Странствия Ветра

Игорь Михайлович Гаркушин

Странствия Ветра

* * *

Глава 1

После того как Серафима стала свидетельницей моего выхода из портала, пришлось призвать на помощь все свое красноречие, чтобы убедить ее в том, что это был фокус, секрет которого я выведал у одного малоизвестного иллюзиониста. А чтобы не оставить последнего без хлеба, пообещал сохранить секрет в тайне.

— Ну сколько раз повторять, не могу научить тебя такому фокусу! Я дал клятву и сдержу ее. Можешь дуться сколько угодно — не поможет! Уже пожалел, что решил разыграть тебя! Лучше скажи, почему ты вместо того, чтобы сидеть на занятиях, зависаешь в моей квартире? — перешел я в наступление.

— Так ведь лекции закончились, а преддипломная практика начинается только на следующей неделе! — наконец сдалась Серафима. — Ой, вечером же ко мне придут сокурсники! Я не знала, что ты приедешь, вот и позвала их в гости. Если хочешь, я кину сообщение, чтобы не приходили.

Во взгляде сестренки читалась надежда на то, что я не заставлю ее отменять вечеринку.

— Ладно уж, пусть приходят, — разрешил я. — Заодно и посмотрю, с кем ты общаешься.

Серафима бросилась ко мне на шею, утверждая, что я лучший в мире братик.

Из дома я поехал в клинику отца, чтобы повидаться с родителями, а затем заскочил к Димке. Лучший друг ошарашил новостью о том, что теперь он женатый человек и отныне навряд ли сможет принимать участие в совместных походах в бар и тем более в задуманных мною путешествиях, ну разве что в качестве удаленного помощника. Димкина жена оказалась миловидной, но непростой и достаточно прямолинейной женщиной. При общении со мной она сообщила, что у супруга теперь в приоритете семья, на втором месте — работа (на которую ей с большим трудом удалось устроить Димку), на третьем — спорт (походы в фитнес-зал и бассейн), а то стали округляться щеки и увеличился животик. День у мужа расписан по часам, и мне очень повезло, что смог застать его дома. Столь откровенный намек был мною воспринят правильно, и оттого я вскоре попрощался. Вышел из подъезда немного расстроенным. Теперь в родном мире у меня не осталось даже друзей! Димка всегда отличался мягкостью характера, а женившись, и вовсе перешел в отряд подкаблучников. Ну что же, это его выбор!

Идти одному в бар категорически не хотелось, но нужно было как-то поднять настроение. Поэтому я накупил деликатесов, взял бутылку дорогого виски и отправился домой, планируя тихонько посидеть на кухне, чтобы не мешать компании Серафимы. Но планам моим не суждено было осуществиться.

Квартиру оккупировала орда молодых людей. Громко играла музыка, а на кухне Серафима в компании двух подруг и атлетически сложенного парня готовила коктейли. Стоило мне отвоевать немного места за столом и обосноваться, как на кухню заглянула девушка с волосами, окрашенными во все цвета радуги. Обменявшись с Серафимой парой фраз, она бросила на меня заинтересованный взгляд, достала из шкафа шот-стакан и смело примостилась рядом.

— Ну, Вита в своем репертуаре! — прыснули девушки и, подхватив подносы с коктейлем и канапе, направились к веселившимся друзьям.

— Не обижай моего братика! — добавила Серафима, исчезая в дверном проеме.

Молча плеснув в стакан девушки, а затем по традиции звякнув об него своим стаканом, я пригубил напиток и откинулся на спинку диванчика, наслаждаясь букетом.

— И чем же моя персона заинтересовала такую яркую девчонку, как ты? — прерывая молчание, поинтересовался я.

— Сима часто о тебе рассказывает и всегда с таким обожанием, а познакомить все никак не может. Вечно отговаривается, что ты в очередном странствии. И тут такая удача, знаменитый брат дома, да к тому же собирается в одиночестве дегустировать виски. Как я могла проигнорировать это и продолжать веселиться в нашей узкой тусовке. Давно хочу поближе с тобой познакомиться! — довольно откровенно призналась Вита.

— Смело! — заключил я. — Правда, если ты обо мне знаешь достаточно много, то, может, стоит прийти к паритету. Чем сейчас увлекаются неординарные девушки?

— Ну, интересных тем достаточно много. Вот, в последнее время в тренде ночные гонки, — поставив на стол опустевший стакан, сообщила Вита.

— И что это, компьютерная игрушка или реальные автогонки?

— Не просто автогонки, это движ с особым вайбом! — гордо заявила она.

— Гонки с особой атмосферой? Уж не хочешь ли ты сказать, что вхожа в круг стритрейсеров? — с недоверием переспросил я.

Скорчив обиженную мину, Вита рассказала, что не только знакома практически со всеми городскими стритрейсерами, но и даже в прошлую субботу принимала участие в женском заезде.

— Ну и как, на финише была первой? — немного сыронизировал я.

— Почти, Симке все же удалось опередить меня на пару секунд, — призналась Вита и, спохватившись, закрыла рот ладошкой.

— Так… Получается, сестренка у меня экстремал и любит погонять с ветерком! — констатировал я. — И давно она в этой теме? Молчишь? Не стоит отпираться, если уже проговорилась. Рассказывай, я имею право знать об увлечениях Серафимы! К тому же я ей не отец, а всего лишь старший брат и никаких санкций применять не буду.

Немного помявшись, Вита призналась, что это Серафима где-то умудрилась познакомиться с одним из лидеров городского клуба стритрейсеров и, по его приглашению, посетила несколько ночных сходок, а уже затем призналась подругам в новом увлечении. Стритрейсерская тусовка оказалась настолько драйвовой, что все одногруппники Серафимы стали ее активными посетителями. Правда, принять участие в гонках мало кто смог, разве что Симкин парень, уже имевший свой автомобиль, да некая Кристина, которой папа на двадцатилетие подарил спорткар. Пару недель назад Вите посчастливилось подружиться с гонщиком по имени Илья, который согласился предоставить ей свою машину на несколько женских заездов. Вот в прошлую субботу она и попробовала свои силы…

Постепенно разговор перешел на другие темы, а по мере уменьшения содержимого бутылки и вовсе стал напоминать беседу озабоченной поиском сексуальных приключений девицы с монахом, давшим обет безбрачия. Наконец, когда на кухню в очередной раз заглянула сестричка, я попросил ее вызвать для Виты такси.

Утром, за завтраком, я невзначай поинтересовался у Серафимы, как давно она обзавелась водительскими правами.

— Скоро будет год. А ты откуда знаешь? — удивилась она.

— А родители в курсе твоего увлечения гонками?

Серафима округлила глаза, а затем в сердцах воскликнула:

— Вот Витка — сволочь! Разболтала!

— Да, подруга у тебя, конечно, своеобразная, но рано или поздно об этом все равно стало бы известно! — безапелляционно заявил я и приготовился прочитать сестренке длительную нотацию об опасности подобных экстремальных увлечений, но Серафима меня опередила. Она с горячностью стала доказывать, что городской клуб строго следит за этой самой пресловутой безопасностью. К гонкам допускаются только технически исправные автомобили, а все модернизации, будь то двигатель, трансмиссия или ходовая, должны непременно пройти техническую оценку Станислава Сергеевича (между прочим, по профессии автоинженера). Сами заезды проводятся в ночное время, на прямом участке автотрассы, когда и без того не особо интенсивное движение на нем почти полностью прекращается. А чтобы я перестал волноваться и сам убедился в безопасности ночных гонок, Серафима пригласила меня в ближайшую субботу их посетить.

Никаких планов на это время у меня все равно не было, вот я и решил принять приглашение.

Серафима со своим парнем заехали за мной далеко за полночь. По причине позднего времени дороги в городе были свободны, и потому через десять минут мы уже оказались за его пределами. Преодолев по трассе километров двадцать, мы свернули направо.

Когда-то, во времена Союза, здесь располагался какой-то научно-исследовательский институт. В современной России его изыскания оказались никому не нужны, институт зачах, но комплекс зданий почему-то так никому и не продали. Днем появлялись редкие сотрудники, да за порядком следили несколько уборщиц, а ночью дежурил всего один охранник. Как рассказала Серафима, за то, чтобы он не вызывал полицию и не жаловался, члены клуба платили ему перед каждой сходкой. Здания располагались всего-то в пятистах метрах от трассы, а самым ценным была большая, хорошо заасфальтированная площадь перед ними. Мы припарковались на свободном месте, почти у самого выезда на трассу, и отправились в гущу собравшихся на площади людей. Серафима то и дело с кем-то здоровалась, перебрасывалась репликами, а иногда даже дружески обнималась. Ее парень следовал за Симой по пятам, но был намного сдержанней. Мне даже показалось, что он приехал на эту сходку только ради Серафимы. И если это так, то я рад за свою сестру!

А между тем на площади было на что посмотреть, и дорогие навороченные авто, безусловно, были на первом месте. Здесь обосновались несколько спорткаров, вокруг которых толпилось больше всего народа. Стояли увешанные светодиодами и переливающиеся разноцветной подсветкой автомобили. Немного поодаль собрались поклонники автозвука. Из открытых и унизанных динамиками дверей их автомобилей то и дело звучала музыка, от которой волосы становились дыбом, а сердце начинало стучать в такт ударов сабвуфера. Некоторые авто стояли с открытым капотом, а все желающие могли заглянуть и оценить проделанный хозяином апгрейд.

Несмотря на тусклый свет уличных фонарей, площадь казалась ярко освещенной от обилия светящихся фар и подсветок. А собравшийся здесь народ я про себя разделил на две категории: тех, кто пришел посмотреть, и тех, кто пришел себя показать. И среди последних особенно ярко блистали некоторые девицы, несмотря на прохладную ночь, нарядившиеся в короткие вечерние платья, а парочка из них и вовсе щеголяла в открытых купальниках. На мой немой вопрос Серафима пояснила, что именно они сегодня будут давать старт гонкам.

Спустя какое-то время публика потянулась к трассе. Чтобы занять хорошие места, заторопилась и Серафима. Схватив меня под руку, она быстрым шагом направилась на противоположную сторону трассы. По всей видимости, этот участок дороги пришелся по душе и друзьям сестренки, так как здесь уже собрались почти все ее сокурсники, принимавшие участие в давешней вечеринке, включая расплывшуюся в улыбке Виту.

Какой-то парень в ярко-оранжевой футболке, используя громкоговоритель, объявил о начале первого заезда. К прочерченной мелом поперек трассы линии стали подъезжать автомобили, а комментатор сообщал их марку и имя участника заезда. Каждое объявление зрители встречали одобрительными криками, но иногда был слышен и свист. Первыми со старта рванули представители отечественного автопрома, а через несколько минут комментатор озвучил имя победителя. К моему удивлению, им стал водитель невзрачной «копейки». Толпа одобрительно зашумела, а сестра шепнула мне, что под капотом этого раритета двигатель от Mitsubishi. После завершения третьего заезда комментатор предупредил о приближении к месту старта со стороны области колонны фур. По толпе пронесся недовольный гул, но меньше чем через минуту на трассе с нашей стороны уже не было ни одного человека.

После возобновления заездов, безусловно, самыми зрелищными стали старты спорткаров, в одном из которых принимала участие подруга Серафимы — Кристина. Сестренка громко за нее болела, но спорткар Кристины все же отстал от победителя больше чем на корпус.

Заезды завершились, и народ постепенно стал разъезжаться, но Серафима не стала спешить, заверив, что в самом конце всегда бывает что-то интересное. И действительно, когда площадь почти опустела, несколько отчаянных парней устроили дрифт-соревнования. Не жалея резину, они сначала выписывали по асфальту круги — бублики и восьмерки, а затем решили продемонстрировать парный дрифт. Первая пара почти справилась с задачей, синхронно проделав два бублика, но на третьем столкнулась бамперами. Когда в центр площади выехала вторая пара, стоявшая по соседству Вита с восторгом воскликнула, что за рулем одного из автомобилей ее Илья, и устремилась подобраться поближе.

— Вита! Стой, это опасно! — предостерегающе крикнула Серафима и, сделав несколько шагов ей вслед, попыталась остановить подругу. В этот момент надрывно взревели двигатели, и дрифтеры стали входить в занос. Вдруг к визгу шин добавился металлический лязг. Заднее колесо идущего первым автомобиля, кувыркаясь в воздухе, полетело в сторону девушек, ударилось об асфальт у самых ног Серафимы и, зацепив ее, покатилось дальше. Сестру после столкновения развернуло всем телом, она громко вскрикнула и, как подкошенная, рухнула на землю. В ужасе от произошедшего я мгновенно оказался подле нее. Серафима была без сознания, а из уголка рта и из носа стекали струйки крови. Главное — она была жива! Нас обступили немногочисленные свидетели произошедшего, и кто-то предложил не дожидаться скорой, а воспользоваться его фургоном, чтобы как можно быстрее доставить Серафиму в ближайшую больницу. Осознавая, что каждая секунда на счету, я решил воспользоваться предложением. Попросив пребывавшего в шоке парня Серафимы подобрать еще пару крепких ребят, я организовал бережное перемещение так и не пришедшей в сознание сестры в фургон. В салоне минивэна тускло горела лампочка, и в ее свете я постарался тщательно обследовать все полученные Серафимой повреждения. В итоге пришел к неутешительному выводу. Помимо ушиба грудной клетки, налицо были все симптомы черепно-мозговой травмы. Мысль о том, что сестренка может и не выжить, заставила сердце сжаться от боли. И тут я вспомнил об осколке кристалла Кемуэля, все это время благополучно лежавшего во внутреннем кармане моей ветровки. Мельком посмотрев на сосредоточенного водителя, я достал осколок и положил его к изголовью Серафимы. Секунды растянулись в вечность, но почему-то не происходило ничего. Я уже подумал, что кристалл, возможно, потерял свои свойства, но, вспомнив опыт общения в инфернальном мире с кристаллами пертоигнила, решил попробовать нечто похожее и с осколком концентрированной маны.

Сжав в руках кристалл, я стал вспоминать все забавные случаи, произошедшие с моей сестренкой, ее веселый и жизнерадостный нрав, свои нежные братские чувства к ней и внезапно почувствовал теплоту, исходящую от осколка. Вокруг моих рук замерцало слабое свечение благотворной энергии. Направив его к Серафиме я, отрешившись от всего окружающего, сконцентрировал все свои мысли на желании скорейшего выздоровления своей любимой сестренки…

— Клим, ты что, молишься надо мной? — спросила Серафима, возвращая меня к реальности.

— Да, моя Принцесса Непоседа! — еле сдерживая слезы радости, проговорил я, вспоминая детское прозвище Серафимы. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально вроде, — машинально ответила сестра, поднимаясь с пола. — А почему я лежу? И где это мы?

Минивэн, въехав в город, заложил вираж. Серафиму по инерции повело в сторону, но она мгновенно отреагировала, схватившись за поручень и тут же присела на откидное боковое сидение.

«Полностью восстановилась, но все же показать ее хирургу не помешает», — подумал я, подмигнув сестре.

Серафима мирно посапывала на диване, а я в то утро так и не смог уснуть. В голове все время крутились мысли вокруг произошедших событий.

«Если бы я не оказался рядом?..»

«Хорошо, что осколок кристалла Кемуэля взял с собой!..»

«Кому из семьи оставить этот осколок?..»

«Как объяснить его происхождение и как научить им пользоваться?..»

Наконец, решившись, я позвонил Глаше. Только она поймет его настоящую ценность и сможет правильно им пользоваться…

О том, что мой отпуск подошел к концу, я понял, когда ощутил, что полон сил и даже способен проторить портал в любой закрытый мир. Еще и Блюм сообщил, что строители заканчивают внутреннюю отделку моей башни. В родном мире меня уже ничего не могло удержать, и я, попрощавшись с родными, отправился навстречу новым приключениям.

Глава 2

В Великом Лесу множество троп. Все они переплетены в сложный лабиринт, и только высокородный эльф безошибочно определит — кто первым протоптал ту или иную стежку. Конечно, лесные обитатели прекрасно в нем ориентируются, но заглянуть так глубоко в прошлое Великого Леса могут лишь представители благородного сословия. Когда-то давно, на заре веков в среде эльфов не существовало никакого разделения. Магия жизни была доступна любому представителю лесного народа, но катастрофа изменила облик Великого Леса и разделила некогда единое племя.

Бедствие пришло с небес. В тот день они взорвались раскатами грома. Раскаленные докрасна камни огненными росчерками раскрасили небеса, и рухнули вниз. Огромные ямы-оспины обезобразили лик Великого Леса, а затем начался пожар. Он бушевал седмицу, а поднявшийся ветер раскидывал волны огня по стонущему от боли зеленому океану. Пыль и гарь заполнили воздух, и день превратился в сумерки. Наконец пошел дождь, но не обычный, а холодный. Дождинки превращались в хлопья грязно-серого цвета и ложились на землю хрустящим ковром. Вода стала твердой, и магия жизни надолго покинула эти места. Немногочисленные остатки лесного народа оплакивали погибших и скитались в поисках пищи. Но Великий Лес огромен, и, чем дальше от центра катастрофы проживали выжившие эльфы, тем им проще было отыскать уцелевшие участки живого Леса, да и вода здесь затвердела не везде. А на самом краю, на границе с соленым океаном, в котором плавала земная твердь, магия жизни по-прежнему заполняла все сущее.

Лесной народ не сгинул в катастрофе, но значительно поредел и оказался разделен. В мелкие прибрежные поселки стали стекаться все выжившие в катаклизме эльфы. Но оказалось, что уцелевший Лес в окрестностях факторий не в состоянии прокормить такое количество народа. Среди соседних поселений, решивших определиться с границами владений, стали вспыхивать споры, и очень скоро пролилась первая кровь. Смутные времена междоусобицы продлились целое столетие, еще больше проредив лесной народ и окончательно разделив его на пять королевств. В каждом королевстве образовались сословия. Где-то, как например в Западных пределах, власть захватили эльфы, пришедшие из выжженных дубрав, а где-то местные жители, воспользовавшись магией места, сумели низвергнуть пришлых в ранг прислуги. Но везде сильный смог возвеличиться над слабым и стал повелевать. Многие знания были утеряны, а носители сохранившихся не спешили ими делиться со всеми своими соплеменниками, предпочтя узкий круг приближенных правителя и тем лишь закрепляя сословное разделение.

Конец междоусобной войне, со временем перешедшей в вялотекущую стадию, положила королева Южных пределов — Россэамила. Ей удалось убедить правителей оставить вражду и обратить свои взоры на постепенно возрождающиеся земли выжженных дубрав. Зелень молодого Леса шаг за шагом отвоевывала у черных пустошей жизненное пространство, и заключившие перемирие эльфы теперь связывали свое будущее с возрождением Великого Леса. В своем благородном стремлении Россэамила собрала вокруг себя всех могущественных магов жизни. Так появился Круг Возрождения, ставший впоследствии самой влиятельной в мире силой, решения и рекомендации которой были обязательны для исполнения подданными всех королевств.

Шли годы, огромные лесные пространства вошли в тот возраст, когда у деревьев-исполинов рождаются души — дриады. А с появлением дриад и магия жизни вернулась в возрожденный Лес. Магия вернулась, вот только делиться с подданными всеми ее секретами закрепившееся у власти сословие не стало. К тому же, в смутные времена у эльфов, наделенных долгим сроком жизни и оттого не склонных в браке к многодетности, случился демографический провал. Мужское население эльфийских королевств в междоусобной войне значительно сократилось, а среди новорожденных отчего-то стали преобладать девочки. Конечно, молодые эльфийки из аристократического сословия легко находили себе спутника жизни, а все остальные, оставшиеся не у дел девушки были вынуждены искать партнеров на стороне. Кто-то находил себе суженого среди дриад, ведь общеизвестно, что дриады-мужчины ничем не уступают эльфам во внешней красоте и мужественности. Однако, выбрав себе в мужья дриада, эльфийка обрекала себя на отшельническую жизнь вдалеке от поселений сородичей. А все потому, что древесные души не могут далеко и надолго отлучаться от древа, давшего им жизнь. Некоторые девы стали выходить на охоту в надежде отследить и пленить молодого неженатого охотника или травника из отдаленного поселения. А кто-то искал счастья среди малочисленных и отсталых представителей других рас, из ниоткуда появившихся в возрожденном Лесу — куцеухих людей, пресноводных русалов или полуросликов халфлингов. Правда, от таких браков рождались метисы, к коим высокородные эльфы относились с презрением, но даже это не останавливало некоторых отчаявшихся девушек.

Оперировать природной магией каждый эльф способен с момента достижения подросткового возраста, и вплоть до совершеннолетия эта способность только развивается. А затем, когда юный организм окреп и полностью сформировался, неизбежно наступает период застоя. Дальнейшее совершенствование магических способностей возможно лишь в любви. Магия жизни и любовь неразделимы. Ведь, по сути, любовь — самый сильный источник созидательной магии. Без этого чувства жизнь замирает и чахнет, а с его появлением бурно развивается, порождая новые формы и расширяя освоенные горизонты. Дабы не зачахнуть и не утратить внутреннюю и внешнюю красоту, остановившись в магическом развитии и тем самым значительно сократив срок своей жизни, одинокие эльфийки неблагородного сословия порой проявляют настоящие чудеса изобретательности. Впрочем, Лаэль никогда не причисляла себя к последним и каждый раз, выходя на охоту, надеялась лишь на удачу. Повстречать в молодом лесу неженатого и беспечного эльфа попросту невозможно, в окрестных поселениях давно не осталось незанятых мужчин. Оставалась надежда столкнутся с только что появившимся в Лесу представителем отсталой расы, и он окажется молодым и достаточно привлекательным мужчиной. Но пока что все встреченные Лаэль пришельцы — это старый немощный старичок халфлинг да две дородные куцеухие женщины, лепетавшие что-то на режущем слух грубом каркающем языке.

Молодая эльфийка часто задавалась вопросом — откуда в Лесу появляются пришельцы, но так и не смогла прийти к однозначному ответу. Старейшины поселения объясняли их появление стремлением молодого Леса увеличить разнообразие своих жителей. Вот сырая магия Леса и воплощает обитателей далеких звезд. Оттого они и говорят на незнакомых языках, а выучив эльфийский, рассказывают причудливые истории из своей прошлой жизни. Но как объяснить появление в Лесу смердящих запахом разложения умертвий, низводящих магию жизни и с каждым годом захватывающих все большие области Великого Леса? Даже Круг Возрождения никак не может справиться с этой напастью, время от времени объявляя о наборе резервистов и повышая повальный налог. Сырая магия Леса воплотить подобную гадость никогда бы не смогла!

В очередной раз размышляя над этим, Лаэль вышла на небольшую лужайку, усеянную цветущими ландышами, и остановилась, прикидывая, как лучше ее преодолеть, чтобы не потревожить покой духа поляны. Вдруг она почувствовала, что магический фон пошел рябью и всколыхнулся, будто воды озера от брошенного в зеркальную гладь камня. Определив точное направление, Лаэль стремглав бросилась в лес, понимая, что ей впервые удалось оказаться так близко к месту воплощения пришельца. С трудом заставив биться медленнее готовое вырваться из груди сердце, эльфийка замедлила шаг и, мягко ступая, вышла к поросшему подлеском оврагу-шраму, некогда проделанному упавшим с небес камнем. Рядом с наполовину засыпанным землей небесным булыжником стоял и озирался одетый в сливающуюся с зеленью леса одежду молодой куцеухий. Его аура не была переплетена с женскими эманациями, и сам он был весьма недурен собой. Сердце вновь забилось так, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов магической праны. Это был ее шанс, который нельзя упускать! Обратившись к внутреннему источнику силы, Лаэль сотворила заклинание обворожение и, появившись в поле зрения пришельца, активировала его. Но, к великому удивлению молодой эльфийки, на куцеухого человека ее чары не произвели никакого воздействия. Мазнув по Лаэль взглядом, он еще более пристально осмотрелся и лишь только после этого, улыбнувшись, кивнул головой, всем своим видом выказывая дружелюбие.

«И это все!» — удивилась Лаэль. Обычно пришельцы, недавно воплотившиеся в Великом Лесу, легко поддавались даже самым легким магическим воздействиям. А этот человек, как показалось, вообще не заметил направленного на него заклинания. Правда, поговаривали, что иногда появляются пришельцы, изначально способные к некоторым магическим воздействиям. Но до сегодняшнего дня никто из многочисленных знакомых эльфийки с таковыми не сталкивался. Лаэль даже показалось, что человек сейчас просто пройдет мимо нее и спокойно удалится. А она так и будет растерянно стоять и наблюдать, как исчезает ее шанс на любовь, долгую жизнь и полноценную магию. К горлу подкатил комок обиды и злости на себя. Лаэль решила действовать так, как если бы сейчас напротив нее стоял не куцеухий, а равный ей в магической силе молодой эльф.

Вновь потянувшись к внутреннему источнику, она направила заклинание изгородь на растущие по склонам оврага поросли жимолости и, спохватившись, бросила вдогонку силки. Вьющиеся побеги кустарника мгновенно разрослись и переплелись между собой, окружая куцеухого, а выстрелившие в его сторону прочные, лишенные листвы ветви должны были плотно опутать пришельца… Любой молодой эльф попытался бы сотворить контрзаклинания, но человек снова удивил. Каким-то непостижимым образом он успел выхватить два коротких клинка и перерубить ими ветви силков. Затем в высоком прыжке преодолел изгородь. Приземлившись на руки, кувыркнулся через голову, а в следующее мгновение оказался за спиной Лаэль. Крепко обхватив эльфийку, он прижал к ее горлу остро заточенный клинок. Лаэль с ужасом поняла, что из охотницы превратилась в дичь. Куцеухий оказался не простым обывателем своего звездного мира, а опытным воином. И это не сулило для нее ничего хорошего. Лаэль прекрасно знала, что делают воины-эльфы со своими живыми трофеями, а уж дикари куцеухие и подавно! Но то, что произошло дальше, просто не укладывалось в голове. Пришелец на чистейшем общеэльфийском спросил:

— Ты зачем на меня напала, красавица?

Глава 3

Средоточие встретило меня целым ворохом требующих немедленного решения проблем и единственным, но весьма приятным событием — башня Бродяги полностью достроена и ожидает своего владельца! Блюм, распираемый гордостью, поспешил продемонстрировать интерьеры моего нового жилья, то и дело интересуясь, правильно ли он угадал с меблировкой? И каждый раз, услыхав в ответ одобрение, расплывался в улыбке. После осмотра башни мы с Блюмом направились к общежитию домовых, где временно были размещены мастера строительной артели. По пути мой лохматый приятель со вздохом сообщил, что по мере завершения строительства количество незанятых в работах мастеров с каждым днем увеличивалось, а, как известно, праздность всегда соседствует с поиском развлечений. Гномы же славятся своим умением производить горячительные напитки даже в походных условиях. В общем, четыре последних дня в общежитии идет грандиозная попойка. Многие домовые успели сдружиться с гномами, а некоторые из них, не удержавшись, пополнили ряды веселящейся компании. Понятное дело, наведением порядка на вверенных участках вышедших из строя домовых заниматься некому, и такое положение вещей может сильно не понравиться Хранителю Оуму.

Несмотря на легкое подпитие, старший мастер Брок своей деловой хватки не утратил и при расчете был предельно собран. Даже попросил составить расчетный документ. Объяснив необходимостью отчитаться перед гильдией строителей.

— К сожалению, иногда наступают времена, когда поток заказчиков иссякает, и приходится обращаться в гильдию, дабы не прозябать без работы. По завершении объекта каждая артель, член гильдии, вносит один процент от своего заработка в общий фонд, — стал пояснять Брок. — Так вот, на основе этого расчетного документа мы и сможем обосновать сумму взноса.

Я успел лишь согласно кивнуть, как в руках у Блюма уже появился планшет с готовым текстом и необходимыми расчетами. Мне осталось только поставить автограф и пожать крепкую ладонь гнома.

Следующей в списке первоочередных задач стояло незамедлительное возвращение строителей в их родной мир. Я со вздохом подумал, что опять подчистую исчерпаю свои внутренние резервы силы. Но Блюм, словно прочитав мои мысли, с хитринкой во взгляде предложил сперва нанести визит Хранителю Оуму.

Я ожидал суровой отповеди из-за привнесенной в размеренную жизнь Средоточия дисгармонии нанятыми мною гномами, но Хранитель излучал спокойствие.

— Вижу, отпуск в родной мир пошел тебе на пользу. Замечательно! Надеюсь, опыт истощения силы в дальнейшем удержит тебя от ее необоснованного расходования? Кстати, мне твои вынужденные простои не нужны совершенно. Поэтому отправка строителей домой через проторенный тобою портал неприемлема.

В руке Хранителя появился алмаз средних размеров. Положив его на стол, он продолжил:

— Сегодня же организуй перемещение артели к ближайшему доступному в их мире портальному камню, а в качестве компенсации за неудобства предложи этот диамант. Завтрашний день тебе придется посвятить подготовке к новому заданию, и оно будет не из простых. Мир, в который ты отправишься, стал ареной довольно ожесточенной борьбы, так как представляет из себя лакомый кусок для любого представителя Вселенского собора, испытывающего нехватку в притоке энергии. Он наполнен природной магией, и местные жители умеют ею пользоваться. Передавать тебе обширный пласт знаний по энергетической структуре мироздания не имеет смысла, но прими к сведению, что миры, в которых активно применяются магические практики, в разы превосходят остальные в энергетической отдаче, а стало быть, всегда будут ареной борьбы Созидателей. Так случилось, что данный мир не только магический, но и расположен в точке пересечения границ территорий сразу нескольких могущественных Созидателей. Некоторое время назад владевший этим миром Созидатель Кирнос погиб, а молодой и амбициозный преемник не успел вовремя сориентироваться. Моментом временной бесхозности воспользовались соседи, засеяв его портальными камнями. Причем, в спешке, ведя борьбу друг с другом, они разрывали пространственную оболочку планеты где попало, в том числе и на достаточно больших высотах. В стремлении же уничтожить портальные камни конкурентов противоборствующие силы едва не обратили цветущий мир в пепел. Как результат, энергетические потоки практически иссякли и восстановиться должны были, увы, не скоро. А кому нужен почти умерший мир? Про него на долгое время забыли, когда же процесс восстановления приблизился к завершению, утраченный интерес вспыхнул вновь. Стремящиеся завладеть потоками энергии Созидатели-соседи принялись активно использовать уцелевшие портальные камни, заселяя вожделенный мир расами-пришельцами, связанными с пославшими их демиургами неразрывной связью. Однако преемник Кирноса, Адариос, на этот раз отреагировал вовремя и сумел минимизировать энергетические утечки. Казалось бы, теперь макроэнергетика пострадавшего мира должна быстро восстановиться, но отчего-то этого не произошло. Налицо вредоносное действие магического артефакта средней мощности. Доставь его мне или уничтожь, как хочешь, главное, чтобы магический мир полностью восстановился. Иначе это грозит… Впрочем, зачем тебе политические расклады?..

* * *

Портальный камень, с которого я спрыгнул, лежал на дне неглубокого оврага. Оглядевшись, я пришел в восторг от красоты и величия открывшегося пейзажа. В вышине был виден лишь небольшой лоскуток голубого неба, все же остальное пространство заполняло ярко-зеленое буйство листвы возвышавшихся над оврагом деревьев-великанов. А стены проделанной камнем ложбины, поросшие увешанными светло-синими гирляндами плодов ползучих кустарников, только подчеркивали величие зеленых исполинов. Мелодичные трели лесных пичуг не несли даже тени беспокойства. Вот и я, не заметив никакой угрозы, решил выбраться из оврага, но, сделав пару шагов, неожиданно оказался лицом к лицу с невероятно красивой девушкой. Правильные черты лица с большими выразительными глазами ярко-голубого цвета, ниспадающие на плечи, переплетенные лентами пепельно-русые волосы, платье, облегающее фигуру и выгодно подчеркивающее ее идеальные пропорции, придавали образу незнакомки привлекательность милой сказочной героини, сошедшей с иллюстрации художника. А острые кончики ушек, выглядывающие из-под волос, лишь дополняли облик. Эльфийка улыбнулась мне манящей улыбкой, а в ее глазах заблестели искорки. В ответ я тоже улыбнулся и, демонстрируя дружелюбие, сделал пару шагов ей навстречу. Мои простые и логичные действия отчего-то вызвали у эльфийки целую гамму чувств — удивление, замешательство, смущение и решимость. Стоило последнему чувству отразиться в мимике незнакомки, как ее глаза вновь засверкали искорками, и, пропев какую-то фразу, она взмахнула руками. Подчиняясь пассам эльфийки, кустарники, укоренившиеся на склонах оврага, резко выбросили в мою сторону зеленые унизанные шипами побеги, окружив уплотняющейся с каждым мгновением живой стеной. А затем побеги, закручиваясь спиралями, устремились к моим рукам и ногам, угрожая в следующую секунду спеленать и обездвижить. Мои инстинкты, наработанные в тренировочном зале башни Хранителя Оума, не подвели, и тело начало действовать еще до того, как я осознал опасность происходящего. Клинки-мачете, захваченные с собой по совету Блюма, легко перерубили бешеную поросль. Мне удалось преодолеть почти сомкнувшуюся над головой стену-купол и осуществить захват сзади, прижав лезвие мачете к тонкой шее незнакомки.

Оказавшись в моих руках, эльфийка громко выдохнула и задрожала мелкой дрожью, даже не помышляя сопротивляться. Причинить какой-либо вред столь очаровательному созданию у меня попросту не поднялась бы рука. К тому же, напав, незнакомка не применяла никаких действий, способных нанести физический урон. Подчиняясь внезапному порыву, я ослабил давление на клинок и спросил:

— Ты зачем на меня напала, красавица?

Глава 4

Реакция незнакомки на мой вопрос снова оказалась необычной. С интонацией крайней степени удивления она, заикаясь, произнесла:

— К… Как? Ты говоришь на общеэльфийском?

Столь искренние эмоции эльфийки побудили меня вернуть холодное оружие в ножны и, развернув ее к себе лицом, переспросить:

— А почему, собственно, я не должен на нем говорить?

— Ну ты же пришелец, я ясно почувствовала характерную рябь магического фона! Значит, ты только что появился в Великом Лесу и не можешь знать общеэльфийского. За всю историю с момента основания Круга Возрождения еще ни один пришелец не смог заговорить на языке наших предков. Конечно, со временем все они овладевают его азами и могут сносно изъясняться, но, чтобы сразу, да еще и с таким правильным произношением, такого не было никогда. Я это точно знаю!

— Хм. А может, я вовсе не пришелец? Что если я родился и вырос в Великом Лесу?