Торнадо

Борис Руденко

Торнадо

— Где же твое чудо? — недовольно спросила Ольга.

Она была раздражена с самого утра и постоянно придиралась к Вадиму.

— Сейчас обогнем гору, и увидишь, — бесцветно ответил он.

Агрессия Ольги вызывала не обиду, а тоску и боль. Вадим понимал, что его надежды наладить отношения этой поездкой оказались напрасными. Ей он больше не нужен.

— Ты говорил, что он виден чуть не за сто километров, — настаивала Ольга.

— В тихую погоду он прозрачен, как воздух, — объяснил Вадим, притормаживая машину перед очередным поворотом горной дороги. — Издалека увидеть трудно.

— Я хочу пить, — заявила она. — Зачем ты положил мою сумку в багажник?

— Нам осталось ехать всего десять минут. Потерпи немного. Здесь нельзя останавливаться.

Она собралась возразить, но в этот момент из-за поворота с ревом вывернул широченный черный «джип», промчавшийся почти впритирку с их машиной. Вжавшись в спинку сиденья, Ольга выдохнула:

— Вот подонок!

Дорога выпрямилась и круто пошла на спуск. Вадим выключил передачу и теперь ехал, слегка пошевеливая рулем и положив ногу на педаль тормоза. Они миновали огромный плакат: «ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА: 2 км». Сразу после плаката по обе стороны шоссе начинались многочисленные кафе, ресторанчики и маленькие гостиницы. Хотя курортный сезон завершался, хозяева заведений пока не теряли надежду заполучить гостей и не торопились закрываться.

Склон горы медленно уплывал назад, открывая вид на море — синее и спокойное под светло-голубыми небесами.

— Вот он, смотри! — сказал Вадим. — Справа от мола.

По сегодняшней погоде Торнадо выглядел с этого расстояния стеклянной игрушкой, застывшим творением неведомых скульпторов-авангардистов, вознамерившихся освоить в качестве выставочной площадки морскую гладь. Над темным кругом водяной воронки поднимался полупрозрачный смерч, он уходил вертикально вверх, постепенно становясь невидимым под яркими солнечными лучами, словно растворяясь в воздухе.

— Пока не очень впечатляет, — заинтересованно сказала Ольга.

— Когда подъедем поближе, впечатлений будет достаточно, — заверил Вадим.

Отсюда, сверху, весь город открывался как на ладони, и Вадим не мог не заметить произошедших за последние два года изменений. Повсюду торчали остовы и фундаменты возводимых строений. Захолустный прежде курортный городок явно переживал мощный строительный бум. Через пару минут они въехали на обширную стоянку, заполненную сегодня автомобилями едва на десятую часть. Вадим заглушил мотор и сунул заранее приготовленную полусотенную купюру подбежавшему сторожу.

Часть набережной перед молом теперь огораживали бетонные столбы. Соединяющие их стальные решетки покрасили в оранжевый цвет. Широкие ворота запирались огромным висячим замком. На одной из створок жестяная табличка: «Уважаемые отдыхающие! Заходить за ограждение категорически запрещается!»

— Чтобы чудо не украли? — усмехнулась Ольга, кивнув на замок.

— Защита от дураков, — объяснил Вадим и поправился: — Для дураков. Народ тут в воду с мола часто бросался — все поближе хотели подплыть. По пьяному делу, конечно. Этих самых дураков погибло десятка два, если не больше, прежде чем власти распорядились поставить загородку.

Исходящая из моря полупрозрачная колонна двухметрового диаметра устремлялась ввысь, теряясь высоко в небесах. Воронка издавала негромкий, но постоянный и грозный шум. Оставаясь совершенно неподвижным, Торнадо казался живым существом. Он словно переливался внутри, то слегка мутнел, то делался прозрачнее, то вспыхивал неяркими, мгновенно гаснущими звездочками, словно экран компьютера в режиме сохранения. Несколько минут Ольга с интересом и некоторой опаской разглядывала феномен. В самом деле, с близкого расстояния Торнадо выглядел жутковато.

— Так почему же все-таки он такой прозрачный? — спросила она.

— Уникальный природный феномен, — процитировал Вадим запомнившиеся строчки из рекламного буклета. — Все смерчи работают по принципу «снизу-вверх»: захватывают что попадается на земле и утягивают к облакам. А этот — наоборот: засасывает сверху и тащит под воду. Жаль, сегодня погода хорошая. Во время облачности зрелище — будь здоров! Столб становится черным, наверху, в небе, — шапка, как у ядерного взрыва. Молнии постоянно сверкают, гром... Не надо на фильмы ужасов ходить.

— И куда он все утягивает?

— Никуда, — ответил Вадим раньше, чем подумал. — То есть в воду, конечно. Потом, наверное, где-то всплывает.

— И покойники? — уточнила Ольга.

— Какие покойники?

— Те, что близко подплывали?

— Не знаю. Наверное... А куда они денутся?

Взгляд Ольги изменился. Теперь она смотрела на Торнадо с явной неприязнью. Гуляющих по набережной в этот час было немного. На феномен они, видимо, успели насмотреться досыта. Равнодушно скользили по нему взглядом и тут же отворачивались.

— Но он должен где-то заканчиваться? — настаивала Ольга. — Куда он уходит? Что там с ним делается?

— Заканчивается под водой, недалеко от поверхности, — снисходительно улыбнулся Вадим, вновь припоминая содержание буклета. — Строго локализованный смерч. Начинается в атмосфере, заканчивается под водой без всяких последствий. Уверен, под его основанием можно проплыть без опаски.

— Кто-нибудь пробовал это сделать?

— Не знаю. Думаю, с аквалангом вполне возможно.

— А где мы будем фотографироваться? — неожиданно сменила тему Ольга. — Через дурацкую решетку его на фото не увидишь.

Вадим покрутил головой по сторонам.

— Вон там! — показал он на площадку перед верандой открытого ресторанчика. — Оттуда решетка в кадр не попадает. Пошли!

Они поднялись по пластиковым «под мрамор» ступеням. Ольга встала на самом краю в позе манекенщицы, чуть изогнувшись в талии, а Вадим принялся извлекать из футляра фотоаппарат-«мыльницу».

Чья-то рука легла ему на плечо. Вадим обернулся. Над ним нависал здоровенный, стриженный под бандитский «ежик» парень.

— Тут, это, фотографировать нельзя, — сказал качок.

— Почему? — поразился Вадим.

— Короче, частная территория, — качок обвел вокруг себя лопатообразной ладонью.

— Ладно, — пожал плечами Вадим, пряча аппарат. — Здесь нельзя — туда пойдем.

— Там, это, тоже нельзя, — простые человеческие слова давались качку с большим усилием. — Везде за «бабки» надо.

— Контора оказывает услуги по предоставлению панорамы для натурных съемок?

— Да, — не вполне уверенно подтвердил качок и на всякий случай нахмурился.

— И сколько? — поинтересовался Вадим, испытывая приятное ощущение закипающей в душе ярости, которую было куда излить немедленно.

— Полтинник, — лаконично ответила горилла и протянула вперед ладонь-лопату.

Вадим ощущал себя совершенно не готовым выкладывать деньги по требованию первого встречного ублюдка.

— А в глотке не застрянет? — почти ласково спросил Вадим.

В глазах качка медленно, словно из глубокого омута, всплыло выражение удивления. К такому поведению курортных овец он явно не привык и сейчас усиленно раздумывал над тем, как именно следует наказать нарушителя порядка. А Вадим терпеливо ждал: любое слово или движение противника означало для него сигнал к немедленному действию.

— Вадим! Мне долго еще тут стоять? — услышал он недовольный голос Ольги и вздрогнул. Ярость его мгновенно ушла, как вода в пересохший песок.

— Ты, в натуре, о чем бакланишь? — пророкотал качок.

— Вот тебе полтинник. — Вадим вытащил купюру из бумажника. — Только талончик дай, пожалуйста. По закону без талончика нельзя.

Лицо качка выразило презрение, он старательно искал подходящие к случаю слова, однако, встретив прямой и бесстрастный взгляд Вадима, передумал. Сунув Вадиму зеленый лоскуток бумаги, пошел прочь, бормоча себе под нос что-то неразборчивое и угрожающее. Бумажка и впрямь оказалась контрамаркой на право фотосъемки на фоне Торнадо. Типографским способом на ней было отпечатано: «Торнадо-холдинг. Фотография. 50 руб.». Эксплуатация феномена в приморском городке была поставлена на коммерческую основу.

Погода стояла теплая и тихая; обедать решили здесь же, на веранде ресторанчика. Кроме Вадима и Ольги тут было всего трое посетителей — парень с девушкой на высоких табуретах у стойки бара да бородатый мужчина средних лет в немодном, но опрятном костюме и белой рубашке с галстуком. Мужчина сидел через столик от них, в задумчивости склонив голову над стаканом с вином. Рядом стояла наполовину опорожненная бутылка. Появление новых посетителей оставило его равнодушным, в сторону Вадима и Ольги он и не глянул.

Улыбчивый хозяин, пожилой, дочерна загорелый кавказец, принял заказ и уже через минуту принес вино, хлеб и овощи.

— Шашлык будет через двадцать минут. Меньше никак нельзя, такой рецепт. У нас главное — качество! — гордо сообщил он и скрылся в помещении.

Терпкое красное вино приятно обогрело желудок и слегка ударило в голову. Настроение у Ольги заметно улучшилось.

