то, что слова, которые я мысленно добавляла к обетам, произносимым мною вслух, помогут мне полностью сохранить мои способности к Ясновидению всех трех порядков.
– Ты наверняка голодная, ведь ты почти ничего не ела, – говорит Тесса, когда мы выходим из зала. – Думаю, тебе надо поесть.
Я не могу удержаться от смеха. Тесса пытается меня накормить с тех самых пор, как мы познакомились.
– Что в этом смешного? – Ее голос сейчас звучит чуть выше, и я понимаю, что обидела ее.
– Ничего. Просто я подумала, что ты, несомненно, самый старший ребенок в семье.
Ее глаза округляются от изумления. Она останавливается и поворачивается ко мне лицом:
– Как ты об этом узнала?
Мне становится неловко. По правде говоря, я не могу сказать, откуда я это знаю, но я уверена, что это именно так. Точно так же я знаю, что мой отец любил запах древесного дыма – я не помню, чтобы кто-то мне об этом говорил, но это знание все равно отпечатано в моем сердце.
– С тех пор как я прибыла сюда, ты только и делаешь, что стараешься позаботиться обо мне. – Я легонько толкаю ее бедром. – Ясное дело, что в деле заботы о других ты здорово напрактиковалась.
В моем сознании проносятся картины: вот Тесса прикладывает к моему лбу холодные костяшки своих пальцев; вот она стоит на траве рядом с Брэмом и, разложив кости, производит магическое действо, избавляя его от боли; вот она участливо ставит мне на колени поднос с едой, сморщив лоб.
У нее розовеют уши.
– Неужели меня так легко просчитать?
Меня вдруг переполняет нежность:
– Да, но только в хорошем смысле. Должно быть, ты замечательная Врачевательница. И, кстати говоря, ты совершенно права. Я в самом деле просто умираю с голоду.
Мы заворачиваем за угол и входим в трапезную, где царят разноцветье и разноголосый шум. По залу ходят прислужники, разнося блюда с аппетитно пахнущим мясом и корзинки с воздушным хлебом.
– Я хочу познакомить тебя со всеми, – говорит Тесса и, взяв меня за локоть, направляется к столу в дальнем конце зала, за которым сидят пять или шесть учеников, поглощенных оживленной беседой.
– Это Джейси. – Тесса показывает на девушку в фиолетовом плаще. У нее золотисто-смуглая кожа, и ее лицо в форме сердечка обрамлено гривой темных кудрей. – Она Мешальщица.
Джейси машет мне рукой, и Тесса, повернувшись к остальным ученикам, сидящим за столом, начинает быстро называть мне их имена. Я уверена, что не смогу сразу запомнить, как зовут каждого из них. Я воскрешаю в памяти видения из моего гадания на сращенной кости моей бабули, пытаясь вспомнить кого-нибудь из этих девушек и парней, но мне не знакомы ни их лица, ни их имена.
Чем больше времени я нахожусь здесь, в Замке Слоновой Кости, тем чаще в моем сознании всплывают образы из другой моей жизни. Я вспомнила парня с рыжими волосами, очень светлой кожей и россыпью светло-коричневых веснушек на лице. И девушку-Костоломку с шевелюрой цвета воронова крыла и склонностью к высокомерию и ехидству. Но здесь нет ни его, ни ее.
Нынче утром, когда до меня дошло, что Тесса была моей соседкой по комнате и на другом моем пути, я предположила, что в этой реальности у нее те же друзья, что и в той, но оказалось, что это не так. Как же такое возможно? Неужели из-за того, что кость моей бабушки переломилась пополам, вся группа друзей Тессы стала иной? Эта мысль гложет меня на протяжении всего обеда. Значит ли это, что мне не суждено сблизиться ни с кем из них? А может, мое видение было искажено? И те, другие, – здесь ли они вообще?
На меня наваливается отчаянная тоска по дому. Вот бы сейчас поговорить с Эйми, выслушать ее совет.
– Саския. – Голос Тессы возвращает меня в реальность. И, судя по ее тону, сейчас она произносит мое имя уже не в первый раз.
– Извини, – говорю я. – Что?
– Джейси спросила, как прошел обряд твоего сопряжения с магией.
Я перевожу взгляд на Джейси, которая смотрит на меня внимательно и пытливо.
– Я просто пытаюсь себе представить, как выглядела все эта пышная церемония, когда ее проводили для одной тебя. Наверное, получилось неловко?
Я качаю головой:
– У меня все было совсем не так, как у всех вас. Никаких длинных столов с рядами сложенных плащей. Никаких рассказов о том, что изображено на здешних витражах, или о составе Верховного Совета. Мы перешли к обряду сопряжения сразу, без предисловий.
– Ничего себе, вижу, Тесса здорово расписала тебе каждую деталь. – Джейси улыбается и тыкает Тессу локтем в бок. – Это на нее не похоже. Обычно она у нас такая
Тесса уставляется на Джейси, изобразив на лице шутливый укор:
– Да будет тебе известно, что у меня просто не было времени рассказывать ей, как проходил тот обряд сопряжения с магией, в котором участвовали мы.
Так что не только я здесь люблю поговорить.
Я вздрагиваю – как я могла так оплошать? Я все время путаю то, что
– В Замке Слоновой Кости училась моя матушка, так что я неплохо представляла себе, чего можно ожидать.
Тесса трясет перед моим лицом корзинкой с хлебом.
– Может, возьмешь еще? – Я ухмыляюсь и поднимаю брови. Она густо краснеет. – Я и в самом деле все время пытаюсь тебя накормить, да?
– Да. – Я беру кусок хлеба с верха корзинки. – Но это очень мило.
Джейси протягивает мне блюдо с маленькими розочками, вырезанными из сливочного масла.
– Твоя матушка тоже была Заклинательницей Костей?
В горле у меня встает ком.
– Да, она тоже была Заклинательницей. – Я отвожу глаза, чтобы пресечь расспросы.
Разговор переходит на предстоящие костяные игры. Я быстро понимаю, что это испытания, которые будут проводиться во время второго семестра, но пока что все сведения о них сводятся только к слухам и догадкам. Хорошо, что мы больше не говорим о моей матушке. Эта рана еще слишком свежа.
Глава четвертая
Остаток дня полон событий. Нора устраивает мне экскурсию по всему Замку Слоновой Кости, начав с его территории, состоящей из несколько пологих холмов, покрытых одетыми разноцветной осенней листвой деревьями, продолжив в ярко освещенном лектории, расположенном в подвале, и закончив в учебном крыле, где она сообщает мне, что сегодня вечером у меня состоится первый учебный сеанс с Наставницей Кирой. Я надеялась, что у меня будет больше времени, чтобы обжиться – хотя бы один день, – но Нора говорит, что надо спешить.
– Ты и так уже на несколько месяцев отстала от остальных учеников, – объясняет она. – Боюсь, тебе понадобится много дополнительных часов занятий, чтобы наверстать то, что ты пропустила, и подготовиться к костяным играм.
Я начинаю спрашивать ее, что такое костяные игры, но она уже спешит прочь.
И вот я уже подавляю зевок, сидя за круглым столом напротив Наставницы Киры. Передо мной на куске бархата разбросано несколько мелких косточек животных.
– Я держу в левой руке маленький предмет, – говорит Кира. – Мне бы хотелось, чтобы ты попыталась, погадав на этих костях, сказать мне, что это.
Она зажигает благовоние, и нас окутывают клубы ароматного дыма. Когда запах шалфея ударяет мне в нос, это сразу же пробуждает в моей душе воспоминания о матушке. Я ясно вижу, как она сидит перед каменной чашей, гадая жителям нашей округи, слышу уверенные, успокаивающие модуляции ее голоса, любуюсь изяществом ее рук, в которых она держит иголку или огниво, чтобы высечь огонь. Я чувствую боль в горле и зажмуриваю глаза.
– Саския? – В голосе Наставницы Киры звучит беспокойство. – С тобой что-то не так?
Я качаю головой. Мое горе все еще слишком свежо, чтобы говорить о нем с кем-то другим. И это слишком личное.
– Со мной все нормально.
Она сдвигает брови.
– Ты в этом уверена?
Я дотрагиваюсь пальцем до одной из костей, желая поскорее закончить этот разговор.
– У вас в руке монета, – говорю я. – Серебряная монета.
Я слышу, как она резко втягивает в себя воздух, и мое горло сжимает страх. До меня слишком поздно доходит, что, по ее мнению, это задание должно было стать для меня более трудным. Мое сердце колотится часто и гулко, а метка мастерства под рукавом внезапно начинает гореть, как в огне.
Наставница Кира разжимает кулак и показывает мне серебряную монетку.
– Ты уверена, что никогда не пробовала гадать? – Она произносит эти слова небрежным тоном, но в них таится подозрение, и у меня возникает такое чувство, будто я стою перед судом. Я пытаюсь припомнить, сколько времени у меня ушло в другой моей жизни на то, чтобы научиться выполнять такие вот простые задания, но видение, явившееся мне, когда я гадала на сращенной кости моей бабули, было недостаточно ясным, чтобы знать каждую деталь.
– Может, все дело в том, что новичкам везет? – Я и сама слышу, что мой голос звучит натужно.
Поделиться книгой: