Помоги проекту - поделись книгой:
Утром позвонил Чарльз.
— Хотел пожелать доброго утра, — сказал он. — Я только что приехал в больницу.
— Доброе утро! Ночью я нашла цветы! Это так неожиданно! Спасибо тебе большое.
— Надеюсь, мой ночной визит тебя не напугал. Только не подумай, что я сумасшедший преследователь! Не хочешь приехать ко мне в гости в следующую пятницу после работы? Я приготовлю ужин. Возьми с собой Винни, и он может носиться здесь сколько душе угодно.
Я ответила, что с удовольствием приеду.
В ту неделю мы часами говорили по телефону. Чарльз рассказывал о себе и о своем детстве. Мальчишкой он часами катался на велосипеде и делал разные опасные трюки на крутых склонах в парке Форт-Трайон рядом с рекой Гудзон. А еще был очень способным учеником.
— Когда я учился в первом классе, — рассказывал мне Чарльз, — то получил стипендию на обучение в престижной гимназии, но мой отец пожалел сто долларов, которые требовались на оплату дороги до этой гимназии и обратно.
По тону Чарльза я поняла, что обида на отца до сих пор живет в нем.
Еще он поведал мне, что у его матери была депрессия, из-за которой она дважды ложилась в больницу. В первый раз это случилось сразу после того, как родился младший брат Марк. Самому Чарльзу было на тот момент пять.
Я тоже делилась с ним своими историями из жизни. Даже теми, которые никогда не рассказываю новым знакомым.
Например, что мой старший брат Пол нещадно издевался надо мной. В подростковом возрасте он начал экспериментировать с наркотиками, и тогда издевательства стали более извращенными, и я никогда не знала, в какой момент он остановится. Если вообще остановится.
Я помню его бурные ссоры с родителями. Часто скандалы заканчивались тем, что Пол кидал в стену посуду и все что под руку попадется. С какого-то момента я начала прятать ножи перед такими ссорами. Но старалась всегда быть поблизости. Я искала способы защитить себя и научилась смотреть на происходящее отстраненно, так, словно это не мои близкие. Однажды я подумала: «С такими навыками мне самая дорога в психоаналитики».
У Чарльза было все гораздо спокойнее. А потому мне не понравилось то презрение и высокомерие, с которыми он отзывался о родителях. Но тогда я не стала развивать эту тему: в конце концов, мы были знакомы всего несколько дней. Я словно заархивировала ситуацию, сохранив ее на дальней полке моего сознания.
В пятницу вечером мы с Винни отправились в гости к Чарльзу. Мы проезжали мимо огромных полей, засаженных кукурузой, мимо лугов и загонов для лошадей и жеребят. По извилистому шоссе я миновала псарню, в которой разводили биглей, и небольшой указатель, показывавший путь к винограднику.
Дорогу перебежал черный котенок, и я резко ударила по тормозам. Живой и невредимый, он исчез в кустах. А я вспомнила один из наших телефонных разговоров с Чарльзом:
— Наверное, я был хулиганом. Года в три я нашел черного котенка и засунул его в канализационную трубу, чтобы посмотреть, как он из нее выберется.
— И котенок выбрался?
— Не знаю.
Дорога сделала очередной поворот, я проехала красный сарай и увидела сложенный из крупных камней дом постройки 1890-х годов, который описывал мне Чарльз. Неприятное чувство внутреннего дискомфорта исчезло и сменилось радостным ожиданием, когда я свернула к коттеджу и увидела Чарльза, стоявшего на веранде и махавшего мне рукой. Винни обрадовался ему и, выскочив из машины, чуть не сбил Чарльза с ног.
— Пока еще светло, давай я покажу вам ферму. Хотя я арендую, но чувствую себя как владелец и помещик.
Чарльз улыбался, его борода блестела в солнечных лучах, и голос был глубоким и сексуальным. Он взял меня за руку и провел под увитой виноградной лозой аркой, мимо ограды из кустов, усыпанных ягодами ежевики. Винни бежал впереди нас и все время оглядывался. Чарльз обратил мое внимание на то, что на фасаде дома чуть ниже уровня крыши был выложен камнями год его строительства — 1898. Очаровательно.
Мне очень понравились старые ставни, которые, в отличие от современных, надо было открывать и закрывать с внешней стороны дома, а также колодец рядом со входом. Чарльз сказал, что это был единственный колодец во всей округе, который не работал от электрического мотора, и, когда отключали электричество, соседи приходили к нему за водой.
На территории было два больших амбара. Один Чарльз использовал в качестве гаража, а другой как мастерскую, в которой плотничал. На чердаке амбаров хранилось сено. Мы залезли наверх, упали на гладкие тюки и смеялись над Винни, который забирался на них и тут же соскальзывал. Потом мы вышли на улицу и гуляли, вдыхая сладкий летний воздух и наслаждаясь солнцем. Мне очень понравилось «поместье». У Чарльза была готова история про все, на что я обращала внимание.
Вслед за Винни мы пошли к пруду, заросшему высокой травой. За ним начинались поля кукурузы. В воде плавали кувшинки, отражения которых блестели и искрились в солнечных лучах. Винни прыгнул в пруд, разрушив спокойствие водной глади и обрызгав нас.
Мы рассмеялись.
— Ди, здесь рядом есть магазин, в котором делают мороженое из фруктов, выращенных прямо на ферме. Давай съездим и купим его на десерт? — спросил Чарльз и сжал мою ладонь.
— Отличная идея. Я обожаю мороженое.
Мы зашли в сарай и сели в старый
— Ничего себе! Ты посмотри, сколько здесь разных вкусов, — сказала я, рассматривая выкладку мороженого под стеклом витрины. — Я даже и не знаю, что выбрать.
— А давай попробуем все, — предложил Чарльз.
— Вы уже определились? — спросила женщина за прилавком.
— Да! Нам, пожалуйста, кварту[4] черничного с вишневым, кварту клубничного с персиковым и кварту вишневого со сливовым.
Меня ужасно удивило количество заказанного мороженого. Чарльз рассмеялся, прочитав мои мысли.
— Рано или поздно мы все это точно съедим.
Я улыбнулась, и мы вернулись в дом.
Чарльз приготовил гребешки под соусом из ангостуры[5] с гарниром из спаржи. Ужин был вкуснейший.
— Ты изумительно готовишь. Ты все делаешь так же хорошо, за что бы ни взялся? — спросила я.
— Это тебе еще предстоит узнать! — ответил Чарльз.
Вечер был прекрасен. Мы с Винни провели там все выходные и уехали только утром в понедельник.
Так начался наш роман: с громким смехом, задушевными разговорами, замечательным сексом и большим количеством мороженого.
Мне было очень хорошо и приятно. Мы болтали часами, пили вино, сидели на крыльце, любовались закатом, а иногда даже встречали рассвет. Когда мы не были вместе, то много и часто говорили по телефону.
Очень скоро я осознала, что совершенно не успеваю выучить слова Элоизы, и без особых сомнений отказалась от роли. Чарльз нисколько не повлиял на мое решение не участвовать в спектакле. Или, по крайней мере, мне тогда так казалось. Сейчас я понимаю, что с самого начала ставила Чарльза и отношения с ним на первый план по сравнению со всем остальным, включая работу и увлечения. «А какая женщина не поступила бы так же на моем месте?» — думала я тогда.
Я просто заменила свои пристрастия интересами Чарльза. Мы ходили в походы и плавали на байдарках. А когда в декабре выпало много снега, каждые выходные катались на лыжах, а по вечерам грелись у камина.
— Не хочешь сходить на свой день рождения в ресторан
— С удовольствием. Я слышала, что там интересная и экзотическая кухня. Это будет отличный вечер, — ответила я.
— Как же я тебя люблю.
Я не знаю, говорил ли Чарльз в тот момент осознанно или просто ему было хорошо сидеть в моей компании перед камином и пить из большой кружки ароматный глинтвейн с корицей и кальвадосом[6], но я тогда подумала, что наши отношения никогда не закончатся. Отблески пламени в старом очаге сливались с лучами солнца из окна, падавшими на черно-белое одеяло, в котором мы чувствовали себя как в мягком и уютном коконе.
Несмотря на то что у нас с Чарльзом было много общего и нам нравились одни и те же вещи, были и принципиальные различия. Будучи взрослым человеком и имея серьезную профессию, он находился в активном поиске себя и напоминал мне меня саму в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Чарльза привлекал нью-эйдж[7] и похожие на него течения, предлагающие «быстрые» решения всех проблем. Когда мы познакомились, Чарльз ходил на тренинги личностного роста по программе
— Ди, ты просто обязана пройти обучение. Мне оно дало очень много, и я чувствую, что сейчас в гораздо большей степени способен контролировать свою жизнь и свою судьбу. Пройди, по крайней мере, базовый курс. Я за него заплачу. И тогда ты поймешь, как много я получил от этой программы.
Мне хотелось встряхнуть Чарльза за плечи и сказать: «Эй, ты же психиатр, единственное, что ты можешь делать на таких тренингах, — это искать себе новых клиентов». Но я решила, что наши отношения важнее и от меня не убудет, если я таки пройду этот курс.
Чарльз взял себе Винни на те дни, когда я буду отсутствовать. В феврале я поехала из Балтимора в Виргинию. Прогноз погоды по радио обещал, что в этих местах ожидается метель и выпадет много снега. Но, когда я добралась до мотеля, в котором остановилась, снегопад еще не начался.
Занятие началось в семь часов вечера. Коучем от
Несмотря на цветущий вид Эндрю, мы узнали, что раньше его жизнь не была такой уж замечательной. Он пребывал в депрессии и без гроша в кармане. Но потом нашел
После вступительного слова Эндрю началось обучение. В рамках программы были лекции, групповые и парные упражнения (последние надо было проводить со своим соседом). Кроме этого, люди много и подробно делились наболевшим. Некоторые моменты курса были в принципе любопытными, но я чувствовала себя как наблюдатель, и больше всего меня интересовало то, как участники рассказывали о себе и насколько были готовы пожертвовать независимостью своего мышления и суждений. В этом
К середине пятницы снега навалило столько, что я уже начала беспокоиться. Он продолжал идти в субботу и большую часть воскресенья. Одну ночь я даже спала в лобби отеля, потому что не могла добраться до своего домика. К вечеру воскресенья, когда тренинг закончился, я думала только о том, смогу ли откопать машину из снега. Выходя из конференц-зала, в лобби отеля я увидела тепло одетого Чарльза с улыбкой на лице и с лопатой в руках.
Я подбежала к нему и обняла.
— Что ты здесь делаешь?
— Я не был уверен в том, что у тебя есть лопата, поэтому приехал и откопал твою машину.
— Ты просто чудо! — воскликнула я и крепко поцеловала Чарльза в мокрые и холодные губы.
Мы долго стояли обнявшись. Потом нашли китайский ресторан, поужинали, съели на десерт мороженое, значительно уступавшее по вкусу фермерскому, и поехали в Балтимор на двух машинах. Чарльз — впереди, я — за ним. Вокруг было удивительно красиво — безмолвие накрытого снегом мира. Разве выходные, потраченные на
Чарльз проводил меня до дома и пообещал утром привезти Винни. Я приняла горячий душ и уселась с чашкой чая на диване в гостиной, как вдруг раздался телефонный звонок. В два часа ночи? Должно быть, Чарльз хочет сказать, что благополучно добрался до дома.
Я сняла трубку, но услышала только дыхание. Дважды резко спросила, кто это, и на том конце положили трубку.
«Черт! Что это еще за напасть?» — подумала я.
Подобные звонки повторялись несколько раз в следующие два месяца. В основном по ночам, но иногда вечером или даже рано утром. Только дыхание и ни одного слова. Я решила, что это кто-нибудь из моих пациентов, но не могла понять, кто именно. Со временем эта ситуация стала не просто раздражать, но и пугать меня. Я обратилась в телефонную компанию и полицию. Звонки на мой номер стали отслеживать, и я ждала, когда правоохранители сообщат о результатах расследования.
Через несколько недель мне позвонили.
— Доктор Померанц, нам удалось установить личность человека, который вам звонит, — деловым тоном заявил полицейский.
— И вы знаете имя? — мое сердце учащенно забилось, в горле пересохло.
