Помоги проекту - поделись книгой:
Намеченное Гитлером полное окружение Москвы так и не состоялось. Продолжались форсированные налеты немецкой авиации. Во время одного из них пострадал Московский комитет партии. Секретарь комитета А.С. Щербаков был контужен.
2-го ноября 1941 года москвичи устроили воскресник: сооружали баррикады внутри Москвы. В этот же день начальник Оперативного отдела немецкого Генштаба Хойдингер обратился к генералу фон Боку, руководившему операцией по осаде Москвы, со словами:
– Фюрер желает знать, когда он получит известие об окружении Москвы и ее падении.
Фон Бок вынужден был признаться, что у него недостаточно сил для такой операции:
– Положение наших войск под Москвой критическое. Я бросаю в бой все, что есть в моем распоряжении, но у меня нет столько войска, чтобы окружить Москву.
Гитлер не обратил внимания на заявление командующего и снова требует немедленного захвата Москвы:
– Русские уже на грани краха. Еще одно небольшое усилие – и победа нам будет обеспечена.
Главнокомандующий сухопутными немецкими силами фон Браухич тоже не мог понять, почему Москва все еще не пала, ведь все сроки, намеченные Гитлером, давно вышли.
– Фюрер требует немедленно сообщить, когда падет Москва!
– Неужели вы не знаете, что здесь творится? Армия «Центр» вынуждена перейти к обороне, – снова объясняет фон Бок.
В этот же день, 2 ноября, немцы сделали очередную попытку окружить близлежащий к Москве город – Тулу. Попытка оказалась безрезультатной. Окруженная с трех сторон вражескими войсками Тула оказалась неприступной: горожане героически защищали подступы к своему городу.
6 ноября 1941 года на платформе станции метро «Маяковская» Сталин созвал членов Политбюро и военачальников. Он потребовал устроить праздничный концерт в Москве. С этой целью в Москву заранее прибыли артисты, находившиеся в эвакуации в городе Куйбышеве. Среди них были певцы Михайлов и Козловский. Они исполнили для собравшихся начальствующих лиц арии из некоторых опер. Показал свои номера ансамбль песни и пляски НКВД.
В тот же день Сталин потребовал от членов Политбюро быть готовыми к Параду на Красной площади в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. Присутствующие военачальники усомнились в целесообразности парада: Москва в осаде, фашисты обстреливают ее с близкого расстояния, бомбят с воздуха.
– Скопление воинских частей на Красной площади будет хорошей мишенью для врагов. Что будем предпринимать, если немцы сбросят бомбы на участников парада? – осмелился спросить кто-то из присутствующих.
– Во-первых, ни один вражеский самолет не должен появиться над Красной площадью. Но если это случится, то нужно убрать пострадавших и продолжать парад, – ответил Сталин. – Парад на Красной площади поднимет дух бойцов, ободрит наш народ, покажет всему миру нашу боеспособность. Враги наши увидят, что у нас «есть еще порох в пороховницах». Парад должен состояться при любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах на фронте.
Против таких аргументов никто из присутствующих возражать больше не стал.7 ноября рано утром первым на Красной площади появился духовой оркестр, а ближайшие улицы заполнили воинские части и техника. Подготовка содержалась в глубокой тайне. И вдруг солдаты увидели на тротуарах большое количество горожан: неужели узнали о параде? Но оказалось, это были очереди в булочные и продовольственные магазины.
Вместо 10 часов утра, как было раньше, парад начался в 8 часов. На трибуну мавзолея поднялись члены правительства во главе со Сталиным. День оказался пасмурным, шел густой снег.
– Везет большевикам, – сказал Сталин, показывая на небо членам правительства.
Из-за погодных условий в этот день ни один вражеский самолет не появился над Москвой. Бездействовала и фашистская разведка. Сталин по праву Председателя Государственного комитета обороны выступил с короткой речью:
– Товарищи! В тяжелых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции. Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли ряд областей, и враг оказался у ворот Ленинграда и Москвы. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот героически отбивают атаки врага. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить полчища фашистских захватчиков. Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновит вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина! За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам!
Это обращение Сталина слушали по радио не только в России. «Парад слушал весь мир и назвал его великим. На брусчатке Красной площади был сделан первый шаг к Победе», – писала обозреватель Л. Овчинникова.
Ровно в 8 часов утра на Красную площадь вступили воинские части. Под звуки военного оркестра они четким строевым шагом прошли мимо трибун и прямо с Красной площади направились на боевые позиции под Москвой. Вслед за пехотными полками по Красной площади прошла военная техника: танки, бронетранспортеры, знаменитые ракетные установки «Катюши» – гроза фашистов. Они только что были приняты на вооружение, но их было до обидного мало. Весь парад прошел в музыкальном сопровождении военного оркестра. Парад закончился благополучно, не было даже артиллерийского обстрела со стороны фашистов.
Немецкая операция «Тайфун» затягивалась на неопределенный срок, а Гитлер продолжал убеждать свой народ в том, что войну он «почти выиграл». Гитлеровцы на оккупированной территории неистовствовали. В деревне Петрищево в плен к ним попала 19-летняя советская партизанка Зоя Космодемьянская. После допросов, пыток и истязаний, не добившись никаких сведений, ее, по рассказам очевидцев, «повели к виселице раздетую почти донага и босую по снегу. На груди у нее висела дощечка с надписью «Партизан». Поэтесса Маргарита Алигер написала о Зое Космодемьянской такие строчки:
Отважная партизанка Зоя была повешена немцами в центре села Петрищево. Через три года в боях под Кенигсбергом погиб ее родной брат Александр Космодемьянский.
Готовясь к зиме, немцы получили белые маскировочные балахоны. В советской армии солдатам раздали теплые вещи: валенки, шапки-ушанки, варежки, телогреи и тулупы. Войска готовили к контрнаступлению, но никто из солдат об этом не знал, все содержалось в глубокой тайне.
На совещание к Сталину были приглашены заместитель начальника Генштаба (с 1943 года маршал Советского Союза) Александр Михайлович Василевский, заместитель наркома обороны (с 1943 года маршал) Георгий Константинович Жуков. Они ознакомились с планом контрнаступления и одобрили его. Василевский так описывает контрнаступление советских войск: «После ударов авиации и артиллерийской подготовки выполнение плана контрнаступления началось войсками Калининского фронта 5 декабря, а войсками ударных группировок Западного и Юго-Западного фронтов – 6 декабря. Развернулось грандиозное сражение. Неожиданный удар советских войск произвел ошеломляющее впечатление на фашистское командование. Контрнаступление продолжалось до апреля 1942 года» (История Москвы, 1997, т. 4). Сталин решил применить тактику революционных лет: терпя поражение, наступать.
Маршал Советского Союза Жуков писал в книге «Воспоминания и размышления»: «Красная Армия в битве под Москвой впервые за 6 месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. Они потеряли более полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий и много другой техники. В битве под Москвой была заложена прочная основа для последующего разгрома фашистской Германии».
Враг был отброшен от Москвы на 300 километров.
– писал поэт-фронтовик.
Командующий немецкими танковыми частями Гудериан 5 декабря перешел к обороне. «Советское наступление застало нас врасплох», – признался он.
Зимой 1941–1942 многие немцы перемерзли в России от неожиданных сильных морозов. Ставка Гитлера на внезапность и стремительность наступления не оправдала себя. После неудачи под Москвой он снял с постов почти всех командующих. 9 декабря был снят командующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Браухич, и Гитлер сам стал главнокомандующим. Он втянул в кровавую бойню всю Европу. Но бумеранг не дремал, он затаился на время, он набирал силы. «План Гитлера о молниеносной войне и о создании Великой Германии был погребен на подступах к Москве» (История Москвы, 1997, т. 4).
Глава 12 Героический Сталинград
Потерпев неудачу под Москвой, гитлеровцы перебросили часть своих войск под Сталинград, в надежде открыть себе путь на Урал и в Сибирь. К городу двинулись 50 отборных дивизий при поддержке танковых частей и авиации. Жилые кварталы города и промышленные объекты начали сотрясать почти беспрерывные бомбовые удары фашистов. Бронированные немецкие боевые машины и пехота вскоре заняли многие населенные пункты Сталинградской области, а некоторые воинские части вошли на окраину города.
Несмотря на артобстрелы и бомбовые удары, сталинградцы не только не прекратили работу на предприятиях, но одновременно отражали и атаки фашистов. Работал тракторный завод (СТЗ), большинство промышленных предприятий выпускали военную продукцию. Танки и запчасти к ним посылали даже в Москву. За успешное отражение атак противника сталинградцы 18 июля 1942 года получили благодарность от Сталина: «Горжусь вашей упорной борьбой. Отличившиеся бойцы и командиры будут представлены к правительственной награде».
В эти дни Сталин вел переговоры с президентом США Рузвельтом о поставке в СССР боевой техники. Уже в начале 1942 года в СССР прибыли 115 танков с боеприпасами и запчастями, а позже – 500 самолетов. В одном из писем Рузвельту Сталин благодарит за присланные самолеты и одновременно сообщает: «Американские танки легко горят от патронов противотанковых ружей из-за употребления высокосортного бензина, в то время как немцы применяют низкосортный».
После получения очередной партии самолетов и танков из США Сталин просит прислать десять тысяч грузовиков, а также два миллиона тонн пшеницы, сало и мясные консервы. Рузвельт предлагает Сталину встречу на нейтральной территории. Сталин отказался:
– Дела фронта не допускают.
Тем временем атаки противника становились все более ожесточенными. Советские войска, защищавшие Сталинград, несли большие потери, но сопротивление не прекращали. 3 сентября в штаб Сталинградского фронта прибыл представитель Ставки Георгий Константинович Жуков.
Верховный Главнокомандующий И. Сталин прислал ему директиву: «Положение со Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда, который могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленной помощи. Промедление равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. О принятых мерах сообщите незамедлительно».
К Сталинграду из резерва Ставки были направлены три воздушные армии. Наведен понтонный мост через Волгу. В эти дни, как пишет в дневнике первый секретарь Сталинградского обкома партии Алексей Семенович Чуянов, возглавлявший городской комитет обороны, «на Сталинградском фронте в рядах советских войск сражался Рубен Ибаррури – сын секретаря компартии Испании Долорес Ибаррури (она находилась в эти дни в Москве). Он командовал пулеметной ротой курсантов». Во время боя возле одного хутора «был тяжело ранен и отправлен через Волгу в госпиталь, врачи сделали все возможное, но спасти жизнь славному сыну испанского народа не удалось, его похоронили в поселке Средняя Ахтуба» (Чуянов). Военный совет фронта направил матери погибшего соболезнование: «Ни Испания, ни наша страна не забудут имени твоего славного сына. Честь и слава твоему достойному сыну и достойной матери, воспитавшей его!»
На стенах полуразрушенного тракторного завода появилась надпись, сделанная рабочими: «Немцы! Вы проклянете тот день, когда пришли сюда. За вами по пятам ходит смерть. И нет для вас другой дороги, кроме как в могилу».
6 сентября немцы сбросили с самолета тысячи листовок с изображением кольца окружения и с требованием сдачи города. «На город непрерывно сыплются бомбы, пикируют самолеты с воющими сиренами. Фашисты беспрерывно бомбят переправу, а она вновь и вновь оживает, смерть никого не пугает, каждый делает свое дело» (Чуянов).
Одновременно с регулярной армией город защищают отряды ополченцев. В середине сентября обстановка стала еще более тревожной. «Немецкие танки подошли к вокзалу и к элеватору, идут кровопролитные уличные бои, один и тот же квартал по несколько раз переходит из рук в руки. Вооружения и боеприпасы на катерах везут через Волгу. В один из катеров попала бомба, и он затонул, погибла вся команда» (Чуянов).
Командующий 6-й немецкой армией генерал-полковник Паулюс объявил приказ своему войску: «В соответствии с указанием Верховного командования приказываю разъяснить всю важность овладения крупнейшим экономическим центром России – Сталинградом. Каждому солдату нужно разъяснить значение того успеха, которого мы добиваемся и который нас вскоре ожидает».
Немцы считали, что судьба Сталинграда уже решена. В эти дни на левом берегу Волги расположилась стрелковая дивизия под командованием генерала А.И. Родимцева. Переброшенная на правый берег, она вскоре вступила в бой. Фашисты к тому времени заняли Мамаев курган и с его высоты обстреливали город. 14 сентября они сообщили на страницах своей печати: «В Сталинграде борьба приближается к победоносному завершению».
В Ставку советского Верховного главнокомандования идут все более тревожные сообщения о положении в Сталинграде. 19 сентября 1942 года Чуянов пишет в дневнике: «Самолеты вражеской авиации бомбят тракторный завод. Наши зенитные средства подавлены. Много жертв. Почти все цеха завода в огне пожарищ».
Пострадала во время бомбежки судоверфь, на которой ремонтировали танки, изготавливали бутыли с горючей смесью. 24 сентября фашисты обстреляли один командный пункт. Погибли все находившиеся там защитники, в живых осталась только одна молодая женщина – военврач Вера Рыбакова. 30 сентября в руках фашистов оказался городской драмтеатр. Фашисты от бессилия полностью овладеть городом стали изощряться в зверствах: бросать дымовые шашки в блиндажи советских солдат и пускать газы от танков.
14 октября 1942 года немцы получили строжайший приказ своего командования: «Любой ценой овладеть Сталинградом!» Вслед за этим начался шквальный огонь немецкой артиллерии и одновременно – массированные бомбардировки города. «Город горит от тракторного завода до центральной пристани. Фашисты пытаются захватить „Дом Павлова“, который стал опорным пунктом, с которого ведется наблюдение за врагом. Вражеский снаряд разбил резервуар с нефтью, и Волга оказалась в огне. Связь с левым берегом затруднена», – записывает в дневнике Чуянов.
Защитники города с помощью танков Т–34, броню которых не пробивали немецкие снаряды, давят фашистов гусеницами. Но их, к сожалению, мало, как и авиации. Терпят большой урон и гитлеровцы. Один раненый немец пишет в Германию: «Здесь идут бои, каких не было еще за весь поход в Россию. Когда мы подошли к Сталинграду, у нас было 140 человек в отряде, а 2 ноября их осталось 16. Не осталось ни одного офицера. Из Сталинграда ежедневно вывозят более тысячи раненых».
Геройски продолжает сражаться дивизия генерала А.И. Родимцева. На одной из улиц два советских пулеметчика сдерживали натиск целого вражеского батальона до тех пор, пока к ним не подоспело подкрепление. Ожесточенный бой шел на Мамаевом кургане, который вскоре превратился «в месиво земли, металла и крови» (Чуянов). Немцы покинули его, когда у них не осталось боеприпасов.
7 ноября 1942 года, в день празднования 25-й годовщины Октябрьской революции, защитники получили праздничные подарки из всех республик Советского Союза. Бойцы и командиры Сталинградского фронта в «Правде» опубликовали письмо Верховному Главнокомандующему товарищу Сталину: «Мы пишем Вам в разгар великого сражения, под гром несмолкаемой канонады, вой самолетов, на крутом берегу великой русской реки Волги, чтобы сказать Вам, и через Вас всему Советскому народу, что дух наш бодр, как никогда, воля тверда, руки наши не устали разить врага. Наше решение – стоять насмерть!»
Защитники Сталинграда начали подготовку к контрнаступлению. Один немец пишет родным: «Невероятно, с какой яростью русские защищают этот город. Кажется, все земные силы вышли на поверхность и мира никогда не будет. Партизаны взорвали мотодивизию, которая шла на помощь окруженной армии Паулюса». Свежие воинские части, переброшенные в Сталинград, начали окружать армию Паулюса. Кольцо с каждым днем стало постепенно сжиматься. Гитлер шлет Паулюсу ободряющую радиограмму: «Уверен, 6-я армия выполнит свой долг, а я сделаю все возможное для ее снабжения».
Продовольствие и боеприпасы немцы стали сбрасывать для армии Паулюса с самолетов. Для русской армии в Сталинграде снаряжение и боеприпасы подвозили с левого берега Волги на баржах, катерах, паромах и даже в лодках. Не всем удавалось из-за обстрела достигнуть противоположного берега, многие грузы шли ко дну. Только с установлением морозов снаряжение стали перевозить на машинах по льду. В центре города немцы установили виселицы, на которых нашли смерть попавшие к ним в плен русские солдаты.
25 немецких дивизий, оказавшихся в окружении, были хорошо оснащены. Паулюс на все предложения русских о сдаче отвечает отказом, надеясь на помощь Гитлера. В обращении к своим солдатам он пишет: «Вы должны преодолеть все трудности и биться с любым числом противника. Вы должны драться до тех пор, пока фюрер нам не поможет». Немцы делают отчаянные попытки прорваться к Волге. У одного убитого немецкого офицера нашли письмо к родным от 11 ноября 1942 года: «Нам надо дойти до Волги всего один километр. Но мы ведем борьбу за этот километр дольше, чем войну за всю Францию. Мы уложили здесь больше солдат, чем в борьбе за Севастополь, но русские стоят, как каменные глыбы».
Защитники города тоже несут большие потери. «Город сильно разрушен, многие заводы превратились в груду кирпича и металлолома. Резервы с трудом пробиваются с левого берега на правый. Льдины тормозят продвижение катеров. На улицах города идут непрерывные бои, Город буквально завален трупами как немецких, так и советских солдат, разбитыми танками и орудиями, железнодорожные станции изуродованы до неузнаваемости», – пишет в эти дни в дневнике Чуянов.
Антифашистский немецкий комитет «Свободная Германия» издает манифест: «В минуту смертельной опасности, нависшей над нашей родиной, организован комитет „Свободная Германия“. Он выражает мнения и чаяния многих немцев. Гитлер тянет Германию в бездну. Близится день, когда на Германию обрушатся удары со всех сторон. Войска Англии и США стоят у дверей Европы. Германия не сможет долго выдержать. Гитлер всю Европу сделал врагом немецкого народа. Война проиграна, но Гитлер не думает о мире. Немецкий народ нуждается в мире и жаждет его. Неотложной задачей является образование национального немецкого правительства, которое установит твердый порядок, прекратит военные действия, вступит в военные переговоры о мире, освободит жертв гитлеровского террора и устроит суд над виновниками войны. За народ и Отечество! За немедленный мир! За спасение немецкого народа!»
Тем временем положение армии Паулюса становится все более критическим. Паулюс шлет фюреру тревожное сообщение: «Продовольствия в армии осталось на 6 дней, положение с боеприпасами критическое».
20 ноября 1942 года в 4 часа 30 минут утра Сталинградский фронт начал наступление, которое должно решить судьбу Сталинграда. Стремительное наступление советских войск оказалось неожиданным для фашистов, которые были «уверены в их неспособности к активным боевым действиям» (Чуянов). В первые два дня было захвачено в плен несколько тысяч немцев, взято много орудий. Гитлер посылает Паулюсу радиограмму: «Противник прорвался в тыл немецких частей и в отчаянии пытается вернуть в свои руки важную для него крепость на Волге. Вы должны удержать позиции Сталинграда, завоеванные большой кровью».
На это послание Паулюс ответил: «Армия окружена. Запасы горючего скоро закончатся. Прошу предоставить свободу действий на случай, если придется создать круговую оборону». Тем временем кольцо окружения армии Паулюса все больше сжималось и 24 ноября 1942 года «накрепко замкнулось, и теперь у Паулюса нет другого пути, кроме сдачи на милость победителя» (Чуянов). Окруженные советскими войсками 17 дивизий Паулюса и 5 танковых дивизий Грота делают безуспешные попытки прорваться из окружения. 6 декабря на Волге появился затор льдин, затруднивший подвоз боеприпасов и продовольствия в город и вывоз из него раненых. Но и в этих тяжелейших условиях сталинградцы не прекращают работу на своих, почти разрушенных, заводах, оказывая существенную помощь воинским частям.
В эти трудные дни в Сталинград прибыли немецкие друзья Советского Союза антифашисты – член Компартии Вальтер Ульбрихт и писатели Эрих Вайнерт и Вилли Бредаль. Они обратились по радио к окруженной армии Паулюса с увещеванием о бесполезности сопротивления. Немецкий поэт Вайнерт передал по радио одно из своих стихотворений, которое заканчивалось словами: «Теперь уж ясно, чья победа, позорен Гитлера провал!»
А Гитлер требует продолжать сопротивление: «Те солдаты, которые начнут сдаваться в плен, должны быть расстреляны». Паулюса он возводит в фельдмаршалы, чтобы придать ему больше самостоятельности. Вскоре к красноармейцам прибыло подкрепление – армии генерал-полковника А.М. Василевского и генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского, и фельдмаршал Паулюс был взят в плен. Позже он заявил, что этого момента не помнит, так как находился в бессознательном состоянии. При нем оказались два револьвера и ампула с ядом. Допрос Паулюса вели маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов и командующий войсками Донского фронта Константин Константинович Рокоссовский. Из записок маршала Воронова: «Дверь открылась, и в комнату вошел фельдмаршал Паулюс. Он молча приветствовал нас гитлеровским приветствием (выбросил правую руку вверх и вперед). Это был пожилой человек с бледным лицом и усталыми глазами. Он казался растерянным и смущенным. Левая часть лица подергивалась, руки дрожали. По приглашению командующего он сел на стул, ожидая допроса.
– Какой рацион питания вам нужен, чтобы не повредить вашему здоровью?
Такого вопроса он не ожидал и был удивлен.
– Мне ничего не нужно. Я прошу, чтобы хорошо кормили пленных немцев и оказывали им медицинскую помощь.
– Прикажите группировке ваших войск, которая еще сопротивляется, сложить оружие.
– Я военнопленный, и мои приказы недействительны».
На этом предварительный допрос был закончен. Вскоре все военные группировки немцев в Сталинграде в количестве 330 тысяч солдат и офицеров оказались в плену у русских. 19 декабря Гитлер сменил снова почти всех командующих, но это не спасло положения немецкой армии. 3-го февраля 1943 года Сталинград был полностью освобожден от оккупантов. «Он выстоял, нанеся смертельный удар по врагу», – писал Чуянов.
Рузвельт в телеграмме к Сталину поздравил русские войска с победой: «162 дня героической борьбы за город будут одной из прекраснейших глав этой войны народов. Бойцы и командиры вашей армии покрыли славой свою страну».
Пленные немцы обратились к немецкой армии с воззванием: «Мы, оставшиеся в живых генералы, офицеры и солдаты 6-й армии, обращаемся к вам, чтобы найти путь к спасению. Мы говорим от имени жертв Сталинграда: „Германия проиграла войну, ее продолжение может привести к катастрофе. Нужно объявить войну губительному германскому режиму. Требуйте отставки Гитлера и его правительства“». Но отставки не последовало, а до конца войны оставалось еще долгих два года.
«День 3-го февраля 1943 года стал черным днем Германии. На белый флаг, выброшенный Паулюсом, Германия ответила черным флагом траура. Величайшее в истории войн сражение у стен Сталинграда завершилось полным разгромом противника», – писали советские корреспонденты. Сталинград был освобожден от фашистов, но он оказался почти полностью разрушенным. На берегу Волги на гранитной стене появилась надпись: «Здесь стояли гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть». Сталинградцы поклялись восстановить родной город. Клятву сдержали.
Глава 13 Блокада Ленинграда
В те дни, когда шла жесточайшая битва с фашистами в городе на Волге, Ленинград подвергся немецкой блокаде. Она началась 8 сентября 1941 года и продолжалась до 27 января 1944 года – 2 года, 4 месяца и 19 дней.
Блокада началась массированным обстрелом города с воздуха и с наземных средств. Поэтесса-блокадница Ольга Берггольц писала: «Бессмертным свидетельством величия духа ленинградцев остается первая блокадная зима. Люди испытывали физические и нравственные страдания, но были отзывчивы на поэзию и искусство». Позже об этом же писал литератор Е.А. Абрамов: «В поэтическое слово вслушивалась вся страна, вслушивались бойцы на всех фронтах. Слово поэтов было голосом души миллионов. Песни во время войны занимали особое место в жизни советских людей. Песня „Священная война“ В. Лебедева-Кумача (композитор А.А. Александров) стала символом военной эпохи».
Начиная с 8 сентября сигналы воздушной тревоги стали раздаваться в Ленинграде по 8–10 раз в сутки. Город был с трех сторон окружен фашистами. Связь с ближайшими населенными пунктами поддерживалась через Ладожское озеро. Все другие пути были отрезаны. 8 сентября на город упали первые вражеские бомбы и с этого дня они стали падать ежедневно. Вскоре были урезаны пайки хлеба и других продуктов. В самые тревожные для ленинградцев дни композитор Шостакович писал свою знаменитую 7-ю симфонию. Вскоре ее слушала уже вся страна. А в воинские части, находившиеся недалеко от Ленинграда, прибыли артисты. Из блиндажей и землянок потянулись солдаты и расположились на земле возле артистов. На бис была исполнена песня «Синий платочек», переделанная на военный лад:
Чем тяжелее была на фронте обстановка, тем с более жадным вниманием слушали солдаты выступления артистов, «забыв, что здесь идут бои» (А. Фатьянов).
Оказавшиеся в блокаде ленинградцы самоотверженно защищали свой город. Среди них были 26 сотрудников Физико-технического института. Их труд был особенно ценным: они изготавливали детали для зенитных батарей, взрыватели для мин и другие средства, необходимые для вооружения армии.
Уже с первых дней блокады появились человеческие жертвы среди гражданского населения. Школьница Марта Сизова 27 сентября писала в своем дневнике: «Немцы обстреливают Ленинград из дальнобойных орудий. Ходят слухи, что немцы уже в Лодейном поле, но я этому не верю и верить не хочу. Сигналы воздушной тревоги раздаются по десять раз в сутки. Фашисты стоят у ворот города и бомбят его безо всякой жалости, среди жителей много убитых и раненых».
Почти все предприятия города перешли на выпуск военной продукции. Ушедших на фронт мужчин у станков заменили женщины и школьники старших классов. Многие ленинградцы были заняты на строительстве оборонительных сооружений внутри города. По воспоминаниям блокадницы Лидии Дементьевны Барановой, «по Ладожскому озеру на лодках, баржах и паромах в Ленинград доставляли продукты и оборудование. Немцы старались артиллерийский огонь направлять на переправу. Многие баржи и паромы с продуктами получали повреждения и шли ко дну, но некоторым удавалось через вражеский огонь прорваться к городу».
Осенью 1941 года в домах стали часто отключать электрическое освещение. Острой нужды в продовольствии пока еще не было: использовали старые запасы. Зимой прежние запасы иссякли и хлебные пайки были урезаны, и «с этого времени начал давать знать о себе недостаток продуктов» (Баранова). 7 ноября 1941 года в день празднования 24-й годовщины Октябрьской революции ленинградцы вышли на улицы с красными флагами. Всюду слышались песни и раздавались звуки музыки.
В 1942 году уже появилось катастрофическое положение с продуктами, и одновременно немцы усилили бомбовые удары. Но работа на заводах и других предприятиях не прекращалась.
– писала Анна Ахматова.
Крайне напряженной была работа у медицинских работников. Был большой поток раненых, которых врачи оперировали под артобстрелом и бомбардировками. По «Дороге жизни» продолжали вывозить ценности, а также детей, оставшихся без родителей. Их отправляли в города и поселки Средней Азии и Сибири, размещали в санаториях и детских садиках.
Зима 1941–1942 годов была холодной, температура опускалась ниже 35 градусов. Отопление вскоре было отключено, «люди сидели в квартирах в пальто или закутывались в платки и тряпье» (Л. Баранова). Блокадный паек постепенно уменьшался из-за трудностей подвоза продуктов по «Дороге жизни», которая проходила по Ладожскому озеру. Все другие пути были заблокированы фашистами.
Вскоре перестал работать водопровод, и ленинградцы ходили за водой с ведрами, бидонами на Фонтанку или брали воду из каналов. После отключения отопления в квартирах появились самодельные печки из железных бочек. Но вскоре иссякли запасы дров и в ход пошли все деревянные предметы: столы, стулья, рамы от картин, детские игрушки, в последнюю очередь в огне стали исчезать книги. Зимой снова был сокращен продовольственный паек: рабочие стали получать по карточкам 250 граммов в день, остальные члены семьи, как писала поэтесса Ольга Берггольц, – «125 блокадных грамм, с огнем и кровью пополам».
Несмотря на голод и холод, ослабевшие ленинградцы работали у станков, на оборонительных сооружениях, зимой расчищали от снега дороги. Работали под постоянным обстрелом города фашистами. Ежедневно рушились дома во время артобстрела и люди погибали под их обломками или в огне пожаров. Блокадница Лидия Баранова писала в своем дневнике: «От голода мы стали безразличными ко всему, во мне даже сердце застывало, и я равнодушно смотрела, как горит соседний дом, и только старалась определить, через сколько минут пламя охватит наш дом. Я не чувствовала ни жалости, ни сострадания».
От слабости люди перестали прятаться в бомбоубежища. Когда закончились последние остатки продуктов, выметены все крошки в шкафах, люди стали убивать домашних животных – кошек и собак. На одном заводе директор отдал своим рабочим 28 сторожевых собак. Но их хватило ненадолго, и люди старались «поймать хотя бы мышь, но и они исчезли» (Баранова). Появились случаи людоедства. В одном подъезде нашли мертвую женщину с вырезанными ягодицами. У родителей, стоявших в очереди за хлебным пайком, похитили пятилетнюю девочку, которая исчезла бесследно.
Блокадница Лидия Баранова описала в дневнике свои ощущения во время голода: «Была безмерная слабость и даже помутнение разума, когда казалось, что мозг как будто опутан паутиной». Люди умирали всюду: в квартирах, в подъездах, на улице. Умирали неожиданно: только что передвигались по комнате и вдруг падали. Хлебный паек нельзя было пронести по улице в открытом виде, его вырывали из рук не только у детей, но и у взрослых. Отбирали продовольственные карточки. «Трупы лежали штабелями на улицах и на кладбищах, их некому было хоронить» (Баранова). Люди всей страны переживали мучения ленинградцев как свои собственные и посылали им все, что могли, но многое погибало в пути от фашистских снарядов.
«В самые тяжелые дни блокады, – пишет Л. Баранова, – обнаружились низшие инстинкты людей: ложь, воровство, грабежи, убийства». Один мужчина отбирал паек у жены и детей, все съедал один, а потом на коленях просил у них прощения. Мать возненавидела трехлетнюю дочь за то, что та не давала возможности подобрать ей крошки со стола, успевала съесть их сама. На Новый год одна женщина смогла подарить родственникам один орех, чудом уцелевший на детской елке, и он оказался самым дорогим подарком.
Из города шла постоянная эвакуация людей, но не хватало транспорта, а некоторые поезда с людьми сутками стояли заблокированными на путях и снова возвращались в Ленинград. Смельчаки уходили пешком по Ладожскому озеру в сорокаградусный мороз и тем спасали свою жизнь. Оборону города держали советские воины, среди которых были и герои-одиночки. Два пулеметчика – братья Владимир и Глеб Гаркушенко храбро сдерживали атаку врагов, сражаясь до последнего патрона. Оба погибли. Их именами были названы улицы в пригородах Ленинграда.
Больше двух лет жили ленинградцы в нечеловеческих условиях. Последствия блокады были ужасными. Из 1900 зданий было разрушено 1600. Погибли сотни тысяч жителей. Двадцать пять процентов женщин молодого детородного возраста потеряли способность к зачатию детей в связи с необратимыми изменениями в половой и эндокринной системах. Один поэт, увидев последствия блокады, воскликнул: «О, как больно душе, как мне хочется плакать!» Такие же чувства были в то время у всех россиян. Разве можно было после всего этого ужаса оставлять фашистов без возмездия? И оно наступило, хоть и с запозданием.
Глава 14 Тегеранская конференция
«28 ноября 1943 года в Тегеране встретились три человека, имена которых прочно вошли в историю: глава советского правительства Иосиф Виссарионович Сталин, президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Трудно найти людей более несхожих, чем они», – писал советский переводчик Валентин Михайлович Бережков.
Сталин со своими представителями Ворошиловым и Молотовым прибыли первыми и сели за стол, покрытый красным сукном возле флага Советского Союза. Рузвельта привезли в коляске, которую придвинули к столу напротив Сталина возле американского флага. Рузвельт из-за паралича ног после перенесенного полиомиелита передвигался только в коляске. Физическая недостаточность компенсировалась у него высокоразвитым интеллектом. Широкой улыбкой на лице и поднятой вверх рукой он приветствовал советскую делегацию.
Поделиться книгой: