Помоги проекту - поделись книгой:
— Госпожа Го является вдовой, — сказал Дао Гань. — Ее первый муж был здесь мясником, кажется, его звали Ван. Четыре года назад он умер после запоя. Я бы сказал, что этой женщине повезло, потому что, как я слышал, он был злобным и распутным человеком.
— И еще, — добавил писец, — мясник Ван оставил большие долги, в том числе и в публичном доме за рынком. Вдова продала лавку со всем содержимым, но этого не хватило на уплату последнего долга. Владелец публичного дома потребовал, чтобы взамен она стала работать у него служанкой, но тут вмешался старый Го. Он заплатил деньги и женился на ней.
Судья Ди приложил большую красную печать судебной управы к лежащему перед ним документу. Подняв голову, он заметил:
— Кажется, она весьма образованная женщина!
— Она многое узнала о лекарствах и снадобьях от старого Го, ваша честь, — сказал писец. — Теперь она сама — прекрасный женский врач. Сначала людям не нравилось, что замужняя женщина так свободно ходит повсюду, но теперь они это с радостью принимают. Ведь она может лечить женщин гораздо лучше, чем мужчина, которому позволяется только пощупать их пульс.
— Я рад, что она заведует нашей женской тюрьмой, — сказал судья, передавая бумаги писцу. — Обычно эти женщины — старые греховодницы, за которыми нужно постоянно присматривать, чтобы они не изводили и не надували заключенных.
Писец приоткрыл дверь и посторонился, пропуская двух высоких, широкоплечих мужчин в толстых кожаных куртках для верховой езды и в меховых шапках с ушами. Это были Ма Жун и Цзяо Тай, два других помощника судьи Ди.
Судья доброжелательно смотрел, как они широкими шагами входили в комнату. Когда-то они были разбойниками, или, как их называли более мягко, «лесными братьями». Двенадцать лет назад, когда Ди ехал к своему первому месту службы в качестве судьи, они напали на него на пустынной дороге. Но бесстрашие и благородство судьи произвели на них такое впечатление, что они тут же отказались от своей бурной жизни. В последующие годы эта великолепная пара оказалась очень полезной судье при задержании опасных преступников и в других сложных и рискованных делах.
— Что там случилось? — спросил судья Ма Жуна.
Развязывая шейный платок, Ма Жун ответил с ухмылкой:
— Не о чем даже говорить, ваша честь! Две бригады носильщиков паланкинов поссорились в винной лавке, и когда мы с братцем Цзяо зашли туда, они как раз схватились за ножи. Но мы дали им пару раз по башке, и вскоре они все спокойно разошлись по домам. А четверых вожаков мы привели с собой, и, если ваша честь согласится, мы готовы предоставить им ночлег в тюрьме.
— Хорошо, — сказал судья. — Кстати, вы нашли того волка, на которого жаловались крестьяне?
— Да, ваша честь, — ответил Ма Жун, — и это была чудесная охота! Наш друг Чжу Даюань первым заметил эту зверюгу, но замешкался, натягивая лук, и Цзяо Тай всадил ей стрелу прямо в глотку! Отличный был выстрел, ваша честь!
— Замешательство Чжу дало мне шанс, — заметил Цзяо Тай, спокойно улыбаясь. — Не знаю, почему он так растерялся, ведь он великолепный стрелок!
— К тому же занимается этим ежедневно, — добавил Ма Жун. — Видели бы вы, как он тренируется на мишенях в человеческий рост, которые лепит из снега. Он стреляет, когда скачет вокруг них галопом, и почти каждая стрела попадает в голову! — Ма Жун восхищенно вздохнул. Потом он спросил: — А что это за убийство, о котором все болтают, господин?
У судьи Ди вытянулось лицо.
— Это скверное дело, — сказал он. — Отправляйтесь-ка в боковой зал и проверьте, можем ли мы начать осмотр тела.
Когда Ма Жун и Цзяо Тай вернулись и объявили, что все готово, судья Ди прошел в боковой зал вместе с советником и Дао Ганем.
Начальник стражи и двое писцов стояли в ожидании у высокого стола. Судья уселся за стол, а его четыре помощника выстроились вдоль стены напротив. В углу судья заметил Е Биня и Е Дая, стоявших рядом с надзирателем Гао. Судья кивком ответил на их поклон и сделал знак Го.
Горбун откинул одеяло, покрывавшее камышовую циновку перед столом. Второй раз в этот день судья увидел искалеченное тело. Вздохнув, он взял кисточку и стал заполнять официальный бланк, громко повторяя слова, которые писал:
— Тело госпожи Бань, урожденной Е. Возраст?
— Тридцать два года, — сдавленным голосом ответил Е Бинь. Лицо его было смертельно бледным.
— Можно начинать осмотр! — скомандовал судья Ди.
Го обмакнул тряпку в стоявший рядом медный таз с горячей водой и смочил руки покойницы. Он осторожно развязал веревку и попытался подвигать руки, но они были совершенно окоченевшими. С правой руки он снял серебряное кольцо и положил его на лист бумаги. Затем он тщательно обмыл тело, осматривая его сантиметр за сантиметром. Через некоторое время он перевернул тело и смыл пятна крови со спины.
Тем временем советник Хун поспешно рассказал Ма Жуну и Цзяо Таю все, что знал об убийстве.
Ма Жун втянул в себя воздух.
— Видишь эти рубцы на спине? — сердито пробормотал он, обращаясь к Цзяо Таю. — Подожди, я доберусь до изверга, который это сделал!
Го долго рассматривал обрубок шеи. Наконец он поднялся и начал свой отчет:
— Это тело замужней женщины, но нет никаких признаков того, что она рожала. Кожа гладкая, нет ни родинок, ни старых шрамов. На теле нет ран, но на запястьях следы от веревок, и имеются кровоподтеки на груди и предплечьях. На спине и бедрах видны рубцы, явно оставленные кнутом.
Го подождал, пока писец запишет эти детали, затем продолжил:
— На обрубленной шее видны следы большого ножа, вроде тесака, которым пользуются на кухне.
Судья Ди сердито подергал себя за бороду. Он поручил писцу зачитать отчет Го, затем велел врачу приложить к нему большой палец. Потом он приказал передать кольцо Е Биню. Тот с любопытством осмотрел его и воскликнул:
— Нет рубина! Уверен, что он еще был на месте, когда позавчера я встретил сестру.
— А других колец ваша сестра не носила? — спросил судья Ди.
Е покачал головой, и судья продолжил:
— Теперь, Е Бинь, вы можете забрать тело и поместить его во временный гроб. Отрубленная голова еще не обнаружена, ее не было ни в доме, ни в колодце. Заверяю вас, что сделаю все возможное, чтобы задержать убийцу и найти голову, чтобы в надлежащее время ее можно было положить в гроб вместе с телом для похорон.
Братья Е молча поклонились, а судья Ди поднялся и в сопровождении четырех помощников вернулся в свой кабинет.
Войдя в просторную комнату, он задрожал, несмотря на тяжелые меха, и бросил Ма Жуну:
— Подложи углей в жаровню!
Пока Ма Жун занимался этим, остальные присели. Медленно поглаживая длинную бороду, судья некоторое время молчал. Когда Ма Жун тоже сел, Дао Гань заметил:
— Это убийство несомненно ставит перед нами несколько интересных проблем!
— Я вижу только одну, — буркнул Ма Жун, — заполучить этого изверга Бань Фэна в наши руки! Так убить свою жену! К тому же девчонку, весьма недурную собой!
Глубоко задумавшийся судья Ди не слышал его реплики. Вдруг он сердито вскрикнул:
— Но такого не может быть!
Он резко поднялся и продолжил, расхаживая по комнате:
— У нас имеется обнаженное тело, но нет никакой одежды, даже обуви. Она была связана, избита и обезглавлена, но нет никаких следов борьбы! Муж, который предположительно сделал все это, тщательно упаковал голову и всю одежду женщины, навел порядок в комнате и сбежал — но при этом оставил ценные безделушки жены и серебро в ящике! Ну, что вы на это скажете?
Советник Хун откликнулся:
— Можно предположить, ваша честь, что здесь замешан третий человек.
Судья Ди замер. Затем он вернулся к столу и уставился на своих помощников. Цзяо Тай кивнул и сказал:
— Даже палачу, сильному мужчине, вооруженному огромным мечом, порой с трудом удается отрубить голову преступника. А мы слышали, что Бань Фэн был слабым и пожилым человеком. Как же он смог отрубить голову жене? Может быть, — промолвил Дао Гань, — Бань застал убийцу в доме и так испугался, что бежал, как заяц, оставив все ценности.
Медленно сжимая бороду, судья Ди сказал:
— В том, что вы говорите, есть доля правды. Но в любом случае мы должны как можно быстрее найти этого Баня!
— И при этом живым! — многозначительно добавил Дао Гань. — Если мое предположение верно, убийца будет идти за ним по пятам!
Внезапно дверь распахнулась, и, шаркая, вошел худой старик. Судья удивленно посмотрел на него.
— Что привело тебя сюда, управитель? — спросил он.
— Ваша честь, — ответил старый управитель его дома, — из Тайюаня прибыл верховой гонец. Первая госпожа интересуется, не может ли ваша честь уделить ей несколько минут.
Судья Ди поднялся и сказал помощникам:
— Идите и возвращайтесь сюда попозже. Мы вместе отправимся на обед к Чжу Даюаню.
Небрежно кивнув, он покинул комнату в сопровождении управителя.
Глава 4
Вскоре после наступления сумерек шесть стражников с фонарями из толстой промасленной бумаги выстроились в ожидании во дворе судебной управы. Увидев, как они топают ногами, чтобы согреться, их начальник сказал с ухмылкой:
— Не бойтесь, не замерзнете! Вы знаете, как щедр достопочтенный Чжу Даюань, он позаботится, чтобы нас всех хорошенько накормили на его кухне!
— Обычно он не забывает и о вине! — озорно заметил один из молодых стражников.
Тут все замерли. В дверях появился судья в сопровождении своих четырех помощников.
Начальник стражи кликнул носильщиков, и судья поднялся в паланкин вместе с советником Хуном и Дао Ганем. Конюх подвел лошадей Ма Жуну и Цзяо Таю, и последний сказал:
— Мы захватим по пути наставника Лань Даогуя, ваша честь!
Судья Ди согласно кивнул, и носильщики быстрым шагом двинулись вперед.
Откинувшись на подушки, судья сообщил:
— Этот гонец из Тайюаня доставил тревожные вести. Мать моей первой жены серьезно заболела, и жена решила завтра утром ехать к ней. Вторая и третья жены вместе с детьми будут сопровождать ее. В это время года путешествие будет нелегким, но ничего не поделаешь. Старой госпоже за семьдесят, и моя жена очень встревожена.
Советник Хун и Дао Гань выразили свое сочувствие. Судья поблагодарил их и продолжил:
— Очень неудачно, что сегодня вечером я должен присутствовать на ужине у Чжу Даюаня. Стража подаст к управе три крытые повозки для моей семьи, и мне хотелось бы самому проследить за тем, как будут упаковывать и грузить вещи. Но Чжу — видный человек в городе, и я не могу позволить, чтобы он потерял лицо, если я в последний момент откажусь прибыть к нему.
Советник понимающе кивнул и доложил:
— Ма Жун говорил мне, что Чжу приготовил роскошное угощение в главном зале своей усадьбы. Он веселый человек. Ма Жун и Цзяо Тай всегда в восторге от охоты, которую он устраивает для них, не говоря уже о попойках!
— Удивляюсь, как он ухитряется быть таким веселым, — заметил Дао Гань, — если ему приходится обихаживать восемь жен!
— Ну, — укоризненно сказал судья Ди, — ты же знаешь, что у него нет детей. Должно быть, его очень беспокоит, что он никак не может родить сына, чтобы продолжить свой род. Он ведь здоровый мужчина, и не думаю, что он держит всех этих жен исключительно для потех.
— Чжу Даюань очень богат, — рассудительно заметил советник Хун, — но есть вещи, которых не купишь ни за какие деньги! — Помолчав немного, он добавил: — Боюсь, что когда жены и дети вашей чести уедут, вам будет очень одиноко!
— Когда в управе рассматривается столь запутанное дело об убийстве, у меня навряд ли останется много времени для семьи, — ответил судья. — Пока они отсутствуют, я буду есть и спать в кабинете. Не забудь сказать об этом главному писцу, советник!
Он выглянул в окно и увидел черные очертания Барабанной башни, смутно вырисовывавшейся на фоне зимнего звездного неба.
— Скоро мы будем там! — сказал он.
Носильщики остановились перед внушительными воротами. Массивные, покрытые красным лаком створки распахнулись, появился очень высокий и толстый мужчина, закутанный в дорогие собольи меха, и помог судье спуститься с паланкина. У него было широкое красное лицо и аккуратно подстриженная черная борода.
После Чжу Даюаня к судье с поклонами подошли еще двое мужчин. Судья Ди не слишком обрадовался, увидев старого цехового мастера Ляо, с его худым лицом и трясущейся козлиной бородкой. Он подумал, что во время обеда Ляо несомненно станет расспрашивать его о том, как идут поиски его пропавшей дочери. Стоявшего рядом с ним молодого человека звали Юй Кан, он был секретарем Чжу. Увидев его бледное, нервное лицо, судья понял, что и он обязательно спросит о своей невесте.
Еще больше расстроило судью, что Чжу, вместо того чтобы проводить их в большой зал для приемов, повел на открытую террасу в южном крыле.
— Я собирался, — громогласно объявил Чжу Даюань, — предложить вашей чести обед в зале, но вы же знаете, мы — простые северные крестьяне, и нам никогда не приготовить такой еды, какую подают вашей чести дома. Поэтому я решил, что ваша честь предпочтет настоящий охотничий обед на свежем воздухе. Жареное мясо и простая выпивка — всего лишь деревенское угощение, но, надеюсь, не лишенное вкуса!
Судья вежливо согласился, но про себя подумал, что это была крайне неудачная затея. Ветер стих, и вокруг всей террасы стояли войлочные ширмы, но было все еще очень холодно. Судья дрожал, в горле у него першило. Он подумал, что, должно быть, сильно простудился утром в доме Баня и предпочел бы, конечно, уютный обед в теплом зале.
Терраса была освещена многочисленными факелами, мерцающий свет которых падал на большой квадрат, образованный четырьмя столами из толстых досок, уложенных на козлы. Посередине стояла огромная жаровня, засыпанная пылающими углями. Трое слуг вокруг нее поджаривали куски мяса на длинных железных шампурах.
Чжу Даюань усадил судью на складной табурет во главе стола, между собой и мастером Ляо. Советника Хуна и Дао Ганя посадили рядом с секретарем Чжу — Юй Каном — за правым столом напротив двух пожилых мужчин, которых Чжу представил как торговцев бумагой и вином. Ма Жун и Цзяо Тай сели за стол напротив судьи вместе с мастером боевых искусств Лань Даогуем.
Судья Ди с интересом рассматривал знаменитого борца и боксера, чемпиона северных провинций. Свет падал на его тщательно выбритые голову и лицо. Мастер сбрил волосы, чтобы они не мешали ему в схватках. Из восторженных рассказов Ма Жуна и Цзяо Тая судья знал, что Лань всецело посвятил себя этому искусству, так и не женился и вел предельно аскетичную жизнь. Продолжая обычный вежливый разговор с Чжу, судья Ди порадовался тому, что Ма Жун и Цзяо Тай нашли в Бэйчжоу таких подходящих им друзей, как Чжу Даюань и Лань Даогуй.
Чжу предложил выпить за судью, и тому пришлось произнести ответный тост, хотя неразбавленная водка обжигала его больное горло.
Потом Чжу поинтересовался, как идут дела с раскрытием убийства, и судья Ди коротко рассказал о нем, не забывая при этом о жареном мясе. От жира у него все внутри переворачивалось, и он попытался ухватить палочками какие-то овощи, но обнаружил, что сделать это в перчатках удается ему с большим трудом. Тогда он снял перчатки, но пальцы тут же замерзли, и есть стало еще труднее.
— Это убийство, — сказал Чжу хриплым голосом, — сильно встревожило нашего друга Ляо. Он боится, что его дочь Ляньфан постигла такая же печальная участь. Не могли бы вы приободрить его немного, ваша честь?
Судья Ди сказал несколько слов господину Ляо о том, какие усилия прилагаются, чтобы найти его дочь, но это только побудило седобородого старца пуститься в длинные рассуждения о ее достоинствах. Судья весьма сочувствовал несчастному отцу, но он уже несколько раз слышал этот рассказ в судебной управе, а голова у него и без того раскалывалась. Лицо его пылало, зато спина и ноги были ледяными. Он грустно подумал, не слишком ли тягостной окажется поездка его жен и детей в такую погоду.
Чжу вновь наклонился к судье и произнес:
— Я искренне надеюсь, что ваша честь найдет эту девушку, живой или мертвой! Мой секретарь совсем извелся от волнений из-за нее. Конечно, я вполне его понимаю, ведь она его невеста и красивая девчонка. Но у меня много работы, а в последнее время от парня совсем мало проку!
Шепча судье эти слова на ухо, Чжу обдавал его запахом водки и чеснока, и внезапно Ди почувствовал себя плохо. Он пробормотал, что постарается сделать все возможное, чтобы найти барышню Ляо, потом встал и попросил разрешения на минуту удалиться.
По знаку Чжу слуга с фонарем провел судью Ди внутрь дома. Миновав лабиринт темных коридоров, они попали в маленький дворик с рядом умывален в задней его части. Судья Ди поспешно направился в одну из них.
Когда он вышел, его поджидал другой слуга с медным тазом, наполненным горячей водой. Судья протер лицо и шею горячим полотенцем и почувствовал себя немного лучше.
— Не жди меня, — сказал он слуге, — я помню дорогу.
Поделиться книгой: