Помоги проекту - поделись книгой:
Он начал прохаживаться по освещенному луной дворику. Там было очень тихо, и судья подумал, что, должно быть, находится где-то на задворках этой обширной усадьбы.
Немного погодя он решил вернуться за стол. Но в коридорах дома была кромешная тьма, и вскоре он обнаружил, что заблудился. Ди ударил в ладоши, чтобы призвать слугу, но никто не откликнулся. Судя по всему, все слуги находились на террасе, прислуживая пирующим.
Присмотревшись, он заметил слабую полоску света. Осторожно продвигаясь, он добрался до распахнутой настежь двери. Она вела в садик, окруженный высокой деревянной оградой. Сад был пуст, если не считать нескольких кустов в дальнем углу у задней калитки. Ветви их обвисли под толстым слоем снега.
Пока судья Ди осматривал сад, ему внезапно стало не по себе.
— Кажется, я и в самом деле заболеваю! — пробормотал он. — Чего можно бояться в этом мирном садике? — Усилием воли он спустился по деревянным ступеням и прошел к задней калитке. Единственным доносившимся звуком был хруст снега под его сапогами. Но теперь он несомненно испытывал страх, жуткое ощущение скрытой угрозы охватило его. Невольно он остановился и огляделся вокруг. Сердце его замерло. Под кустами неподвижно замерла странная белая фигура.
Стоя как вкопанный, судья с ужасом смотрел на нее. Потом он с облегчением вздохнул. Это был снеговик — изготовленное в натуральную величину изображение медитирующего буддийского монаха, сидящего со скрещенными ногами возле ограды.
Судья уже был готов рассмеяться, но внезапно улыбка застыла на его губах. Два уголька, изображавшие глаза снеговика, исчезли, и на него злобно пялились пустые глазницы. От фигуры исходило угнетающее ощущение смерти и распада.
Судью охватила паника. Он повернулся и быстро пошел обратно в дом. Поднимаясь по лестнице, он споткнулся и ушиб голень. Тем не менее он торопливо шел вперед, держась рукой за стену темного коридора.
Дважды свернув, он повстречал слугу с фонарем, который и проводил его назад на террасу.
Гости в приподнятом настроении бодро распевали охотничью песню. Чжу Даюань отбивал ритм палочками для еды. Увидев судью, Чжу быстро поднялся и тревожно сказал:
— Вашей чести не по себе?
— Должно быть, я сильно простужен, — с натянутой улыбкой сказал судья Ди. — Представьте себе, снеговик на вашем заднем дворе изрядно меня напугал!
Чжу громко рассмеялся.
— Я прикажу слугам, чтобы их дети делали только смешных снеговиков! — сказал он. — Вот, выпейте, это пойдет на пользу вашей чести!
Вдруг на террасе появился управляющий в сопровождении коренастого мужчины в остроконечном шлеме, короткой кольчуге и мешковатых кожаных штанах, что свидетельствовало о том, что это младший командир конной военной стражи. Он вытянулся перед судьей и четко отрапортовал:
— Имею честь доложить, что мой дозор задержал человека по имени Бань Фэн в двенадцати ли от деревни Пять Баранов, что в четырех ли к востоку от главной дороги. Только что я передал его начальнику тюрьмы судебной управы.
— Отличная работа! — воскликнул судья Ди. Обращаясь к Чжу, он добавил: — Очень сожалею, но я должен покинуть вас, чтобы заняться этим делом. Но не хочу прерывать этот чудесный пир. Я возьму с собой только советника Хуна.
Чжу Даюань и другие гости проводили судью до переднего двора, где он распрощался с хозяином, еще раз извинившись за внезапный уход.
— Долг превыше всего! — радушно сказал Чжу. — И я рад, что этого негодяя поймали!
Вернувшись в управу, судья Ди бросил Хуну:
— Позови начальника тюрьмы!
Тот вскоре явился и склонился в приветственном поклоне.
— Что ты обнаружил у заключенного? — спросил его судья.
— У него не было оружия, ваша честь, только пропуск и немного денег.
— При нем не было кожаной сумки?
— Нет, ваша честь.
Судья кивнул и велел проводить себя в тюрьму.
Когда смотритель отпер железную дверь маленькой камеры и приподнял фонарь, мужчина, сидевший на скамье, встал, загремев тяжелыми цепями. Судья Ди подумал, что на первый взгляд Бань Фэн выглядит довольно безобидным стариком. У него была яйцеобразная голова со взъерошенными седыми волосами и обвислыми усами. Лицо его было обезображено красным рубцом, пересекавшим левую щеку. Бань не пустился в обычные утверждения о своей невиновности, но с почтительным молчанием смотрел на судью.
Засунув руки в широкие рукава, судья сурово произнес:
— В судебной управе выдвинуто против вас очень серьезное обвинение, Бань Фэн!
Бань ответил со вздохом:
— Легко могу представить, что произошло, ваша честь! Должно быть, брат моей жены Е Дай выдвинул против меня ложное обвинение. Этот бездельник постоянно выпрашивает у меня деньги, а в последнее время я решительно отказывался давать ему что-нибудь в долг. Думаю, что он решил мне отомстить!
— Как вы знаете, — спокойным голосом сказал судья, — закон не позволяет мне допрашивать заключенного наедине. Но вы можете избавить себя от затруднений завтра в управе, если сейчас признаетесь, были ли у вас в последнее время серьезные ссоры с женой.
— Значит, она тоже замешана! — с горечью выпалил Бань. — Теперь я понимаю, почему она так странно вела себя в последние недели и уходила из дома в неурочные часы. Несомненно, она помогала Е Даю состряпать ложное обвинение. Когда позавчера я…
Судья Ди остановил его поднятием руки.
— Вы все расскажете завтра! — отрывисто бросил он, повернулся и вышел из камеры.
Глава 5
На следующее утро судья Ди вошел в свой кабинет незадолго до начала утреннего заседания. Там его уже ждали четверо помощников. Советник Хун заметил, что судья все еще выглядит очень бледным и усталым. Накануне он был занят допоздна, наблюдая за погрузкой вещей в повозки. Устроившись за столом, судья Ди сказал:
— Ну вот, моя семья уехала. Военный эскорт прибыл до рассвета. Если не случится нового снегопада, дня через три они должны прибыть в Тайюань.
Он утомленно прикрыл глаза рукой, затем оживленно сказал:
— Прошлой ночью я вкратце побеседовал с Бань Фэном. На первый взгляд, наша теория верна, и его жену убил кто-то третий. Или он превосходный актер, или не имеет ни малейшего представления о том, что произошло.
— А куда Бань бежал позавчера? — спросил Дао Гань.
— Мы вскоре узнаем это, когда я буду допрашивать его в управе, — ответил судья Ди. Он медленно выпил чашку горячего чая, предложенную ему советником, и продолжил: — Вчера вечером я велел вам троим не покидать ужин у Чжу не только из-за того, что не хотел испортить прием, но и потому, что смутно ощущал в воздухе что-то странное. Я довольно плохо себя чувствовал, и может быть, виной всему мое воображение. Но я хотел бы знать, не заметили ли вы чего-нибудь необычного после моего ухода.
Ма Жун посмотрел на Цзяо Тая, почесал голову, потом уныло сказал:
— Признаюсь, ваша честь, что я немного хватил лишнего и ничего особенного не заметил. Но, может быть, у братца Цзяо есть что сказать.
— Могу только сказать, — со слабой улыбкой сказал Цзяо Тай, — что все были очень веселы, — и я тоже!
Дао Гань задумчиво теребил пальцами три длинных волоска, торчащих у него на левой щеке. Наконец он сказал:
— Я не большой любитель крепких напитков, и поскольку наставник Лань вообще не пьет, я почти все время беседовал с ним. Но это не мешало мне наблюдать за тем, что происходило вокруг. Должен сказать, ваша честь, что это был просто приятный ужин.
Судья Ди никак не отреагировал, и Дао Гань продолжил:
— Однако наставник Лань сообщил мне любопытную вещь. Когда мы заговорили об убийстве, он сказал, что Е Бинь — старый болтун, но не мерзавец; при этом он считает, что Е Дай — низкий негодяй.
— Почему? — быстро спросил судья Ди.
— Несколько лет назад, — ответил Дао Гань, — Лань обучал его боксу, но только в течение нескольких недель. Потом он отказался учить его дальше, потому что Е Дай хотел лишь научиться нескольким коварным и опасным ударам и совершенно не интересовался духовной основой этого вида спорта. Лань говорит, что Е Дай необычайно силен, но из-за гнусного характера никогда не сможет по-настоящему овладеть боевым искусством.
— Это полезная информация, — сказал судья. — Он тебе что-нибудь еще сказал?
— Нет, — ответил Дао Гань, — потому что после этого он начал показывать мне фигурки, которые он складывает из «Семи кусочков».
— «Семь кусочков»! — воскликнул удивленный судья Ди. — Но это же детская игра! Помню, как я играл в нее еще мальчишкой. Ты имеешь в виду бумажный квадрат, разрезанный на семь частей, из которых можно составлять всякие фигурки?
— Да, — засмеялся Ма Жун, — это странное увлечение старого Ланя! Он утверждает, что это нечто большее, чем детская игра, и считает, что она помогает человеку постигать сущность всего, что он видит, и способствует сосредоточению сознания!
— Он может создать практически все, что ни попросишь, — сказал Дао Гань, — причем немедленно! — Он достал из своего вместительного рукава семь кусочков картона, выложил на стол и подогнал их так, чтобы они образовали квадрат.
— Вот так нужно разрезать бумагу, — сказал он судье.
Перемешав картонки, он продолжил:
— Сначала я предложил ему изобразить Барабанную башню, и он сложил ее таким образом:
— Это было слишком просто, и я попросил сделать скачущую лошадь. Ее он также изобразил немедленно:
— Тогда я сказал: «Обвиняемый, стоящий на коленях в судебной управе», — и он создал такую фигурку:
— Я рассердился и велел изобразить пьяного стражника и танцующую девушку. Но он и с этим справился.
— Тут, — закончил Дао Гань, — я сдался!
Судья Ди присоединился к общему смеху, а затем сказал:
— Относительно моего тревожного ощущения, будто прошлой ночью что-то было неладно, то думаю, это объясняется моей болезнью. Должен заметить, что у Чжу Даюаня необычайно большая усадьба. Я едва не заблудился во всех этих темных коридорах!
— Кто знает, сколько поколений рода Чжу жило там! — заметил Цзяо Тай. — А в таких больших и старых домах нередко бывает какая-то таинственная атмосфера.
— Вряд ли усадьба достаточно большая, чтобы Чжу мог устроить там всех жен и наложниц! — с усмешкой возразил Ма Жун.
— Чжу — хороший человек, — поспешно сказал Цзяо Тай. — Первоклассный охотник и славный хозяин, строгий, но справедливый. Крестьяне-арендаторы преданы ему, а это о многом говорит. Они все сочувствуют ему из-за того, что у него все еще нет наследника.
— Думаю, он недурно проводит время, стараясь заполучить его! — добавил, подмигнув, Ма Жун.
— Я забыл сказать, — прервал его Дао Гань, — что секретарь Чжу, молодой Юй Кан, и в самом деле выглядит очень нервным. Когда вы заговорили с ним, он испугался, будто увидел привидение. У меня такое ощущение, что он думает так же, как мы, — что его невеста сбежала с другим мужчиной!
Судья Ди согласно кивнул и сказал:
— Нам нужно будет выслушать этого юношу, пока он совсем не сломался! А отец барышни Ляо Ляньфан так усердно старается убедить нас в ее безупречном поведении, что мне кажется, он пытается убедить и самого себя! Наверное, тебе, Дао Гань, не мешало бы сегодня отправиться в дом Ляо и попытаться собрать побольше сведений об этой семье. Можешь также порасспрашивать о братьях Е и проверить то, что сказал о них наставник Лань. Но не спрашивай о них напрямую, нам ни к чему, чтобы они что-нибудь заметили. Просто опроси соседей.
Прозвучали три удара в бронзовый гонг, и судья Ди поднялся, чтобы надеть официальный халат и шапочку.
Весть об аресте Бань Фэна, очевидно, уже распространилась, потому что зал судебной управы был полон.
Открыв заседание и проведя перекличку, судья Ди взял кисточку и красными чернилами заполнил бланк для смотрителя тюрьмы.
Когда Бань Фэна подвели к столу, по толпе собравшихся пронесся гневный шепот. Братья Е, стоявшие в первом ряду вместе с Чжу Даюанем и Лань Даогуем, двинулись вперед, но стражники оттеснили их назад.
Судья Ди стукнул молотком по столу.
— Молчать! — крикнул он, а затем обратился к мужчине, стоявшему на коленях на каменном полу перед столом: — Назовите ваше имя и профессию!
— Меня зовут Бань Фэн, — спокойно ответил тот, — я занимаюсь торговлей древностями.
— Почему вы позавчера выехали из города? — спросил судья.
— Один крестьянин-арендатор из деревни Пять Баранов, что лежит за Северными воротами, — ответил Бань, — пришел ко мне за несколько дней до этого и сообщил, что, копая яму на своем поле, чтобы зарыть конский навоз, нашел старинный бронзовый треножник. А мне известно, что восемьсот лет назад, при династии Хань, на месте деревни Пять Баранов находилось поместье одного богатого феодала. Я сказал жене, что следует пойти туда и взглянуть на бронзу. Поскольку позавчера небо было ясным, я и решил отправиться туда и вернуться на следующий день. Таким образом…
Поделиться книгой: