Хранитель

И по глазам ударил свет.

Я еле видно улыбнулся

И тихо произнес: «Привет».

…Терпенья я не воспитатель,

И вовсе не плету интриг,

Ведь ты, сметливый мой читатель,

Кто это, догадался вмиг.

            37

Да, то была, конечно, Инна!

Мог неподвижно на нее

Смотреть я бесконечно длинно,

Дыханье задержав свое.

Мной обожаемая Инна!

Сияла в шаге от меня,

Смотря в глаза мои невинно,

Весь мир собою заслоня.

Любимая, родная Инна!

Моя и радость, и тоска.

Вновь в жизнь мою ступила чинно,

Как в стих конечная строка.

            38

Я умилялся, созерцая

Лица прекрасные черты.

Шептала, голос содрогая,

Она: «Я знаю, это ты…

Ты!.. говорил со мной стихами…

Ты!.. признавался мне в любви…

Нарочно волновал речами,

Чтоб впечатлить. Останови

Меня ты, если ошибаюсь

Я в ощущениях своих.

Тогда с тобою попрощаюсь

И не замыслю встреч таких».

            39

Я отвечал ей осторожно:

«Ведь он мой друг – и я не смел…

Так на тебя смотрел тревожно…

И так тревожно не смотрел…

Тебя обгладывал я взглядом!

Забыв о гордости своей,

Пытался быть всё чаще рядом,

Ведь не встречал души родней…»

…И Инна пламенно вздохнула.

Завыл я: «Не молчи… Молю!..»

Она легко вперед шагнула,

Шепнула: «Я тебя люблю».

            40

«…Твоя Любовь меня обнимет,

Взбурлив мою живую кровь,

В свое тепло приятно примет,

Во мне вскипит Твоя Любовь.

…Твоя Любовь меня согреет,

Расплавит сердце мне, и вновь

Моя душа уразумеет,

Как дорога Твоя Любовь.

…Твоя Любовь меня разбудит,

Прошепчет нежно: «Приготовь

Ты в сердце место мне», и будет

В нем вечно жить Твоя Любовь».

            41

Мы с Инной стали неразлучны!

И время счастья началось.

Но будут все стихи беззвучны,

Пусть даже мне бы удалось

Свести красиво, с вдохновеньем,

С «любовью» «кровь», со «страстью» «сласть»,

«Волненье» с «головокруженьем»

И что-нибудь из книг украсть,

О той поре любви, блаженства,

Безумной тяги колдовства,

Сердец влюбленных совершенства…

Нет, я не подберу слова.

            42

Прости, читатель, я не стану

О друге много говорить.

Не скрою – знал тогда, что рану

Ему способен причинить

Поступок мой неблагородный.

Никто из нас не жаждал встреч.

Пусть резок голос мой холодный,

Но я желаю пренебречь

Всей этой темой неприятной.

Я сделал выбор в жизни той.

И по причине нам понятной

Освобожусь одной строфой.

            43

Отец болел. Не поправлялся.

Недуг крепчал день ото дня.

Сердечный приступ повторялся.

И вот отец позвал меня.

«Похоже, сын, – шептал он сонно, —

Мой пробил час. Нет больше сил.

Болезнь дерет неугомонно,