Помоги проекту - поделись книгой:
Интимную принадлежность для мужского достоинства большого размера.
Между прочим, на удивление похожие превращения случаются и с высокими материями.
«У поэта Саши Аронова (ему довольно много лет, но я-то его знаю ещё Сашей) был в незапамятные годы нашей юности один рассказ – о зависти как раз, а если точным быть – о кругообороте зависти в природе. Ничего точнее я не слышал никогда и потому перескажу его, как помню, близко к тексту.
Если бы я был прозаик, начинался тот рассказ, я написал бы, как мальчик любит девочку. Но девочка не любит мальчика, она влюблена по уши в студента-первокурсника Литературного института. Он весь из себя умный и начитанный, он пишет прозу, и в одном журнале обещали его скоро напечатать. Только не сказали, когда именно, но девочку и это восхищает.
А влюблённый мальчик, жгучую испытывая неприязнь и зависть к этому сопернику-удачнику, пришёл в Литературный институт, чтоб лично посмотреть, каков он из себя и чем прельстил ту девочку.
И вот стоит тот мальчик во дворе, конца занятий ожидая, и от нечего делать разговаривает с симпатичным дворником, ему доверчиво открывшись неожиданно для самого себя.
А студент ничего не знает о терзаниях мальчика, у него свои душевные занозы. Он сидит на лекции, не слыша ничего, и думает о том, как хорошо бы так писать, как это делает Эрих Ремарк. Чтоб так же мужественно, твёрдо и с такой же красотой характеров.
А между тем, Эрих Ремарк и знать не знает о терзаниях студента. Эрих Ремарк ходит по своей вилле в Швейцарии и тоскливо думает, что он, конечно, много написал и кое-что сумел сказать о женщинах, мужчинах и войне. Но как хотел бы он писать с такой же лаконичностью, как это делает Эрнест Хемингуэй! И чтоб за этой краткостью такая же таилась глубина, которую всё время ощущаешь до озноба.
А между тем, Эрнест Хемингуэй и знать не знает, что в Европе где-то есть прозаик, полный мучительной и острой зависти к тому, что делает Хемингуэй. Своя сейчас душевная изжога прихватила Эрнеста Хемингуэя: только что он прочитал некоего российского писателя Андрея Платонова.
Сквозь все несовершенства перевода проглядывало нечто удивительное: два-три слова, связанные неожиданно и точно, раскрывали столь укромные узлы устройства мира и людей, что оставалось лишь руками развести, как это смог нащупать человек.
А между тем, Андрей Платонов знать не знал о восхищённой растерянности Хемингуэя. Он вышел из своей пристройки во дворе Литературного института, где он жил, работая там дворником (замечу в скобках, что легенда эта до сих пор бытует в общей памяти), и встретил мальчика, влюблённого настолько, что приятно было, хоть и больно вместе с тем, сейчас расспрашивать о мучащей его печали.
Больно потому, что, глядя на мальчика, Андрей Платонов думал грустно и завистливо, как обаятелен у молодости тот избыток вещества жизни (его любимое выражение), которое с годами испаряется бесследно и необратимо.
Не дождавшись появления студента, мальчик попрощался с незнакомцем и ушёл, с собою унося свою счастливую и тягостную горечь. А Платонов с горечью и завистью смотрел ему вослед».[5]
Академиков много, нобелевских лауреатов мало
Профессиональная зависть и ревность среди людей творческих, даже с мировыми именами, – не новость.
Академик Капица вспоминал, как в одном из откровенных разговоров Резерфорд сказал ему, что самое главное для учителя – это научиться не завидовать успехам своих учеников, а с годами это становится всё труднее и труднее. Эта глубокая мысль произвела большое впечатление на Петра Леонидовича.
Щедрость – вот ключевое свойство учителя. Несомненно, сам Резерфорд был щедрым. По-видимому, это главный секрет того, что из его лаборатории в Кембридже вышло столько крупных ученых. Под его руководством всегда было свободно и хорошо работать. Великий физик умел создавать прекрасную деловую атмосферу.[6]
Но в жизни все-таки чаще случается обратное.
Павла Черенкова, автора крупнейшего открытия в физике, до неприличия долго не выбирали в Академию наук. Напомню, что эффект Вавилова-Черенкова открыт в 1934 году. Нобелевской премии за эту работу ученый удостоен в 1958 г. А членом-корреспондентом АН СССР Черенков избран только спустя шесть лет. Академиком стал еще через шесть лет – в 1970 году.
Случайно встретив Павла Алексеевича на улице, другой наш выдающийся физик Завойский сказал дочери: «Запомни, это живой укор Академии».
Рассказывают, что академики до последнего не признавали Черенкова и проголосовали за него лишь после того, как кто-то в президиуме заметил, что академиков у нас много, а нобелевских лауреатов мало.
Примечательно, что сегодня ситуация повторяется. В 2010 году российский ученый Станислав Смирнов стал лауреатом премии Филдса. В мире эта награда считается аналогом Нобеля для математиков. Более высокой оценки научного вклада человека не существует. Так вот. На момент написания книги (март 2016 года) в Российскую академию наук Смирнов так и не избран.
По разным оценкам, в XX веке Россия только по физике недополучила от семи до десяти Нобелевских премий. Почему? Долгое время считалось, что это связано с антикоммунистическими настроениями Нобелевского комитета и его окружения. Такое объяснение многие годы помогало держать в тонусе наше национальное самолюбие.
Правда выяснилась сравнительно недавно. Как известно, материалы Нобелевского комитета держатся в секрете. Но через 50 лет после присуждения премии большая часть архивов становится доступной широкой публике. И оказалось, что наших физиков, потенциальных лауреатов, их коллеги-соотечественники просто-напросто не выдвигали на премию. Единичные обратные случаи не в счет.
При чем здесь антисоветские мотивы Нобелевского комитета? Мы сами друг друга не рекомендуем и не продвигаем.
Еще пара примеров. На этот раз из мира искусства. Как-то раз журналист задал вопрос одному известному живописцу:
– Скажите, мэтр, что вы думаете о Марке Шагале?
– Шагал, – отвечает тот, – большой художник, замечательный колорист, огромный мастер.
– Интересно, – говорит журналист, лукаво поглядывая на собеседника, – пару недель назад я спросил Шагала, что он думает о вас. И представьте себе, он сказал, что вы – полное ничтожество. Ноль без палочки. Шарлатан от искусства. Абсолютная бездарность.
– Это нормально, – улыбнулся собеседник. – Видите ли, мы, художники, никогда не говорим правду друг о друге…
И последняя история, которая лично на меня произвела сильное впечатление и помогла заглянуть в такие глубины человеческой души, которые редко приоткрываются в нашей будничной, повседневной жизни.
Будучи еще студентом ленинградской консерватории, Виктор Плешак написал песню «Экипаж – одна семья» и отправил её на конкурс. Ему ответили вежливым отказом. Но через какое-то время песня появилась на радио. Объявили, что композитор неизвестен.
«Но если автор нас слышит, то пусть назовет свой девиз, первоначальное название песни и ноту, которая была исправлена в клавире». Плешак без труда своё авторство доказал. Но чуть позже выяснилась одна выразительная подробность. Жюри получило более 60 писем с претензией на авторство.
Двигатель творчества и не только…
Если зависть так глубоко проникла в человеческую природу, если бороться с ней бесполезно, то, может быть, имеет смысл научиться ее использовать?
Юрий Олеша однажды обронил, что не знает более сильного двигателя творчества, чем зависть. Как ни обидно признавать, но именно это чувство стоит за многими нашими достижениями. Как духовными, так и материальными.
Как Бродский осознал себя поэтом? Где он только ни работал: и в морге, и в геологических экспедициях. Но толчком к творчеству послужила книжка Бориса Слуцкого. Он прочитал её и решил, что может написать лучше.
Именно зависть стоит за многими нашими достижениями. Как духовными, так и материальными.
С моего курса вышло довольно много успешных предпринимателей. Раньше всех заявил о себе Анатолий Ковальчук, купивший один из первых шестисотых «Мерседесов» в Москве. Кто-то из коллег спросил: «Как случилось, что большинство твоих однокашников преуспели в бизнесе?». Его ответ был таким: «Как только я заработал свой первый миллион, все остальные сказали: “Если Толик смог, то уж я и подавно!”».
Как тут не вспомнить слова французского поэта-символиста Марселя Шваба: «Мучительнее всего для меня не собственный неуспех, а успех тех, кто хуже меня». Эта давняя история через много-много лет натолкнула меня на идею для рекламы одной европейской компании. Она управляла в России активами клиентов на фондовом рынке (рис. 17, 18).
Рис. 17. Серьезный управляющий повышает доходы даже несерьезных людей
Один известный западный бизнес-тренер для мотивации отделов продаж рассказывает схожую историю. У него есть знакомый по имени Иван. Ему 27 лет. Он продает в Белоруссии самый что ни на есть обычный, заурядный товар – страховки.
Рис. 18. Психологически сильный ход в рекламе финансовых услуг
Внимание!
Объем продаж Ивана составляет 100 тысяч долларов в год. У молодого человека есть особенность. Он от рождения абсолютно слепой.
«И теперь я хочу вас спросить, – обращается наставник к команде продавцов, – какие отговорки у вас остались?». Согласитесь, что на фоне такого рассказа будут выглядеть неубедительно любые объяснения, почему в России что-то не продается.
Белая зависть или черная – неважно. Это действительно одна из сильнейших психологических пружин в человеческом устройстве. Но не самая сильная. Есть стимул еще более могучий. Это любовь. О ней мы и поговорим в следующей книге.
Об авторе
Иванов Алексей Николаевич – выпускник Колмогоровской физико-математической школы-интерната № 18 и Московского физико-технического института (диплом с отличием). Кандидат физ. – мат. наук. Работал в крупнейших сетевых рекламных агентствах (BBDO, Publicis United Campaigns, Adventa).
Автор слоганов: «Хорошо иметь домик в деревне», «Савинов – карамельная страна», «NUTS – крепкий орешек» и других.
В настоящее время директор креативного агентства с опытом личных продаж «МастерУм», mastermind.ru.
Колумнист журнала «Свой бизнес».
Эксперт журнала «Генеральный директор».
Его перу принадлежат 7 книг: «Бесплатная реклама», «Здравому смыслу вопреки», «Волшебный пинок», «Не может быть», «Зависть и другие вечные двигатели рекламы», «Как придумать идею, если вы не Огилви», «Реклама: игра на эмоциях».
По мнению журнала Forbes, «Алексей Иванов просто объясняет сложные вещи в рекламе… Обилие примеров и легкость языка делают его книги бестселлерами».
Автор просит присылать замечания, предложения и мнения о книге на адрес ai@mastermind.ru, а также приглашает посетить веб-сайт креативного агентства «МастерУм» mastermind.ru.
Поделиться книгой: