Дорога в туман

— Трясинник хотел Катерину забрать. Уже лапами схватил, — начал объяснять Степан, и осекся, потому что Волк рывком кинулся к двери, и повис, удерживаемый Жарусей в воздухе.

— Пусти! Я его убью! — рычал Волк. — Я его растерзаю! Пусти меня!

— Очень умно, и Катины старания насмарку, трясинники все передерутся, людей топить будут почем зря, и ещё не факт кто кого, кстати, он тебя запросто утопит, мой друг. И будешь ты болотным волком, — пропела Жаруся и ловко опустила Волка полного жажды убийства, прямо у Катиного стула.

— Волчок, не надо его убивать. Он потом извинялся очень. И где Царевна-Лягушка сказал. Она у Кащея, а тот заморозит омут, и утонет во льдах у Часовой ивы. — Катерина говорила что-то не то, и сама себе удивлялась, пока Кот не приложил нос к её лбу и печально не произнес:

— Да у неё жар!

Глава 11. Знакомство с Кащеем

— Она сначала сапогами резиновыми воду начерпала, а потом жабуна-трясинника этого спасала по колено в болоте, и если сапоги-то сразу переодела, то кроссовки мокрые на ней были до сих пор, да ещё этот жених болотный её лапами мокрыми хватал, — рассказывал Степан, правда, он понял, что про жениха он зря пошутил, когда Волк одной лапой в бешенстве развалил стол, а потом, вздыхая под грозным взглядом Баюна, долго маялся и его восстанавливал.

Катерина лежала под кучей одел на печке, её трясло от холода. Баюн метался по горнице, Волк восстановив стол, сел около печки и мрачно смотрел в одну точку. А Жаруся полетела за Ягой, так как та людей лечить умела издавна.

В оконное стекло стукнула лапка Дубка, предупреждая о прибытии избы. Через секунду на пороге показалась Яга, одним движением бровей разогнала Баюна и Волка по углам, Степана оглядела внимательно, и махнула рукой:

— Мальчик, как там тебя, иди отсюда пока, вон на стуле посиди.

Степан обреченно наблюдал приближение исполнительной Баюновой мебели, и без возражений усевшись на прискакавший стул, отбыл к Баюну в его угол.

Подойдя к Катерине, Яга потрогала её лоб, пофыркала недовольно. Вернулась к столу, и достав из полотняной сумки кучу сухих трав, начала выбирать нужные и укладывать их в заварочный чайник, возникший на самобранке.

— Можно, конечно и Одолень-Травой, но средство сильное, можно и перестараться, — ворчала она себе под нос. — Умотали девоньку. Трясинник тоже удумал. Жена… Обнаглел, мерзавец, вконец!

Степан открыл было рот, спросить про Одолень-Траву, но Кот строго повел глазами на окаменевшего от ярости и беспокойства Волка, и Степан рот закрыл. — Молчание, оно золото, однако! — подумал он.

— А вы, что ж вы-то не досмотрели? Столько вас на одну Катерину. И этого вон ещё приволокли. Хотя, если подумать, от него польза была как раз. Малец, а малец, а как ты догадался трясинника отговорить?

— Ааа, так его же ничем больше не пронять было, — растеряно ответил Степан.

— Вот и умник, что догадался. Так, Катюш, вот это выпей и спать! И чтоб никаких болот в ближайшее время! — Яга подала Катерине чашку с душистым отваром, та приподнялась на локте, выпила, мгновенно уснула, и упала бы нырнув вниз с печи, если бы её не поймал Волк и не отнес в светлицу.

— Да… А девонька-то наша весь Трясинный край почистила! Весь от ивы до ивы! Это же какое дело сделано! И Горыныч угомонился, восемьдесят четыре с половиной сундука уже пересчитал, занят очень. — Яга убирала травы, бормоча себе под нос, собралась уходить, как вдруг остановилась, прищурилась и произнесла:

— А девоньку бы поберечь надо. Говорят, ею кто-то уже сильно интересуется. Как бы не уволокли, будете потом искать. И надо подумать как поберечь! Во как! — она подняла указательный палец с длинным ногтем, покрутила им в воздухе, подняв вихорек искр, и удалилась в избу, которая топталась, устраивая себе ночевку под дубом.

Утром Катерине страшно не хотелось вставать. Если бы не срочное дело, которое хочешь, не хочешь, поднимает с постели любого лентяя, так бы и валялась до обеда. Пришлось дойти до туалета, хорошо хоть добрый Дуб ей личные удобства устроил. Прямо в её комнате дверь, так что далеко идти не надо. Шаркая ногами, как столетняя бабушка, она доплелась обратно в постель, на перину, села, закутавшись в пуховое одеяло, и начала вспоминать вчерашний день.

— Жуть какая жуткая, и лапы эти мокрые и ледяные, как ещё не утопил! — думала она про трясинника. — А Степан-то сообразил, да так уверенно! Вот, спасибо ему, — она наморщила лоб, — что-то такое вертится в голове, как сквозь сон кто-то говорил, что меня ещё уволочь собираются. Нет, наверное, все-таки приснилось, — решила она. — Кому я нужна-то? Царю Авдею разве что, но с ним, надеюсь, как-нибудь справимся.

Дверь в светлицу скрипнула, и в комнату просочился Баюн. Именно, что просочился, наверное, никто кроме котов не умеет так вливаться в пространство. Покрутил головой, увидел, что Катя проснулась, и ему улыбается, подошел, и прыгнув на кровать, улегся на одеяле, свернулся уютнейшим клубком.

— Доброе утро! — погладила его Катерина.

— Доброе утро! И как я рад, что тебе получше. Ты нас вчера напугала. — Кот ровно мурлыкал, и Катерина поняла, что сейчас опять уснет.

— Баюш, а сегодня нам куда-то надо? — знала Катерина все эти кошачьи хитрости как свои пять пальцев, благо с котами с рождения общалась. — Пой, не пой, все равно встану. Даже если придется умываться холодной водой!

Баюн от одной мысли о таком варварстве, вздрогнул, укоризненно на Катерину посмотрел и вздохнул.

— Никуда нам не надо, и особенно тебе. Полежи сегодня, поболей. Поленись по кошачьи, — он улыбался в усы и тихонько снова замурлыкал, но не просто замурлыкал, а колыбельную.

Катерина уснула через пару секунд. Все-таки сказочный Баюн имел огромную практику по насыланию снов. И сегодня очень опасался Катерину из Дуба выпускать. Спорить ему не хотелось, отпускать Катерину домой не совсем выздоровевшей от простуды, Кот и вовсе не собирался. Так что лучше всего пусть поспит. Завтра к воротам и домой, пока тут некоторые особо жаждущие сказочницу зацапать, не успокоятся. Прав был Волк, прав. Не все можно предусмотреть, а рисковать, нет уж, он, Баюн теперь точно не намерен.

— Так нам что, завтра уже домой? — Степан страшно расстроился, когда Волк, после того, как сто тридцать первый раз уронил его на пол, предварительно выбив из рук оружие, сообщил такую новость. — А Катерина чего же мне не сказала?

— Она пока не знает. Яга, слышал, чего вчера сказала? Это уже серьезно. Пора Катерину в вашем мире прятать. Пока тут все не успокоятся. Она и так пока то сделала больше, чем должна была. Гораздо!

Степан совсем упал духом. Он-то только немного тут освоился, ему нравиться начало, да и Волк после того, как он смог Катерину от трясинника спасти, к нему стал заметно терпимее относиться. И вот тебе! Здесь ему ничего страшного не приснилось, несмотря на предупреждения Кота, в тумане тоже никто страшный пока не встретился. А там…

— Волк, а можно я здесь останусь? Меня-то никто не ищет. И никто не знает, что я здесь.

— Нельзя! — отрезал Волк. — Никто не замечает твоего там отсутствия, пока ты здесь с Катериной. Это она тебя провела. И выйти ты должен или до неё, или с ней. Если она уйдет, а ты останешься, то твои родители и бабушка обнаружат что тебя нет. И с ума будут сходить.

— Да ладно, нельзя так нельзя. А жалко-то как! Я только вроде понял, как от прямого удара уходить, как ты учил, и даже не понятно, возьмут ли меня в Лукоморье опять. — Степан дышать перестал, ожидая ответа на хитро построенный и замаскированный вопрос.

— Тренировать я тебя и дальше могу. Я и Баюн возвращаемся вместе с Катей. А попадешь ли ты опять в Лукоморье, решает только она, — усмехнулся Волк, прекрасно видевший все эти хитрости.

После этого разговора Степан отправился на поиски Катерины. В горнице её не было, у Дуба тоже. К завтраку она не выходила, Степан увидел, как из её комнаты выплыл Баюн и завернул к себе. Степан постучал в Катеринину дверь. Тишина. Ещё раз, погромче. Тишина.

— Да что она там спит что ли до сих пор! — он приоткрыл дверь и обнаружил, что Катя и правда спит, но, почему-то сидя на кровати, и завернувшись в одеяло. Он тихонько закрыл дверь и пошел прогуляться из Дуба, и не успел он пройти и нескольких шагов по роще, как налетел совершенно ледяной вихрь, закружил его, он ещё успел заорать, и увидеть, как на его крик из окна Дуба выскочил Волк, и прыгнул прямо к центру вихря, силясь выхватить Степана оттуда, но ветер был слишком сильным, их обоих закрутило, и унесло.

Катерина проснулась как от толчка. То ли дверь, которую Степан закрывал, тихо скрипнула, то ли Баюн слишком понадеялся на своё мастерство и не учел, что на сказочников чужие сказочные таланты не очень-то сильно действуют. Она выпуталась из одеяла, подошла, сладко потягиваясь, к окну, и вдруг увидела, как Степана из рощи выхватывает и несет что-то вроде смерча, а Волк, выпрыгнув из соседнего окна, пытается его спасти, и тоже попадает в воронку. Она закричала от ужаса, и бросилась на поиски Баюна.

— Кот! Смерч унес Степана и Волка! — она вылетела в горницу, где Жаруся застыла на спинке стула, ошеломленно глядя в окно, в котором ещё покачивалась занавеска, после прыжка Волка.

— Жаруся, что это было?

— Это? Это, судя по холоду, ледяной вихрь был. — Баюн, который выскочил на её крики, пытался говорить спокойно, но видно было, что он в ужасе. Он смотрел в окно и его хвост мел пол как маятник, а шерсть на спине стояла дыбом.

— И что это значит?

— Катюш, это у нас только Кащей так может. Вчера Яга предупредила, что тебя кто-то ищет. Мы хотели завтра тебя домой отправить, но, не предусмотрели, что могут украсть Степана, — тихо сказал Сивка.

— И как нам теперь их выручать? — спросила Катерина, и с ужасом увидела, что все отводят глаза. — Вы что? Не знаете?

— Катенька, видишь ли… Кащей самый сильный волшебник в Лукоморье в данное время. Если он захочет их отпустить, он отпустит, не захочет… — Кот отводил глаза, про себя ругая и Степана и Волка и себя. — Надо было их всех усыпить до завтра, пусть бы спали как суслики, — думал он.

— То есть, он может их заморозить, убить, и сделать что угодно? — испугалась Катя.

— Эээ, да. В общем-то… — понурившись признался Кот.

— Так, а зачем я-то ему нужна?

— А у него начало туманом владения затягивать. Он забеспокоился, попытался сам… Чуть там и не уснул. В вашем-то мире теперь множество новых злодеев появилось, Кащей воспринимается как персонаж хрестоматийный и уже не страшный. Чего там, скелет ходячий… Вот его земли и затуманивает. А тут, небось, он прослышал, что сказочница появилась.

— То есть, Степана захватили по ошибке, а Волка вообще случайно?

— Получается так.

— А если я ему земли почищу, он их может опустить? — спросила Катерина тихо.

— Что? Даже и не думай! Их отпустит или нет, это я не знаю, а вот тебя ни за что! Он же сможет всему Лукоморью диктовать свои условия. А тебя будет держать в каком-нибудь ледяном мешке, — взвыл Кот, и начал соображать, как бы Катерину отправить в её мир сей же час. — Жаль Степана, конечно, а уж Волка-то как, ах дружище мой, дружище! Но, Катю срочно надо к воротам! Пока Кащей не сообразил, что его вихрь обознался.

— Катюша, собирайся скорее, мы сейчас же идем к воротам. Я тебя провожу, и вернусь, будем что-то пытаться здесь сделать. А ты сюда пока ни-ни! Ни ногой!

Катерина лихорадочно соображала. Если она уйдет домой, то никто Кащея не сможет убедить выпустить Степана и Волка. К тому же, как только она переступит порог Лукоморья, время для Степана пойдет в нормальном ритме, то есть, его бабушка заметит его отсутствие уже через пару часов и к вечеру сердечный приступ ей обеспечен, по крайней мере, к утру следующего дня точно. Ей же не объяснить, где Степан, хотя, даже если объяснить и она вдруг поверит, легче ей не станет. Про Волка Катерина даже думать не могла. Обоих просто надо было выручать! Срочно!

— Хорошо, я пошла собираться, — тихо кивнула она Коту, и быстро вышла.

Она действительно собралась. Серая сумка, походный костюм и серая мягкая шапочка на голову. Открыть окно было делом одной секунды.

Когда Баюн, заподозрив неладное, заскочил в её комнату, на столе лежал лист бумаги, прижатый корзинкой, в которой сладко спала его личная транспортная жаба, и на листе было написано: «Баюша, не сердись, пожалуйста, но я не могу их бросить, так же как я не бросила бы тебя. Не волнуйся, я постараюсь что-нибудь придумать, а если не получится, обещаю сразу вызвать ворота и уйти. Катя». Прочитав это письмо Кот сел за стол, свесил лапы со стула и заплакал.

Катерина понятия не имела, где живет Кащей, но рассудила, что как только он увидит, что принесли ему не то, снова пошлет вихрь для её поисков. Она подальше отошла от Дуба и сняла шапку-невидимку, тщательно её спрятала, а потом сделала то, чему её недавно научила Жаруся. Катя коснулась серой сумки и брошки-пера одновременно и велела «скрой и скройся». Теперь ни сумки ни брошки видно не было. Катя вышла на большой луг и медленно пошла прямо к его центру. Она не успела дойти и до половины, как услышала завывание ветра, трава начала клониться к земле, холод налетел внезапно, стало тяжело дышать, воздух был такой холодный, что обжигал при вдохе, и Катерина обнаружила, что летит, подхваченная сильным потоком ветра. Не крутило, не вращало, несло бережно, но было очень, очень холодно. Поэтому Катя тихонько приказала брошке-перышку, невидимому, но исправно работающему, одеть её по-зимнему. Моментально на ней появилась теплая шубка, сапожки, шапка и варежки, на плечи оказался накинут расписной теплый платок. Она тут же сунула в платок нос и стала немного согреваться. Летели долго. Внизу сменилось множество земель, и Катя видела, что туман продвигается по Лукоморью весьма активно. Наконец, начались белые леса и поля, но и они частично были залиты плотным зеленоватым туманом.

— Да уж, тут тоже работы хватает! И понятно, что ему охота от этого избавиться, но не так же! Хоть бы со Степаном и Волком все было хорошо! — думала Катерина, увидев огромный серый замок на высоком холме. Каменные стены, покрытые снегом и льдом вихрь преодолел легко, и послушно улегся, поставив Катерину на открытой галерее перед высоким человеком в белом плаще, разглядывающем морозный узор, нанесенный на каменные стены.

— Человек? Нет, какой же он человек, да кто его вообще знает кто он, Кащей этот самый! И вообще, молчи, за умную сойдешь! — думала про себя Катерина. Стояла молча и ждала.

— А где крики? Возмущение и ужас? Где мольбы о пощаде, наконец? — услышала она насмешливый голос. Кащей повернулся к ней лицом и Катя едва удержалась от удивленного возгласа. Она ожидала увидеть скелет, или отвратительного злобного старика, как его изображают в фильмах, но он оказался сказочно красивым. Белоснежные густые гладкие волосы, синие холодные глаза, очень белая кожа, безупречные черты лица. На голове капюшон, который он, повернувшись, резко отбросил назад, и волосы рассыпались по плечам. Картинно тряхнув белой гривой, Кащей довольно осмотрел пораженную Катерину.

— Что, удивлена? Ожидала что угодно, но не такого Кащея? Ну, конечно, я же злодей! Я же должен быть уродом, скелет, череп и что там ещё, злобная ухмылка? Разумеется. Как же иначе! Кто бы попытался хоть меня понять! — он протянул руку к Кате и галантно подставил ей локоть. — Прошу в мою обитель! Надеюсь, тебя не сильно напугал мой посланник?

— Не сильно, спасибо! — наконец смогла выговорить Катерина, судорожно соображая, а Кащей ли это вообще. Мало ли, подсунули комедианта какого-нибудь?

— Я осмелился тебя потревожить, так как отчаянно нуждаюсь в твоей помощи. Я прошу тебя мне помочь! Да, я, сам царь Кащей!

Красавец покосился на Катерину, которая шла рядом, правда, не опираясь на предложенную руку и молчала. Это начинало беспокоить, по его расчетам, девчонка должна была или орать, или восхищаться его внешностью. Они зашли в огромный белоснежный зал, и подошли к его трону. Кащей поднялся на две ступени и уселся, небрежно откинув плащ.

— Вам не кажется, ваше величество, что просьбу можно было передать несколько в ином виде, а путем похищения? — вежливо уточнила Катерина.

— Какое похищение, о чем ты? Я просто тебя пригласил. Да, а ты предусмотрительна, если летом ходишь в зимней одежде. Готовь сани летом? Так вы там говорите? — он насмешливо поднял бровь, оглядывая Катерину в белой шубке с широкой опушкой, такой же шапочке и сапожках, на плечах накинут голубой с узорами и бахромой расписной платок.

— О, нет, что вы! Я увидела, как ваш посланник по ошибке захватил двух моих знакомых, и решила, что вы, как только увидите, что случилось такое недоразумение, тут же пошлете ваш вихрь снова.

— А! Тогда понятно, — вообще-то у Кащея расчет был на то, что сказочница прилетит полумертвой от холода, и её проще простого можно будет заставить сделать все, что ему надо, а она оказалась весьма тепло одета, и очень хладнокровна. Это раздражало. Он ждал, что девчонка спросит про тех двух, но она с интересом осматривалась. Тогда он начал сам: — Как я понимаю, те двое тебе не важны, и ты не будешь сильно расстроена, узнав, что они больше никого не введут в заблуждение?

У Катерины комок подкатил к горлу, но она сумела ответить.

— Как печально! Я-то рассчитывала, что вы их отпустите, когда я к вам прибуду. Зачем они вам?

— А тебе они нужны?

— Может быть… — любезно улыбнулась Катерина, хотя больше всего хотела в голос зарыдать. Но, опасалась показать Кащею, что ради спасения его пленников, её можно заставить сделать что угодно.

— Я предлагаю тебе полюбоваться на них. Возможно в последний раз. — Кащей махнул рукой, в полу открылся огромный люк, и там, в ледяной яме, Катерина увидела Волка, и Степана, оба уже покрыты инеем, Степан, к счастью, тоже в зимней одежде, но, скрытой плащом. Степан вскрикнул, увидев Катю, Волк глухо и безнадежно вздохнул.

— Вот, видишь, как они тебе рады! — рассмеялся Кащей. — Мы к ним ещё вернемся. Пойдем, прогуляемся, нам торопиться некуда, это у них в яме неуютно. Мальчик уже зубами стучит. Волк, ах, мой старый знакомый… Он бы сразу вылетел и порвал бы меня на множество крошечных Кащеев, но, вот беда, лапы вмерзли. Досадно, верно? — красавец весело рассмеялся, поглаживая подлокотники трона. Потом он грациозно встал, обошел яму, и подхватив Катерину под руку, отчего Волк вздыбил шерсть на загривке, повел её показывать свой сад.

Катерина почувствовала, что несмотря на теплую одежду, бок и рука от близкого соседства с Кащеем, который её галантно направлял, начали леденеть. — Понятно теперь, как узнать Кащея в любом облике. Вот о чем говорил Баюн, — подумала она по пути к саду.

Сад Кащея представлял собой множество деревьев, с цветами, или только распускающимися листьями, а то и с плодами. Но все было покрыто тончайшим слоем льда. В центре было озерко, с кувшинками, навеки застывшими под блестящим ледком, и на одном листе кувшинки замерла заледеневшая лягушка.

— Вот, видишь, это моя гордость. Прудик с лягушкой. И не простой квакшей, заметь. Ей-то все равно, а мне приятно. Красиво, натурально. Не хватает, правда, нескольких деталей. Можно ещё зверя поставить. Там вон под сосенками, волк, к примеру, отлично подойдет, а можно и человечка, рядом или вон там, тоже будет неплохо! А можно и девочку. Как ты думаешь?

— Красивая статуэтка лягушки, у нас такие же продают для украшения, неужели в Лукоморье тоже так принято? — Катерина сцепила зубы, и улыбалась как можно любезнее.

— Ты что, так глупа или притворяешься? Это настоящая лягушка, царевна-лягушка, между прочим! — насмешливо поднял безупречную бровь Кащей.

— Да не может такого быть! — Катя как можно шире открыла глаза, демонстрируя крайнюю степень удивления. Кащей с трудом убрал презрительную ухмылку с лица и махнул рукой. Ветер тут же поднял лягушку с листа и перенес на ладонь Кащея.

— Прошу, убедись сама.