— Как вообще такое возможно? — спросила Ольга, кивнув на Торнадо. — Он ведь тут находится все время и никуда не двигается? Откуда он взялся?

— Думаю, этого пока никто не знает, — ответил Вадим. — Здесь, считай, вся Академия наук перебывала, да все без толку. Феномен есть, а объяснения нет. Знаешь, как ученые его окрестили? Атмосферный вихрь аномально устойчивого состояния, сокращенно — АВАУС. Вот взял и появился два с половиной года назад, просто возник из ниоткуда средь бела дня. Вначале такая паника поднялась! Народ, побросав все, драпал в горы пешком и на колесах — кто как мог.

— И правильно делали, — послышалось вдруг.

Вадим машинально повернул голову и встретился взглядом с бородачом. Несколько мгновений тот грустно смотрел на него, потом вновь уставился на дно своего стакана.

— Я бы тоже испугалась, — поежившись, призналась Ольга. — Откуда им было знать, что он тут все не порушит?

— Как видишь, ничего страшного не случилось, — сказал Вадим. — Даже наоборот. Местный туристический бизнес резко пошел в гору.

— Пир во время чумы, — негромко, но явственно произнес бородач, не поднимая головы.

— Слушай, Виктор Петрович, дорогой, не пугай клиентов, пожалуйста, я тебя очень прошу, — сказал появившийся словно из-под земли хозяин заведения.

— Исчезни, слепец! — равнодушно ответствовал бородач.

— Вах! — покачал головой хозяин, поставил перед Ольгой и Вадимом кувшинчики с соусом и снова убежал.

— На свете немало природных явлений, которые выглядят не менее грозно и все же никого не пугают, — произнес Вадим, скорее не для Ольги, а для соседа. — Северные сияния, например. Или пустынные миражи. Люди успели к ним привыкнуть.

— Все равно я бы ни за что не согласилась здесь жить, — заметила Ольга.

— Это ничего не изменит, — сказал бородач своему стакану, и тут Вадим слегка рассердился.

— Оля, давай пересядем, — попросил он и начал вставать со стула.

— А я вас знаю, молодой человек, — теперь бородач развернулся в их сторону. Он смотрел на Вадима строго насупив брови. — Я вас видел два года назад в толпе искателей сенсаций. Вы ведь журналист?

— Я действительно приезжал сюда два года назад, — сдержанно ответил Вадим. — И я действительно журналист. Что тут такого?

— Ничего, — бородач вылил остатки вина из бутылки в стакан. — Ничего, кроме того, что вы, как и большинство прочих, на свою беду ничего не поняли. И сейчас не понимаете.

— Что вы имеете в виду? — начал раздражаться Вадим, но бородач продолжать разговор не пожелал. Он залпом допил вино и, не оборачиваясь, пошел к ступенькам веранды.

Как раз в этот момент поспели шашлыки. Аромат жареного мяса мгновенно заставил рот наполниться слюной. Вадим почувствовал, что действительно успел как следует проголодаться.

— Кто это? — спросил он хозяина, кивая в сторону удаляющегося бородача.

— Виктор Петрович? Очень умный человек, большой ученый. Разве не слышали? Профессор Соловьев у нас директором научного института был, пока его не закрыли, — объяснил шашлычник и прибавил: — Теперь вместо института склад сделали для ПАРФИМЕРИИ , и он там сторожем работает.

— Сторожем? — поднял брови Вадим. — Ну да, конечно, раз большой ученый...

— Не умеет никакой коммерцией заниматься, — с сочувствием продолжал хозяин ресторана, не услышав иронии Вадима. — Выпивать стал, потом от него жена ушла... Кушайте шашлык, пожалуйста, очень вкусный!

— Вадим! Где мы будем ночевать? — Ольга посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на хозяина ресторана. — Вы не знаете, как сейчас здесь с гостиницами?

— Зачем гостиница?! — обрадовался тот. — Какая гостиница?! У меня на втором этаже апартамент лучше всякой гостиницы! Четыре звезды! Даже пять! Горячая вода круглые сутки! Кушайте на здоровье, потом будете сами смотреть...

Квартирка-апартамент выглядела в самом деле вполне пристойно, хотя на четыре звезды, конечно, не тянула. Небольшая прихожая, спальная комната и душ-туалет. Ольга согласилась, что от добра добра не ищут, и вопрос с ночлегом, к облегчению Вадима, был решен. Он пошел перегнать машину со стоянки к гостинице и принести вещи, а Ольга отправилась в душ.

Когда он вернулся, свет в комнате был погашен. Ольга, накрывшись одеялом, лежала на своей кровати лицом к стене. Вадим присел рядом, осторожно погладил ее плечо, и тогда она, не поворачиваясь, сонно проговорила:

— Ой, Вадик, мне так спать хочется.

Он покорно лег на свою кровать. На душе вновь сделалось тускло. Спать не хотелось совершенно. Поворочавшись с полчаса под тихое, мерное дыхание действительно быстро заснувшей Ольги, он встал, собрал одежду в ком и, плотно притворив за собой дверь, вышел в прихожую одеваться.

Набережная, яркое освещение которой в разгар курортного сезона выключалось лишь с наступлением утра, была темна. Городские власти не желали тратиться на электроэнергию ради жалких остатков отдыхающих. Лунного света, однако, вполне хватало, чтобы различать путь. Вадим неторопливо шел по асфальтовой дорожке рядом с гранитным парапетом, приближаясь к молу. Столб Торнадо в ночной темноте светился переменчивым, мерцающим свечением, которое начиналось примерно в двухстах метрах над поверхностью моря и плавно достигало максимума у самой воронки. Смерч казался гигантским призраком, сошедшим на землю из иных миров, и эта мысль заставила Вадима зябко поежиться, хотя погода стояла теплая. Он немного потоптался у ограды. Нетронутая ветром поверхность моря черным зеркалом застыла в ожидании осенних штормов. И даже у основания Торнадо вода оставалась неподвижной — просто странная концентрическая впадина на водной глади без всплесков и ряби. Вадим вдруг понял, что там, под поверхностью, свечение не исчезало, оно странно менялось, приобретая сферическую форму. Возможно, обман зрения или вовсе игра воображения, но Вадима охватило любопытство.

Он огляделся по сторонам: набережная оставалась пустынной. Тогда он взялся за прутья, перемахнул через изгородь на запретную для праздных курортников территорию и зашагал по молу, уходящему в море почти на полсотни метров. Остановившись на краю, принялся внимательно вглядываться. Нет, ему не показалось. Водяная воронка действительно уходила в какую-то туманную сферу — тусклую, но вполне различимую под метровым слоем воды. В описаниях феномена Вадим ни о чем таком не читал. Может быть, разглядеть ее прежде не позволял дневной свет или постоянное волнение? Вряд ли. Насколько Вадим знал, исследователи Торнадо разве что на вкус его не пробовали. Значит, он увидел это первым? Он иронически усмехнулся, представив себе газетные заголовки: «Открытие журналиста Вадима Байкалова». Нет, научных лавров ему, пожалуй, не стяжать. Хотя интересно, что бы это могло значить?

Вадим уже собирался обратно, когда по асфальту завизжала резина автомобильных покрышек, а ослепительный свет галогеновых фар проломил в темноте тоннель от ворот по молу и далее едва не до горизонта. Вадим заметался в круге света, словно огромный ночной мотыль, и чуть не свалился в воду. Пока что он оставался незамеченным: приехавшие возились с замком и воротами, но надолго они не задержатся. Вадиму вовсе не улыбалась перспектива оказаться застигнутым в запретной зоне и провести остаток ночи в местном околотке — отчего-то у него не было ни малейшего сомнения, что приехала именно милиция. Поэтому он спустился по скользким ступенькам на нижний ярус мола, а потом перебрался на узкий карниз, опоясывающий мол с обеих сторон, и замер, вцепившись в петлю арматуры, выступающую из бетона.

Услышав приближающиеся шаги нескольких человек, осторожно выглянул. Он отчетливо видел все происходящее в свете фар, сам оставаясь незамеченным в тени бетонного выступа. По молу шли трое. Первый тащил какой-то плоский прямоугольник, похожий на пляжный топчан. Двое других несли длинный сверток. Дыхание Вадима пресеклось, сердце стукнуло и надолго замерло: очертания предмета, его безвольные изломы столь характерны и очевидны, что не оставляли никаких сомнений: несли человека или то, что совсем недавно было человеком.

Первый спустился к воде и принялся укладывать на воду прямоугольник, оказавшийся надувным матрасом. Двое остальных со своей ношей, пыхтя, спустились следом.

— Давай, клади, — услышал Вадим. — Осторожней, блин, упустишь!

— Да ладно, он и так доплывет, — огрызнулся кто-то.

— Тебе же объясняли, недоумку, что если утонет, то в пасть может и не угодить. Тебе надо, чтобы менты завтра жмурика обратно вытащили?

— Ладно, кончай меня грузить, все понятно...

Кряхтение вперемежку с матерком и тихий всплеск. Вадим увидел, как надувной плотик с мертвецом отчалил от мола и, понемногу набирая ход, поплыл точно к основанию смерча. Те трое, наверху, как и Вадим, напряженно следили за происходящим. Последние двадцать метров до воронки матрас плыл со скоростью бегущего человека, а потом, перед самым входом в воронку, матрас со своим грузом словно сплюснулся, размазался в блин тысячетонным прессом и исчез. Сфера под водой на то же короткое мгновение сделалась чуть ярче, а потом все успокоилось.