Ущелье Самарья, в следующий вторник

– И это бесконечно радует меня, дорогой друг, – копт повторил поклон и проводил гостя до выхода.

Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за спиной, и Лавернье побрел по рынку, задумчиво подбрасывая на ладони серебряную монету. История с письмом была мутной, весьма мутной, а он такие ситуации очень не любил. Зачем и кому понадобилось красть письмо, уже прочитанное адресатом? Воришка, у которого он отобрал листок в том переулке в Массалии, не знал ничего о личности заказчика, поскольку всего лишь исполнял поручение местного ночного короля. А добраться до этого полумифического персонажа с тем, чтобы вытрясти из него информацию, маг уже не успевал, до отправления «Щита» оставалось совсем мало времени.

– Ладно, – пробормотал он, останавливаясь. – Буду решать проблемы по мере их срочности. А сейчас самый срочный вопрос: чем занять время до завтрашнего утра? Вот интересно, существует ли еще заведение мамаши Ургази? Эй, мальчик!..

Монетка перекочевала в грязные ладони мальчишки, и через несколько минут Пьер уже входил в благословенную прохладу внутреннего двора веселого дома, знакомого ему еще по прошлым приездам в Аль-Искандарию. Здесь всегда можно было найти холодные напитки и горячих девушек, готовых скрасить одиночество путешественника…

Валери обошла вокруг экипажа, попинала колесо и с сомнением заглянула внутрь. Панель управления не была такой уж страшной; собственно говоря, кроме руля, тормозной педали и кнопки включения, водитель мог видеть две шкалы, показывающие состояние элементалей. В данный момент обе они успокоительно светились зеленым. Впрочем, от этого Вэл нервничать не перестала. Когда она училась управлять экипажем, рядом всегда сидел инструктор, и можно было не волноваться, но теперь…

Толстый усач, хозяин арендной конторы, по-своему понял ее колебания:

– Да не сомневайтесь, госпожа, экипаж новенький, и месяца не пробегал. И заряжали вот только вчера, как из рейса вернулся!

– Я поняла, – сухо ответила девушка и, воззвав мысленно к Абеоне и Адионе, покровительницам путешественников, открыла дверцу.

– Ого, какая красотка! – раздался за спиной Валери веселый мужской голос. Она уже приготовилась со всей возможной холодностью отшить наглеца, когда он продолжил. – Это ведь последняя модель «Франчия Мессер»?

– Да, господин Спенсер! Вот вы разбираетесь в экипажах! – отвечал усатый эллин. – А госпожа сомневается, чем-то ей не понравилась моя красавица.

Вэл наконец повернулась и увидела рядом с хозяином машины молодого человека, с восхищением глядящего на экипаж. Надо сказать, он был весьма хорош собой, а главное, лицо его было девушке откуда-то знакомо. Кажется, видела в Университете? Так что она вздохнула с облегчением и ответила:

– Знаете, я просто побаиваюсь. Никогда в жизни не управляла экипажем без инструктора рядом.

Усы эллина печально обвисли, а молодой человек радостно воскликнул:

– Хотите, я вас потренирую? Мой экипаж постоит здесь еще денек…

– Господин Закионис, мы в расчете? – увидев кивок, Валери повернулась к неожиданному инструктору и сказала, – Тогда давайте знакомиться. Я Валери Смит-Джонс, можно просто Вэл.

– А я вас знаю! Вы приходили на кафедру к профессору Космидису, да? Ох, простите, не представился. Кристофер Спенсер, Крис. Где вы остановились?

Через пять минут молодые люди выяснили, что встреча их была предопределена Гекатой, не иначе. Кто, кроме богини перекрестков, мог так свести пути? Через десять – уже чувствовали себя лучшими друзьями. Валери села в кресло водителя, Крис разместился рядом и торжественно сказал:

– Ну, в путь! А куда, кстати, мы едем?

Конечно, управлять экипажем, когда рядом сидит такой ас, было спокойно, даже можно сказать, весело. Вэл даже пожалела на минуту, что дорога быстро закончилась. Сожаления эти растаяли, как мороженое в жаркую погоду, когда молодой человек вышел из машины и увидел ее подруг.

– Это вы? – спросили он и Софи слаженным дуэтом.

– Вы что, знакомы? – удивилась Лидия.

Вэл добавила масла в огонь, сказав нарочито скучным голосом:

– Вообще-то, как я понимаю, Крис – родственник того самого археолога, которому ты должна передать посылку лорда Кресвелла. Спенсеров на Крите не так уж много, не так ли?

И в Капедиану компания отправилась немедленно.

Распрямившись, Роберт потянулся и взглянул на лежащие перед ним листы. Оба варианта надписи – орочий и критский – были сделаны силлабическим, слоговым письмом. В тексте на древнем языке орков пустыни было сто сорок шесть знаков в пятидесяти полях; в критском – сто шестьдесят семь в пятидесяти пяти полях. Каждый знак повторялся от трех до десяти раз, так что можно было с уверенностью предположить, что это не логографический способ передачи информации, то есть, каждый знак не означает слово или идею…

К сожалению, наличие предположительно параллельного текста на языке древних орков пустыни задачу облегчало слабо: этот народ практически не вел записей, предпочитая устную передачу чего угодно, от преданий до законов и текстов молитв. Роберт уже мозги сломал, пытаясь найти специалиста в этом наречии… да что там специалиста! Он бы согласился работать и с каким-нибудь впавшим в старческий маразм шаманом, если бы тот мог подсказать ему расшифровку еще хоть пары знаков.

Увы, не было такого шамана. Древний язык Степи знали многие, даже и в Старом свете были специалисты, а вот пустынный – нет. И те знаки, что совпадали у тех и других орков, ничем помочь не могли, поскольку не было никакой уверенности в том, что они сохранили свое значение после полной ассимиляции пустынных орков.

Дверь кельи распахнулась, и на пороге возник Крис. Из-за его плеча выглядывало хорошенькое личико Софи Тревеллиан, а за ее спиной в полутьме коридора смутно виднелись еще два женских лица.

– Бобби, а вот и мы! – воскликнул брат, делаю шаг вперед. – Ты как? Вот, я привез тебе Софи и таинственный артефакт, который должен поставить тебя на ноги!

– Добрый день, лорд Спенсер, – вежливо поздоровалась девушка. – Прошу прощения, что мы так вломились к вам, но мне хотелось как можно скорее передать пакет от лорда Кресвелла.

– Здравствуйте, – Роберт нашарил трость и встал. – Рад познакомиться с вами, мисс Тревеллиан, и спасибо, что приехали. Прошу вас, входите. Крис, может быть, ты представишь меня остальным дамам.

– Ох, простите! – молодой человек искренне смутился, но тут же снова расцвел улыбкой. – Это Лидия и Валери. Девушки, познакомьтесь, мой брат Роберт, великий и ужасный!

Высокая брюнетка вошла в комнату вслед за Софи, вежливо улыбнулась и села в предложенное кресло. Хрупкая голубоглазая блондинка – Валери, кажется? – одним взглядом окинула келью, Роберта, сад за окном, стол с рабочими материалами. «Ах, тьма, – выругался про себя Роберт, – рисунки-то я не убрал. Будут теперь пялиться и глупые вопросы задавать, чего ждать от блондинки?».

Вэл, заинтересовавшаяся лежащими на столе большими листами, и в самом деле подошла к ним поближе и стала всматриваться в надписи.

Тем временем Софи достала из небольшого кожаного рюкзака предмет, завернутый в синюю бумагу, и с улыбкой отдала его Роберту.

– Лорд Кресвелл, думаю, положил внутрь подробное описание техники работы с этим артефактом. Так что, я надеюсь, в ближайшее время вы полностью восстановитесь.

– Я тоже на это надеюсь. Сезон кончается, а я с июня не был на раскопках… Впрочем, здешний врач говорил, что это, – он покачал в руке пакет, – должно помочь.

– Скажите, лорд Спенсер, – раздался голос Валери, – метод позиционной статистики ведь здесь не применим? А матричное моделирование вы пробовали?

Рот лорда Роберта Френсиса Спенсера, виконта Элторп, доктора археологии, раскрылся сам собой. Его любящий младший братец фыркнул и сказал:

– Бобби, мы погуляем, я девушкам розовый сад покажу и эти… росписи, ага? – Не дожидаясь ответа, он вытянул за собой Лидию и Софи и плотно закрыл дверь в келью. – Первый раз в жизни вижу, чтоб Роб не нашел что сказать о своих обожаемых слоговых надписях!

Всего через пару часов после рассвета Лавернье сунул золотой девушке и выпроводил ее из отведенной ему комнаты, потом умылся и расплатился с мадам Ургази. Шагнув под своды базара, он первым делом нашел лавочку, где варили кофе, и заказал три порции: первую, аль-каффир, для того, чтобы как следует проснуться; вторую, с медом, чтобы возместить потраченные ночью силы; и, наконец, третью, с кардамоном и корицей – чтобы как следует соображать.

Дом старого Павсания был от рынка недалеко, но Пьер все же взял экипаж: жара уже наваливалась на Аль-Искандарию, и через час – полтора дышать будет совсем уже невозможно. Дав водителю пару серебряных в качестве задатка, Лавернье велел подъехать за ним к полудню и постучал в резную деревянную дверь. Потом постучал еще раз и еще; готов был уже повернуться спиной и начать долбить каблуком, но тут послышалось шарканье и недовольный голос:

– Иду, иду уже! Куда спешить-то?

Дверь распахнулась, и на пороге маг увидел высокую худую старуху в вылинявшем, когда-то голубом платье.

– Здравствуй, Мариам! – сказал он.

– Вот оно как, приехал все-таки… – ответила старуха, и, пожевав губами, впустила нежданного гостя. – Проходи в гостиную, садись. Кофе хочешь?

– Нет, спасибо, – отказался он. – Знал бы, что ты предложишь, не пил бы на базаре.

– Ладно, – вяло отмахнулась она. – Сейчас приду.

И пошла неторопливо куда-то вглубь дома.

Лавернье прошел в гостиную, где когда-то, лет пятнадцать – двадцать назад, бывал чаще, чем в любом другом месте на земном шаре. Не кто иной, как Павсаний, старый маг со стихиями камня и ментала, учил его чуять древности, оценивать раритеты и находить покупателя на самые странные вещи. Именно благодаря ему Пьер-Огюст Лавернье, сын винодела из Арля, стал одним из самых авторитетных в мире магических антикваров.

Это был долг, а долги следует платить.

Мариам причесалась, переоделась в новое темно-синее платье и принесла поднос: пара крохотных чашечек кофе, кувшин с ледяной водой, засахаренные лепестки роз. Поставив поднос на журнальный столик, она села в кресло напротив Пьера и уставилась на него неожиданно темными, глубокими глазами.

– Я получил письмо, – сказал он, протягивая женщине листок бумаги.

Та взяла его, развернула и вновь сложила.

– Да. Я писала тебе. Ну, что же, раз ты приехал, значит, старик был прав, а я ошибалась.

– В чем, Мариам?

– Павсаний считал тебя своим сыном, а я уверена была, что ты выбросил его из своей жизни.

– Ты ошибалась, – подтвердил Лавернье.

– В кабинете то, что он тебе оставил. На письменном столе записка, все написано.

«Дорогой Пьер! Думаю, ты уже побеседовал с кем-нибудь в Хан аль-Кади, с почтенным Шенудой или не менее почтенным Махмудом Гали, и посмеялся над старым дураком, увлекшимся на закате лет живописью. Если какое-то посмертие и в самом деле существует, я, должно быть, хорошо повеселился, подсматривая за этим разговором.

А теперь я хочу оставить тебе истинное мое наследство. Не тот мусор, что купят – или не купят! – на аукционе, нет. Я оставлю тебе информацию о своем открытии, а ты уж сам реши, что ты будешь с этим делать».

Лавернье прервал чтение: ему явственно послышалось где-то рядом злокозненное хихиканье. Он налил себе воды из кувшина, что принесла Мариам, и, подумав, поставил на комнату абсолютный щит. Судя по вступлению, Павсаний оставил ему в наследство большую бомбу.

Ну что же, посмотрим, где у нее взрыватель…

«Последние двенадцать лет я работал над магией желания.

Ты скажешь, что это легенды для первокурсников и такой стихии не существует вовсе, и будешь неправ. Она существует. И я нашел способ управления ею. Очень простой и в то же время сложный, потому что для того, чтобы любой человек, эльф, гном или орк подчинился твоему желанию, нужны две вещи: талант и особые, разработанные мною краски. Ну и, разумеется, заклинания; одно следует накладывать в процессе создания картины, второе привязать к моменту, когда воздействие должно начаться.

Набор красок и формула – в сейфе.

Теперь ты можешь уйти и не принимать на себя ответственность. Или же принять участие в аукционе, купить этот дом вместе со всем содержимым (никчемное барахло, откровенно говоря!) и получить законные права на то, чтобы быть единственным обладателем стихии.

Надеюсь, что ты приедешь достаточно быстро, и до аукциона у тебя останется время подумать…

Павсаний Гирет, маг.

Писано в Аль-Искандарии 17 июля 2184 года от О.Д.»

Выругавшись сквозь зубы, Лавернье бросил на стол письмо, встал и подошел к окну. Вид из него был не слишком вдохновляющий: внутренний двор дома старого Павсания не цвел розами и не был украшен фонтаном. За стеклом Мариам, уже переодевшаяся в линялое голубое платье, кормила кур.

Пьер вернулся к столу, перечитал письмо, тщательно сложил его и убрал в пространственный карман.

Глава 5

После серии приседаний доктор Василидис остановил Роберта:

– Довольно! Перегружать связки тоже не нужно. Сейчас, после упражнений, боль возвратилась?

– Да, и довольно сильная, – кивнул тот.

– Это плохо, боли быть не должно…Придется через сорок восемь часов повторить работу с артефактом.

– То есть, я должен пока оставаться здесь, в монастыре? – Роберт слегка приуныл: очень хотелось вырваться из обители, уйти от строгого распорядка дня и здорового, но не слишком вкусного питания.

– Да нет, зачем? Вы остановитесь в Ретимно?

– Да, брат там зарезервировал номер в отеле.

– Вот и хорошо, я туда приеду во вторник. А пока… Тренироваться, ежедневно увеличивая нагрузку по чуть-чуть. Плавать как можно больше. Я дам вам описание специальной гимнастики, постарайтесь делать ее каждый день; там указано, какие упражнения нужны утром, а какие – вечером, чтобы расслабить мышцы.

– Я понял. Спасибо, Андроникас.

– Артефакт… – продолжал тот, не обращая внимания на сказанное пациентом, – Артефакт я верну, недели через две. У меня есть еще несколько сложных случаев… Вы ведь не будете возражать?

– Давайте сделаем там, – Роберт улыбнулся. – Оформим официальное дарение магического предмета монастырю святого Ругера, с условием обязательного использования его в госпитале.

– Да, замечательно! – Василидис искренне обрадовался. – Они хорошие люди, монахи, но… иногда не понимают, что даже божественное благословение должно работать.

Закрыв за доктором дверь кельи, археолог потер лоб. Сколько же вещей у него накопилось в этой келье! Каких-то четыре месяца, сперва в клинике, потом в монастыре, и он совершенно растренировался! А ведь раньше мог собраться за пятнадцать минут и с одним рюкзаком уехать на полгода куда-нибудь… в пустыню Гоби.

Платье было загадочным. Тонкая, легчайшая, почти полупрозрачная ткань прозрачной все же не становилась; пятна полутонов при каждом повороте превращались в другой рисунок, но в пестроту не сваливались; крой ничего не обтягивал и не подчеркивал, но почему-то было ясно, что фигура в этом платье отличная. В общем, Вэл, ни разу доселе не поддавшаяся на агитацию Лидии «А давай купим для тебя еще вот такое платье», здесь всерьез задумалась о приобретении чего-нибудь похожего.

Волны сверкали нестерпимо, но вдали, на линии горизонта, можно было разглядеть цепочку маленьких лодочек, тянущихся за катером. Рыбаков буксировали к местам, подходящим для ловли. Женщина в замечательном платье и широкополой шляпе стояла к ней спиной и смотрела на море. Наконец она повернулась. Валери осознала, что пялится уже просто неприлично, смущенно улыбнулась и поздоровалась.

– Добрый вечер, – отозвалась немолодая дама. – Какой вид отсюда, с террасы, не правда ли?

– Да, я всегда жалею, что я не художник. Увы, последний удачный рисунок у меня получился в возрасте пяти лет, когда я нарисовала Буку, живущую под кроватью. Прошу вас, присоединяйтесь ко мне, сейчас принесут коктейли.