— Ой, правда! Ну, вот это да! Как статуэтка! А зачем вам вот это все? — Катерина махнула рукой, обводя сад.

— Понимаешь, никто не видит, и не понимает, что я больше всего люблю красоту! Я так одинок, и меня не понимали никогда! А теперь мои земли захватывают! Я в отчаянии. — Кащей тряхнул великолепной шевелюрой и покосился на Катерину, оценивая реакцию на свои слова.

Пока Кащей рассказывал про свое отчаяние, Катерина лихорадочно думала.

— Непонятно, зачем он ломает такую комедию. Какое там отчаяние, любовь к красоте, и «никто меня не понимает, такого одинокого»! Была бы я постарше, ладно, можно было бы решить, что он голову девушке морочит, но сейчас-то, это же совсем глупо! Неужели я выгляжу такой дурой, что могу повестись на вот это представление? Он что, аниме дурацких насмотрелся? Хотя… Кот же говорил, что у него две страсти, золото и человечки. Он обожает людьми играть. Вот и развлекается. То так сыграет, то этак, и наблюдает. Развлекается, как кот с мышью. Он-то уверен, что я никуда не денусь! Хорошо бы он был не прав! И как же можно освободить Волка и Степку из ямы? — рука леденела снова, теперь от лягушки, и Катя собралась было её поставить на землю, как вдруг вспомнила трясинника и свое ему обещание. Лягушка быстро и незаметно скользнула в карман шубки.

— Сперла лягушку! Вот уж точно, с кем поведешься, от того лягушку и вынесешь, — нервное напряжение, в котором пребывала Катерина, требовало выхода, и она решила немного похулиганить.

— Как? Неужели даже ваши земли подвержены туману? Хотя, что тут удивляться. Вы немного устарели что ли… — глядя на наливающегося дурной яростью Кащея, Катерина засомневалась было, не перестаралась ли, но продолжила, — у нас теперь столько развелось сказочных новинок! Но, это беда всех сказок. Пришельцы не собираются делить поле деятельности, а захватывают все, до чего могут дотянуться. А вам-то совсем плохо! У них же своих злодеев, хоть и вульгарных, столько, что вас они и вовсе сметут.

— Сметут? Да ты представляешь себе, с кем ты разговариваешь? Да я сейчас… — Кащей поднял безупречной формы руку и наставил указательный палец на Катерину.

— Что? Прогоните туман? — очень вежливо уточнила Катя. — Если вы ещё не поняли, объясню, мне пришлые совершенно не нравятся, кстати, вы мне тоже не очень нравитесь, но вы хоть свой. Злодей, конечно, но без вас-то тоже в сказке нельзя. А вот те, что в тумане, это вообще бррр. Такая гадость! Видала я их. Правда не на яву, но поверьте мне, они выглядят гораздо страшнее, даже если бы вы выглядели как скелет, нынче-то этим уже никого не удивить! Спецэффекты всякие, знаете ли… И, кстати, можно было меня просто позвать. И я бы постаралась вам туман прогнать. А вы! Украли, угрожаете, Волка и мальчишку держите во льду. Не красиво!

— А ты и правда можешь туман прогонять? — уточнил Кащей, про спецэффекты он ничего не понял, но решил не уточнять, про то, что пришлые гораздо страшнее его, он сомневался, и даже оскорбился, но сейчас важнее было другое, а уж потом-то он девчонке в два счета покажет, кто тут самый страшный!

— А то вы не видели. В жизни не поверю, что у вас нет волшебного зеркала, — парировала Катерина.

— Прогони мне туман и я отпущу и тебя и этих двоих! — предложил Кащей.

— Да ладно! Я прогоню, вам стану не нужна, и вы и меня в эту яму бросите, третьей?

Кащей именно так и собирался поступить, но не признаваться же!

— Как ты обо мне думаешь! Я-то мечтал, что кто-то сможет мне поверить, растопить лед в моем сердце! — он покосился на Катю, ожидая реакции.

— Переигрываете, — строго прокомментировала Катя. — Не правдоподобно ни разу. Вы что, каких-нибудь слащавых сказочек начитались?

— Дети пошли! — обиделся красавец. — Я, может, правда, устал от такого отношения. — Кащей мрачно покосился на серую стену замка, к которой подошел, выйдя из сада. Разговаривая, они вернулись обратно и теперь прохаживались по огромному залу.

— Так все в ваших руках! Измените его, отношение к вам от вас же и зависит. Отпустите тех двоих, а дальше поговорим.