Реквием патриотам

— Для чего? — поинтересовался Кэнсин, когда мы оказались на достаточном расстоянии от Геммы и Юримару, ушедшего далеко вперёд.

— Мне интересно, кто уничтожил самозванных демонов нашего «друга» Геммы, — придумал я на ходу удобоваримую версию.

— Этот человек — наш враг, — заметил Кэнсин.

— Не думаю, что он лучший фехтовальщик, чем ты, — усмехнулся я.

— Этот человек сумел прикончить Утуцу Мудзюро, — встрял Юримару, который как оказалось всё слышал.

Эта реплика положила конец нашему разговору. Болтать при одном из вернейших приспешников Геммы совершенно не хотелось. Тем более, что очень скоро мы услышали звон стали.

Дзюбей не сражался, он убивал. Врагов было не счесть, но ему было на это плевать. Огонь в его душе полыхал и залить его можно было лишь вражьей кровью. Она обильно проливалась в тот день и на него, и на землю, и на стены окрестных домов, никто не был достойным противником наёмнику, хоть и состояли в клане ниндзя, а уж сейчас, когда тот был опьянён яростью и скорбью по Кагэро…

Однако ниндзя всё же были ниндзя, они не только пытались противопоставить Дзюбею свои мечи и кинжалы — в наёмника летели сюрикэны и метательные ножи, а один даже швырнул бомбы, начинённые порохом. Взрывом разнесло по черепку крышу, на которой в тот момент Дзюбей сражался с несколькими ниндзя. Он рухнул вниз в клубах едкого дыма и осколков черепицы. Наёмник тут же вскочил на ноги, однако шевельнуться не смог, на горле его сомкнулся нитяной аркан. Её хозяин дёрнул за другой конец и ноги Дзюбея оторвались от пола.

— Как просто, — произнёс приятный молодой голос. — Непобедимый Кирияма Дзюбей, прикончивший практически всех Демонов Каро, теперь висит в моей петле. Попался, как муха в паутину. — Голос мелодично рассмеялся.

Дзюбею показалось, что в него ударила молния. Тело его сотрясли мелкие судороги, одежда задымилась, на губах его выступила пена, перед глазами возникла алая плёнка. А в ушах всё звучал мелодичный смех.

Ни Дзюбей, ни Юримару, сосредоточившийся на генерировании в теле электричества и передачи его через нить в Дзюбея, не заметили появлении маленькой мышки с едва заметными швами по всему тельцу. Она кое-как проковыляла под ноги к Юримару…

Первый взрыв разнёс крышу дома, где воин, которого Гемма назвал, кажется, Дзюбеем, сражался сразу с несколькими противниками. Второй же (куда большей силы) не оставил от этого дома почти ничего. Строение буквально исчезло в громадной вспышке пламени. Однако сразу перед этим оттуда вылетел тот самый воин по имени Дзюбей, он прокатился по земле, сбивая с одежды языки пламени.

Кэнсин тут же шагнул ему навстречу, кладя ладонь на рукоять катаны.

В этот раз Дзюбею показалось, что и вправду сошёл с ума…

Синомори опять что-то перехимичил и взрыв получился куда мощней, чем ожидал Дзюбей. На куски разлетелась не только стена, ограждавшая монастырь, но и часть строения внутри, где помещались простые люди и их глава — отец (так обращаются к жрецам Веры) Сиро Такасаудо Амакудзо, почитаемый среди них живым святым.

Дзюбей прокатился по земле, сбивая пламя (загорелось-таки его кимоно), а когда вскочил на ноги увидел мальчишку с катаной в руках, по щеке его текла кровь (видимо, какой-то из осколков поранил ему лицо).

— Убирайся! — рявкнул на него Дзюбей. Он не собирался драться с этим сопляком, даже если тот вообразил себя воином. — Я сказал, пошёл прочь!!!

Мальчишка не сдвинулся с места, лишь принял некое подобие боевой стойки.

Дзюбей прыгнул на него, не обнажая клинка, однако мальчик довольно проворно выхватил катану и попытался рубануть Дзюбея. Тут сработали рефлексы опытного воина. Наёмник развернулся в полёте и коротко махнул катаной, которую и сам не заметил, как обнажил. За этот быстрый взмах он будет расплачиваться ночными кошмарами ещё долгие и долгие годы. Он прокатился по земле, едва не выронив катану, а перед глазами его стояло зрелище оседающего мальчишки с кровавой полосой через всю спину.

На сей раз за спиной юноши (он был несколько старше мальчишки, преследовавшего Дзюбея в ночных кошмарах) стоял человек в непривычной одежде и со странным мечом в руке.

— Так значит ты и есть тот самый Дзюбей, о котором говорил Гемма, — усмехнулся человек в непривычной одежде. — Работаешь на Токугаву?

— Скорее на себя, — мрачновато улыбнулся Дзюбей, принимая оборонительную стойку.

— Тогда проваливай! — бросил человек в странной одежде. — Мы — не враги тебе.

— Вы работаете на Гемму, — отмахнулся Дзюбей, — мне этого достаточно.

— Это он работает на нас, — отрезал странно одетый.

Эти слова послужили для Дзюбея сигналом к атаке. Он рванулся вперёд, делая быстрый выпад в горло мальчишке. Этот отчего-то показался ему весьма опасным, не смотря на юный возраст. И правильно. Батто-дзюцу такого класса Дзюбей видел лишь несколько раз за свою жизнь, полную поединков и сражений. Опытному наёмнику с трудом удалось увернуться от его меча, а следом и от вакидзаси. Помимо батто-дзюцу этот юнец владел ещё и техникой владения катаной и вакидзаси одновременно, и как блистательно!

Дзюбей контратаковал, выкладываясь по полной, правда без особых надежд на успех. И действительно, его противник легко ушёл от клинка, снова завертевшись волчком — катана и вакидзаси слились в один стальной круг. Он лишь самым краем задел проворного наёмника, распоров край кимоно, однако прошёлся в слишком опасной близости от его тела. Дзюбей понял, что ему, скорее всего, не выиграть этого поединка. Противник оказался слишком силён, да и наёмник устал и был не в лучшей форме после долгого сражения с ниндзя и взрыва дома, где его чуть было не прикончил какой-то странный тип с приятным голосом.

Цзинь! — о стальной круг, образованный катаной и вакидзаси юноши, ударился сюрикэн, сбив вращение. С крыши одного из уцелевших домов Дзюбею махал сухой рукой Никотин, поигрывая ещё одним сюрикэном. Дзюбей не упустил своего шанса, он рванулся к юноше, занёс над ним катану, но…

Мальчик оседает в кровавую грязь, алая полоса пересекает его спину…

Дзюбей замер над Кэнсином, отбившим сюрикэн, который метнул в него кто-то, но при этом замершим на полусогнутых. Сейчас он был полностью беззащитен, однако Дзюбей отчего-то медлил. Очень непохоже на безжалостного наёмника, вырезавшего демонов Геммы и нанятых им ниндзя.

На второй сюрикэн я успел среагировать. Благо, пистоль, привезённый с материка, я уже держал в руках. Выстрелил я на движение, замеченное краем глаза. Ответом мне послужил глухой звон черепицы и недовольные крики какого-то старикашки, судя по тембру противного голоска. Также я заблаговременно убрал в ножны палаш, поэтому второй пистоль выхватил достаточно быстро, сунув первый по привычке сзади за пояс. Пистоль я нацелил в грудь Дзюбею.

— Убирайся! — бросил я ему снова. — Прочь отсюда! Я не хочу твоей смерти!

— Я твоей — тоже, — ответил Дзюбей, отступая на шаг, — но Гемму я убью и не становись у меня на пути. — И он скрылся, одним быстрым прыжком взлетев на крышу дома, по которой я только что стрелял.

— Я осталась последней из Демонов Каро, — произнесла женщина с изуродованным шрамами лицом, представленную нам Геммой как Дзакуро. — Дзюбей перебил почти всех нанятых тобой ниндзя и прикончил Юримару. Я взорвала весь дом, где они находились.

Она стояла на одном колене перед сходнями нашего корабля.

— Ты покончила с отвергнувшим тебя мужчиной, — усмехнулся Гемма, — но мне нет дела до ваших личных счётов. Поднимайся на борт, скоро мы отходим.

Кэнсин вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачал головой. С Дзюбеем пускай Гемма разбирается сам, как я понял, до золота в трюмах нашего корабля ему дела нет.

… Мы расположились в самой большой каюте корабля. Фактически, это была отлично обставленная в традиционном стиле комната, если бы не слабая качка, можно было подумать, что мы находимся в каком-нибудь богатом доме, а не на борту корабля.

— Зачем клану Чоушу столько золота? — поинтересовался Гемма, отпивая сакэ. — Он же и так достаточно богат.

— Ты всё отлично знаешь, — отмахнулся я. — Ты ведь был тогда в комнате, когда Ёсио рассказывал мне обо всём. Получив его, он сможет нанять множество ронинов в обход фискалов Токугавы.

— Умный ход. — Гемма поставил чашечку с сакэ на пол перед собой и я отчего-то очень пожалел, что Кэнсин сейчас в кубрике с отдыхающей вахтой. — Вот только Ёсио не получит этих денег.

— Я почему-то так и думал, — усмехнулся я, сам поражаясь собственной выдержке. — Интересно только зачем тебе понадобился Чоушу Ёсио? Ты всё отлично провернул сам, мы с Кэнсином были тебе лишь обузой.

— Именно, — усмехнулся Гемма, вновь берясь а бутылку сакэ и жестом предлагая налить мне, я кивнул. — Понимаешь ли, Кэндзи. Во-первых: у меня не было денег, чтобы организовать всю эту кутерьму с «чумой», сам понимаешь, слухи надо чем-то подтверждать, а отрава денег стоит, особенно такая хорошая. А во-вторых: надо всё в итоге на кого-то свалить, а самому при этом остаться в тени. Тебя видел шпион Токугавы, а обо мне он не подозревает. Шпион — это старик монах, о нём мне сказала Дзакуро, а Дзюбей, знавший меня в лицо мёртв. Так что покойный Кавадо Гемма ни при чём, а во всём виноват клан Чоушу, чей самурай Тахара Кэндзи присутствовал в Сата во время отплытия корабля с золотом.

— Всё почти идеально, — теперь пришла моя очередь улыбаться, — но кое-чего ты не знаешь. Дзакуро либо не видела, либо просто умолчала о том, что Дзюбей жив и, скорее всего, уже пробрался на корабль. Он идёт по твоему следу, Гемма. Удачи тебе!

Я швырнул ему в лицо полную чашку сакэ, причём так, чтобы «горючая жидкость» попала в пламя свечи. Мне повезло. Сакэ вспыхнуло и Гемма схватился за лицо, горящее сакэ выплеснулось прямо на него. Я же вскочил и, выхватив палаш, ударил его по плечу. Тяжёлый клинок легко разрубил наруч Геммы и отсёк ему руку. Кровь рекой хлынула на палубу. Однако это ничуть не смутило предводителя Демонов Каро. Смахнув с лица остатки горящего сакэ, он мощным ударом ноги отшвырнул меня на несколько шагов. Я спиной выбил тонкую стенку комнаты-каюты и покатился по палубе к невысокому, чисто декоративному фальшборту. Тем временем Гемма поднял отрубленную мною руку и приставил её на место, при этом мерзкая ухмылка не сходила с его губ. Рука приросла к телу Геммы и он двинулся на меня.

Я попытался подняться на ноги и закрыться от Геммы палашом. Тот рассмеялся и мощным ударом закованного в бронзовый наруч кулака выбил палаш. При этом мне показалось, что правая ладонь буквально взорвалась болью. Гемма склонился надо мной и легко поднял в воздух. Какой же силой он обладал!

— Ты мог бы стать неплохим помощником мне, — произнёс он всё с той же мерзкой ухмылкой, — но ты сделал свой выбор. Дурацкий! — И он швырнул меня за борт.

Дзюбей медленной и осторожно карабкался на высоченный борт корабля, пальцами выискивая малейшие трещины в дереве или между досок (а таковых было не так уж много). Он поднял взгляд, чтобы оценить оставшееся расстояние, однако увидел он только чёрную фигуру, летящую прямо на него. Повинуясь наитию, не раз и не два спасавшему жизнь наёмнику, он подхватил фигуру, хотя и самому ему держаться было совсем нелегко. Суставы левой руки (именно на ней он повис) рвануло с такой силой, что Дзюбею показалось — сейчас оторвёт напрочь. Но нет, тренированное тело выносило и не такие нагрузки, как вес ещё одного человека. К тому же, пойманный Дзюбеем человек сразу вцепился пальцами так же как и Дзюбей левой руки в щель между досок, опору для ног он нашёл тоже достаточно быстро.

Только теперь Дзюбей разглядел кого именно поймал.

Никотин забрался на корабль гораздо быстрей Дзюбея. И не только потому, что он не ловил выпавших за борт людей, но и из-за того, что, не смотря на достаточно преклонный возраст, был несколько проворней наёмника. Жизнь правительственного шпиона (к тому же из ордена Фукэ-сю) заставляла вертеться куда шустрее, чем жизнь наёмника. Он быстренько пробрался в трюм корабля и принялся оглядывать ящики. В первом же он обнаружил золотые слитки без каких-либо клейм или знаков, то же и во втором, и третьем, и четвёртом.

— Нашёл, что хотел? — поинтересовался голос из-за спины Никотина.

— Да, нашёл, — согласно кивнул тот, оборачиваясь и кладя руку на небольшую тонкоцу[29], вырезанную из маленькой тыквы.

Как он и ожидал, за спиной его стояла Дзакуро — взрывоопасная женщина, последняя из Демонов Каро. Её тело было также сильно нашпиговано порохом, как тела тех, кого она использовала в качестве своих «бомб». Никотин метнул в неё тонкоцу, вместо мелконарубленной табакко наполненную горючей смесью, одновременно втягивая последнюю порцию дыма из горящей кисэру. Дзакуро коротко рубанула по тонкоцу своим танто, рассекая её надвое, — горючая жидкость залила женщину и следом Никотин метнул в неё кисэру. Однако он ошибся насчёт рефлексов женщины-бомбы, она отбила трубку далеко в сторону молниеносным ударом ноги.

— Проклятье, — прошипел Никотин, — как же мне без тебя сжечь корабль, а?

— Сорвались твои планы, — усмехнулась Дзакуро.

— Отнюдь, — раздалось от трапа, ведущего в трюм.

На ступеньках сидел Дзюбей, в руках он держал зажжённую свечку.

Я бежал по трапу вниз, в кубрик, где ночевал с остальной командой Кэнсин. По пути я поднял капитана с его койки, где он только прилёг после вахты, которую честно отстоял на палубе, и приказал всем покинуть корабль. Он было хотел спросить почему, но раньше чем он успел сказать хоть слово, прогремел взрыв в трюме. Капитан сразу всё понял и бросился прочь из каюты, словно и не собирался только что отходить ко сну. Спасение команды и корабля (в последнем я искренне сомневаюсь) для него превыше всего. Я же отвечал лишь за Кэнсина.

Мы встретились в каком-то узком стремительно наполняющемся дымом коридоре.

— Нас достали и здесь? — первым делом спросил юноша. Он был полностью одет и оба меча заткнуты за пояс.

— Не важно, — отмахнулся я. — Гемма предал нас и прибрал золото к рукам, как и собирался с самого начала. У нас здесь не осталось друзей.

— Что будем делать? — поинтересовался Кэнсин, крепче сжимая рукоять катаны.

— Как и все здравомыслящие люди на этом корабле, — пожал плечами я, — покидаем его борт.

Кэнсин покосился на меня несколько недоумённо, но ничего не сказав зашагал следом за мной.

Дзюбей не видел куда делся после взрыва Никотин. Да и плевать ему было на старикашку. Он взлетел по крутым ступенькам трапа, спасаясь от волны пламени, вырвавшейся из трюма, и тут на горле его сомкнулись стальные пальцы. Гемма выдернул его из люка, ноги наёмника повисли над палубой, но тот мгновенно сориентировался и врезал противнику ногой в пах. Гемма переломился пополам и разжал пальцы. Ещё в воздухе Дзюбей выхватил катану и едва приземлившись рубанул Гемму, усиливая удар разворотом всего тела. Однако бывший дионин[30] небольшого клана ниндзя заблокировал удар правой рукой, которую теперь заковывал в бронзовый наруч. Тут же Дзюбей получил сокрушительный удар левой в челюсть. Наёмника развернуло, такой сильны был удар, ноги его заплелись и он рухнул на палубу. Гемма тут же попытался растоптать его, но Дзюбей вовремя откатился в сторону. Нога Геммы пробила палубу, из дыры вырвался язык пламени, опаливший бок Дзюбея и сапоги Геммы. Здоровяк отпрыгнул, на мгновение сбившись, этим и воспользовался Дзюбей. Наёмник рубанул его снизу-вверх, под правую руку, развернулся и прошёлся катаной по животу, выпуская кишки. Это ничуть не смутило Гемму — рана на животе заживала с чудовищной стремительностью, а правую руку он перехватил левой и приставил на место, та как ни в чём не бывало приросла.

— Далась вам моя правая рука, — усмехнулся он, нанося Дзюбею мощный удар ногой с разворота, отшвырнувший его к занимающейся переборке. — Дважды за вечер приращивать приходится.

Вокруг уже вовсю плясало пламя, трещало дерево палубы и переборок, но это ничуть не смущало сражающихся в этой — как сказали бы на материке — Долине мук. Хотя сражением это было сложно назвать. Гемма попросту избивал Дзюбея, крепко держа его левой рукой и нанося удар за ударом закованной в медь правой. Однако наёмник не потерял меча и всё ещё находился в сознании, во многом благодаря усилиям Геммы — тот бил не в лицо, а живот, чтобы продлить страдания своего давнего недруга и бывшего ученика. Дзюбей же ждал лишь его ошибки. И Гемма таки её совершил.

Он на секунду задержал удар, для того чтобы встряхнуть правую руку, уже порядком уставшую и ноющую от постоянных ударов. Этого Дзюбею вполне хватило. Он дёрнулся, изогнувшись всем избитым телом, и приложил Гемму ногами под подбородок. Это вывело того из строя на пару минут, Дзюбей обвил ногами шею противника, пальцы последнего разжались и наёмник вытянулся во весь рост, упёрся ладонями в уже горящую палубу и швырнул Гемму через себя. Могучее тело Геммы проломило доски и он рухнул вниз, в трюм, туда, где плавилось в чудовищно жарком пламени золото похищенное у покойного Асикаги Рюхэя. Дзюбей подскочил на ноги и рванулся к одному из последних уцелевших трапов.

Гемма оказался куда крепче, чем кто-либо мог подумать. Он сумел вылезти из плавящегося золота и чудовищной ожившей статуей рванул наверх, за Дзюбеем.

— Ты был слишком жален до золота, Гемма, — усмехнулся напоследок наёмник, выбираясь на верхнюю палубу и захлопывая за собой люк.

Гемма с силой врезался в него, проломив головой, «укреплённой» слоем застывающего золота, но Дзюбей ударил его обеими ногами, загоняя обратно. Он висел на обрывках такелажа, свисающих с мачты, и раз за разом обрушивал ноги на высовывающуюся голову Геммы. И вот палуба с треском провались, увлекая Гемму в пучину из пламени и воды, хлещущей из многочисленных пробоин в бортах.

Я сидел на берегу и смотрел на тонущий корабль в лучах восходящего солнца. Красивое, скажу я вам, зрелище. Я начал понимать самураев, черпавших вдохновение в таких вот картинах. Им не было важно, победа это было или поражение. Главное, красота.

— Чоушу Ёсио-доно будет недоволен, — заметил сидевший рядом Кэнсин. — Мы провалили его задание.

— Фактически, оно было провальным с самого начала, — сказал я. — Гемма с самого начала использовал Ёсио-доно, точнее его деньги, для организации «чумы» в этой провинции, а после намеревался сделать из него «громоотвод» гнева Токугавы. Теперь уже это не имеет никакого значения. Думаю, все кроме нас и команды корабля мертвы.

— К берегу что-то приближается, — заметил Кэнсин. — Скорее всего, кусок палубы корабля.

Я пригляделся.

Дзюбей лежал на куске палубного настила, отломанного им для того, чтобы сделать возвращение наиболее комфортным. Всходило солнце, начинался четвёртый день с тех пор, как Никотин всадил ему в руку отравленный сюрикэн, а наёмник был всё ещё жив. Выходит, старый монах обманул его.

— Последний поцелуй Кагэро спас тебе жизнь, — на кусок палубы запрыгнул Никотин. — Она была отравлена куда сильнее, чем я думал.

— Пошёл ты, — отмахнулся от него Дзюбей, как обычно после таких потрясений на него обрушилась абсолютная апатия.

— Встретимся в Химэндзи, — бросил старик. — За мной пятьсот золотых.

Дзюбей лихо метнулся и коротким ударом разрубил рукав кимоно Никотина — в воду попадали золотые слитки.

— Чиновник с большими рукавами, — усмехнулся Дзюбей. — Ты рисковал жизнью из-за золота. — Наёмник сел обратно на палубу. — Проваливай, пока я такой добрый.

Никотин покосился на него здоровенным выпученным глазом, но промолчал, а Дзюбей, уставший от его присутствия, прыгнул за борт.

— Безумец, — покачал головой монах-шпион.

Дзюбей вышел из морской пучины, словно древний бог. Наше присутствие на берегу его ничуть не беспокоило. Кэнсин поднялся, положив руку на меч, но я жестом велел ему успокоиться.