Дихронавты

Грег Иган

Дихронавты

Сделай три шага направо, Сделай пять шагов вперед – Будешь в четырех от тропки, Но и свет не пропадет. Сделай пять шагов направо, Сделай три шага вперед – Вновь четыре, прочь от света, Поперечник здесь живет.

Часть I

Глава 1

В день, когда тягачи зигзагами протащили музей по городу, семья Сэта проснулась еще до рассвета. Быстро позавтракав, они направились на другой конец города, чтобы присоединиться к растущей толпе, которая собиралась понаблюдать за предстоящим действом.

Когда они оказались на месте, в небе уже ярко светило Солнце, и лучшие места с западной и восточной сторон музея оказались заняты доброжелательной, но совершенно непроходимой толчеей. Тогда они боком проследовали на север, к пограничным районам, истончившимся под жаром подступающего лета – и в итоге очутились на пустынном холме, с которого открывался вид на само здание.

– Только не с севера! – недовольно воскликнула Елена.

– Зато я вижу вдвое четче тебя! – с негодованием парировала Ирина.

– Что думаешь? – раздался внутренний голос Тео. – Я даже не пытаюсь здесь что-то засечь – звук столько раз отражается от толпы, что я бы все равно ничего не разглядел.

– Меня устраивает, – ответил Сэт. Он не знал, была ли всему виной простая язвительность Елены, или они с Ириной и правда испытывали проблемы с общим зрением.

– Мы будем смотреть отсюда, это место ничем не хуже остальных, – твердо решила мать Сэта.

Завершив подготовку внутри здания, тягачи вышли на улицу и стали делиться на четыре канатных команды – две у юго-западного угла и две у северо-восточного. В каждой команде насчитывалось, пожалуй, с пятьдесят ходоков, однако разум Сэта до сих пор отказывался верить в то, что у них есть хотя бы малейший шанс сдвинуть с места это гигантское строение. Однажды, во время экскурсии, представившей само древнее здание в роли своеобразного экспоната, ему довелось увидеть скрытые под полом валы и колеса, однако размер этих невидимых механизмов – сколь бы продуманной ни была их конструкция, призванная облегчить работу тягачей – сам по себе заставлял усомниться в том, что кому-то было под силу привести их в движение.

– Вот и работа для тебя нашлась, – предложил отец Тео.

– Может быть. – Сэт не знал, шутит он или нет. – Но Тео, мне кажется, будет скучно.

– Ничего страшного. Это не помешает ему получать удовольствие от своей собственной работы. Мы ведь все так поступаем – отдаем одно, а взамен получаем другое.

– Что это с твоим отцом? – спросил Сэт.

– Он хочет, чтобы я изучал предпринимательское право – вот и надеется, что ты выберешь область, которую я, по его мнению, возненавижу так же сильно, как ты – его собственный выбор на мой счет. Если мы оба будем мучиться в равной мере, у тебя будет меньше поводов пожаловаться.

– Ты хочешь изучать право? – От мысли, что такому унылому занятию ему придется посвятить половину своей жизни – пусть даже в роли простого писца, – у Сэта скрутило живот.

– Нет. – Судя по голосу, Тео был удивлен, что ему вообще пришлось произнести это вслух. – А ты хочешь быть тягачом?

– Не знаю. Вряд ли мне хватит на это сил.

Ухватившись за канаты, команды тягачей напряглись, пытаясь совладать с немыслимой нагрузкой. Две группы, расположенные в углах здания, тянули канаты под немного разными углами, но все четыре направления вынуждали рабочих принимать неуклюжие позы. Сэт заметил, что среди тягачей в северо-восточном углу было несколько западников, которым эта работа наверняка давалась еще сложнее, чем остальным.

– Ты это видишь? – спросил он у Тео.

– Меня бы впечатлило, если бы они стояли вверх ногами.

Сэт рассмеялся и сделал обратный полукувырок, приземлившись на руки и повернувшись лицом к западу. На его собственное зрение это не повлияло – мир вокруг него выглядел перевернутым не больше, чем при попытке взглянуть на запад, запрокинув голову – однако теперь его руки мешали видеть Тео, а перегруппироваться так, чтобы освободить ему обзор, Сэт боялся, поскольку это было чревато потерей равновесия, которое, в свою очередь, грозило опасным неконтролируемым падением. На руках он не ходил с самого детства; тогда это казалось простым, но сейчас ему всерьез не хватало практики. Он довел кувырок до конца и отряхнул землю с ладоней.

– Чем они там занимаются? – с раздражением спросила Елена. – Ничего же не происходит!

– Самое сложное – это привести в движение колеса, – объяснил отец Сэта. – Но как только это удастся…

Музей начал поворачиваться. Он вытянулся вдоль главного проспекта, пересекающего город по диагонали, и постепенно становился все тоньше, занимая все меньше и меньше места по ширине улицы. Центр здания, расположенный на оси вращения, оставался неподвижным, в то время как уравновешивающие друг друга команды тягачей бежали впереди опорных точек, к которым крепились их канаты: половина из них двигались на северо-восток, половина – на юго-запад.

– А теперь что-нибудь видишь? – с сарказмом спросила Ирина. Елена ничего не ответила, но когда Сэт взглянул в ее сторону, она казалась погруженной в свои собственные мысли.

– Уверен, что не хочешь стать тягачом? – поддразнивая, спросил его Тео. Сэт почувствовал, как его лицо искажает гримаса блаженного оцепенения. Расположенный под ними параллелограмм почти превратился в линию; под таким углом ему доводилось разворачивать только небольшие булыжники, но ничего более крупного.

– Только если я останусь внутри здания и буду видеть, как комнаты сохраняют нормальную форму, пока вокруг меня поворачивается весь город.

– Ты всегда можешь добиться того же ракурса, если повернешься сам.

– Думаешь? А кто же для меня улицы будет расчищать?

Дальний угол музея, тонкий, как игла, миновал пекарню, склад зерна, бани. Затем пересек мост через ручей и втиснулся в северный жилой округ. Самих тягачей, вытянувшихся вдоль дороги в сюрреалистичные полосы живой плоти, было почти не видно. Несмотря на слова, сказанные отцу Тео, Сэт сомневался, что их поперечникам и правда было скучно. В этом деле были важны не только сила и ловкость: исполнение подобного маневра требовало максимально четкого пространственного восприятия во всех направлениях, а значит, и идеального слаженной командной работы ходока и поперечника.

Угол здания и сам стал слишком тонким, чтобы его можно было разглядеть невооруженным глазом, но затем Сэт обратил внимание на то, что часть тягачей, вновь сменив ориентацию, зашагали вдоль проспекта в сторону бывшего местоположения музея. Они развернули здание так, как этого требовал первый этап транспортировки, и теперь центральная ось должна была подняться, а новая, расположенная практически в самом углу, наоборот, опуститься за счет переключения на новую конфигурацию колес, упрощающую обратный разворот, по завершении которого музей должен был преодолеть восьмую часть намеченного пути. Чтобы доставить его на новое место, расположенное у южной границы города, потребуется целый день.

Отец Сэта раздал всем камнефрукты, которые принес с собой; семейство уселось в пыли заброшенного участка и, пожевывая плотную, сладкую мякоть плодов, стало ждать начала второго акта.

– Нам нужно остановить Солнце, а не передвигать города, – заметил Тео.

Его мать рассмеялась. – Может быть, однажды так и будет.

– Я серьезно.

Мать Сэта запрокинула голову и насупилась, поддавшись желанию поймать Тео на слове. – И как же мы тогда будем выживать? Думаешь, одни и те же участки можно возделывать до скончания веков?

– А ведь есть еще и карьеры, – добавил Сэт. – Злаки злаками, а один и тот же камень дважды не выкопаешь.

– Много ли потребуется камня, если мы перестанем оставлять за собой след из обломков?

– Хмм. – Сэт умолк, чтобы как следует обдумать его вопрос. Тео имел привычку ляпнуть что-нибудь совершенно несусветное, а потом отстаивать свои слова с такой искренностью, что скептицизм окружающих в итоге начинал давать слабину.

– А как именно мы остановим Солнце? – спросил отец Тео.

– На каждую работу найдется свой тягач, разве нет? – сказал в ответ Тео. – Так что контр-тягач должен быть и на этот случай.

Мысль прозвучала настолько странно, что повисла в воздухе без ответа.

Сэт взглянул на раскинувшийся внизу город. Как бы сильно он ни восхищался тягачами, правда заключалась в том, что, вступив в их ряды, он мог в лучшем случае рассчитывать на роль какого-нибудь младшего помощника – проверять канаты, носить инструменты. Он был достаточно здоров, чтобы работать каменщиком или трудиться на ферме, но не настолько силен, чтобы жонглировать настоящим зданием, как детской игрушкой.

– Знаешь, кто идет впереди тягачей? – спросил внутренним голосом Тео.

– Строители дорог? – предположил Сэт, неуверенный, что правильно понял вопрос. Тео явно не хотелось заниматься правоведением, однако он вряд ли стал бы мириться с любыми неудобствами.

– А перед ними?

Сэт мысленно пробежался по списку все менее привлекательных подготовительных занятий – а затем, представив неисследованные земли, на которые предстояло ступить этим трудягам, девственную природу, не видевшую выравнивателя или плуга, наконец, понял, на что именно намекал Тео. Как же он сам об этом не подумал? Он всегда хотел работать на открытом воздухе, а это занятие было едва ли не синонимом свободы передвижения.

– И тебе это будет по душе? – спросил он. – Мы займемся этим вместе?

– А почему бы и нет? – ответил Тео. – Так мы сможем изучать и реальный мир, и приносить пользу.

– Пока ждем, когда контр-тягачи поймают Солнце?

– Само собой. И никаких тебе уставов, контрактов, договоров аренды, трестов и залоговых удержаний.

Мать Сэта не могла видеть его лица, но ему удалось встретиться взглядом с западником-отцом.

– Мы решили, чем будем заниматься, – объявил он. – Мы оба.

– Это правда? – осторожно спросил отец Тео.

– Охереть как правда, – отозвался внутренний голос Тео. Сэт постарался сохранить невозмутимое выражение лица, дожидаясь, пока его поперечник наберется храбрости, чтобы выразить те же эмоции вслух, но затем понял, что больше не может молчать.

– Мы станем топографами, – сказал он. – Тягачи незаменимы – но даже им нужны те, кто возьмет на себя роль первопроходцев, чтобы отыскать наилучший маршрут для миграции города.

Глава 2

– Гипотеза о бесконечности мира рассматривалась еще во времена сизейцев. – Самира, ходок Марии, записала это название рядом с наброском хронологии событий; Сэт скопировал слово, смущенно задавшись вопросом, был ли он единственным человеком в классе, который раньше никогда не слышал об этой цивилизации. – Многие другие культуры, однако же, считали, что миграция в общем и целом носит циклический характер. Этот миф существовал в двух основных вариантах: в одном постоянное движение на юг должно было в конечном счете привести путешественника в исходную точку – как если бы север и юг ничем не отличались от востока и запада; в другом, более сложном, движение Солнца регулярно замедлялось, останавливалось, а затем обращалось вспять, благодаря чему могло меняться и направление самой миграции. Хотя при этом, конечно же, подразумевалось, что последний случай подобной смены направления происходил в глубокой древности, так что речь шла уже не столько об истории, сколько о легендах и мифах, а отсутствие каких бы то ни было следов предыдущих поселений вынуждало сторонников этой идеи верить, что лето в те времена могло своим неистовым жаром превратить здания в песок – при том, что камень в его естественном состоянии каким-то загадочным образом оставался целым и невредимым.

Сэт сдержал импульсивное желание поделиться с Тео безмолвной шуткой про остановку Солнца. Внутренняя речь во время лекций не запрещалась, но если они станут нарушать самодисциплину и пользоваться этим каналом для чего-то помимо взаимной помощи с освоением материала, то будут постоянно отвлекаться от занятий.

– Впоследствии, – продолжила Мария, – по мере развития геодезии и ее превращения в настоящую науку, люди начали ставить под сомнение саму возможность формирования бесконечных агрегатов материи. С одной стороны, считалось, что Солнце обращается вокруг нашего мира под действием тех же сил гравитационного притяжения, которые мы ощущаем на земле; с другой – Солнце и само, если верить наблюдениям, оказывало приливное воздействие на воду в каждой реке. Если наш мир бесконечен, почему же он тогда не создает бесконечного притяжения?

Сэт обдумал эту тревожную мысль. Если можно было измерить как вызванные Солнцем приливы, так и притяжение, которое мир оказывал на тело человека, разве это не давало возможность косвенно измерить сам мир, а значит, и отыскать его пределы?

Решение Марии, впрочем, оказалось куда проще. – В течение нескольких поколений, последовавших за симеоновским «Трактатом о приливах», геодезисты достигли в этом вопросе консенсуса. Оказывается, существует довольно простая форма, при которой мир может быть бесконечным, создавая пи этом конечную силу притяжения. – Самира изобразила на чертежной доске четыре гиперболы, симметрично расположенных относительно центральной точки. – Представьте, что эти кривые продолжаются до бесконечности. Возьмите заключенную между ними фигуру и сделайте из нее тело вращения, раскрутив относительно оси север-юг. Однополостный гиперболоид, окружающий ось вращения – это и есть земля, на которой мы стоим. Две чашеобразных поверхности на севере и юге нам недоступны, но если бы в этих лишенных Солнца землях кто-то и жил, ощущаемая ими сила тяготения ничем бы не отличалась от нашей.

Самира начала выписывать под рисунком уже знакомое уравнение, пока Мария напоминала студентам о его роли. – Согласно закону гравитации Симеона, сумма вторичных скоростей роста потенциальной энергии по двум обычным направлениям за вычетом вторичной скорости роста по осевому направлению пропорциональна плотности распределения материи. Несмотря на то, что тело такой формы имеет бесконечный объем и в целом обладает бесконечной массой, оно вполне может удовлетворять закону Симеона при том, что создаваемая им сила гравитации будет конечной в любой точке пространства – и, даже более того, иметь одно и то же значение на поверхности мира.

– Ваше задание на завтра – вывести точную формулу потенциальной энергии для каждой из областей пространства. Для простоты можете исходить из допущения, что камень всюду имеет одну и ту же плотность.

– С каждым днем все лучше и лучше! – восторженно заявил Тео, когда они с Сэтом направились к выходу из класса. – Теперь все, что нам как следует не объяснили в начальной школе, наконец-то, начинает обретать смысл.

– Здесь мне потребуется твоя помощь, – признался Сэт. Он, как и Тео, восхищался геодезией, но техническая сторона дела порой вгоняла в ужас.

– Помнишь формулу, которую нам давали для точечной массы?

– Смутно.

– Ты ее записывал, – заверил его Тео. – Думаю, нам нужно просто… расширить ее на больший объем.

– Бесконечный объем!

– Да, – согласился Тео. – Но его форма настолько симметрична, что задачу наверняка можно упростить при помощи какого-нибудь хитрого фокуса.

Сэт направился в комнату для самостоятельных занятий и начал набрасывать формулы, проверяя гипотезы Тео. В пустом пространстве, окружающем точечную массу, потенциальная энергия была обратно пропорциональна истинному расстоянию до самой массы, а сила тяготения – его квадрату. Но если речь шла о равномерном распределении материи, решение оказывалось даже проще: сила и потенциальная энергия в этом случае была пропорциональна истинному расстоянию до некоторой точки и его квадрату соответственно.

– До некоторой точки? – Сэт понимал алгебраические выкладки, но все эти символы не несли никакого смысла, пока он не знал, что именно они выражают. – И какой именно?

– Любой, лишь бы формулы упрощала, – предложил Тео.

Это правило пришлось Сэту по душе. – Центр?

Когда они проделали детальные выкладки, все начала вставать на свои места. Как на самой поверхности, так и в пространстве над ней гравитационное притяжение бесконечного мира в точности совпадало с силой, которую оказывала некоторая конечная масса, расположенная в центре мира. Будто все равнины и горные хребты, протянувшиеся до бесконечности к северу и югу, можно было заменить одним-единственным булыжником – безумно тяжелым, но отнюдь не бесконечной массы – выступающим в роли их гравитационного посредника. Впрочем, был в этой задаче и другой, не менее удивительный поворот: несмотря на то, что идеализированная точечная масса порождала бесконечные силы на поверхности соответствующих конусов – где истинное расстояние до нее становилось равным нулю, – внутри твердой породы, заключенной в пространстве между гиперболоидами, эти силы были не просто скрыты, а и вовсе усмирялись до вполне конечных величин. Булыжник в центре мира оставался полезной выдумкой, когда речь шла о достаточно больших расстояниях, но имея возможность пробиться внутрь каменной толщи мира, вы бы обнаружили, что сила тяготения вовсе не стремится разорвать вас на части по мере приближения к конусу, а наоборот, становится меньше с глубиной.

– Отличная работа, геодезист Тео.

– Отличная работа, геодезист Сэт.

По дороге домой они прошли мимо игровой площадки, где с полдюжины детей скатывались вверх по горке с северным склоном. Сэт остановился, немного смущенный, но в то же время готовый поддаться соблазну.

– Ну же, – подбодрил его Тео. – Не настолько мы и старые.

Компания отнеслась к ним со всей доброжелательностью, а одна из девочек разрешила Сэту прокатиться на ее салазках. Он лег животом на полированную каменную поверхность и ухватился за потертые ручки. Трое ходоков бочком подошли к началу горки и подтолкнули его вперед, приводя салазки в движение. Сэт нутром чувствовал, как меняются действующие на него силы: сначала толкать его становилось все проще, затем усилия группки и вовсе стали излишними, а когда они отошли от горки, Сэт самозабвенно завопил от стремительного натиска ускорения. Салазки понеслись вверх по склону; Тео показал ему, как приближается конец горки. А затем они полетели по-настоящему – перемахнули через край, пронеслись по воздуху и свалились аккурат в кучу сена.

– Ну разве гравитация не чудесна? – Голос Тео показался смазанным, а его поле зрения – будто бы размытым; должно быть, его слегка сдвинуло из-за встряски от приземления. Сэт дождался, пока Тео, извиваясь и барахтаясь, не займет привычное для себя место. – Что верно то верно.

Поднявшись на ноги, он подобрал салазки и боком вернулся назад, чтобы отдать их хозяйке.

Было сложно поверить, что Солнце, низко висящее над горизонтом западного неба, могло представлять хоть какую-то угрозу – не говоря уже о том, чтобы обращать в пыль целые города. Сэт задержался на мгновение, наслаждаясь запахом прилипшего к рукавам сена, после чего попрощался с детьми и направился домой.

Глава 3

– Что-то не так, – сказал Тео, когда они приблизились к дому. – Можешь поторопиться?

Сэт перешел на бег – правда, шли они с западной стороны, а значит, если он не смог заметить неладное сам, значит не смог бы и Тео. – В чем дело?

– У моей сестры неприятности.

– С чего ты взял?

– Я ее слышу.

Сэт добежал до крыльца. Отпер дверь и вошел в дом. – Елена? – прокричал он. Ответа не последовало. – Что говорит Ирина? – спросил он у Тео.

– Ее голос приглушен. Но мне кажется, они у себя в комнате.

Сэт поднялся по лестнице и мысленно собрался с силами, не зная, чего ожидать. Он осторожно постучал в дверь комнаты, где жила его сестра. – Елена? С тобой все в порядке?

– Уходи! Я занята!