— Да, конечно. Ее имя…
Ее? Так это была женщина?
— …Мара Винтерс. Вы ее знаете?
— Нет, я понятия не имею, кто это. Зачем эта женщина меня беспокоит? Совершенно ясно, что она не ошибается при наборе номера, потому что звонила мне сотни раз в любое время дня и ночи.
— Мы продолжим наше расследование и сообщим вам о его результатах, а также о дате проведения суда, если до этого дойдет.
— А кто такая эта Мара Винтерс? — спросила я, чувствуя, что предоставленная полицейским информация абсолютно не проясняет ситуации.
Вечером приехал Чарльз, и я пересказала ему разговор с представителем полиции.
— Это Мара?! — вид у него был совершенно ошарашенный. — Просто невероятно, я не верю своим ушам.
— Так ты ее знаешь? Кто она такая? — я была в полном шоке оттого, что ему было знакомо имя этой женщины.
Чарльз не ответил на мой вопрос.
— Никогда бы не подумал, что она на это способна, — сказал он через несколько секунд будто бы самому себе.
— Кто такая Мара Винтерс? Ты так и не ответил на мой вопрос!
— Ну, это женщина, с которой я познакомился приблизительно в то же время, что и с тобой. Я с ней иногда встречаюсь. Просто в голову не лезет, что Мара тебе названивает.
— Подожди, пожалуйста. «Встречаюсь» означает, что ты ходишь с ней на свидания? Или ты с ней спишь? — от злости меня начало трясти. — Удивительно, что тебя больше волнует то, что Мара звонила, а не то, что ты меня обманываешь. Ты считаешь, это нормально — встречаться сразу с двумя женщинами и так спокойно мне об этом заявлять?
Мои мысли смешались. Мы с Чарльзом были вместе уже семь месяцев, и я не понимала, как в этой ситуации он может вести себя так невозмутимо.
В ту ночь мы проговорили несколько часов и решили, что надо взять паузу. Точнее, Чарльз это предложил:
— Давай отдохнем друг от друга и поймем, что каждому из нас надо.
«Вернее сказать, это ты выберешь, какая из двух женщин тебе нравится больше», — подумала я.
— Мы не будем видеться минимум две недели и максимум пять. А потом встретимся и поговорим, — продолжал он.
В моей голове звучали слова Элоизы, которые я успела выучить: «Видения похотливых удовольствий, которые мы делили, настолько охватили мою несчастную душу, что я думала не о молитве, а о распутстве. Я должна была каяться в совершенных грехах, но лишь вздыхала о том, что потеряла».
— Я вижу, ты не до конца уверен, чего хочешь. Но я про себя знаю точно. Мне нужны честные отношения и никакие другие, — произнесла я, и каждое сказанное слово было словно воткнутая в сердце иголка.
На шестой день нашей «паузы» Чарльз позвонил мне и попросил увидеться раньше.
— Я очень по тебе скучаю. Я закончил отношения с Марой.
Я была несказанно рада. До тех пор пока мы не увиделись снова почти через неделю после расставания.
— Расскажи, как ты расстался с Марой? — задала я вопрос, разливая по бокалам вино, в то время как Чарльз разжигал камин.
— На самом деле я ей еще ничего не сказал. Мы только коротко поговорили по телефону, — не поворачиваясь ко мне, ответил он спокойным тоном.
— Чарльз, да ты что?! У тебя была практически целая неделя для того, чтобы со всем этим покончить. Наверное, ты просто не захотел этого сделать.
Мускулы в животе сжались, словно пружины. Я страшно разозлилась и закричала:
— Ты должен был расстаться с Марой до того, как звонить мне, и уж точно до того, как мы с тобой снова увиделись! У меня такое ощущение, что ты играешь моими чувствами.
Чарльз повернулся ко мне лицом, на котором было выражено удивление.
— Но у Мары тоже есть чувства. Я не могу просто так взять и причинить ей боль. Ты как психолог должна это понимать.
От нашего разговора у меня начала кружиться голова. «Да наплевать мне на ее чувства! Он должен думать обо мне. Я не хочу знать и слышать о другой. Это просто какое-то сумасшествие», — подумала я.
Глава 3
Поделиться книгой: