Почему США умирают

Почему США умирают

Предисловие Редактора

Судя по переписке с автором в русском национальном мессенджере Telegram, следующий ниже текст был закончен в апреле 2021: вероятно, к приближавшейся тогда первой годовщине всеамериканского бунта движения BLM (Black Lives Matter — «чёрные жизни имеют значение», слоган, актуализировавшийся после гибели афроамериканца Джорджа Флойда от ног белого полицейского Дерека Шовина 25 мая Чумного Года).

К сожалению, данное эссе — по широте охвата сравнимое с подлинной монографией — так и не увидело свет при жизни создателя, видного русского журналиста и медиа-менеджера Егора Просвирнина (1986–2021). Возможно, потому, что для итоговой публикации потребовалась бы добивка ссылочным аппаратом, сравнимым по объёму с самим телом текста. Например, «американский грант карликам-гомосексуалистам» — один из гвоздей сюжета — был не шуткой автора-злословца, а аллюзией на реальный гуманитарный проект США в Уганде (где, вероятно, в качестве адресатов имелись в виду местные пигмеи из народности тва; однако же, согласитесь, «карлики-гомосексуалисты» — куда более яркий, почти набоковский образ, нежели, хм, «ЛГБТ-пигмеи»).

Вычитывая эссе, мы старались наипаче бережно относиться к авторскому стилю (так, в некоторых местах он пишет «колГозники» — это не баг, а фича), ограничившись лишь исправлением наиболее чевидных чепяток, разбиением больших неудобочитаемых абзацев на малые, а всего текста — на двенадцать глав.

Итак, вашему вниманию — последнее большое произведение Егора Александровича, при жизни взявшего себе nom de guerre «Погром». Авторский гонорар был полностью перечислен родным покойного на организацию приличествующих похорон.

В тексте содержатся обороты, какие иная публика может посчитать оскорбительными (в частности, «х»-слова, «ж»-слова, «н»-слова и другие). В связи с чем считаем важным подчеркнуть: Публикаторы осуждают любые формы экстремизма, выступая против оскорблений и разжигания ненависти — и те самые слова требуются лишь для того, чтобы погрузить любезного читателя в контекст гендерно-расовой войны, разворачивающейся сейчас в Первом Мире.

Глава I. Нечестивая Коалиция

Причины, по которым Америка медленно умирает, аналогичны причинам, погубившим Российскую Империю. Система, выстроенная вокруг одного управляющего принципа и прекрасно работавшая несколько столетий, «взламывается» претендующими на политическое и культурное господство интеллигентами, которые, добиваясь всё новых и новых уступок, в итоге меняют систему до неузнаваемости. Затем всё рушится.

В случае Империи управляющими принципами были иерархия, лояльность и меритократия. Чем более высокое социальное положение вы занимали в Империи, тем больше у вас было прав, и ещё больше — обязанностей. Лояльность гарантировало попадание в наследственную аристократию на высших уровнях иерархии. Вам невыгодно было ломать Империю сиюминутными капризами — вы несли ответственность как перед своими предками, так и перед своими потомками. Наконец, меритократия давала шанс каждому талантливому и работоспособному русскому попасть в элиту Империи.

Участие «общества» (то есть просто каких-то людей, которые тут родились, живут и на этом основании чего-то требуют) в решении судеб России было исключено самим дизайном системы.

Шанс попасть в государственную элиту был у каждого — но права управлять государством просто за то, что вы есть, не было ни у кого. Даже потомки старой аристократии не имели права на власть по умолчанию — у них были лишь чуть более выгодные стартовые позиции. «Захудалый род», «выродившаяся фамилия», «дурак-наследник, растративший экономические и социальные капиталы многих поколений предков» — обычная для Империи история. Хочешь во власть — много учись, ещё больше трудись, крути педали изо всех сил, иначе никакое, даже самое благородное происхождение, тебе не поможет. Эти нехитрые принципы обеспечили формирование исключительной национальной элиты, немыслимо компетентное государственное управление и, в конечном итоге, превратили русских в величайший народ Европы.

Затем настала пора промышленной революции, возникло массовое высшее образование, а с ним — и разночинцы. Достаточно умные, чтобы поступить в университет, но недостаточно умные, чтобы университет закончить (начав карьеру на госслужбе, открывавшую путь в элиту).

Достаточно умные, чтобы читать прогрессивные книжки, но недостаточно умные, чтобы осознать, что в книжках может быть написана неправда. Достаточно амбициозные, чтобы претендовать на господство в обществе («по какому праву? мы книжку читали», буквально), но недостаточно ресурсные, чтобы реализовать свои амбиции через имевшиеся социальные лифты. Тем более, что на вершине иерархии талантливых выходцев из низов встречала потомственная аристократия, и стать элитой высшего уровня в первом поколении было невозможно. Что правильно — лишь после нескольких поколений беспорочной службы одного семейства можно быть уверенным, что перед нами семья с устойчивой культурой и традициями элитного качества (а не завихрение судьбы с одним особо удачливым деятелем, которому просто повезло).

Разночинцам хотелось всего и сразу — они книжку читали. Народившемуся классу капиталистов-промышленников хотелось править Россией — они деньги зарабатывают, деньги должны давать власть (в стране с официальным культом смерти среди государственной элиты). Нацменьшинствам хотелось прав, свобод и мест в элите — а больше всего их хотелось народившейся интеллигенции нерусских народов. Наконец, дворяне в первом-втором поколении хоть и формально входили в элиту, но всё равно тяготились господством потомков старой аристократии, говорившим про дворянскую культуру, традиции и ценности, которые надо за пару поколений впитать с молоком матери, а лишь потом уже править Россией.

Сложившаяся Нечестивая Коалиция интеллигентов, бизнесменов, нацменов и крестьянских детей с генеральскими погонами решила потребовать у русской элиты демократизации и широкого общественного участия в государственных делах. Решимость этого союза поддерживали 200 лет сверхуспеха Империи — казалось, что можно требовать чего угодно и творить что угодно, и ничего катастрофического не случится. Последний раз русская государственность рушилась ещё в Смутное время, о котором остались лишь смутные воспоминания.

В попытке оспорить власть русской элиты полуобразованные дети, коммерсы, чучмеки и крестьяне в мундирах дошли до убийства Государя пополам с требованиями продолжить либеральные реформы. Дескать, Александр II освободил крестьян, провел широкую либерализацию и демократизацию, ему благодарные соотечественники в итоге ноги бомбой оторвали. Почему? Потому что быстрее надо было либерализовываться и шире демократизироваться, кто будет слишком медленно демократиться — тот от бомб устанет уворачиваться. Мы здесь власть, мы взорвем еще!

Причем выступала в таком духе и часть высшего дворянства, надеявшаяся в процессе демократизации подвинуть старые элиты и усесться на их место (характерно, что выступавший за продолжение либерализации Лорис-Меликов после убийства Александра II был отправлен в отставку, тут же выехал в Ниццу и более в России не появлялся).

Александр III ситуацию понял правильно и два года жил на осадном положении, попутно развернув Святую Дружину (позднее переименованную в Священную) — по сути, параллельный госаппарат/спецслужбу из самых знатных и самых верных Престолу аристократов, которые демократизаторов быстро передушили. После чего Государь развернул контрреформы, разумно рассудив, что если общество кидает в Царя-Освободителя бомбы, то такое общество к руководству Россией нельзя и близко подпускать.

Встретив жестокий отпор, демократизаторы временно отступили. Вместо бомб Россию затопили агитационные листки, выступления адвокатов-активистов в судах, студенческие демонстрации во главе с либеральными профессорами, рвущиеся на вершину провинциальные дворяне с рассказами о тяжкой жизни народа; потекли рекой донаты на революцию от купцов-нуворишей, надеявшихся, что «товарищи» этих распоясавшихся графьёв и князьёв-то поприжмут.

Интеллектуалы-будители нерусских самосознаний также требовали дать кусок власти и денег нацменам, каковых нацменов оные интеллектуалы и изволят представлять.

Параллельно шла подготовка к Мировой Войне — что требовало учитывать не только внутрироссийское общественное мнение, но и мнение публики в странах-союзниках. Поэтому когда в 1905 году де-факто началась Гражданская война, Государь принял решение пойти на уступки. Тактически решение отказаться от закатывания в асфальт нелояльного элемента могло казаться правильным — временное отступление, после Мировой Войны разберёмся.

Стратегически Нечестивая Коалиция впервые добилась успеха, в ответ на бомбы и клевету получив не закручивание гаек и тайный террор высшей аристократии, а уступки. Даже ультрароялистские черносотенные боевики, всерьез воевавшие на улицах с революционерами, как прото-штурмовики НСДАП, не поняли такого маневра. Вроде как Чёрные Сотни беспрекословно поддерживают Государя. Но Государь повелел пойти на поводу у революционной сволочи, с которой Чёрные Сотни и воюют. Парадокс.

«Власть дрогнула!» — с ужасом и восторгом раздалось по всей России. «Система начала необратимо разрушаться», — добавим сегодня мы. В результате главный результат уступок — Госдума — сначала всячески мешала вести войну и занималась де-факто работой на врагов России, а затем в критический момент перехватила власть, воспользовавшись статусом «народных избранников».

Перехвату помогли вчерашние мужицкие дети с генеральскими погонами, ажитированные скубенты и интеллигенты, нацменские террористы, почувствовавшие русскую слабость, и спонсировавшие их нувориши-капиталисты, желавшие, чтобы деньги стали мерой всех вещей в Стране Долга и Смерти.

Довершила коллапс системы гибель старой аристократии на полях Первой мировой (вся гвардия, элита элиты, почти полностью была уничтожена в первый год войны) и массовый уход на фронт роялистов-черносотенцев. Мы не знаем всей логики принятия решений Николаем II, но мы точно знаем, что если бы второй состав Госдумы (распущенной, я напомню, по обвинению группы депутатов в подготовке свержения монархии) был перевешан на фонарях, как и полагается в таких случаях, то желающих потребовать у Николая II отречься «ради успокоения общества»

не нашлось бы.

В феврале 1917 года «общество» наконец дорвалось до управления Россией. Через полгода Россией правил лысый сифилитик и целое сборище оживших антисемитских и антикавказских карикатур, а мужицкие дети в генеральских погонах вместе с побелевшими купцами-ухарями и изумленными скубентами (полковой цвет Алексеевцев — синий, в честь множества гимназистов и студентов, массово вступавших в полк добровольцами) героически-бессмысленно воевали за «свободную Россию» и «Учредительное Собрание, которое решит, как дальше жить Русской Земле».

Само собой, либеральные прото-ельцинисты (почему-то именуемые «белыми», хотя со времен Французской революции белый — цвет роялистов, а не либералистов) разгромно проиграли жестко-иерархической системе, требующей беспрекословного подчинения, карающей за нелояльность и объединённой вокруг одного лидера с почти божественным статусом.

По иронии судьбы эта система называлась «партией большевиков», а её триумф считается «гибелью исторической России» (Россия тогда действительно погибла — а вот Табель о рангах была возрождена большевиками в новом, пусть и абсолютно дегенеративном, виде).

Почему белые проиграли? Потому что они плоть от плоти Нечестивой Коалиции, уничтожившей Имперскую Систему, а затем с «либерализацией» и «демократизацией» оказавшейся неспособной создать реально работающие управленческие структуры даже в ситуации смертельной опасности.

Никакой иерархии — набор группировок без единого лидера и единого командования. Никакой лояльности (в первую очередь потому, что не очень понятно, кому из множества группировок должен быть лоялен честный русский человек). Никакой меритократии — десятки тысяч офицеров бездействовали в тылу, пока малочисленные «офицерские» полки героически превозмогали орды большевиков.

«Белые воевали за Россию»? — Простите, но любой из русских государей первым делом бы принудительно мобилизовал все имевшиеся офицерские кадры, затем провел бы образцово-показательные казни купцов, интеллигентов и казачьих атаманов, попытавшихся остаться в стороне, а затем железом и кровью сбил бы все антибольшевицкие силы в единую структуру.

Белые же не могли этого сделать, поскольку под лозунгами демократизации предали Государя, погубили Империю, и теперь повторное выстраивание традиционной военно-иерархической структуры выглядело бы странно. Поэтому, чтобы не выглядеть странно, Нечестивцы до последнего тянули либеральную волынку с добровольчеством и высокими идеалами и в итоге подарили нам Советский Союз.

Гражданская была не между Россией и Антироссией. Гражданская была между леволибералами и леворадикалами. Как обычно случается в таких конфликтах, радикалы победили.

Почему большевики выиграли? Потому что в ситуации войны всех против всех перешли к управляющим принципам двухсотлетней системы, созданной для войны всех против всех. И нет, я не говорю, что большевики — наследники Империи, вовсе нет. После победы коммунисты создали параллельные иерархии (советская, партийная, армейская, чекистская, национально-республиканская), заменили лояльность данной присяге на лояльность текущему курсу партии (сегодня ты лояльный коммунист, а завтра ты правый троцкистский уклонист), а меритократию свели до очковтирательства, интриг, кумовства и расстрелов друг друга на скорость. Затем начали перестраиваться, рухнули, и посреди хаоса либерализации и демократизации власть вновь взяли силы, что-то понимающие про иерархию, лояльность и готовность привлекать кого угодно для решения поставленных задач. Чекисты.

Кажется, вы начинаете подозревать, какая примерно сила окажется на вершине после ухода Путина и начала демократизации-либерализации РФ и очередного повторения цикла...

Коллективный Навальный станет в лучшем случае калифом на час — пока до Кремля не доедут люди, привыкшие расстреливать на месте за неисполнение приказа. А режим Путина рухнет после того, как пойдет на уступки «обществу», показав, что можно быть открыто нелояльным Путину и при этом получить от него уступки. Рейтинг Путина, состояние экономики, давление мировой общественности, войны и восстания — все это к смене власти в РФ никакого отношения не имеет.

Система рухнет, когда отойдет от своей же логики «Лояльность Путину вознаграждается, нелояльность — карается, хочешь принимать решения — присягни полковнику советской тайной полиции». И этом смысле забавно, что антикоррупционные расследования Навального работают на укрепление режима: это же буквальная реклама, ЧТО получают преклонившие колено перед Путиным.

Глава II. Культура Безграничных Возможностей

Но вернемся к Америке. В отличие от России, Америка с самого своего основания была выстроена вокруг других управляющих принципов: денег как меры всех вещей: от культуры — успех музыкального коллектива или кинофильма измеряется кассовыми сборами — до войны (они даже военную мощь государств измеряют оборонными бюджетами); и — беспощадной конкуренции за деньги.

Неважно, кто ты, неважно, откуда ты, во что ты веришь и чего ты хочешь: если с тобой можно заработать деньги — ты хороший американец. А так как в заработке денег все средства хороши — от откровенных спекуляций и контрабанды рабов до учреждения новой религии и создания новой реальности (интернет) — то Америка стала Страной Возможностей, в которой человек с головой, жаждой и без жалости взлетает на самую верхушку социума за одно поколение.

Эта специфическая американская Культура Безграничных Возможностей стала привлекать самых талантливых и амбициозных со всего мира, уезжавших из обществ со стабильными социальными иерархиями и национальными культурами (культура — это система запретов, пресловутая американская «этика фронтира» — это отсутствие ограничений, то есть отсутствие культуры, что изначально было огромным плюсом Америки; в полном смысле американская культура — как общенациональная система запретов — начала формироваться только сейчас, см. cancel culture) в ревущий американский хаос невероятных взлетов и ещё более невероятных падений. Не имело смысла переезжать в Империю в надежде, что ваши дети станут графами и князьями (такое могло быть, но как исключительный случай). Переезжать в Америку в надежде, что ваши дети станут миллиардерами, — вполне осмысленный план.

Деньги, в отличие от титула, положения или репутации, легко приходят и ещё легче уходят.

Социальная иерархия, построенная вокруг денег, — самая динамичная из всех. Это имеет свои минусы: с такой иерархией не может быть воинской культуры и настоящей армии (за деньги можно убивать, но нельзя умирать); интеллектуальный класс не воспроизводится, и его надо постоянно завозить извне (возможна только прикладная интеллектуальная деятельность, классический философ для американца — придурок); нет религиозной жизни в европейском понимании (типичная российская дискуссия о «зажравшихся попах» просто будет непонятна американцу — см. «телеевангелизм»); отсутствует сама возможность понимания (а с понимания начинается управление) другого общества («Конец истории» Фукуямы как ярчайший пример американского мышления: надо всем в мире просто дать возможность зарабатывать деньги, и весь мир станет Америкой. Китаю дали возможность заработать деньги — Китай остался Китаем, там 5000 лет своей социальной иерархии). Да и с пониманием своего общества возникают проблемы (одна реакция на победу Трампа чего стоит). Дипломатия сводится к раздаче денег, деньги же во многом определяют политику внутреннюю.

Как типичные малокультурные люди, американцы стесняются быть самими собой — очень успешными бизнесменами из деревни — и надувают щёки про «идеалы, ценности, традиции и заветы». После чего всерьез считают, что беспрерывно понтующегося деревенского лоха с толстым лопатником весь мир слушает из-за невероятной глубины и высоты его нехитрых колхозных мыслей. Сидят немцы и французы с открытыми ртами: «Вот умище-то у американцев!

Выборы придумали! Демократию! Права, вы не поверите, человека! И ещё оплачивать защиту ЕС за счёт американских налогоплательщиков, но это так, третьестепенный момент». Гениев уже даже украинцы доят: «Свобода! Гамбургер! Дети-трансгендеры! Помогите нам такое же организовать, вот наш яндекс.кошелек...». Гении тут же самодовольно делают перевод: «Видали, как украинцы гамбургерами-трансгендерами прониклись? То-то же, знай наших!».

Но и плюсы иерархии, построенной вокруг денег, громадны. Абсолютное экономическое доминирование (каждый гражданин с утра до вечера изыскивает способы повысить экономическую продуктивность); быстрые социальные и культурные изменения (нет культуры — нет традиций — нет преград для радикальных реформ); аккумуляция первоклассного человеческого капитала с помощью понятного всему миру аттрактора (деньги — они и в Сомали деньги); глобальное влияние через распределение денежных потоков между друзьями и врагами;

колоссальное технологическое превосходство; глобальное доминирование в поп-культуре (истории про деньги понятны всем); возможность закрыть почти любую проблему, просто купив решение (у японцев есть воинская культура, у нас — нет. Но на каждый их авианосец мы строим 10 наших в ответ — и никакая «культура» такой разрыв не компенсирует).

Конечно, при серьезных испытаниях страна, выстроенная вокруг денег, рухнет. Но, к счастью для американцев, серьезное испытание у них было ровно одно — Гражданская война 1861–65 — да и та проходила под лозунгом «Эти южане со своим отсталым рабством мешают зарабатывать деньги северянам!».

Короче говоря, при всех своих минусах — вы маскируете мировой МММ под страну, нацию, культуру, философию и даже религию, всерьез начиная считать смыслом жизни слоган «Куплю жене сапоги!» — плюсы денежного общества легко перевешивают его минусы. Хоть и МММ, а мировой. Хоть и «Куплю жене сапоги!», а из каждого утюга на планете звучит, и всем сапоги жене купить хочется. Хоть за двести лет расторговавшиеся колхозники так и остались «новыми американскими» в малиновых пиджаках (ибо деньги есть — эволюция закончена; денег нет — надо не рефлексировать, а зарабатывать) — а остальной-то мир вообще в одних трусах ходит.

Наконец, когда есть деньги, есть и пиар. И вот с колоссальным маркетинговым бюджетом США — люди всерьез считают американцев верующими идеалистами, а евреев — алчными прагматиками.

Хотя в Израиле вообще-то ортодоксы есть — сидят всю жизнь, Тору учат, божественный смысл выискивают, реально в это всё верят. Американец, обнаружив, что в Торе нет бизнес-секретов и стратегий эффективных деловых переговоров, тут же сразу всё её изучение закончил бы. Потому что «идеалист, подвижник, демократ» даже свою американскую Конституцию не смог дочитать, когда выяснил, что в Конституции нет ничего про выгодные инвестиции и минимизацию налогообложения.

Короче говоря, **«всё у них там за деньги» — это не критика США, а описание управляющего принципа их социальной иерархии. **Само собой, американцы начнут вам рассказывать про свои ценности, свободу, демократию и Конституцию — но это люди, которые устроили Войну за Независимость 1775–1783 из-за попытки английского короля заставить их платить налоги (причём заставили оплачивать войну французов — собирать налоги на содержание ополчения, которое воюет за право не платить налоги, показалось американцам абсурдным. Пока французы 2 миллиона ливров не подвезли, ополченцы на контракте начали разбегаться — обещали деньги и не платят, нафиг независимость).

А затем американцы устроили Гражданскую из-за того, что зарабатывать деньги хотели: на Юге — занимаясь рабством на хлопковых плантациях, а на Севере — дальнейшим развитием промышленности (для чего вместо рабов были нужны потребители). Линкольн говорил, что если может сохранить страну, не отпуская на волю ни одного раба, то, слышь, негры, работать! И это у них секулярный святой, подвижник, Иисус Америкос, являющий собой совокупность лучших качеств американской натуры, эталон американца. Нет ничего плохого в прагматизме — но циничные прагматики, строящие из себя монахов-отшельников из таежного скита, автоматически вызывают ярость у любого человека из любой культуры.

Даже коммунизм американцев возмущал исключительно потому, что грозился отменить деньги.

Как только в Китае согласились разрешить госкапитализм, не трогая диктатуру коммунистической партии и вообще всю политическую надстройку, китайские коммунисты тут же стали союзниками американских либералов. Из идеалистических соображений, конечно: Фукуяма же открыл, что деньги — это хорошо, люди любят, когда хорошо, а удобнее всего зарабатывать деньги с помощью торговли, для чего идеально подходит либеральная демократия. Дайте китайцу разбогатеть — и ради торговли с Америкой китаец свергнет власть коммунистов. Фукуяма же не может ошибаться, он же японец, это почти то же самое.

Китаец разбогател, ничего свергать не стал, а стал за деньги покупать друзей по американской методике. Теперь США, забыв про глобальную торговлю как двигатель либерализма, вводят против Китая санкции. Дескать, китайцы за свои деньги демократию по всему миру подрывают. И тут бы американцам остановиться, задуматься, Фукуяму на подвал отправить для допроса с пристрастием — но нет, как и положено нации философов-идеалистов, колгозники даже не пытаются отрефлексировать произошедшее. Если раньше брали деньги у вас, говорили про демократию, теперь берут деньги у Китая и говорят «слава товарищу Си!» — то, может, никто в американские идеалы и не верил? Нет, не может такого быть, приехавший в большой город сорить деньгами колгозник положительно влюбил в себя весь высший свет столицы!

Американская свобода вызвана общеамериканским консенсусом, что деньги — это хорошо, а все остальные вопросы по сравнению с деньгами второстепенны и потому могут быть отданы на откуп публике (с cancel culture этот подход начал меняться: с появлением национальной культуры свобода стала растворяться). Пусть верят во что хотят, говорят что хотят, делают что хотят, пока это не мешает зарабатывать деньги.

Американская демократия до начала XX века регулировалась вооруженными бандами (не было тайного голосования, кто голосовал неправильно — тому представители местных цапков буквально выбивали зубы); дискриминационным избирательным законодательством и монополией двух партий, базирующейся на организационно-финансовом господстве над всеми остальными партиями и движениями. Каждый имеет право свободно и честно выбрать из центриста поправее или центриста полевее. Потому что зачем давать выбор не из центристов?

Американские либерализм и права человека росли из буквального отсутствия государства (в США до начала XX века единой национальной валюты не было, десятки банков выпускали свои валюты), остающегося крайне фрагментированным до сих пор (см. фактический бойкот решений Трампа со стороны властей разных уровней).

Такое можно себе позволить, если ты живешь на мировом отшибе и раз в столетие к тебе в гости не приходит лучшая армия Европы. А так даже во время Гражданской пресловутая Конфедерация отказывалась вести общую бюджетную и налоговую политику, выступая не как единое государство, а как совокупность отдельных государств-штатов. Люди насмерть стояли за свой хлопок и своих негров — но даже в такой ситуации отказывались вводить единый для всей Конфедерации военный налог.

Тоталитаризм в США никто никогда не построит, потому что на содержание концлагерей деньги нужны, американского Гитлера, заикнувшегося о повышении налогов ради организации Холокоста, свои же товарищи по партии и удавят.

Пресловутая Конституция — это такой специальный документ, который (1) даёт самые лучшие и полные права во всем мире; (2) никак не мешает тому, что негры до 1965 года совершенно официально, юридически, были не равны белым.

То есть при желании в Конституции США можно вычитать всё, что угодно — и защиту рабства, и запрет рабства, и равенство всех рас, и сегрегацию разных рас, и выборы с демократией, и три президентских срока Рузвельта с коллегией выборщиков, которая юридически имеет право выбирать президента, вообще не ориентируясь на результаты выборов.

Советские товарищи, религиозно поклоняясь волшебной коммунистической утопии, считали себя страшными реалистами и прагматиками. Американские товарищи, рассматривая весь мир как совокупность финансовых транзакций, считают себя наивными идеалистами. У японцев вообще всё общество построено вокруг лояльности. А у шведов — вокруг абсолютного примата государства над всеми другими социальными структурами, включая даже семью. В каждом обществе своё безумие — и сложно не признавать, что американская финансовая обсессия породила крайне успешное общество.

И нет, мой тезис не «в Америке всё за деньги и это плохо!». Мой тезис: *«Америка была построена вокруг денег и ради денег — и добилась благодаря такому системному дизайну невероятных успехов. После чего внезапно объявила, что есть вещи поважнее денег вообще-то. Равенство и справедливость, например. Система нарушила свои принципы». * Являя собой полную противоположность нашей Империи (стабильная межпоколенческая иерархия, структурированная вокруг долга, войны и внешней экспансии VS крайне динамичная социально-финансовая иерархия, структурированная вокруг беспощадной внутренней конкуренции и экономического развития), Америка совершила ту же ошибку. Дала слабину.

Отказалась от управляющего принципа. Поверила интеллектуалам, нацменам и рвущимся наверх политическим и общественным активистам, что смысл жизни не в деньгах. Что может быть печальнее страны-армии, решившей заняться либерализмом и демократизацией в разгар войны?

Только страна-финансовая пирамида, всерьез решившая объявить собравшимся в офисе МММ вкладчикам, что есть вещи поважнее денег.

На самом деле все еще смешнее. Это долгий разговор, но к его концу вы будете хохотать гиенами.

Глава III. Закат Культуры Безграничных Возможностей

Началом Американского Падения, этаким аналогом наших Великих Реформ, стал «Новый курс»

Рузвельта, принятый в качестве ответа на Великую Депрессию. Тактически это было верное решение — мировой экономический кризис, массовая безработица, бедность, промышленный коллапс, государство обязано что-то сделать — но стратегически стоит один раз отказаться от принципа невмешательства государства в экономику, и назад дороги нет.

Социальное государство в США появилось в 1933 году, начав пожирать беспощадный мир чистогана. Рузвельт легализовал профсоюзы, установил соцгарантии и минимальные размеры оплаты труда, пенсионную систему и систему помощи безработным, учредил целую кучу агентств и администраций (включая SEC — Комиссию по ценным бумагам, дабы спекуляции на бирже больше не приводили к экономическим кризисам. Как сообщают из 2008-го года, отлично сработало), принял обширнейшие социальные программы.

Всё это звучит скучно: «Ну, чувак в 1933-ем профсоюзы легализовал и МРОТ ввел, тоже мне, убил Америку!», но только по меркам сегодняшнего дня. Чтобы вы понимали, насколько на самом деле радикальным и масштабным был план Рузвельта: в 1931 году в округе Харлан, Кентукки, вспыхнула продолжавшаяся 8 лет война между шахтерами и руководством местной шахты. Десятки убитых, сотни раненых, перестрелки, похищения, теракты, взрывы и поджоги, ночные засады на дорогах с оружием в руках, шестикратный ввод федеральных сил в округ. Причина для войны? Попытки местных шахтеров создать профсоюз.

И это не уникальный случай — чуть ранее, во время «угольных войн», против вооруженных рабочих вообще применяли боевую авиацию. А ввод МРОТов вызвал бунт на Юге — тамошние землевладельцы заявили, что оплачивать труд негров по минималке невыгодно, поэтому или отменяйте МРОТ, или уволим всех негров и пусть с голоду помирают. Рузвельт вместо этого ввёл закон о борьбе с дискриминацией на рабочем месте по расовому признаку. Негров на Юге начали массово увольнять, и 6 миллионов из них потянулись на Север. Да, всего лишь введение минимальной оплаты труда вызвало колоссальную расовую миграцию, навсегда изменившую демографическую и политическую карту США.

Начало американскому социализму было положено именно тогда. «Социализм» здесь следует понимать не в скандинавском смысле (высокие налоги, высокие социальные гарантии), а в советском: безумная идеология, объясняющая эксплуатацию национального большинства правящими элитами во имя заведомо недостижимых мессианских мировых целей. Люди, считавшие, что это СССР бесплатно рассылал лумумбам газиллионы на строительство социализма, а вот США пили кровь из своих колоний, будут жестоко разочарованы. Американские империалистические хищники расхищали не третьи страны, а свой собственный госбюджет.

Но обо всём по порядку.

До 1933 года Америка была той самой Америкой из советских карикатур про беспощадный мир чистогана: умри или разбогатей, прерия — закон, койот — прокурор, кто сильнее — тот и прав.

Закидали рабочие заводоуправление гранатами, застрелили сына директора — получили профсоюз, права, повышение зарплаты. Разогнал директор рабочих с помощью боевиков-пинкертонов с пулеметами и бомб с аэропланов — никакого вам профсоюза, ни копейки не получите. Нанимать негров выгодно — у них есть работа. Негры потеряли экономическую ценность — и их вышвыривают с плантаций, обрекая миллионы человек на скитания, лишения, смерть. Никто никому ничего не обещал — это Америка, детка. Великая беспощадная Америка, где человек человеку волк, койот и годзилла — а потому тот, кто в итоге оказывается на вершине пищевой пирамиды, является ожившей тварью из ночных кошмаров. Великое общество, в погоне за абсолютной прибылью прошедшее путь от трёх колхозов религиозных сектантов до планетарной гегемонии. Если Российская Империя построила свою систему вокруг эксплуатации тщеславия — человек смертен, слава вечна, тщеславие толкает на безумства, ой, ещё одну войну случайно выиграли — то Американская Республика стояла на эксплуатации алчности.

На что только не пойдёт капиталист ради 300% прибыли?

На всё. Это была прекрасная в своем цинизме страна Великих Белых Хищников, которые на пустом месте отстроили Pax Americana: от Голливуда и интернета до колоссального флота и лучших научных лабораторий в мире. Победитель получал всё. Проигравшего обгладывали стервятники.

Победители начинали сиять на весь мир, привлекая таких же рисковых, безжалостных, ресурсных, которые множили и множили чудеса и достижения Америки, и казалось, что конца и края этому не будет, как нет конца и края человеческой алчности. Великая страна была.

Была.

В 1933 году Америка — на фоне триумфа социалистов всех мастей и расцветок в Европе и Азии — дала слабину. Пошла на уступку. «Новый курс» Рузвельта — точка отсчёта начала конца.

«Новый курс» — официальное признание, что Америка не только про деньги и беспощадную конкуренцию за них. Америка ещё и про справедливость. Гарантии. Равенство. Неотчуждаемые права. Короче говоря, про то, что деньги — не главное, есть вещи поважнее.

На тот момент посреди Великой Депрессии мало кто заметил случившийся титанический структурный сдвиг. А следовало бы — потому что это изменение самих основ системы свидетельствовало о рождении нового государства. Американской империи.

Глава IV. Американская Империя по распилу Американских Денег

К началу Второй мировой США пребывали в самоизоляции, публика не поддерживала активное вмешательство в мировые дела, колгозники с окраины разумно считали, что их дела городских не касаются. Поэтому Хирохито и Гитлеру пришлось самостоятельно объявлять войну Америке, дабы разбудить спящего коммерса. Стало ясно, что к концу войны США придется занять лидирующую роль в послевоенном миропорядке — Франция и Британия ослабли, их колониальные империи разваливаются, а отдавать Европу и мир Советскому Союзу — так себе идея.

Америке придется стать империей — ну или готовиться к тому моменту, когда череда социалистических революций докатится до неё. Какую идею Америка может противопоставить коммунизму? Если бы в Америке тогда были интеллектуалы в европейском смысле этого слова, они бы ответили что-то вроде: «Идея следующая. На конец Второй мировой у нас самая большая армия в мире. У нас колоссальный флот авианосцев. У нас армады стратегических бомбардировщиков. У нас ядерное оружие. Наши фильмы смотрит весь мир, нашу музыку слушает весь мир, к нам стремятся лучшие умы человечества. У нас 70% мирового золотого запаса, головокружительный рост экономики и постоянный рост уровня жизни всех слоев населения. Мы превосходим коммунистов по всем мыслимым и немыслимым показателям.

Потому что деньги правят миром. Гиперкапитализму не нужны идеи — ему нужны столь же быстро развивающиеся внешние рынки и торговые партнеры. Всё ради денег. Ничего против денег. Процветание, мощь, алчность. А идеи пусть неудачники выдумывают».

Но для этого надо быть интеллектуалом. То есть человеком, который не боится показаться неотесанным жлобом из деревни — потому что интеллектуалу важно не казаться, а быть.

Человеком, который способен к саморефлексии. Человеком, который способен к анализу — вся Европа выбомблена до состояния лунного ландшафта, очень сейчас на голодающем разрушенном континенте свежих идей ждут. Фото американского и советского открытых холодильников покажите, вот и вся идея (шучу, откуда тогда в СССР холодильники в домах простых трудящихся).

Стесняться низкого полета мысли не надо. Настоящий американец стесняется лишь пустого банковского счета.

Великий Джордж Кеннан в «Длинной телеграмме» так и писал, что СССР надо лишь сдерживать, особо не трогая, они со своими идеями сами же и развалятся, это нежизнеспособная модель.

Архитектор всей системы сдерживания Советского блока вообще всё делал правильно: например, начал дебют США в качестве мирового лидера с выписывания крупных сумм союзникам Америки в качестве неотложной помощи на борьбу с коммунизмом. Но даже лучший американский стратег XX века был... американцем.

Поэтому придуманная Кеннаном «доктрина Трумэна» делает упор на поддержку «свободного мира» и либеральных демократий в их противостоянии коммунизму. В качестве маяков свободы была выбрана Турция (третий президент Турции, заключивший альянс с США, чуть позже был свергнут в результате государственного переворота и расстрелян) и Греция (где вскоре к власти придет режим «черных полковников» и установит жесточайшую военную диктатуру). Затем к друзьям свободы добавится Южная Корея (где до 1987 года военные, диктаторы и военные диктаторы свергали и расстреливали друг друга, будучи не очень в курсе, что они за свободу и демократию), Южный Вьетнам (массовые бессудные казни, перевороты, самосожжения возмущенных религиозными преследованиями буддистов, и также череда военных диктаторов) — и продвижение ценностей свободы и демократии в виде поддержки диктатур станет американским стандартом.

Друзья Советского Союза хотя бы для приличия изображали, что собираются строить социализм.

Друзья Америки даже не пытались изображать демократов — а американцы даже не пытались всерьёз заставить их строить демократии.

Таким образом, идеология Новой Американской Империи оказалась чем-то выдающимся даже на фоне внешнеполитической советской тупости. Вдобавок, она буквально позволила государствам-клиентам шантажировать Великую Америку, выцыганивания деньги и поддержку в обмен на запугивание угрозой победы коммунистов.