Этап Ту

Милютин Сергей Витальевич

Этап Ту

1.

Мига втолкнули в незнакомое помещение, расстегнули наручники за спиной, сдернули повязку и захлопнули за спиной дверь. От внезапно врезавшего по шарам яркого света Миг на секунду ослеп. Чуть погодя, открыв глаза, он обнаружил, что находится в кабинете размером с лекционный зал, обставленном с немыслимой роскошью. Стены помещения по периметру с узким разрывом около двери закрывали шкафы, до потолка заполненные книгами. Всю площадь пола покрывал бордовый ворсистый ковер. В углу виднелся огромный старинный глобус с голубыми океанами, коричнево-зелеными континентами и названиями давно исчезнувших стран. В центре зала Миг увидел массивный стол из дерева с зеленым сукном и лампой с матерчатым абажуром.

Позади стола, опершись на него обеими руками, стоял высокий сутулый человек с темным морщинистым лицом и неестественно длинной снежно-белой шевелюрой. Мужчина пристально смотрел на Мига. "Седой", - подумал Миг. В мужском роде от этого слова веяло чем-то невероятно древним.

- Здравствуй, Миша Гальянов, 20 лет, - тихо и сипло произнес Седой, прокашлялся и показал Мигу на деревянный стул с мягким сиденьем, - Присаживайся, тебе сейчас придется узнать очень много. И очень быстро. Воды хочешь?

Миг плюхнулся на стул, машинально потер затекшие руки. Во рту стояла противная наждачная сухость. Миг кивнул. Седой налил из графина в стакан воды до краев и протянул ему. Рука Седого слегка подрагивала, как у больного или очень взволнованного человека. Гальянов жадно осушил его до дна.

- Где я?

- В Управлении Проектом, - ответил Седой, - Конкретно - в кабинете Руководителя Проекта.

Гальянов похлопал веками, еще раз осмотрелся, уже с новым чувством.

- А кто Вы?

- А я, собственно, Руководитель Проекта. Это мой кабинет, - произнес Седой, будто сплюнул - как что-то досадное и смертельно надоевшее.

Гальянов чуть не упал со стула.

- Вы - Руководитель Проекта? - промямлил Миг.

Седой подслеповато прищурился и кивнул.

Миг вспомнил детские споры с Бориком, кто главней - Начальник "Мира" или Руководитель Проекта. Тогда Миг Борика переубедил. Сейчас он откровенно пялился на стоящего перед ним человека и ничего не мог с собой поделать. Самая загадочная и могущественная персона на Земле больше походила на директора школы.

- Нам очень повезло, Миша, - сказал Руководитель, - Мне вовремя сообщили, и доставили тебя прямо сюда. Вообще-то, так не должно было случиться. Удачное стечение обстоятельств.

Миг почему-то сразу понял, что Седой не врет. Старик явно волновался, но определенно не играл и не пытался выдать себя за кого-то другого. Постоянно возвращающаяся мысль о том, кто перед ним, буквально вдавливала Мига в стул и до тошноты кружила голову. Огромным усилием воли Миг справился с оцепенением.

- Объясните мне, почему я здесь и что случилось с дядей Петей? - постарался как можно тверже сказать Миг, и тут же спохватился, - Я имел в виду...

- Я понял, - мрачно покачал головой Руководитель Проекта, - С Петром Погодиным, - глубоко вздохнул, - Он - мертв.

Губы Мига сами собой поджались. Он понял, что сейчас заплачет, и напряг лицевые мышцы, зрительно представляя себе, как вместо плаксивой гримасы на лице появляется маска гнева.

- Кто его убил? За что? Они назвались...

- Особой службой Проекта, - кивнул Седой, и грязно выругался, - Мало того, что убили у тебя на глазах. Еще объявили себя открытым текстом. Это не глупость, - злобно процедил он сквозь зубы, - Липатов, сволочь, понял, что ему кранты и пошел ва-банк. Он за это заплатит.

Раздался треск. Миг с изумлением увидел в руке Седого сломанный деревянный карандаш - немыслимую ценность. Седой заметил взгляд Мига, опомнился и воровато кинул обломки в корзину.

- Формально Петю убили во избежание опасной утечки информации, - коротко пояснил он Мигу, - Я догадываюсь, что его спровоцировали, и я обязательно накажу виновных. Но по форме все сделано правильно.

Миг уставился на Седого широко раскрытыми глазами и до боли вцепился руками в стул.

- П-правильно? Дядю Петю убили правильно??

Руководитель Проекта быстро обошел стол, подошел к нему и схватил за плечи.

- Миша, пойми,- он повернулся к Гальянову, - Тебя использовали в грязной политической игре. Игре против меня. Петю очень жаль, но что случилось, то случилось. Сейчас нужно срочно выпутываться из сложившейся ситуации. Давай попытаемся побыстрее разобраться. Что Петя тебе сказал?

- П-почему я должен Вам верить? - пробормотал Миг, борясь с тошнотой.

- Почему? - удивился Седой, - А я тебе разве не сказал? Миша, я твой отец.

"Почему потолок перевернулся?" - успел удивиться Миг.

2.

Отец ушел в Проект, когда Мигу только-только исполнилось пять лет. У старшего Гальянова оказалась слишком важная и нужная компетенция, без которой Проект никак не мог обойтись.

Как уходил отец, Миша не видел - его тогда отправили к бабушке в Сочинский сектор. Но тихий ночной плач матери ему врезался в память очень хорошо. Такими и остались его самые ранние воспоминания: поход всей семьей - верхом на отце - на премиальный пикник в Ботаническом саду, пустота в доме по возвращению от бабы Насти и украдкой плачущая мама. Жизнь началась с потери.

Мать имела право выйти замуж во второй раз. Но она предпочла жить соломенной вдовой, и в день рождения мужа неизменно накрывала стол. Первые несколько лет у них собирались папины друзья - сначала человек семь, потом только дядя Саша Красников и дядя Петя Погодин. Потом они стали приходить и на мамин день рожденья. Маленький Мишка залезал под стол, ползал между ног у старших и воображал себя в загадочных Нижних секторах, о приключениях в которых мужественных ремонтников по телевизору показывали интересные и страшные фильмы. А дядя Саша и дядя Петя разговаривали.

Их голоса сначала спокойно и глухо звучали сверху - "бу-бу-бу". Потом становились резкими и громкими - "бубубум! бубубубум!" Мать почти не участвовала в разговорах дядь, только слушала - то с улыбкой, то хмурясь, если дяди начинали слишком громко кричать друг на друга или вспоминали об уходе отца в Проект.

Для дядь Мишка оставался маленьким несмышлёнышем, и, выпив, они не сдерживались при нем. Взрослеющий Миша внимательно слушал удивительные речи папиных друзей.

- Нет, ты скажи, - распалившись, настаивал дядя Петя, тыча пальцем через стол в дядю Сашу, - Где я могу получить достоверную информацию о ходе Проекта? Почему все приходится принимать на веру?

- А тебе зачем? - лениво интересовался дядя Саша, разливая нечто волнующе взрослое по стальным стаканчикам, - Ты что - руководитель, принимающий важные управленческие решения? Или во внешних программах Проекта работаешь?

- Я - мирянин! - дядя Петя стучал себя пятерней в грудь, - Полноправный житель "Мира". Тот, кто от себя с кровью отрывает ресурсы, уходящие в Проект как в бездонную бочку. Я хочу знать, насколько эффективно используется то, что мне недодают.

- Ну, допустим, дадут тебе эти данные, - беззлобно отвечал ему дядя Саша, - Что бы ты с ней стал делать? Да ты и не понял бы ничего.

- Это почему бы я не понял? - не совсем серьезно обижался дядя Петя, - Ты в моем образовании сомневаешься? Или в интеллекте?

- Ни в чем я не сомневаюсь. Просто это специальная информация, - объяснял дядя Саша, - Для ее понимания нужен не институт "вообще", а специализированные знания и опыт, да еще и время на обработку массива данных. Вот я поверю, что ты сначала в архиве повкалываешь с полной отдачей восемь часов со сверхурочными, а потом пойдешь вдумчиво цифирки разглядывать.

- Мне бы Колька разъяснил, - бурчал дядя Петя, одни махом опрокидывая в себя содержимое стаканчика, - Он быстро соображает.

- Колька тебе ничего не разъяснит, он - в Проекте.

- Вот именно.

- Ну, так потому тебе, дураку, и объясняют специальные люди, - с улыбкой парировал дядя Саша, - Ровно в тех рамках и в той форме, в которых ты в состоянии усвоить.

Маленький Миша слушал в изумлении. Его удивляло, о чем большие и умные дяди - друзья его отца! - спорят. Все же так ясно. Мы живем на Станции "Мир". Миряне отдают все силы и средства Проекту. Проект - важнее всего на свете. Есть враги - они против Проекта. И чтобы они не могли навредить, все, что связано с Проектом - секретно. Очень просто. Все это мог без запинки отбарабанить, разбуди его ночью, даже позор класса Женька Фролов, двоечник и хулиган.

Миша знал, что в Проект берут только самых умелых и бесстрашных. Поэтому очень гордился отцом, но в тайне завидовал другим ребятам, папы которых жили с ними.

В школе к Мишке относились по-особому. Это касалось и учителей, и других учеников. Семейных в Проект брали крайне редко, так что детей проектников в каждом отсеке считали по пальцам одной руки. С одной стороны, Мишку жалели, как ребенка, живущего без папы. С другой стороны, светлый образ отца-проектника как будто отбрасывал на мальчишку отблеск героизма.

Миша довольно быстро начал мерять свои поступки по повышенной планке, заданной ожиданиями окружающих. Он считал себя обязанным учиться лучше других, больше знать и уметь.

Гальянов-младший стремился превзойти однокашников еще по одной причине. Мишка очень рано узнал, что инициативников в Проект не берут. Оставалось, всего лишь, сделать все возможное и невозможное, чтобы однажды у него оказалась та самая "уникальная компетенция", из-за которой его будут просто вынуждены позвать в Проект. Где он встретится с отцом.

3.

Гальянов очнулся от резкого запаха, ударившего в нос. Он лежал на ковре, уткнувшись головой в ножку стола. Над ним стоял Седой с пузырьком.

- Не ушибся, сынок?

Миг неуклюже подобрал под себя ноги и осторожно поднялся. Седой бережно посадил его на стул. Обнял.

- Знаешь, я так часто представлял, что скажу тебе при встрече. Нам, ведь, с тобой столько надо обсудить. И вот встретился, а времени разговаривать нет совсем. Тогда, пятнадцать лет назад, все произошло так быстро, - сказал отец, - Мне в каком-то смысле очень повезло. Я должен был оказаться совсем в другом месте, но тогдашний Руководитель Проекта мной заинтересовался и взял к себе. Я восемь лет работал его помощником. И еще пять - заместителем. Два года назад он умер и указал на меня как на преемника. Цорнес завещал, чтобы обязательно следующим Руководителем стал человек, родившийся и выросший вне Проекта, хорошо понимающий как живут люди за стеной - на Станции. Так что я уже два года Руководитель.

Миг закрыл глаза рукой.

- Что? - с тревогой спросил Седой.

- Свет... Он слишком яркий. Сначала я подумал, что это из-за повязки. Но уже достаточно времени прошло, а глаза не привыкли.

Седой озадаченно посмотрел вокруг. Хлопнул себя по лбу.

- А, ну да... У вас там лампы низкой мощности, высокая влажность, редкая смена фильтров воздухоочистки. Экономия сплошная. На Станции ты привык видеть мир как бы через тусклое стекло.

- А теперь увижу ясно?

- Да, - кивнул Седой, - Как он есть.

4.

Что Станция "Мир" велика и удивительна, Мишка понял в четыре года, когда его в первый раз повезли погостить к бабушке в Сочинский сектор. Гальянов-младший на всю жизнь запомнил потрясение, когда он понял, что его родной Ковровский отсек, с соседскими секциями, детсадом, школой, рекреацией, столовой и всем остальным - всего лишь малюсенькая часть огромного интересного мира.

Самым ранним Мишкиным впечатлением от Станции стала ее невероятная протяженность. Высоченные потолки межсекционных коридоров. Бесконечное движение вдоль коммуникационных туннелей и жилых отсеков. Пролетающие мимо входы в отсеки учреждений и огромные ворота заводов. Провалы рекреаций. И великое множество людей, непрерывно снующих по ней туда и обратно. Серьезных и веселых, сосредоточенно спешащих куда-то или расслабленно отгуливающих положенный шестикилометровый медицинский минимум. В голубых, синих и черных рабочих комбинезонах, в серовато-белых послеслужебных шортах и майках. Детей в разноцветных трусах, носящихся по коридорам, и как Мишка любопытно вертящих головами.

Позже, по дороге в школу заходя к Борику, жившему на верхнем ярусе, Мишка любил смотреть из окна на утренний центральный коридор отсека с плывущей по нему толпой, идущей на работу. На синие бритые головы молодых людей и блестящие лысины стариков, на чёрные, рыжие и русые ежики женщин и девушек.

Когда Гальянову-младшему исполнилось одиннадцать лет, его классу на целый день заменили уроки экскурсией. Мишка уже пару раз ходил вместе с одноклассниками в ознакомительные походы. На пищевой завод, где их накормили сахариновыми ирисками, и на электростанцию, где работал Бориков отец. Но эта экскурсия оказалась особенной. Ребят в сопровождении двух учительниц и директора долго вели по незнакомым служебным коридорам до большого грузового лифта, который удивительно долго поднимался вверх. Наверху их встретил неулыбчивый пожилой мужчина мощного телосложения с головой, исполосованной красными бугристыми шрамами. Мишку поразило, как тихо и даже немного заискивающе строгий директор школы разговаривал с этим человеком. Мрачный незнакомец молча покивал в ответ на сбивчивую речь директора. Затем проводил детей и учителей в тележку со скамьями, стоящую на блестящих рельсах. Сел вместе с ними и нажал на кнопку. Тележка издала негромкий металлический стон и поехала. Этот тоскливый мерный звук повторялся на протяжении всего пути. Ребята сидели притихшие, украдкой вертя головами по сторонам. Пару раз Мишка порывался задать учительнице вопрос о происходящем, но та только хмурилась, грозила пальцем и подносила его к губам.

После долгого путешествия по совершенно пустым коридорам с легким уклоном вниз тележка, наконец, въехала в темное помещение. Мрачный человек пристально поглядел на директора, учительниц, затаивших дыхание детей. Кивнул, вылез из тележки, подошел к еле различимой стене и дернул рубильник.

Несколько прожекторов одновременно зажглись за большой стеклянной стеной около трех метров в высоту и метров десяти в длину. Дети и одна из учительниц ахнули. За стеклом повсюду, докуда дотягивался рассеивающийся электрический свет, красиво искрясь, простиралась голубоватая горизонтальная поверхность. Похоже на снег в морозилке, подумал Мишка. И тут же строго поправил себя: не снег - замерзший кислород. Мишка понял, что его привели к самому Периметру "Мира".

- Посмотрите, ребята, - директор торжественно протянув руку в сторону стекла, - Это и есть то место во Вселенной, в котором мы живем. Так выглядит Земля после Выпрямления.

К теме Выпрямления школьная программа подходила неторопливо, чтобы не слишком травмировать неокрепшие детские умы. Информация выдавалась дозами по мере взросления учеников. Первые упоминания о Выпрямлении содержались в курсе "Мир вокруг", начинавшемся еще в первом классе. Мишка помнил картинку со смешным человечком, стоящим на голубом поле и протягивающим палец в сторону бесформенной серой железобетонной глыбы. Так детям показывали, как Станция выглядит снаружи.

В четвертом классе на уроке естествознания впервые история Выпрямления оказалась изложена в более-менее полном варианте. Мишке рассказали, что когда-то Земля вовсе не мчалась, как сейчас по прямой линии сквозь беспредельный космос, а летала по кругу вокруг звезды под названием Солнце.

Этот важный урок вел директор школы лично.

- До Выпрямления люди жили в мире циклов, в вечном повторении одинаковых процессов равных по протяженности, - торжественно вещал он притихшим ученикам, - Сейчас для нас год, месяц, день - всего лишь удобные меры счета времени. Но в прежнем, Круговом мире годовой цикл имел непосредственный практический смысл. Годом назывался период обращения Земли вокруг звезды под названием Солнце. Он включал в себя смену времен года - сроков возрождения природы, ее расцвета, увядания, и, наконец, спячки. Потом цикл повторялся. Месяцем называли время, за которое спутник Земли под названием Луна облетал вокруг нее. Сутками - период обращения Земли вокруг своей оси, включающий светлый день и темную ночь. После Выпрямления люди живут в мире с прямым временем, в форме луча, имеющего начало - момент Выпрямления и направленного почти к центру Галактики.

В этом месте директор снял очки и поглядел класс подслеповатым, но почему-то еще более пронзительным взглядом, чем обычно.

- Это новая ситуация для человечества. Она меняет мировоззрение. Больше нет бесконечного возвращения к старому, есть только движение вперед - поступательное и неумолимое. Движение ко все большему могуществу человека, все лучшему постижению им тайн Вселенной.

- А что произойдет, когда Земля прилетит в центр Галактики? - решился спросить Миша, - Там ведь наверно, страшная жара?

Директор улыбнулся.

- Полагаю, ничего страшного, поскольку люди тогда станут настолько сильными и мудрыми, что такие пустяки уже не будут для них проблемой.

В школе, впрочем, не так много рассказывали о Круговом мире. Заинтригованный Мишка черпал информацию из специальных разделов библиотеки, в которые ему рабочий допуск дал по страшному секрету дядя Петя.

В прежнем мире жило огромное количество людей. Миллиарды - число, которое взрывало Мишке мозг. Как отдельные люди не теряли друг друга и самих себя в этой непредставимой толпе? Но еще больше не укладывалось в Мишкиной голове, где эти несметные полчища размещались. Впрочем, мир до Выпрямления был гигантским. Он занимал всю Землю.

В Круговом мире люди видели над головой не надежный потолок, а "небо". Миша знал, что этим словом назывался попросту открытый космос, просто слегка подкрашенный в синеву из-за прохождения через атмосферу лишь части спектра.

Предки жили в секциях, стоящих отдельно друг от друга на Земле - "домах". Множество домов, расположенных близко друг от друга, называлось городом. Роль коридоров и технических путей в городах играли "улицы", лежащие прямо под небом. На улицах не водилось ни температурного контроля, ни регуляции влажности и состава воздуха. Сверху прямо на головы могла литься жидкая или сыпаться замороженная вода.

Многие люди обитали в местах, где температура опускалась ниже точки замерзания воды. Это у Мишки не укладывалось в голове. При этом прежние люди не сидели в секциях безвылазно, а ходили по улицам, кутаясь в одежды, сделанные из убитых животных с толстой шкурой. От безрассудства предков у Мишки кружилась голова. Они казались ему богатырями и безумцами одновременно.

А иногда жители Кругового мира выходили или выезжали из городов на животных или машинах и отправлялись в другие города за сотни километров через огромные пустые пространства, где не встречалось поблизости ни коммуникационных панелей, ни гигиенических комнат, ни просто других людей. И там их окружала одна только "естественная среда", наполненная буйной и опасной нечеловеческой живностью.

До Выпрямления жизнь на Земле роилась везде. Растения, животные кишели повсюду - даже в городах, бегали, летали, жрали друг друга. Погибший мир представлялся невероятно, расточительно огромным и до тошноты живым и беспорядочным.

И в мире людей порядка было не больше. Предки тратили уйму ресурсов впустую. Особенно Мишку озадачивали войны. Он не мог понять смысла этих мероприятий, участники которых не только убивали друг друга, но и ломали и безвозвратно уничтожали имущество, со споров о котором войны и начинались.

Мишка знал, что не сумел бы жить в таком мире. Не смог бы видеть над головой вместо надежного потолка невероятный столб пустоты глубиной во Вселенную. Не мог бы смотреть на такую же пустоту во все стороны.

Будущее Земли представлялось ему вовсе не восстановлением этого невыносимо громкого и яркого хаоса.

В мечтах о торжестве Проекта он видел "Мир", увеличенный в сотни раз, с жилыми секциями, выходящими прямо в огромный Ботанический сад, куда пускают без пропусков. С постоянно чистым воздухом, всегда текущей из кранов водой - без отключений и строгих лимитов. С директорскими пайками для всех - вне зависимости от уровня и рода занятий. С интересной работой для всех. С библиотеками, где каждый может без очереди получить нужную ему книжку.

...В тот раз дядя Саша пришел усталый и мрачный. Половину вечера дядя Петя искренне пытался его развеселить, отпуская неуклюжие шутки. Дядя Саша старательно улыбался в ответ, но скоро опять погружался в угрюмую задумчивость. У дяди Пети слезились глаза, а речь с последней встречи стала еще более невнятной. К тому же в какой-то момент он резко опьянел. Наконец, тоже захмелевший дядя Саша начал рассказывать, как тяжела жизнь руководителя - без точно отмеренного рабочего дня, часто без выходных и праздников, с тяжелым грузом ответственности на плечах. Дядя Петя терпеливо выслушал тираду молча и только в конце позволил себе иронически хмыкнуть.

- Смешно? - разозлился дядя Саша.

Он выглядел не на шутку раздраженным.

- Вам все не нравится. Вода в отсеке не течет пять дней - впервые за год! И вы уже кричите - "долой начальство!" А кто из вас, умников, думал, чего стоит, чтобы она текла остальные триста шестьдесят дней?

- Да, да, - дядя Петя уже не пытался скрывать сарказм, - Только благодаря вам горит свет, течет вода...

- Да, именно так! - крикнул дядя Саша, - Ты понимаешь, на каком волоске висит обыкновенное обеспечение жизнедеятельности Станции? Какая это сложнейшая управленческая задача. Сколько сил уходит на простое поддержание систем?

- Не знаю, Санёк, - будто соглашаясь, покачал головой дядя Петя, вдруг пронзительно и сердито глянул на дядю Сашу, - И никогда не узнаю. Потому что вы никогда и ни за что к рулю никого не из вашей шайки не допустите.

Погодин пару раз отхлебнул из стакана. Как воду - не морщась и не торопясь. Заговорил медленно и монотонно, стараясь тщательно выговаривать слова.