Помоги проекту - поделись книгой:
– писала поэтесса Анна Ахматова.
Конструктор танков Н.А. Астров в своих мемуарах сделал запись: «Наше отступление было похоже на бегство и показало, что воевать мы не умеем и воевать нам нечем. Нам оставалось воевать только пространством и своей собственной кровью, ибо ничего другого немцам мы противопоставить не могли».
Родные и близкие советских солдат писали им ободряющие письма. Герой Советского Союза летчик Михаил Васильевич Водопьянов писал своему сыну 3 августа 1941 года: «Бей врага изо всей силы, уничтожай стервятников во имя счастья нашего народа». А чем уничтожать? Ведь сам Верховный Главнокомандующий Сталин во всеуслышание сказал: «У нас в армии одна винтовка на троих». Но солдаты вскоре научились добывать оружие у врага в ходе боя или пользовались винтовками своих погибших товарищей.
В первый месяц войны, начиная с 4 июля, стали создаваться отряды народного ополчения. Комиссар одного батальона ополченцев Д.Ф. Медведев в своих воспоминаниях писал: «Нас с ходу бросили в бой. Противник держал нас в состоянии величайшего напряжения, беспрерывно бомбил и строчил с бреющего полета, а в небе ни одного нашего самолета. После артиллерийской подготовки он пустил танки, а у нас против танков только бутылки с горючим и больше ничего. Из нас противник сделал просто винегрет. Два наших полка превратились в жалкие остатки. Досадно, что у нас не было хорошего оружия. Если бы у нас были противотанковые средства, то наши люди, несмотря на то, что были плохо подготовлены, делали бы чудеса».
18 июля появились первые советские партизанские отряды, которые действовали на оккупированной фашистами территории. В связи с массовым отступлением советских войск Сталин издает приказ: «Ни шагу назад! Паникеров расстреливать на месте!» Но многие не успевали сделать шаг назад: плохо вооруженные, они гибли под огнем противника. От одного полка осталось всего 30 человек. Фронтовой поэт Александр Яшин написал по этому поводу стихи в газету:
По воспоминаниям фронтовиков, «не было ни одного самолета в небе, ни одного танка на поле боя, а живой заслон фашисты уничтожали без труда и стремительно двигались к сердцу России – Москве» («Солдатские письма»). Немцы воевали моторами, а советские бойцы бросались на танки только с гранатой или с бутылками с горючей смесью. По этому поводу корреспондент Сергей Власов с горечью отмечал: «Мужеством одиночек невозможно было достичь перевеса в бою».
Агрессоры продолжали занимать все новые и новые населенные пункты Советского Союза. Во время совещания Гитлера с военачальниками один из них напомнил, что нужно заранее начать подготовку к зиме и обеспечить войска зимним обмундированием.
– Я не желаю слышать об этом! – возмутился Гитлер. – Никакой зимней военной операции не будет! Через 2–3 месяца Советский Союз, этот колосс на глиняных ногах, развалится.
4 августа в городе Борисове Гитлер созвал военный совет, которому представил свой план уничтожения Советского Союза и в первую очередь Москвы. Командующему группы «Центр» фон Боку Гитлер написал приказ: «Москву надо окружить нашими войсками так, чтобы из нее не вышел ни один человек. Всех людей уничтожить, на месте Москвы вырыть глубокий котлован и залить его водой. Это огромное озеро навсегда скроет Москву от глаз цивилизованного мира».
Каждый здравомыслящий человек не мог не понимать, что только безумцу могла придти в голову такая дикая мысль – уничтожать народ и города безо всякого повода, только за то, что они существуют.
Оккупировав многие регионы, немцы неистовствовали: жгли села, уничтожали тех, кто пытался оказывать сопротивление. С особой жестокостью расправлялись с лицами еврейской национальности. Немецкий философ Ницше, труды которого изучал Гитлер, писал: «Я не встречал ни одного немца, который был бы расположен к евреям». В то же время он признавал, что «евреи – самая сильная и самая чистая раса. Они умеют пробивать себе путь при самых дурных условиях. Если бы евреи захотели, они смогли бы приобрести господство над Европой».
В России тем временем вся промышленность стала перестраиваться на военный лад, а фронтовые события развивались катастрофически быстро и приобретали все более угрожающий характер. Несмотря на героическое сопротивление советских войск, фашисты занимали один город за другим. В сентябре и октябре за три недели они оккупировали 5 крупных городов европейской России. Немецкие солдаты в силе, крепости, сметливости и проворстве значительно уступали русским, но они были неизмеримо более сильны боевой техникой.
Геройства среди советских солдат было немало. На одном участке фронта возле деревни Нефедьево небольшой отряд под прикрытием одного танка, в котором находилось вместе с командиром четыре танкиста, вступил в бой с 18 танками противника. Это кажется невероятным. Но другого выхода не было. Командир экипажа Грудзь храбро двинул свою боевую машину навстречу 18 вражеским танкам. За советским танком бежала пехота. Стреляя на ходу и маневрируя, советский танковый экипаж с первых же минут сражения подбил один немецкий танк, который загорелся и остался на поле боя. А на советский танк уже надвигались еще 17 вражеских танков. Бой с ними длился несколько часов, в результате которого на поле боя остались 10 немецких танков, остальные 8 повернули назад. Советский танк получил 29 серьезных повреждений, но был еще на ходу. Бой танкисты прекратили только после того, как у них закончились снаряды и горючее.
Когда затих грохот боя, советские солдаты подбежали к своему танку и открыли люк. Танкисты, оглушенные, изможденные, с почерневшими лицами, были живы. Они с честью отбили труднейшую атаку противника. Экипаж получил боевые награды. Командир танка Павел Осипович Грудзь продолжал нести боевую службу, был ранен. После войны окончил Академию бронетанковых войск, получил звание генерал-полковника. Умер в преклонном возрасте («Солдатские письма», 1970).
Не все атаки врага советские воины отбивали так удачно. Советские войска несли большие потери. Вся страна помогала фронту. Отовсюду шли письма и посылки бойцам с продуктами или с вещами. Советские люди в письмах старались морально поддержать дух солдат. 32 работницы Московского тормозного завода написали в газету «Правда»: «Дорогие мужья, братья, отцы, сыновья. Дорогие товарищи! Вы идете защищать Родину от коварного врага. Дорогие бойцы и командиры Красной Армии, смелее идите в бой с врагом, беспощадно громите и бейте фашистскую сволочь!»
Женщины и подростки заменили на заводских и фабричных предприятиях ушедших на фронт мужчин. Станки работали круглосуточно. Артисты московского Малого театра устраивали концерты, сбор от которых шел на оборону, в своем коллективе собрали деньги на постройку самолета.
По указу Верховного Главнокомандующего Сталина началось перебазирование промышленных предприятий и людей на восток. «Это была великая, не знавшая себе равных, эпопея героического труда», – писал политический и общественный деятель, позже секретарь Московского комитета партии Виктор Васильевич Гришин. В восточных районах не хватало заводов, и станки работали под открытым небом. «Люди сутками не покидали рабочих мест, трудились, как солдаты в бою», – писал почетный железнодорожник А. Кривоносов. Такой трудовой подъем захватил всю страну.
Понятие «тыла» стало относительным, так как вчерашний тыл на другой день уже становился линией фронта. Фронтовики писали: «Мы не были готовы к войне, и немцы уничтожали почти беззащитных людей». Не у всех выдерживали нервы, и молоденькие солдаты, вчерашние ученики, «убегали от пулеметного огня». Комиссар народного ополчения Д.Ф. Медведев писал в воспоминаниях: «Пришлось бежать за ними с наганом и кричать „Вернитесь!“. Немецкая авиация нас бомбила, танки давили людей, а у нас против танков бутылки с горючей смесью и больше ничего. Людей хороших у нас много было, досадно, что оружия не было. Если бы были противотанковые средства, то эти люди делали бы чудеса, а бутылки – это комариный укус против силы».
Одним энтузиазмом врага нельзя было одолеть, нужна была боевая техника, которую теперь в ходе войны пришлось готовить в спешном порядке. Командующий немецкими армиями «Центр» генерал Бок докладывал Гитлеру: «Советские войска на грани краха». А советские воины продолжали показывать образцы мужества. У разъезда Дубосеково 28 гвардейцев из стрелковой дивизии генерала И.В. Панфилова на Волоколамском шоссе четыре часа сдерживали натиск врага, не допуская его к Москве. О последних словах политрука В.Г. Клочкова узнала вся страна: «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва, будем стоять насмерть». И они выстояли, не допустили врага к Москве на своем участке фронта. Но какой ценой! В живых осталось только пять израненных, истекавших кровью бойцов. Выжили трое: Кужебергенов, Шемякин и Трофимов.
Советская армия продолжала отступать вглубь страны, готовясь к «большому прыжку», о котором писал философ Ницше.
Глава 10 Личность Гитлера
Кто же был тот субъект, который «стоя на высоте» (выражение Ницше), обрекал на уничтожение почти полмира? «Имя этого человека с ужасом и проклятиями повторяют миллионы людей до сих пор», – писал о немецком диктаторе Адольфе Гитлере отечественный историк и политолог Лев Александрович Безыменский.
30 января 1933 года в Германии к власти пришел член национал-социалистической партии, отставной ефрейтор Адольф Гитлер. Не знали тогда жители этой европейской страны, какую роковую роль он сыграет в их судьбе. Восхождение к вершине власти сына мелкого чиновника, Алоиза Шикльгрубера, жителя небольшого немецкого городка, поменявшего в 1876 году фамилию на Гитлера (Л. Безыменский), было почти фантастическим.
На особенностях развития личности Гитлера сказалось кровосмешение: отец был женат на близкой родственнице – своей двоюродной сестре. Давно известно, что от браков между близкими родственниками в 80 % рождаются дети, неполноценные в физическом отношении или с отклонениями в умственном развитии. В раннем детстве Адольф Гитлер развивался, видимо, нормально, так как никто из его современников не писал о каких-либо отклонениях у него в эти годы.
Во время учебы в школе, как следует из разных исторических источников, Адольф отличался недостаточной усидчивостью, склонностью к конфликтам, желанием выделиться из общей массы школьников, «был самонадеянным, невыдержанным спорщиком, давал аффективные реакции, со склонностью к истерии» («Экспедиция в гениальность», 2013).
Один из его учителей, Эдуард Хюмер, вспоминал: «Адольф был способным учеником, но ему не хватало самоконтроля и выдержки, он не подчинялся школьной дисциплине». Уже в эти годы Адольф Гитлер не терпел возражений. На замечания даже не очень резкие отвечал истерическими реакциями. В старших классах понял, что среди его учителей «мало эрудированных, больше невежественных, умственно неполноценных, лишенных способности самостоятельно мыслить», которые не могут повлиять на его умственное развитие. Посчитав, что самообразованием он получит больше знаний и добьется достойного положения в обществе, Адольф оставил школу и уехал в Вену – один из крупнейших городов Европы. Об этом периоде жизни у него сохранились самые мрачные воспоминания. Считая себя незаурядным художником, он дважды пытался поступить в художественное училище. Оба раза потерпел неудачу. Оставшись не у дел, жил на небольшое пособие из дома и случайные заработки, выполняя работу то дворника, то носильщика, то сторожа. Несмотря на нищету, занимался самообразованием, много читал, стал изучать труды немецких философов – Фридриха Ницше и Фихте.
В 19-летнем возрасте его постигло семейное несчастье – умерла мать. С этого времени начинаются его материальные лишения. Отца к тому времени тоже не было в живых. Не имея полного среднего образования и какой-либо специальности, он подрабатывал продажей своих рисунков невысокого качества, в основном рекламного характера. Жил в ночлежках, питался в бесплатных благотворительных столовых. Пальто носил с чужого плеча – подаренного одним торговцем.
По описанию современников Гитлера, по внешнему виду он напоминал бродягу: воротнички были несвежими, редко брился и подстригался, и «волосы космами спадали на лоб». В то же время продолжал заниматься самообразованием. Много читал. Интересовался не только и не столько художественной литературой, сколько философской, исторической и политической.
Несмотря на свой непрезентабельный внешний вид и бедность, будущий фюрер держался с достоинством, был самоуверенным. Настроение чаще было приподнятым, при этом «сопровождалось гиперактивностью, завышенным самомнением и появлением сверхценных идей» (Г.П. Колупаев и др. «Экспедиция в гениальность», 2013). Рассуждал о высоких материях, о влиянии на человека высших сил природы и мироздания. Видимо, уже в тот период зародились мысли о возможности переустройства мира и о своем особом назначении в нем.
Однажды Гитлер попал случайно на заседание национал-социалистической партии, в которой к тому времени было всего десять членов. Он стал активно с ними сотрудничать. К этому времени он был уже довольно начитанным, принимал участие в дискуссиях политических и философских. Партия стала быстро пополняться новыми членами и получила новое название – Национал-социалистическая германская рабочая партия. Она вскоре стала ведущей в стране. Гитлер считался наиболее активным ее членом: выступал с речами, говорил убедительно о великих свершениях, приводил цитаты из сочинений знаменитых философов.
По мнению авторов научного труда «Экспедиция в гениальность», Гитлер в пубертатном возрасте (предшествовавшем юношескому) «перенес шуб (приступ) психического или поведенческого расстройства, который дал толчок к дальнейшему ненормальному развитию».
Когда острота психопатологического приступа отзвучала, началось постпроцессуальное развитие личности. Теперь это был уже другой человек, с другими интересами, другими запросами и другим отношением к жизни. 5-летний венский период жизни Гитлер считал самым неудачным.
«Этот город не вызывал у меня ничего кроме самых мрачных мыслей», – писал он в мемуарах. Во время выборов членов национал-социалистической партии Гитлер получил большинство голосов. Эта партия и выдвинула его позже на самый высокий пост в государстве. 30 января 1933 года он возглавил одну из крупнейших и высокоразвитых стран в Европе.
Почва оказалась благоприятной для дальнейшего развития его патологического постпроцессуального состояния. Он окончательно уверовал в свою «исключительность», в свои «сверхвыдающиеся способности» и решил, что настало время заявить о себе как о вершителе судеб всех людей на земле и о своей способности к переустройству мира.
Через четыре дня после вступления в должность, 3 марта 1933 года, Гитлер объявил высшим государственным чинам свою программу преобразований. В первую очередь он решил наращивать быстрыми темпами военную мощь Германии, создать новые вооруженные силы (вермахт), после чего, имея в руках большой военный потенциал, расширить жизненное пространство страны за счет других государств. Для этой цели он решил начать обучение всего трудоспособного населения страны воинскому делу и ввести всеобщую воинскую повинность. В его программу входило воспитание высокого патриотизма и введение сурового наказания за измену родине, вплоть до смертной казни. В сформированном кабинете для себя отвел роль рейхсканцлера.
Немецкое общество благосклонно восприняло программу Гитлера, а некоторые его члены даже восторженно. Доктор Йозеф Геббельс – «великий» пропагандист и оратор, после встречи с Гитлером заявил: «Я потрясен! Он присоединит к Германии новые государства, которые мы завоюем. Этому человеку можно верить. Так должен выглядеть творец Третьего рейха. Ему невозможно возразить. Он гений. Германия будет жить! Хайль Гитлер!»
Вскоре Геббельс стал ближайшим помощником Гитлера. О нем говорили, что у него «психологическое родство с Гитлером». В дальнейшем Гитлер стал часто выступать с речами не только перед государственными и военными чинами, но и перед общественностью. При этом говорил вдохновенно, с аффектацией, выразительными жестами, называя немцев «высшей расой» на земле, а Германию обещал сделать «супердержавой».
– Мы стоим перед решающим поворотом в истории мира. Солнечный период на земле заканчивается, – внушал Гитлер своим слушателям. – Скоро произойдет потрясение планеты и на земле появится новая порода людей – «сверхчеловек».
Гитлер старался выступать при каждом удобном случае. Он полагал: если природа наделила его мыслительными способностями, то он должен показать, что его мозг не просто присутствует в черепной коробке, а работает, хоть не важно, в каком направлении. Следуя намеченной программе, Гитлер в первую очередь стал преобразовывать и наращивать военные силы страны, которые к 1935 году выросли в два раза. В политике Гитлер руководствовался идеями Ницше и Фихте, которые пропагандировали культ войны, называя ее «высшим проявлением мужской добродетели». Гитлер с восторгом воспринял утверждение философа Фихте о том, что французы и евреи – это упадническая раса. Хоть не существует в природе рас упаднических, низших или высших, есть в каждой стране люди высокого или низкого интеллекта. Но это отдельные личности, а не раса.
Гитлер постоянно штудировал труды немецкого философа Фридриха Ницше, который «превозносил культ власти, поощрял войны и провозгласил появление на земле „сверхчеловека“, который будет наделен большой силой воли и высоким интеллектом». «Не вызывает сомнений, что Гитлер посчитал себя тем самым „сверхчеловеком“, о котором писал Ницше» (Экспедиция в гениальность, 2013).
Ницше считал, что каждый мужчина должен готовиться к войне, а женщина – к продолжению рода. «Гитлер часто посещал музей Ницше в Веймаре, впитывая каждый раз его идеи» (Г.П. Колупаев и др.). У философа Ницше были и оригинальные рассуждения, но идею появления «сверхчеловека» на земле он пропагандировал упорно до тех пор, пока не попал в психиатрическую больницу, где скончался. Под влиянием учения немецких философов Гитлер уверовал в свою исключительность и решил, что он избран судьбой для переустройства мира.
Муж сестры Фридриха Ницше – Бернард Форстер писал: «Гитлер часто впадал в состояние, напоминающее транс, говорил, что с ним беседует „Бог или универсальный дух“, он получает силу от соприкосновения с „чем-то божественным и слышит голоса“».
Достоинство человека, по мнению философов, составляют честь, совесть и справедливость. Но эти понятия были, видимо, незнакомы Гитлеру. Он руководствовался в своей жизни другими критериями.
Авторы вышеуказанного научного труда отмечали: «При оценке личности Гитлера не возникает сомнений, что в подростковом возрасте он перенес приступ эндогенного заболевания (шизофрении), а после его прекращения – это уже новая личность, которую можно расценить как постпроцессуальную психопатию, то есть появилась личность с особым мировоззрением, с сознанием своей особой роли в истории человечества, с верой в свое господство над миром». Многие считали, что Гитлер обладал способностью оказывать на окружающих гипнотическое воздействие. По мнению тех же авторов, он «был склонен к затяжным аффективным реакциям, вплоть до галлюцинаций воображения».
Гитлер «видел мир иначе, чем большинство людей ХХ века, он утверждал, что человечество стоит на пороге больших перемен, которые потрясут планету» (Экспедиция в гениальность, 2013). Те же авторы писали: «Гитлер считал, что человечество входит в стадию своей гибели и зарождается новая порода людей, которая намного превзойдет современного человека».
В нездоровом воображении Гитлеру представлялись какие-то неопределенные идеалы. С каждым днем он все больше укреплялся в вере, что ему уготована особая миссия на земле. У английского историка Дэвида Ирвинга было свое мнение о личности Гитлера: «Я пришел к выводу, что Гитлер не был ни параноиком, ни шизофреником, не страдал сексуальными отклонениями, в том числе и импотенцией, а был просто чудаком, принимавшим до 150 таблеток в неделю, не считая многочисленных инъекций, употреблявший микстуры (28 наименований). Лейб-медик фюрера Морелль взбадривал его с помощью таблеток стрихнина, вливания глюкозы, витаминов, гормональных препаратов, вдыхания чистого кислорода, что привело к тотальному истощению организма, но не более» (выдержка из книги «Экспедиция в гениальность», 2013).
Авторы вышеуказанного научного труда отмечали «психологическую ущербность психики Гитлера, обусловившую его безумные авантюры». Сами обстоятельства и легкая победа на выборах укрепляли у Гитлера веру в свою исключительность. Почему-то никто не обращал внимания на нелепость и отсутствие здравого смысла в рассуждениях Гитлера об исключительности германской расы и об ущербности людей русской национальности: «Русских надо уничтожать или порабощать, это масса расово неполноценных тупых людей, которые нуждаются в руководстве». К такому «гениальному» выводу после «глубокомысленных размышлений» пришел руководитель цивилизованного и высокоразвитого европейского государства.
В дальнейшем рассуждения Гитлера становились все более и более «гениальными», вызывавшими изумление здравомыслящих людей: «Нужно устроить чистилище на земле и с этой целью уничтожить полностью людей еврейской национальности, которые промышляют обманом и махинациями, уничтожить цыганскую народность, живущую на нетрудовые доходы и вредную для общества» (выдержка из публичной лекции профессора-политолога). Вскоре Гитлер частично привел в исполнение свои бредовые идеи: стал истреблять поголовно людей еврейской национальности.
К мировому господству Гитлер готовился основательно. В 1938 году создал штаб Верховного командования, возглавил который генерал Вильгельм Кейтель, а себя Гитлер провозгласил «Главнокомандующим всеми вооруженными силами Германии». За три года до нападения на Советский Союз Гитлер составил план его уничтожения с последующим установлением владычества Германии над всеми странами мира. Такой представлялась больному воображению Гитлера картина покорения всего земного пространства.
Общественный деятель и политолог Александр Минкин считал, что Гитлер «был патриотом Германии, но своеобразным, его патриотизм оказался смертельным для его страны».
«Для завоевания Советского Союза нам потребуется от 80 до 100 дивизий. После его падения мы завоюем Индию, Иран, Ирак и Египет. Атакуем английский флот в Суэцком канале и начнем наступление на Великобританию. После ее падения мы сломим сопротивление Северной Америки, и Германия превратится в мировую империю. После завоевания Советского Союза мы оставим русских на положении рабов. В считанные дни присоединим к Германии Прибалтику, Одессу, Белоруссию, Крым, Баку, Поволжье и Кавказ с Грузией, Азербайджаном и Арменией, Кубанью и Ставропольским краем. Мы создадим новую колониальную империю. Население России будем каждый год сокращать на 4 миллиона. Чтобы не допустить прироста русского населения, будем приветствовать детскую смертность», – такие «гениальные» мысли зародились в больной голове Гитлера, которые он старался внушить своему народу на каждом публичном выступлении. В Советском Союзе никто не верил в «бредни» Гитлера и считали, что его ждет участь Наполеона. По этому поводу в одной из районных газет в 1943 году появились стихи.
Говорил Гитлер всегда убедительно и с таким невероятным апломбом, что его бредовым идеям поверили даже маститые немецкие военачальники. Уж очень заманчиво выглядело «мировое господство». 22 января 1942 года Гитлер заявил, что он начинает тотальную расправу над евреями, которые живут на территории Советского Союза. Их в то время насчитывалось 5,5 миллионов из числа всех (11 миллионов), населявших планету. Чтобы вывести какую-то особую «чистую расу», Гитлер потребовал уничтожить на оккупированной территории, помимо евреев, всех душевнобольных, находившихся в больницах, и весь обслуживающий медицинский персонал. Об уничтожении душевнобольных в Воронежской психиатрической больнице «Орловка» автор данной книги слышала в 1952 году от пациента, поступившего в связи с депрессией. В 1942 году, когда он находился на лечении в этой больнице, с его слов, всех больных вывели во двор из отделений и начали расстреливать из автоматов. Сам он с двумя больными сумел укрыться в подступавшей к корпусу густой роще. В эти же дни там же расстреляли врача-еврейку вместе с двухлетним сыном. Об этом было написано позже в местной газете и в книге «История психиатрической больницы „Орловка“».
Уничтожение душевнобольных людей, как тогда писали корреспонденты, «Гитлеру нужно было начинать с себя, как психически неполноценного и самого опасного для общества». Один из исследователей личности Гитлера писал: «Гитлер – это чудак, обуреваемый стремлением господства над миром всего нацистского режима. Такова сила нравственного вырождения».
Гитлер, помимо всего, руководствовался идеями философа Генриха фон Трейчке, который утверждал, что «призывы к миру на земле аморальны, и те народы, которые мечтают о мирном времени, будут деградировать». Вот до какой морали могут дойти философы.
Все свои грандиозные планы «мирового господства» Гитлеру пришлось унести с собой в могилу.
Глава 11 Битва за Москву
Особенно долго и тщательно готовился фашистский диктатор Гитлер к походу на Москву и сразу же наметил первые объекты для уничтожения на ее территории – Московский кремль и Большой театр. После вторжения на территорию Советского Союза немцы форсированным маршем двинулись к его центру – Москве. В небо поднялись тучи самолетов, загромыхали тысячи танков с грозными дулами орудий, за ними понеслись эскадрильи мотоциклистов. На грузовиках, крытых брезентом, ехала пехота. На всех машинах красовался черный крест с загнутыми концами. В то время в народе их называли могильными крестами – символом смерти.
Нисколько не сомневаясь в быстром захвате Москвы, Гитлер уже заранее назначил своих начальствующих лиц в столице России. Одновременно с наступающими на Москву войсками из Скандинавии фашисты привезли облицовочный камень для немецкого памятника победы. Позже этим камнем в Москве были облицованы цоколи домов № 9 и № 11 по ул. Горького (Тверской) и фонтан в сквере у Большого театра.
Немецкие войска еще не подошли к Москве, а Гитлер в своем маниакальном экстазе с военачальниками уже обрек не только Москву, а все земное пространство на подчинение вермахту, т. е. решил сделать все страны мира своей колонией. В его больном воображении весь мир был уже у его ног. После Москвы он обрек на полное разрушение Ленинград. А освободившееся место обещал отдать прибалтийским странам, уже оккупированным Германией.
Через месяц после вторжения на территорию Советского Союза, 22 июля 1941 года первые немецкие бомбардировщики прорвались к Москве и сбросили бомбы на ее центр, не причинив пока еще больших разрушений.
С августа 1941 года налеты вражеской авиации на Москву стали ежедневными. Из столицы стали вывозить ценности ускоренными темпами. Больше двух миллионов москвичей выехали в восточные регионы России. В городе были приняты меры защиты: в небо поднялись и застыли в неподвижности тысячи аэростатов. Крупные объекты Москвы накрыли заградительной сеткой, в первую очередь Кремль, Большой театр и здание Моссовета. Многие предприятия и ценные памятники были замаскированы. На окраине Москвы созданы были ложные бутафорские аэродромы и заводы, на которые дезориентированные немцы стали сбрасывать свой смертоносный груз. Операцию по окружению и уничтожению Москвы Гитлер приказал провести опытному военачальнику генерал-фельдмаршалу фон Боку, главнокомандующиму армиями группы «Центр».
– У русских нет материального обеспечения для ведения войны. У них не хватит вооруженных сил для оказания сопротивления нашей армии, – сказал генерал Гальдер фон Боку.
Но операция «Тайфун» задерживалась на неопределенный срок. Жители Москвы начали готовить свои жилища к защите: подвалы оборудовали под бомбоубежища, на чердаках поставили баки с водой и бочки с песком на случай тушения пожаров, оконные стекла заклеили узкими полосками бумаги. На улицах Москвы появились заградительные ежи и баррикады. Ночью Москва погружалась во тьму, прекращалось движение на улицах, ходили только вооруженные патрули.
На ближайших подступах к Москве начали возводить оборонительные сооружения – окопы, блиндажи, противотанковые рвы. Эту трудоемкую работу выполняли 600 тысяч москвичей, в основном женского пола. Они торопились окончить сооружения до наступления зимы. В связи с массовой мобилизацией возникли проблемы с кадрами. На помощь пришли женщины, старики и подростки.
Под бомбоубежища были оборудованы некоторые станции метрополитена. Уже через 5 дней после начала войны станция метро «Кировская» была закрыта для пассажиров: поезда проходили не останавливаясь. Она готовилась под бомбоубежище для членов правительства и военного штаба. На платформе был оборудован кабинет для членов правительства. В подземном кабинете Сталина поставили небольшой столик, стул и кушетку. Рядом со станицей «Кировская» в одном из дворов, в небольшом домике было оборудовано другое помещение для Сталина, в котором он принимал доклады военачальников. «В метро спускался только во время воздушной тревоги» (Е.З. Воробьев).
Станции метрополитена «Маяковская» и «Курская» были подготовлены для укрытия жителей центра Москвы. На платформе и в вестибюлях на газеты положили матрацы, на которых поместили самых маленьких детей. Были установлены переносные туалеты и баки с питьевой водой. Людей в метро обслуживали сандружинницы, медицинские сестры и врачи. Выделены были места для беременных женщин. За время осады там родились 217 младенцев. В метро «Курская» был размещен филиал Исторической библиотеки. На балконах и крышах некоторых зданий были установлены пулеметы.
Немцы к этому времени оккупировали полностью 17 районов Московской области и 10 районов частично и находились на расстоянии одного артиллерийского выстрела от столицы. Когда об этом сообщили Гитлеру, он приказал оставить во всех газетах пустые места для объявления о падении Москвы. Но время шло, а объявление все не появлялось, и немецкое радио делает ложное сообщение: «В Москве разрушен Кремль и все вокзалы. Красной площади больше не существует. Москва вступила в фазу уничтожения».
Тем временем немецкие воинские части подошли близко к границам Москвы и с трех сторон окружили ее. Поезда перешли на положение пригородных, кроме восточного направления. Это была единственная железнодорожная ветка, по которой в Москву доставляли боеприпасы и продовольствие.
Из Москвы продолжали вывозить в восточные районы ценности: из Третьяковской галереи было отправлено 47 тысяч произведений русской живописи, из Оружейной палаты вывезены короны государей, шапка Мономаха и другие ценности.
Гитлер не только сам верил в легкую победу над Советским Союзом, но внушил эту веру своим военачальникам: «У русских слабое боевое оснащение, у них не хватает тяжелых орудий. Ни о каком-либо наступлении со стороны войск Жукова речи быть не может». Один штабной офицер, пребывая в эйфории от быстрого продвижения немецких войск к Москве, писал своим родным в Германию: «Через два часа начнется наступление на Москву. Я видел солдат, которые первыми пройдут по Красной площади у могилы Ленина, именуемой мавзолеем. Это конец войне! Москва наша! Россия наша! Европа наша! Завтра я напишу вам письмо уже из Москвы». Этому восторженному немцу так и не удалось пройти по Красной площади мимо мавзолея. И письмо ему пришлось писать уже с того света.
Немецкие войска теперь находились в 25 км от центра Москвы, а от ее окраины всего в 10 км. Немцы в бинокли ежедневно рассматривали столицу Советского Союза, предвкушая ее быстрое падение. Путь к Москве кроме регулярных войск преграждали немцам ополченцы и партизанские отряды. Военная операция немцев под Москвой носила кодовое название «Тайфун», что означало молниеносность нападения.
Гитлер был хорошо осведомлен о том, что советская армия хуже оснащена, и считал, что она не сможет долго противостоять хорошо вооруженным войскам вермахта. О недостаточном оснащении русской армии писали и советские воины. Красноармеец Дмитрий Бирюков написал в «Правду»: «У нас только винтовки. Но наши пули бессильны против вражеской брони. От немецких танков пехоте приходится укрываться в окопах, которые немцы утюжат гусеницами танков».
Русские солдаты более выносливы физически, более развиты, чем европейцы, более подвижны, но у них не было не только автоматов, которыми были вооружены немцы, не хватало и винтовок. Это не скрывал и Сталин.
Во всех средствах массовой информации звучали патриотические призывы. Политрук Конустаев писал: «Биться, биться до последнего вздоха, пока не будет уничтожен последний гитлеровец на нашей священной земле». А чем биться не указал. Но и плохо вооруженные советские бойцы совершали немало подвигов. Александр Матросов закрыл своим телом амбразуру вражеского пулемета. Видимо, других эффективных средств у него под рукой не было. Летчик Виктор Талалихин в воздушном бою пошел на таран. Сбив несколько немецких самолетов, был смертельно ранен. О летчике Гастелло писали, что он «превратил свой самолет в огненную торпеду и направил на колонну немецких танков». Подвиги этих отважных бойцов повторили потом сотни других летчиков.
А Гитлер с маниакальным экстазом продолжал убеждать свой народ в скорой победе: «Через три недели Советский Союз развалится и станет колонией Германии. Скоро мы уничтожим Москву и создадим Великую Германию. Она станет мировой империей».
На Москву немцы посылали тучи самолетов, но к московскому небу удавалось прорваться лишь единицам. Они старались сбрасывать бомбы на центр Москвы. Пострадал после налетов Большой театр – вестибюль и входные двери. Еще большие разрушения были причинены театру имени Вахтангова. Снаряд пробил крышу, повредил одну стену зрительного зала, фойе и вестибюль. 15 сотрудников, оставшихся работать в театре, спасали экспонаты от бомбовых ударов и от погодных условий в подвалах, «куда перенесли 2 тысячи экспонатов». Пострадал основательно и Музей изобразительных искусств им. Пушкина.
Солдатам прочитали один из приказов Гитлера: «В занятых немецкими войсками районах все деревянные дома превратить в пепел, а кирпичные взорвать». Педантичные немцы в точности исполнили приказ своего фюрера.
У Гитлера не было никакого сомнения, что он уже близок к мировому господству. Он был уверен, что русские на грани краха: «Еще одно усилие, и с ними будет покончено». 3 октября в своей очередной публичной речи Гитлер заявил:
– Сегодня я могу сказать, что враг разгромлен и никогда больше не поднимется.
7 октября командующим войсками на Восточном фронте Гитлер послал секретный указ:
«Приказываю окружить Москву и уничтожить ее артиллерийским огнем и бомбардировками. Исход войны предрешен. В целом война нами уже выиграна».
Командующий немецкой группировкой «Центр» Федор фон Бок приказывает своим войсковым подразделениям «продолжать уничтожение Москвы с помощью авиации и артиллерии, пехоте занять все железнодорожные пути и окружить Москву». Но первая попытка окружить Москву оказалась безуспешной. Фон Бок начал готовиться ко второй попытке, заверяя верховное немецкое командование, что «оборона противника находится на грани краха». В начале ноября фон Бок предпринял третью (последнюю) попытку окружить Москву.
В эти дни командир немецкой танковой бригады Гудериан предпринимал безуспешные попытки прорваться в Тулу, но при этом сам чуть было не попал в окружение и вынужден был отступить. Один из немецких отрядов подошел к Малоярославцу. К этому времени в окружении находились города Брянск и Вязьма, осажден Курск. Кинооператорам не разрешали фотографировать отступление советской армии, чтобы не создавать панику в народе.
Усилия жителей всего Советского Союза были направлены на помощь фронту. Жители Москвы и Подмосковья собирали деньги на строительство боевых машин. Собрав один миллион, они передали его в Фонд обороны. На эти деньги был построен броненосец «Москвич», пополнивший боевые машины Красной Армии. Советские люди работали на предприятиях с удвоенной энергией, приближая час разгрома немецких захватчиков.
Осада Москвы продолжалась почти 5 месяцев – с 22 июля до 5 декабря 1941 года. Все это время немцы топтались под стенами Москвы. Не сумев ее полностью окружить, немцы предпринимали почти беспрерывные танковые атаки и наносили бомбовые удары с воздуха.
Осенью 1941 года Москва стала прифронтовым городом. Особенно тяжелое положение для Москвы создалось в октябре. Вблизи Москвы был сброшен немецкий десант. Немецкие танки громыхали уже в Химках. Москвичей предупредили, что «улицы Москвы могут стать местом жарких боев и нужно быть готовыми к штыковому бою и рукопашным схваткам, каждый дом должен быть укреплением, каждое окно должно стать огневой точкой, каждый житель – солдатом. Из окон должны сыпаться на фашистов связки гранат и бутылки с зажигательной смесью».
Сталин посчитал такое предупреждение излишним:
– Это создаст панику в народе, – сказал он начальнику Генштаба, своему заместителю Георгию Константиновичу Жукову.
– Лучше быть готовым к тому, чего не будет, чем быть неготовыми к тому, что может быть, – ответил осторожный и предусмотрительный боевой командир.
Налеты вражеской авиации на Москву с каждым днем становились все более массированными и частыми, обстрелы из дальнобойных орудий все более интенсивными. Газеты постоянно писали о подвигах советских солдат под Москвой, которые «бросались на немецкие танки с гранатами или бутылками с горючей смесью». А летчики, как писал корреспондент Е. Воробьев, «шли на таран, окруженные целой эскадрой немецких самолетов». 16 октября Москва оказалась в осадном положении, но средства массовой информации сообщили об этом только 20 октября. Москвичи узнали об опасном положении города из разных источников. Началась массовая эвакуация жителей. Все ближайшие железнодорожные станции были в руках фашистов. Единственный свободный железнодорожный путь на восток был перегружен. 17 октября 1941 года «был днем массового бегства горожан», – писали позже газеты. Те, у кого были свои или служебные машины, а это были в основном начальники разных предприятий, их загружали домашней утварью и торопились на восток. Многие шли пешком или везли свой скарб на тачках.
Но основная масса москвичей отказалась покинуть город и осталась для его защиты. Они придерживались постулата древнегреческого баснописца Эзопа: «Пока есть жизнь на земле, есть и надежда». Советские военачальники тоже верили в победу. Командующий армией Московского региона Константин Константинович Рокоссовский 26 октября 1941 года написал на военной карте: «Воюя под Москвой, нужно думать о Берлине. Мы обязаны быть в Берлине». Неизвестно почему у него появилась такая уверенность, но она оказалась пророческой. Через три с половиной года, 22 апреля 1945 года, на этой же карте начальник военного штаба М.С. Малинин написал: «Сим удостоверяю, мы в Берлине».
Поделиться книгой: