Помоги проекту - поделись книгой:
Борис Сапожников
Легион Хаоса
Nomen illis legio.[1]
Пролог
Дождь стекает по камням собора. Я сижу прямо на мостовой, глядя удивительно чистые сапоги Делакруа. И это зрелище отчего-то поглощает меня всего. Танатос мёртв, разбит невероятной силой моего бывшего друга — и мной овладела апатия, как и всегда когда гибнет Легионер, а уж если это Легат, с которым успел практически сродниться и который был едва ли не единственным верным товарищем после смерти Шейлы…
Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым её белое платье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают её, по крайней мере, мне тогда так показалось.
— Спасибо тебе, Зиг. — Голос у неё тонкий, словно лучший цинохайский шёлк. — Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня… — И она умерла.
Делакруа опускает её остывающее тело на пол и встаёт. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти — он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.
— Мечтаешь о прощении Шейлы, — сказал Делакруа, клинок его меча на два пальца вошёл в стену за моей спиной. — Так тебе его не видать! Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, без своего Танатоса ты, Зиг, — ничто. Именно поэтому я не стану делать этого, ибо смерть стала бы для тебя милосердием, а его тебе даровать не собираюсь. Мы ещё встретимся, Зиг, и я отберу у тебя самое дорогое, как ты когда-то отобрал у меня.
А дождь всё лил и лил…
Глава 1
Вииста небольшое королевство между трёх великих государств — Салентины, Билефельце и Иберии, и выжить оно могло лишь обзаведшись какой-нибудь могучей силой, что хранила бы его от вторжения врагов, желавших использовать его как плацдарм во всех войнах друг с другом. И такая сила существует — она зовётся Легион Хаоса. Согласно легенде — власть над тварями Хаоса Изначального даровал избранным некий маг по имени Ворон, эти люди вели в бой воистину легионы жутких монстров, по образу энеанских войск именующихся легионерами, центурионами, трибунами и легатами — в зависимости от силы. Разные люди могли подчинить себе определённое число воинов Легиона различной силы, иные же — не могли никого. Во времена становления Церкви инквизиция пыталась бороться с Легионом, но из этого ничего не вышло — король не отдал единственную защиту своей страны на растерзание фанатикам от Веры, эдиктом изгнав самых рьяных баалоборцев за границы, половина из оставшихся были казнены, вторая — погибла при невыясненных обстоятельствах. С тех пор нападки прекратились и Пресвятой престол признал, что Легион от Господа.
Я был одним из самых удачливых воинов Легиона, пускай и сумел заполучить в подчинение лишь одного хаосита, зато это был подлинный Легат великой силы по имени Танатос. Он обладал мощью Смерти, уничтожая всё живое по моему приказу. Так было до тех пор, пока я не был вызван Первым консулом Легиона — Майлзом Вельфом. Он сидел в своём мягком кресле с высокой спинкой, поглаживая венчавшие подлокотники длинными пальцами, украшенными несколькими массивными перстнями, не смотря на эту, вроде бы, расслабленную позу, я сразу понял — он на последней стадии закипания.
— Этим утром, — начал он, — из нашей штаб-квартиры в Вилле была похищена Сфера Хаоса[2]. О её местонахождении знал весьма ограниченный круг людей, но дело не в этом. Консул Хранитель из Вилля убит, в штаб-квартире кто-то устроил форменную резню, но выжившие, а таковых, к слову, немного, в один голос утверждают, что это был никто иной, как твой друг Делакруа.
— Он мне не друг, — ляпнул первое пришедшее в голову я.
— Не важно, — отмахнулся Майлз, — ты лучше всех знаешь Делакруа. И поэтому ты прямо сейчас отправишься в Вилль. Надеюсь, ты, Вархайт, понимаешь чем может обернуться похищение Сферы Хаоса. После смерти Шейлы Делакруа несколько не в себе. Он надолго покинул пределы Виисты, а когда вернулся — первым делом утащил Сферу. Настораживает, не находишь?
— Но Танатос ничего не сообщал мне об этом, — пожал я плечами.
— Для легионеров нет особой разницы в чьих руках Сфера, — ответил Майлз. — Но времени у нас нет. Ступай. У тебя полсуток на сборы. И чтобы завтра же был в Вилле.
— Будь сделано, — без былого задора и бесшабашного веселья, которым отличался некий Зиг Весельчак, бросил я, — господин начальник.
Ну, был у меня некий горький опыт общения с криминальным элементом в местах не столь отдалённых. Вииста страна небольшая и колониями не обладающая, так что тюрьмы и каторги у нас расположены всего в каких-то десятках от силы сотнях миль от Винтертура, там-то и открылась моя способность к контакту с хаоситами и так весёлый воришка Зиг Весельчак стал полноправным служащим виистской короны.
Сборы были недолгими, как и дорога до Вилля, расположенного всего в каких-то пятнадцати милях от столицы, то есть от силы в получасе конной езды. И первым, кто встретил меня у ворот был карайский бард Александр по прозвищу Сахар или Сахарок. Он утверждал, что по-карайски его имя звучит созвучно с этим словом. Я же карайского не знал и не возразить не подтвердить его слов не мог.
Сейчас Сахар о чём-то весьма ожесточённо препирался со стражей, ни за что не желавшей пускать его в город. Это не удивительно, после таких-то дел. Остановив коня прямо перед воротами, я спрыгнул с седла и подошёл к стражам и Сахару.
— Приветствую вас, господа, — фальшиво улыбнулся я им, отвесив короткий поклон. — Разрешите пройти в город.
— Пропуск, — равнодушно и устало буркнул страж с нашивкой сержанта — здешний начальник; выглядевший воплощением мировой скуки, — и подорожную.
Я вытащил из поясного кошеля пару внушительного вида бумаг и протянул ему.
— Зачем они тебе? — усмехнулся Сахар. — Ты ведь читать всё равно не умеешь.
Сержант бросил на него злобный взгляд, но препираться не стал, видимо, уже на личном опыте убедился — бард сумеет переболтать его, при этом ещё и выставив круглым идиотом.
— Не обижай стражу, Сахар, — бросил я ему. — Они ведь и обидеться могут.
— Чтоб меня! Зиг! — вскричал он. — Зиг Весельчак!
— Это, между прочим, не какой-то там Зиг Весельчак, — поспешил поддеть его сержант, возвращая мне бумаги (он и не заметил, что они поддельные, хотя и настоящие у меня, конечно, имелись, но лезть за ними в седельную сумку было лень), — а полномочный представитель Легиона Хаоса, Зигфрид Вархайт.
— Это для тебя чрезвычайно-полномочный Вархайт, — отмахнулся Сахарок, — а для умных и образованных людей он просто Зиг Весельчак.
Сержант заскрипел зубами и мне показалось, что у него из-под мориона сейчас дым пойдёт, поэтому поспешил разрядить обстановку с присущей мне когда-то бесшабашностью.
— Мы с тобой Сахар в разных университетах образование получали. И вообще, кончай стражей мытарить, пошли. — Я взял коня под уздцы и зашагал к воротам.
— Никак невозможно. — Перед Сахаром скрестились широкие лезвия алебард. — Без пропуска ни одна живая душа в город не войдёт.
— Судя по формулировке, — многозначительно изрёк Сахар, — тут не обошлось без святых отцов.
— Истинно так, — кивнул сержант.
— Он со мной, — небрежно бросил я стражу, — или в пропуске не ясно написано, что я имею право провести с собой любое число людей, которых сочту достойными доверия. — Ещё одно преимущество поддельного пропуска, в настоящем такого не было.
Страж злобно покосился на меня с явным неодобрением, но возражать не стал. Мы же миновали кордон и копыта моего коня наконец зацокали по мостовой Вилля. Болтать мне совершенно не хотелось, однако Сахар не мог молчать сколь-нибудь долгое время и уже через пять минут завёл со мной разговор.
— Как ты думаешь, кто тут от клириков? — спросил он.
— Скорее всего, Предатели[3], - равнодушно пожал я плечами.
— Сейчас уже ничего понять нельзя, — раздумчиво произнёс Сахар. — Церковь лихорадит после того, как епископ Альдекки загнал на костёр кардинала Иберии. Это аукнулось в Ферраре, в рядах клириков началась основательная чистка, волны аж до самого Отца дошли.
— Мне наплевать на феррарские дела, — отмахнулся я, — у меня дело в Вилле. И вообще, ты же знаешь у Легиона с Церковью свои отношения.
— Далеко не радужные, — усмехнулся Александр. — А что у тебя за дела здесь?
— Я тебе не придурковатый страж у ворот, — теперь уже я усмехался я, — я и отлично знаю на кого ты работаешь, карайский бард.
— Ну и что с того? — ничуть не смутился он. — Должен же мой царь знать что в мире твориться.
— Но не то, что ему знать не надо. — Я вскочил в седло. — Ну всё, бывай, Сахарок. Даст Господь, увидимся ещё.
— Увидимся, — кивнул он. — Если что, я в «Буром медведе» у Михаила.
Где бы ещё ему быть. Гостиницу «Бурый медведь» держал здоровенный караец по имени Михаил за что-то высланный из царства, хотя многие — каюсь, я в том числе — считали его шпионом, обосновавшимся поближе к Сфере Хаоса. Но никаких проверенных данных на сей счёт ни у кого не было.
Дом, снимаемый Легионом для Консула Хранителя Сферы Хаоса, был едва ли не самым большим во всём Вилле и уж точно самым шикарным. Однако сейчас этого понять это было невозможно. От роскошного особняка мало чего осталось — барельефы, украшавшие стены, разбиты, оконные стёкла отсутствуют, ставни превращены в щепки, дверь гостеприимно валяется на мостовой. В проёме стоял человек в чёрном костюме с белым воротничком клирика и небольшим крестиком на серебряной цепочке, на груди, напротив сердца, белый контур звезды — знак ордена Преступающих законы мирские и Господни; длинные рыжие вьющиеся волосы падают на плечи, полувоенного покроя френч подпоясан широким ремнём, на котором висит странного вида вытянутый футляр из плотной кожи.
— Это кобура, — произнёс священник, бескровные губы растянулись в улыбку. — В ней храниться мой пистоль. Вы, думаю, знаете, что это такое?
— Знаю, — кивнул я, спрыгивая с коня, — новомодная гномья игрушка. Я предпочитаю меч, от пороха слишком много шума и дыма.
— Каждому своё. — И всё же на бледном лице с глубоко посаженными, да ещё и обведёнными чёрными кругами глазами, улыбка смотрелась неуместно. — Хотя я ожидал от вас какой-нибудь проповеди о честном и бесчестном оружии.
— Я — не упёртый фанатик, — мрачно бросил я, — к тому же, я — из Легиона Хаоса.
— Так я почему-то сразу и подумал, — словно сам себе кивнул клирик. — С другой стороны, кому бы ещё появиться здесь почти сразу после трагедии с Консулом Хранителем Сферы Хаоса? Вы Зигфрид Вархайт, если я не ошибаюсь.
— С кем имею честь? — Я коротко поклонился ему.
— Брат Карвер, — ответил он поклоном на поклон. — Я здесь выясняю обстоятельства появления здесь, в Вилле, церковного преступника Ромео да Косты, выполнявшего еретические приказы кардинала Иберии, проникнув в город зла Брессионе и там предаваясь богомерзким обрядам.
— Это тот самый Ромео Вешатель. Я считал, что сгинул с Брессионе.
— Многие считают так, но они заблуждаются. В проклятом городе он продал бессмертную душу тому, чьё имя не стоит произносить.
Что же, примем к сведению. Но пора бы и дом осмотреть. Я шагнул к клирику с явным намерением войти, он препятствовать не стал. Изнутри особняк являл ещё большую картину разрухи. Однако тут ко всему всё вокруг было ещё и залито кровью и завалено трупами, которые уже начали основательно пованивать. Не слишком-то уважительное отношение к покойным, но им всё равно, не правда ли?
— Я прибыл сюда несколько раньше вас, — пояснил брат Карвер, — и распорядился ничего не трогать до вашего появления, чтобы вы могли своими глазами оценить случившееся.
— Весьма мило с вашей стороны, — поблагодарил его я. — Но не могу понять, какое отношение к этому происшествию имеет Ромео да Коста.
— Его видели в городе незадолго до этой трагедии и у меня есть сильные подозрения, что именно он учинил здесь резню.
— Весьма странно. По нашим данным в ней повинен Виктор Делакруа — ренегат Легиона Хаоса. — Я решил быть честным с клириком, слишком уж осведомлённым он мог оказаться и если уличит меня в прямой лжи, за его реакцию я не поручусь. — А теперь я прошу вас, брат, оставить меня одного. Я буду работать со своим хаоситом, а это требует предельной концентрации…
— Не стоит, — вновь усмехнулся клирик, — я знаю, что вы попросту не желаете выдавать секретов Легиона церковнику, ведь мы столь долго преследовали вас. — Ну вот, что я говорил.
Брат Карвер пружинисто шагая покинул разорённый особняк, я же, как только он ушёл, присел на чудом уцелевший и особенно залитый кровью стул и воззвал к Танатосу. Легат Смерти откликнулся почти сразу, явившись на наш план бытия из Хаоса Изначального. Громадная тварь стального цвета пяти с лишним ярдов в длину и двух шириной плеч, могучие руки, так и бугрящиеся мышцами, свисают почти до пола, что однако отнюдь не выглядит уродством, на запястьях кандалы с обрывками цепи, клиновидная голова напоминает акулью только поменьше и глазки не тупые, а полные чуждого разума. А вокруг пляшут молнии, правда не причиняющие ни малейшего вреда, ибо молнии эти совершенно нематериальны как и сам Танатос, но это до поры.
— Да, — изрёк он, озираясь, — всё помещение пропитано смертью и болью. Даже не знаю, кто бы почувствовал здесь себя лучше, я или Анима.
Анима — это Легат Делакруа, он черпал силу в боли. Мой же Танатос черпает её в смерти.
— Можешь определить кто сделал это? — Я обвёл рукой вокруг.
— Я — боевой легионер, а не ищейка, — немного обижено произнёс Танатос, однако принюхался, оценивая обстановку, и вдруг сморщился, словно у него разом разболелись все его две с лишним сотни зубищ. — Не нравится мне та сила, что сотворила это.
— Ответь это — Делакруа?
— Тут есть и толика его присутствия, но не только его. Сила, присутствующая здесь, сродни той, что питает меня.
— Смерть, — задумчиво протянул я. — Ну её-то здесь хватает.
— Не только та, что появилась после гибели этих людей, но Смерть сама убивала.
— Смерть — убивала. Тавтология какая-то получается.
— Иначе я выразиться не могу, — пожал могучими плечами Танатос.
— Но Делакруа здесь был — и он убивал? — уточнил я.
— Да, — кивнул Танатос, которого явно тяготило долгое присутствие на нашем плане бытия, — и сила Смерти принадлежала ему.
Я отпустил хаосита и остался сидеть, переваривая полученную — весьма скудную — информацию. Мыслительный процесс был прерван появлением брата Карвера, выбравшего ещё один более менее приемлемого вида стул.
— Итак, что же поведал вам хаосит? — поинтересовался он.
— Слушай, давай на «ты», — предложил я и когда он утвердительно кивнул, продолжил: — Здесь точно был Делакруа и это он перебил всех этих людей, больше никого. Однако он обладал некоей загадочной силой Смерти.
— Именно Смерти? — теперь уже уточнял брат Карвер. — А ведь Ромео да Коста получил силу Смерти в Брессионе.
— Забавное совпадение, если это, конечно, совпадение. Делакруа и твой да Коста — одно лицо? А ведь исключать этого нельзя. Никто же не знает, где пропадал Виктор после смерти Шейлы.
— Смерти кого?
— Не важно. Этот дом уже больше ничего не скажет мне и я намерен покинуть его как можно скорее. — И я встал.
— А я ещё поработаю обычными способами, каким обучен. Один вопрос перед тем, как ты уйдёшь: дальше станем работать вмести?
— Не имею ничего против.
Я вышел из разорённого особняка, на улице как-то инстинктивно вдохнув свежий воздух полной грудью. Как же всё-таки давит атмосфера, царящая в доме, на нервную систему. Естественно, первым делом я направился в «Бурого медведя», чтобы узнать выяснил ли Сахар что-нибудь интересное. Александр сидел за угловым столом, перед ним стояла внушительная кружка светлого пива, сваренного по-карайски. Гитару он так и не расчехлил, из чего я сделал вывод — он пока только слушал, а сам ничего не предпринимал. Подсев к нему, я щелчком подозвал разносчицу и заказал ещё одну кружку, а также жаркого.
— Чего слышно? — спросил я барда.
— Ничего интересного, — пожал он плечами, прикладываясь к своей кружке. — Только вот про особнячок один болтают всякое. Ночью в нём творилось Баал знает что, а на утро мои приятели из городской стражи обнаружили только трупы. Этим инцидентом весьма заинтересовался некий клирик из Предателей — это он закрыл город.
— Очень жаль, что ты не слышал ничего интересного, — вздохнул я, опорожняя свою кружку наполовину, — я знаю всё, что ты мне только что рассказал.
— А что поделать, — он горестно вздохнул, — всё, связанное с резнёй в особняке, окутано туманом страшной тайны. Простой люд ничего не знает, не оповещают его почему-то. А ты можешь мне что-нибудь поведать?
— Увы, — я довольно удачно спародировал его вздох, может быть, из-за того, что сам был не меньше его разочарован, — я знаю не больше твоего.
И я принялся за жаркое.
В голове маршировал полк Полосатой гвардии[4] в полном составе, гремя по брусчатке окованными сталью «пятками[5]» алебард. Костяшки пальцев горели огнём, кажется вчера мы с Сахаром пытались проломить голыми руками деревянную стену «Бурого медведя», покуда не явился Михаил и не отправил нас наверх, дабы не маялись больше дурью, предварительно проломив-таки злосчастную стену. А уж сколько мы выпили — лучше и не вспоминать…
Нет, Михаил всё-таки умница, понимает что нужно человеку после этакой весёлой ночки. На столе рядом с кроватью стояла здоровенная кружка рассола. Приложившись, я высхлестал всю без остатка, более-менее уняв головную боль и приглушив рефлексы. За кружкой обнаружился стограммовый стаканчик, который карайцы именуют странным словом «стопка», с прозрачной жидкостью: не то водка, не то — и вовсе чистый спирт. Я так и не понял, слишком уж быстро опрокинул его в себя.
Только после этого начало работать сознание. Я понял, что за окном нет ни малейших признаков рассвета, ни даже луны или звёзд, при условии, что сейчас ночь. Танатос, оказывается, вот уже несколько часов пытается дозваться меня через те слои бытия, что разделяли нас.
— Смерть вернулась в город! — кричал он, да так что голос его отдавался в моём мозгу громом господним. — Скорее поднимайся!
— И давно вернулась? — поинтересовался я, пока ещё не слишком-то хорошо соображая, что твориться.
— Для меня НЕТ вашего времени, — раздражённо рявкнул хаосит, — но люди умирают во множестве.
Поделиться книгой: