Помоги проекту - поделись книгой:
К концу первой половины 1932 г. под руководством НКТ СССР формально сложилась относительно стройная система управления т. о. Во главе системы стояло созданное при НКТ СССР Центральное военизированное управление тылового ополчения (ЦВУТО). В его компетенцию входили вопросы разработки основополагающих документов (директив, положений, инструкций), касающихся жизнеобеспечения всей системы, утверждение структуры и штатов подчиненных управлений, инспектирование управлений и частей т. о. всех наркоматов, в чьем ведении они имелись.
При НКПС, ЦДТ (в конце 1931 г.) и НКТП (в начале 1932 г.) были созданы ЦУТО. ЦУТО НКПС, ЦДТ и НКТП имели уже двойное подчинение: по вертикали они подчинялись ЦВУТО НКТ СССР, а по горизонтали — каждое своему наркомату. Одновременно работу УТО и частей т. о. курировали правительства республик и исполнительные органы краев (областей), на чьей территории находились части. В партийном порядке подотчетность была организована по территориальному принципу. В компетенцию ЦУТО наркоматов входили вопросы разработки удобных для каждого ведомства структуры и штатов частей, формирование этих частей и предоставление последних на основании договоров соответствующим хозорганам, организация жизни, быта и всестороннего обеспечения частей, управление ими и инспектирование их.
В вопросах производства части т. о. подчинялись руководству хозорганов, на чьих объектах были задействованы. В остальном они подчинялись только своим ЦУТО. Штаты частей разрабатывались с учетом ведомственной необходимости и удобства их применения на определенных видах работ. Так, при НКПС формировались в основном отдельные батальоны, при ЦДТ — отдельные пешие полки, батальоны и роты, отдельные конные транспорты, пешие трудовые батальоны и т. п.
Централизованный учет количества частей и численности тылоополченцев по наркоматам был относительно подробно налажен только к концу 1932 г. До этого времени четкой системы отчетности ЦУТО наркоматов перед ЦВУТО НКТ СССР не существовало, и предоставление дислокационных сведений наверх носило эпизодический характер. Учет частей осуществлялся УФЧС НКПС с марта по декабрь 1931 г. Это Управление учитывало части, формируемые и для НКПС, и для ЦДТ. Согласно одной из первых сводок о дислокации частей спецстройрабсилы т. о. НКПС, на железнодорожном строительстве по состоянию на 1 октября 1931 г. числилось восемь отдельных батальонов, отдельная рота и две команды тылоополченцев общей численностью 4893 чел. переменного и 177 чел. постоянного (начальствующего) состава[52]. К середине декабря 1931 г. в результате призыва количество батальонов возросло почти в 2 раза и достигло 15[53]. В систему ЦДТ до 1 января 1932 г. было отправлено 14 отдельных батальонов и четыре отдельных роты т. о. общей численностью 12 093 чел.[54]
После разделения в ноябре — декабре УФСЧ НКПС на два самостоятельных управления (ЦУТО НКПС и ЦУТО ЦДТ) каждое из них стало вести учет самостоятельно, присваивать отошедшим к ним и вновь формируемым частям свои наименования.
Территориально подавляющее большинство частей НКПС и ЦДТ дислоцировалось (по данным на октябрь 1931 г.) в европейской части СССР. В НКПС только одна команда численностью 207 чел. работала на ст. Чита Забайкальской ж. д., а в ЦДТ один батальон (1480 чел.) работал в Семипалатинске. К декабрю 1931 г. в частях числилось около 21 750 тылоополченцев (на объектах ЦДТ — 55,6 %, НКПС — 28,3 %, ВСНХ — 16,1 % состава т. о.). Из них в европейской части СССР — 75,2 %, Средней Азии и Казахстане — 4,6 %, на Урале и в Западно-Сибирском крае — 17 %, Восточно-Сибирском и Дальневосточном краях — 3,2 %[55].
Основными работами, на которых использовались тылоополченцы в системе НКПС, были погрузка и выгрузка балласта, земляные работы по устройству железнодорожных путей, постройка мостов, работы в балластных карьерах (добыча и отгрузка камня), в незначительном объеме — плотницкие и кровельные работы на железнодорожных узлах. В системе ЦДТ тылоополченцы добывали камень в карьерах, выполняли неквалифицированные работы на строительстве шоссейных дорог[56].
В 1932-й год ЦУТО НКПС вступило уже с 15 отдельными батальонами, двумя отдельными ротами и тремя отдельными командами. Общая численность тылоополченцев в этих частях составляла 6158 чел. при 267 чел. начсостава. Причем за Уралом — на станциях Хабаровск, Бочкарево и Никольск — работали всего три команды общей численностью 186 чел., а также 6-й отдельный батальон численностью 511 чел. на ст. Иркутск Забайкальской ж. д.[57] В ЦУТО ЦДТ к этому времени было 14 отдельных батальонов и четыре отдельных роты общей численностью 12 093 тылоополченца и 365 чел. начсостава (41 — в ЦУТО, 324 — в частях). По регионам тылоополченцы ЦДТ распределялись следующим образом: БССР — 4513 чел., УССР — 3423, РСФСР — 2660, ЗСФСР — 507, Казахская АССР — 958, Таджикская АССР — 32 чел.[58] С начала 1932 г. ЦУТО ЦДТ приступило к формированию конных транспортов, отдельных пеших батальонов (переформировывались из отдельных батальонов), отдельных пеших полков и других частей.
В связи с возраставшей военной угрозой на Дальнем Востоке с первой половины 1932 г. началось активное усовершенствование существующих и строительство новых шоссейных, грунтовых и железных дорог, строительство оборонных сооружений на Тихоокеанском флоте (ТОФ) и в ОКДВА. С этого периода стало постепенно увеличиваться количество частей т. о., перебрасываемых в Восточную Сибирь и Дальневосточный край. К сентябрю 1932 г. ЦУТО ЦДТ перебросило в Восточную Сибирь (район Иркутска) 44-й отдельный пеший полк и 52-й отдельный пеший батальон («деклассированного элемента»). Создаваемые НКПС части из осужденных, «деклассированных» и беспризорников тоже отправлялись в Восточную Сибирь и в ДВК.
В первой половине 1932 г. сибирские отряды т. о. были переформированы в полки и на их основе создана 1-я отдельная бригада т. о. НКТП со штабом в Новосибирске. В ноябре 1932 г. начала формироваться 2-я отдельная бригада т. о. НКТП. Управление бригады (11 чел.) разместилось в Свердловске. К середине 1933 г. в состав бригады вошли 5-й, 7-й, 8-й полки, 1-й и 6-й батальоны общей численностью 4572 тылоополченца и 187 чел. начсостава[59]. Части бригады были заняты на строительстве комбината «К» (пос. Нижняя Курья Пермского р-на), ЧЭМК и завода № 78 (Челябинск), уральского завода тяжелого машиностроения (ст. Свердловск), реконструкции медеплавильного завода в г. Златоусте. Кроме этих частей, ЦУТО НКТП приняло в свое ведение 4-й отдельный полк т. о., созданный еще в начале 1931 г. на Украине для строительства Днепрокомбината, а также от ЦУТО ЦДТ три батальона (6-й, 18-й и 20-й) в ДВК, работающих на добыче угля в Сучанских угольных копях.
К исходу 1932 г. увеличилось количество частей и значительно возросла численность тылоополченцев, дислоцированных в Восточной Сибири и ДВК: по ЦУТО ЦДТ — до 2378 чел. (10,7 % от общего числа тылоополченцев ЦДТ), по ЦУТО НКПС — до 9900 чел. (49,3 % от общего числа тылоополченцев НКПС). Для контроля и руководства частями, дислоцированными на значительном расстоянии от Центра, НКПС был вынужден создать УТО по ДВК (16 чел.) и расквартировать его в Чите[60]. К маю 1933 г. уже 76,3 % тылоополченцев НКПС было сосредоточено на востоке страны. Для удобства управления ими все они сводились в 1-ю отдельную бригаду т. о. НКПС, а УТО по ДВК преобразовано в Управление этой бригады.
По данным ЦВУТО на 1 декабря 1932 г., всего в частях т. о. состояло: по УТО ЦДТ — пять отдельных пеших полков, 10 отдельных пеших батальонов, четыре пеших трудовых батальона, восемь отдельных пеших рот, 37 отдельных конных транспортов, три отдельных взвода «религиозников», команда, два военных совхоза, военмехзавод, автоотряд и склад военспецчастей общей численностью 22 219 тылоополченцев, 1380 чел. начсостава, 7954 лошади; по УТО НКПС — 32 отдельных батальона, отдельная и маршевая роты, две команды «деклассированного элемента», отдельный взвод общей численностью 20 097 тылоополченцев и 809 чел. начсостава; по УТО НКТП — две отдельные бригады, два отдельных полка, семь отдельных батальонов, отдельная рота общей численностью 6533 тылоополченца и 259 чел. начсостава. В целом по управлениям — 48 849 тылоополченцев, 2448 чел. начсостава и 7954 лошади[61].
Потерпев поражение в борьбе за захват и включение в состав т. о. «вневойсковиков» и молодежи из спецпоселков, ЦУТО НКПС и ЦДТ продолжали искать новые источники пополнения системы. Именно в это время (летом 1932 г.) по решению директивных органов ОГПУ начало «чистку» крупнейших городов и приграничных территорий европейской части СССР от «деклассированного элемента», рецидивистов и беспризорников. Эти категории населения сразу же попали в поле зрения ЦУТО НКПС и ЦДТ, которым было разрешено создавать из «вычищаемых» формирования и направлять на работы как тылоополченцев.
Осенью 1932 г. ЦУТО ЦДТ сформировало первый отдельный пеший полк из «деклассированных» Москвы. Первоначально он насчитывал 648 чел., среди них было даже 27 женщин. К декабрю 1932 г. в полку числилось уже 925 чел. переменного состава. Полку было присвоено наименование 44-го отдельного пешего полка. Он в полном составе был отправлен в Восточную Сибирь на Ангаро-Ленский дорожный участок[62]. Туда же поступил и 52-й отдельный пеший батальон численностью 275 чел.
По линии НКПС к 1 декабря 1932 г. из этого же контингента были сформированы и отправлены на работы в ДВК 10-й, 21-й, 31-й и 32-й отдельные батальоны общей численностью 2481 чел. Еще две команды «деклассированного элемента» численностью 510 и 108 чел.
находились в пути следования на Забайкальскую железную дорогу[63]. В январе 1933 г. ЦУТО НКПС приняло от Московского управления уголовного розыска и милиции 500 подростков (бывших беспризорных), содержавшихся в Спасском монастыре Москвы, «…для перевоспитания их на основе трудовых процессов». Из них был сформирован и 14 февраля отправлен на Урал 22-й отдельный батальон[64].
По состоянию на 1 февраля 1933 г., по УТО ЦДТ числилось 1125 чел., по УТО НКПС — 2670 чел. «деклассированного элемента». При этом несовершеннолетние («малолетки») зачастую не выделялись в отдельные подразделения, а включались в состав обычных батальонов «рецидива» (например, 21-й, 31-й и 32-й батальоны НКПС). Но лица, отнесенные к категориям «деклассированного элемента» и рецидивистов, хотя и подпадали под действие ст. 28 ЗОВС (первые как высланные в судебном или административном порядке, а вторые как осужденные), не соответствовали положениям постановления правительства о военизации частей т. о. Массовые нарушения дисциплины и правопорядка на фоне тяжелейших климатических и бытовых условий Восточной Сибири уже через три месяца после сформирования привели эти части к катастрофическому положению. Через год большинство из них было расформировано, а переменный состав передан в соответствующие органы исполнения наказаний.
1932-й год для ЦУТО НКПС и ЦДТ прошел под знаком захвата как можно большего числа тылоополченцев. В погоне за количеством эти ведомства совершенно не считались с тем, что для приема, размещения и обеспечения частей всем необходимым не было создано сколько-нибудь приемлемых условий. Сформированные части передавались хозорганизациям, которые в большинстве своем к приему людей не были готовы. Отсутствовали соответствующие требованиям нормального жизнеобеспечения — жилой фонд, централизованные поставки продовольствия, одежды и фуража. Все основные недостатки в формировании частей т. о. как в НКПС, так и ЦДТ проявились уже в начале 1932 г. Они были общими для обоих наркоматов и не остались без внимания руководства т. о.
Начиная с IV квартала 1932 г. руководство НКТ СССР, обеспокоенное положением дел в частях т. о. ЦДТ, начало выборочное инспектирование частей всех трех наркоматов, в чьем ведении имелись тылоополченские части. Работниками ЦВУТО НКТ было проверено 12 частей ЦДТ, 11 частей НКПС и три части НКТП[65]. Результаты инспектирования показали, что, несмотря на все усилия ЦУТО наркоматов, положение в частях не улучшается, а в некоторых — просто катастрофическое. В это же время части т. о. инспектировали местные органы РКИ и республиканские (краевые) комиссариаты (отделы) труда. Результаты их проверок оказались такими же, как и ЦВУТО.
Предполагая реакцию ЦК ВКП(б) и СНК СССР на результаты проверки, руководители ЦВУТО и НКТ начали искать пути выхода из создавшегося положения. 2 января 1933 г. НКТ СССР принял постановление «По докладу Начальника Управления частей т/о ЦДТ — т. Грузинского — о работе тылового ополчения в системе Цудортранса за 1932 год»[66]. Поскольку собственного фактического материала о состоянии частей т. о. у ЦВУТО было немного, при описании недочетов и провалов в работе в основном были взяты данные из ежеквартальных сводок и годового итогового доклада начальника ЦУТО ЦДТ Грузинского. Причем во всех недостатках руководство НКТ обвинило только ЦУТО ЦДТ и лишь мельком упомянуло руководителей ЦДТ. Реально же в катастрофическом положении частей т. о. трех наркоматов в большей степени были виновны органы, стоящие над ЦУТО.
В постановляющей части документа работа по руководству частями т. о. ЦДТ и самих частей был признана неудовлетворительной. Начальник ЦДТ был предупрежден о том, что если в течение I квартала 1933 г. не будут в корне изменены условия использования тылоополченцев, то НКТ СССР будет вынужден поставить перед правительством вопрос об изъятии из ЦДТ этих «контингентов» и передаче их другим ведомствам. 9 января 1933 г. состоялось постановление президиума Московской контрольной комиссии ВКП(б) и Коллегии Московской областной РКИ, которым ряду должностных лиц ЦУТО ЦДТ были вынесены суровые партийные взыскания. Начальник ЦУТО Грузинский, его заместитель М. А. Постоев были исключены из партии.
С начала 1933 г. Военно-морская инспекция (ВМИ) ЦКК ВКП(б) и НК РКИ СССР провели ряд инспекций по частям т. о. НКПС и ЦДТ. По результатам инспектирования 16 мая 1933 г. Президиум ЦКК ВКП(б) и Коллегия НК РКИ СССР приняли постановление «О состоянии военспецчастей тылового ополчения при НКПС и Цудортрансе СССР и бытового разложения ряда работников в аппарате Управлений»[67].
В постановляющей части большинству руководящих работников ЦУТО НКПС и ЦДТ (всего около 20 чел.) были определены взыскания как по партийной линии, так и в служебном порядке. Начальники ЦУТО НКПС Г. Д. Полешко и ЦУТО ЦДТ Грузинский, а также зам. начальника ЦУТО ЦДТ М. А. Постоев были сняты с работы. Наркому труда СССР Цихону, бывшим членам Коллегии НКТ и начальникам ЦВУТО Чернышеву и Петрову, а также зам. наркома путей сообщения Благонравову и начальнику ЦДТ С. А. Серебрякову было указано на отсутствие достаточного контроля и руководства работой управлений ВСЧ т. о.[68]
Не отрицая личную вину руководителей ЦУТО, необходимо все же отметить, что в определенной степени причинами нарушений, а зачастую и преступлений, совершавшихся в управлениях и частях т. о. НКПС и ЦДТ, были несовершенство системы подчиненности ЦУТО и частей и, как следствие, отсутствие должного внимания и потребительское отношение к ним со стороны руководства как своих наркоматов, так и НКСнаб, почти полное отсутствие партийного руководства со стороны местных парторганизаций, на которые по территориальному принципу были замкнуты части и УТО, тяжелая экономическая ситуация в стране (голод на Украине, слабое хозяйственное развитие некоторых регионов, таких как Средняя Азия, ДВК) и другие причины, которые ЦУТО не могли устранить самостоятельно.
Почти трехлетний период использования т. о. в мирное время показал, что для установления в нем должной военной дисциплины и порядка, строгости и одновременно гибкости в вопросах использования частей и их качественного обеспечения всеми видами довольствия необходимо целиком передать его в подчинение военному ведомству. При такой передаче автоматически устранялись все межведомственные споры по вопросам учета, призыва и направления на работы тылоополченцев и другие ненормальности, имевшие место в 1931–1933 гг. Во второй половине 1933 г. началась планомерная передача частей и соединений т. о. в систему НКВМ. К этому времени в системе т. о. работало четыре отдельных бригады, три отдельных полка, 26 отдельных батальонов, 10 отрядов, 24 конных транспорта, восемь отдельных рот, две команды и отдельный взвод — всего 78 частей и отдельных подразделений с общей численностью 38 713 тылоополченцев[69].
Подводя итог этапу строительства системы т. о. с 1930 по 1933 г., необходимо отметить следующие особенности. В отличие от стандартного процесса формирования вооруженных сил или других военизированных структур государства, когда строительство идет сверху вниз, создание и развитие системы т. о. носило экспериментальный характер и на практике шло «снизу вверх». Пионерами в этом деле выступили региональные исполнительные органы, каждый из которых создавал и практически использовал в интересах своего региона необходимые ему в конкретном деле части. Поэтому структура частей и порядок их обеспечения в каждом регионе оказывались разными.
Централизованное построение системы также началось не сверху, с директив и указаний СНК или СТО СССР, а снизу, с организаторской работы НКПС. В этот период в каждом наркомате части были сформированы по структуре, наиболее удобной для применения на его строительствах или в угледобыче. В силу ряда объективных и субъективных причин ЦВУТО НКТ СССР не смогло объединить структуры т. о. НКПС, ЦДТ и НКТП в единую систему. Взаимосвязь этих структур полностью отсутствовала. Неспособность гражданских наркоматов управлять большой массой военизированных соединений и частей, приведшая в 1932–1933 гг. к тяжелому положению в последних, а также ликвидация НКТ СССР в 1933 г. послужили главными причинами передачи т. о. в ведение НКВМ.
В августе 1933 г. НКВМ принял на себя учет частей и тылоополченцев. С этого времени учет стал вестись не по республикам, краям и областям, а по военным округам. Систему набора тылоополченцев НКВМ сохранил прежнюю, отработанную НКТ СССР. При этом тылоополченцы распределялись между наркоматами относительно равномерно.
11 октября 1933 г. вышел в свет приказ РВС СССР № 0115 «О сформировании Управления по тыловому ополчению ГУ РККА»[70]. Эту дату можно считать официальным началом формирования (переформирования) т. о. в системе НКВМ. В соответствии с этим приказом начало формироваться УТО ГУ РККА, а существовавшие до этого ЦУТО гражданских наркоматов после передачи частей и материальных средств в НКВМ ликвидировались.
УТО ГУ РККА приступило к работе 1 ноября 1933 г. В его компетенцию входило формирование, организация и укомплектование частей т. о., организация планово-эксплуатационной работы и снабжения, финансовое планирование. Оно состояло из шести отделов: организационно-инспекторского, укомплектования и прохождения службы, планово-эксплуатационного, снабжения, финансового, административного. Все виды политического обеспечения частей и учреждений т. о. перешли в ведение Политического управления (ПУ) РККА. Медико-санитарное и ветеринарное обслуживание стало обеспечиваться соответствующими службами округов за счет средств, отпускаемых УТО ГУ РККА.
23 октября 1933 г. вышел приказ РВС СССР № 0121, в соответствии с которым все части т. о. в военных округах (армиях) перешли в подчинение РВС округов (армий). Для непосредственного руководства и наблюдения за состоянием и деятельностью частей т. о. были созданы ИТО, в обязанности которых входило обследование и инспектирование частей, участие в разработке производственных планов, наблюдение за правильным использованием труда тылоополченцев и другие вопросы. Всего было сформировано 10 ИТО при управлениях военных округов (армий) и две — при группах войск ОКДВА — Забайкальской и Приморской[71] (ИТО Хабаровского направления находилась вместе с Управлением ОКДВА в Хабаровске).
С 1 декабря 1933 г. для всех частей т. о. НКВМ ввел новые единые штаты, утвержденные 11 января 1934 г. Принимаемые от гражданских наркоматов отдельные и неотдельные полки, батальоны, роты, конные транспорты, отряды и команды переформировывались по этим единым штатам в отдельные батальоны, отдельные роты и конные транспорты.
По состоянию на 1 января 1934 г., после переформирования 81 части т. о. гражданских наркоматов по новым штатам, в НКВМ числилось 77 частей (50 отдельных батальонов, 20 отдельных конных транспортов, 7 отдельных рот) с общей численностью 2162 чел. начсостава, 48 890 тылоополченцев и 4104 лошади[72]. Ликвидация четырех УТО гражданских наркоматов (215 штатных единиц с годовой зарплатой 697 410 руб.) и создание вместо них одного УТО РККА (82 штатных единицы с годовой зарплатой 268 296 руб.), кроме существенной экономии денежных средств по зарплате, сыграли важнейшую роль в деле централизации и упорядочения управления всей системой т. о.
В октябре — декабре 1933 г. УТО ГУ РККА успешно осуществило все запланированные мероприятия организационного характера, необходимые для перевода частей в систему НКВМ. 10 ноября был утвержден план использования частей т. о. в I квартале 1934 г. В соответствии с приказом Военной коллегии Верховного суда СССР и Главной военной прокуратуры от 2 ноября 1933 г. обслуживание частей т. о. перешло в ведение военных трибуналов и военных прокуратур. Были разработаны положение о службе в частях т. о. и дисциплинарный устав. К декабрю 1933 г. закончились предварительный пересмотр и «чистка» всего начсостава частей, начато его комплектование путем перевода из действующей армии, а также, после специальной аттестации, из запаса и резерва РККА; были даны указания в округа о санитарном и ветеринарном обслуживании частей (21–22 октября) и кооперативном обслуживании начсостава и членов их семей (30 октября). Был разработан и представлен на утверждение начальнику ПУ РККА проект системы политико-воспитательной и партийной работы в частях т. о. 13 ноября были утверждены нормы и табели снабжения тылоополченцев вещевым довольствием. 19 ноября в СНК представлен доклад о необходимости установления для тылоополченцев норм основного красноармейского продовольственного пайка, а 29 ноября — доклад и проект постановления о распределении средств, получаемых в оплату труда тылоополченцев. Разработан проект новых типовых договоров на работы частей т. о. и начаты переговоры по их перезаключению с гражданскими наркоматами. 20 ноября даны указания округам о порядке финансового довольствия частей и ряд других мероприятий, необходимых для приведения частей т. о. в соответствие с порядком, установленным в НКВМ.
Однако во второй половине 1933 — начале 1934 г. ухудшилось обеспечение частей т. о. основными видами довольствия. Это явилось следствием медлительности директивных органов и НКСнаб СССР, который продолжал отпускать продовольствие по старым нормам (1781 калорий против 3609 калорий основного красноармейского пайка на человека в сутки). До января 1934 г. Комитетом товарных фондов не были отпущены частям т. о. фонды по вещевому имуществу за всю вторую половину 1933 г. и не получены на предстоящий 1934 г. Это происходило на фоне и без того скудной обеспеченности частей продовольствием и вещевым имуществом. Такое положение явилось одной из главных причин новой волны дезертирства, захлестнувшей части т. о. в I квартале 1934 г. За первую половину 1934 г. из частей НКПС и ЦДТ дезертировало почти 60 % от общего числа дезертировавших тылоополченцев по стране. По разным причинам численность т. о. в стране в этот период сократилась на 6996 чел.[73]
Первая половина 1934 г. примечательна значительным движением частей как в территориальном смысле, так и по численности. За этот период была произведена переброска из европейской части СССР в ОКДВА 26 частей общей численностью 19 602 тылоополченца, переформированы части, находящиеся на территории ОКДВА. Для укрупнения других было расформировано 11 частей (семь батальонов и четыре конных транспорта) и в итоге к 1 июня 1934 г. из 44 частей осталось 33. В Украинском военном округе (УВО) было расформировано пять конных транспортов, а за счет их людского состава сформирован отдельный батальон, который был переброшен в ОКДВА для работ по линии ЦДТ. Были произведены и некоторые другие (несущественные) перемещения частей.
При анализе документов, касающихся движения частей и личного состава т. о. этого периода, прослеживаются две основные тенденции. Во-первых, с переходом т. о. в ведение НКВМ последний резко увеличивает число тылоополченцев, занятых на собственном строительстве (на 280,5 % за полгода). Во-вторых, неуклонно растет численность тылоополченцев в ОКДВА. На 1 июня 1934 г. в ДВК работало 33 из 57 частей т. о. С 1 мая 1933 г. по 1 июня 1934 г. численность т. о. в ОКДВА возросла: по т. о. в целом — с 44,8 до 69 %, по НКПС — с 76,3 до 97,3 %, по ЦДТ — с 38,7 до 64 %, по НКВМ — до 71 %. Все три части, переданные Главному управлению гражданского воздушного флота (ГУ ГВФ), общей численностью 1761 чел. работали в ОКДВА: 11-й батальон (762 чел.) — на станциях Ксеньевская и Тахтамыгда Забайкальской ж. д. на строительстве аэродромов, 9-й батальон (699 чел.) — в Хабаровске на строительстве авиазавода, 2-я отдельная рота (300 чел.) — в Иркутске на строительстве аэродрома. По характеру выполняемых работ тылоополченцы распределялись следующим образом: 10 067 чел. (24,7 %) — на строительстве, ремонте и расширении железнодорожных путей, постройке пристанционных зданий, 6458 чел. (15,8 %) — в шахтах на добыче угля, 5926 чел. (14,5 %) — на казарменном и складском строительстве, 5951 чел. (14,6 %) — на строительстве заводов, 9492 чел. (23,2 %) — грунтовых дорог, 1861 чел. (4,6 %) — оборонных сооружений, 1062 чел. (2,6 %) — на строительстве аэродромов[74]. К концу 1934 г. в т. о. числился 43 381 тылоополченец, из них на объектах НКПС работало 32,9 % (в т. ч. для нужд ОКДВА — 97,9 %), НКО — 26,3 (62,7 %), НКТП — 18,2 (8,2 %), ЦДТ — 12 (61,6 %), ГУ ГВФ — 2,8 (100 %), в НКЛес — 7,8 (100 %). В ВСК и ДВК дислоцировалось 68,1 % состава т. о. К августу 1935 г. там было сосредоточено уже 71,7 % тылового ополчения.
ОКДВА состояла в тот период из двух групп войск (Забайкальской и Приморской) и войск Хабаровского направления. При штабах ОКДВА, Забайкальской и Приморской групп войск работали ИТО. Они осуществляли контроль над деятельностью всех частей т. о. на территории ОКДВА. В состав Забайкальской группы войск в тот период входили 8-й, 11-й, 14-й, 15-й, 18-й, 21-й, 22-й, 23-й, 24-й, 44-й и 46-й отдельные батальоны т. о., 2-я отдельная рота и 3-й конный транспорт общей численностью 10 014 чел.; войск Хабаровского направления — 2-й, 5-й, 9-й, 12-й, 19-й, 20-й, 26-й, 36-й, 41-й, 43-й и 47-й отдельные батальоны т. о. общей численностью 10 496 чел.; Приморской группы — 25-й, 27-й, 31-й, 38-й, 39-й, 42-й, 48-й и 51-й отдельные батальоны и 3-я отдельная рота т. о. общей численностью 7892 чел.[75]
В связи со значительным увеличением количества частей т. о. на Дальнем Востоке возникла необходимость реорганизации системы управления этими частями, т. к. существующие ИТО уже не справлялись со своими задачами. В мае 1934 г. начальник ГУ РККА Фельдман обратился к наркому К. Е. Ворошилову с предложением объединить все части т. о., работающие на территории ОКДВА, в три отдельные бригады. Приказом РВС СССР № 082 от 14 июня 1934 г. ИТО при штабах ОКДВА, Забайкальской и Приморской групп войск были упразднены. В этот же день Ворошилов утвердил «штат управления бригады тылового ополчения Наркомвоенмора (мирного и военного времени) № 2/450»[76]. Согласно этому штату Управление бригады состояло из командования (2 чел.), штаба (11 чел. кадрового начсостава и 4 тылоополченца) и политотдела (4 чел.).
К 1 августа 1934 г. три бригады т. о. ОКДВА были сформированы. Кроме вышеперечисленных частей т. о. Хабаровского направления, в состав 1-й Хабаровской бригады вошли 55-й батальон (520 чел.), 3-я (190 чел.) и 9-я (278 чел.) роты т. о. Общая численность бригады на 1 августа 1934 г. составила 9206 чел. В состав 2-й Читинской бригады т. о. вошли все части Забайкальской группы войск ОКДВА без изменений. Общая численность бригады на 1 августа 1934 г. составила 9430 чел. В состав 3-й Никольск-Уссурийской бригады, кроме перечисленных выше частей Приморской группы, вошли 4-й (НКПС, 1192 чел., угледобыча) и 42-й (НКО, 905 чел.) отдельные батальоны, вновь сформированные для НКЛес 56-й (1250 чел.), 57-й (1250 чел.) и 58-й (1 тыс. чел.) отдельные батальоны. Общая численность бригады на 1 августа 1934 г. составила 10 616 чел.[77]
Таким образом, к середине 1934 г. в системе т. о. НКВМ было создано три отдельные бригады т. о. Все остальные части были отдельными батальонами, ротами и конными транспортами. В такой организационной структуре система т. о. просуществовала до ее переформирования в Управление строительных войск РККА в конце 1936 — начале 1937 г.
2 июня 1934 г. постановлением правительства РВС СССР был ликвидирован, а НКВМ переименован в НКО СССР[78]. Всю вторую половину 1934 г. УТО ГУ РККА активно проводило переформирование и перемещение частей. Их смысл заключался в ликвидации частей с большим некомплектом личного состава и пополнении за счет этого других частей до полной штатной численности, а также переводе частей из западных и центральных округов в ОКДВА, увеличении количества частей и численности тылоополченцев, работающих на объектах НКО. В этот период новые части формировались только для использования на объектах НКО и для включенного с июля в число работодателей т. о. НКЛес.
В своем докладе по итогам года начальник УТО РККА Медников приводил следующие данные о движении тылоополченцев за 1934 г.: уволено из частей как неправильно зачисленных — 1428 чел., восстановлено в избирательных правах республиканскими, краевыми, областными, районными исполнительными органами и горсоветами — 4470, уволено по болезни — 1321, умерло — 274 чел. Всего по разным причинам за 1934 г. уволено 19 646 чел., из них по выслуге срока службы — 8292 чел., по восстановлению в избирательных правах ЦИК СССР по ходатайству УТО РККА — 1217 чел.[79]
Имевшая место в I квартале 1934 г. волна дезертирства благодаря жестким мерам, принятым НКО, со II квартала постепенно пошла на убыль. Если в 1934 г. из частей т. о. дезертировало 1112 чел., то в 1935 г. — всего 298 чел.[80]
Общие тенденции переформирования и перемещения частей, характерные для второй половины 1934 г., сохранялись и в течение всего 1935 г. Весь 1935-й год шло постепенное уменьшение количества частей т. о. за счет их слияния и укрупнения. Этот год был последним, когда сохранялась стабильно высокая численность т. о. Среднегодовая численность тылоополченцев с декабря 1932 г. по декабрь 1935 г. составила 44 593 чел. В 1935 г. по разным причинам из частей т. о. было уволено 19 850, а прибыло в порядке призыва 15 574 тылоополченца[81]. Таким образом, впервые за историю т. о. в СССР число уволенных превысило число призванных.
С конца 1935 г. численность тылоополченцев стала неуклонно сокращаться. Основными причинами сокращения явились уменьшение общего ресурса подлежащих зачислению в т. о. и увеличение числа восстановленных в избирательных правах. Прогноз УТО РККА по сокращению численности личного состава на 1936 г. был еще более впечатляющим. В 1936 г. призыву подлежало около 6 тыс. чел., увольнению — 17 660 чел., из них выслуживших сроки (призыв 1933 г.) — 14 360 чел., восстановленных в правах и неправильно зачисленных в т. о. — 1500 чел., по болезни и др. причинам — 1800 чел.[82] Из приведенных данных видно, что даже по прогнозам, составленным в августе 1935 г., убыль личного состава в 1936 г. должна была составить около 11,5 тыс. чел. В действительности за год численность т. о. сократилась на 18 555 чел. (56,9 %) и на 1 января 1937 г. (начало переформирования в строительные части) составила 24 522 чел. (60,7 % в ВСК и ДВК; 67,4 % — на объектах НКО, 14,4 — НКТП, 9,3 — НКПС, 8,9 % — НКЛес)[83].
Необходимо более подробно остановиться на причинах такого резкого сокращения численности тылоополченцев в 1936 г. За всю историю существования т. о. наибольшее число тылоополченцев было призвано к декабрю 1932 г. (общая численность переменного состава т. о. — 48 849 чел.) и январю 1934 г. (48 890 чел.). Призванные в 1932–1933 гг. тылоополченцы, выслужив установленный трехлетний срок, должны были увольняться в октябре — ноябре 1935 г. и в 1936 г.
Основным признаком зачисления в т. о. являлось лишение граждан избирательных прав. Большинство зачисленных в т. о. в эти годы было лишено прав по Конституции и в меньшей степени — по судебным решениям. Система лишения избирательных прав достигла своего апогея в 1928–1929 гг. К этому времени среди лишенных избирательных прав самую многочисленную группу составляли члены семей «лишенцев». По РСФСР из 2,433 млн «лишенцев» члены семей составляли в городах — 35 %, в деревне — 49,1 %[84]. Они составили основную массу призванных в т. о. в 1930–1933 гг.
В первой половине 1930-х гг. вышел ряд постановлений о восстановлении в избирательных правах различных категорий граждан — «кулаков», детей «кулаков», тылоополченцев. В отношении тылоополченцев эти постановления по многим пунктам противоречили друг другу, вызывая недоумение и непонимание у командиров частей. Не вдаваясь в подробности, необходимо выделить главное — в 1934–1935 гг. наступили условия, когда у основной массы «лишенцев» истек пятилетний срок пребывания в данном статусе, и они почти автоматически должны были быть восстановлены в избирательных правах. Соответственно должны были быть восстановлены в правах и уволены тылоополченцы, если у них самих или их родителей истекал пятилетний срок. В 1935 г. части т. о. буквально захлестнула волна заявлений тылоополченцев и их родителей о восстановлении первых в избирательных правах.
Весь год УТО РККА сопротивлялось массовому восстановлению в правах тылоополченцев по решению местных исполнительных органов и стремилось руководствоваться в этом вопросе только постановлением «О тыловом ополчении» 1933 г. Однако 3 апреля 1936 г. АМУ РККА издало директиву № 93 753, которой разрешило увольнять тылоополченцев, восстановленных местными советами и исполкомами в избирательных правах. Руководствуясь этой директивой, 5 апреля 1936 г. начальник УТО РККА комдив Медников отдал приказ начальникам ИТО: «1. Всех тылоополченцев, восстановленных в избирательных правах местными советами и исполкомами (от РИКа и выше), а также тех т. о., которые восстановлены в правах автоматически, в связи с восстановлением главы семьи (отец, мать), на иждивении которых они состояли и по этим причинам лишены изб[ирательных] прав и зачислены в части т. о. при призыве, уволить из частей т. о. и направить: а) прослуживших в частях т. о. один год и более — в долгосрочный отпуск в РВК по месту призыва или постоянного жительства; б) прослуживших менее года в частях т. о. передать по указанию штабов округов в строительные батальоны для дослуживания до 2-х лет срочной действительной военной службы, а в округах, не имеющих стройбатов[,] — в РВК для перечисления во вневойсковики.
2. Основанием для увольнения и перевода тылоополченца служит выписка о восстановлении в правах самого т. о. или главы семьи, заверенная секретарем исполкома от РИКа и выше, с приложением печати.
3. Увольнение т. о. производить распоряжением командира и комиссара части. Порядок увольнения, установленный приказом по Управлению тылового ополчения РККА от 19 августа 1935 г. за № 151 а[,] отменяется.
4. Увольнение т/о в гг. Москва, Ленинград, Харьков, Киев, Одессу не производить, т. к. в этих городах т/о паспорта не выдают и не прописывают на жительство»[85].
Ввиду явно наметившегося с начала 1936 г. существенного сокращения численности т. о. АМУ РККА директивой № 49 200 от 9 марта 1936 г. начало массовое расформирование и переформирование частей т. о. Общий смысл этих организационных мероприятий заключался в уменьшении количества частей и доведении их таким образом до штатной численности. Во всех последующих директивах и приказах, касающихся конкретных мероприятий по сокращению частей, указывается одна причина реорганизации: «…в связи с уменьшением численности тылоополченцев в частях тылового ополчения по причине увольнения выслуживших установленный для тылоополченцев срок службы или восстановленных в избирательных правах».
3 июля 1936 г. вышла директива АМУ РККА № 99525/с, конкретизирующая задачи по расформированию и переформированию частей т. о. В соответствии с этим в июле 1936 г. началось планомерное сокращение частей т. о. В основном во всех округах выдерживались графики переформирования. Исключение составляла только ОКДВА. Ее руководство, намереваясь сохранить батальоны т. о. как организованные рабочие единицы для продолжения строительных работ на объектах НКО, во второй половине 1936 г. всячески задерживало расформирование частей в расчете на получение пополнения из числа призывников текущего года. В октябре штаб ОКДВА обратился в НКО с ходатайством о сохранении 16 имевшихся у них батальонов т. о., которые после принятия новой Конституции предлагал переформировать в строительные. Несмотря на то что к 1 января 1937 г. в частях т. о. ОКДВА после увольнения в запас тылоополченцев призыва 1934 г. некомплект должен был составить 9 тыс. чел., а из местных ресурсов можно было получить только 3 тыс. чел., зам. наркома обороны Гамарник вначале согласился на предложение штаба армии. Однако после дополнительных консультаций с АМУ РККА НКО подтвердил первоначальное решение о расформировании семи из 16 батальонов. 17 декабря 1936 г. начальник АМУ РККА комдив Вольпе направил начальнику УТО письмо, в котором сообщил, что в связи с принятием Конституции зам. наркома обороны Гамарник приказал уволить в долгосрочный отпуск бывших тылоополченцев (лишенных избирательных прав не по суду), находящихся в батальонах т. о. и прослуживших в них 2 года и более[86].
С введением всеобщего избирательного права рухнула правовая платформа системы т. о. Тылоополченцы, лишенные до этого избирательных прав по Конституции, восстанавливались в таковых, должны были принять военную присягу как красноармейцы, переодеты в красноармейскую форму с соответствующими знаками различия. Срок службы автоматически изменялся с трехлетнего на двухгодичный, как у красноармейцев. Система т. о. должна была быть ликвидирована как институт. Однако НКО не спешил с ликвидацией частей т. о., т. к. не желал расставаться с дешевой рабочей силой, содержащейся на полном хозрасчете и самоокупаемости. Было решено воплотить в жизнь идею, родившуюся в штабе ОКДВА, — реорганизовать части т. о. в строительные.
В это время в Красной армии существовало Строительно-квартирное управление (СКУ), а при штабах военных округов и штабе ОКДВА — строительно-квартирные отделы (СКО). В подчинении этих отделов уже работали некоторые строительные части, комплектуемые обычным порядком как кадровые части РККА. Было принято решение реорганизовать УТО РККА в УСЧ РККА с включением существующих в округах строительных частей в систему последнего и переводом их на хозрасчет, как было в системе т. о.
Вся эта реорганизация была поручена руководству упраздняемого УТО РККА во главе с комдивом М. Л. Медниковым. 20 февраля 1937 г. вышел приказ № 020 НКО СССР, в соответствии с которым к 1 апреля должно было сформироваться УСЧ РККА и девять управлений бригад строительных частей РККА. К этому же времени предписывалось завершить прием строительных батальонов из системы т. о. Нумерацию бригады получили от 1 до 9 по порядку, начиная с бригад, создаваемых в ДВК: 1-я, 2-я и 3-я — ОКДВА, 4-я — ТОФ, 6-я — ЛВО, 7-я — БВО, 8-я — КВО и т. д. Кроме этого, создавались строительные полки и батальоны[87].
К началу апреля переформирование частей в системе УСЧ РККА в основном закончилось. Система УТО РККА была почти полностью спроецирована на УСЧ РККА. В западных и центральных округах, где тылоополченских частей к моменту переформирования было по 1–3, основу бригад составили строительные части, существовавшие ранее при СКО округов. Например, в 8-й отдельной бригаде из 14 батальонов только два (55-й и 62-й) в прошлом были тылоополченскими. Оценивая состояние дел в принятых батальонах, командир 8-й бригады Петренко отмечал, что бывшие 55-й и 62-й батальоны т. о. (переформированные в 3-й и 4-й военно-строительные) живут и работают нормально. Нерешенным в них оставался только вопрос с осужденными. Бывшие тылоополченцы, восстановленные в избирательных правах, после принятия присяги были переодеты в красноармейскую форму со знаками различия. В то же время тылоополченцы, лишенные прав по суду, остались в прежней форме. Получалось, что их нельзя было называть ни красноармейцами, ни тылоополченцами, т. к. т. о. было ликвидировано. Это положение создавало нездоровые настроения как среди осужденных, так и в батальонах в целом.
Батальоны же, принятые от СКО, в большинстве своем находились в тяжелейшем положении, почти ничем не отличавшемся от положения батальонов т. о., передаваемых гражданскими наркоматами в НКВМ осенью 1933 г.[88] Практика использования строительных частей РККА на принципах полного хозрасчета и самоокупаемости показала, что эти условия здесь неосуществимы. Тылоополченцы получали меньший по сравнению с красноармейцами паек, не носили красноармейской формы, многие батальоны работали на предприятиях гражданских наркоматов и были обеспечены работой круглый год. Работа на военно-строительных участках велась в основном сезонно с апреля по октябрь, в остальные месяцы части простаивали.
Содержание красноармейца со всеми накладными расходами в 1937 г. обходилось в 8 руб. в сутки. Чтобы заработать 8 руб., рабочему 2-го и 3-го разрядов (каковых в батальоне было большинство) необходимо было выполнить 200–220 % нормы. И если для тылоополченцев с трехгодичным сроком службы восстановление в избирательных правах за двухлетний добросовестный труд являлось мощным стимулом к перевыполнению норм выработки, то у красноармейцев такого стимула не было.
Кроме этих, были и другие причины, подрывавшие моральный дух командиров и красноармейцев строительных батальонов. Среди них перебои в питании и выплате жалованья, размещение в недостроенных сараях, складах, конюшнях и т. п. СКО и военно-строительные участки в большинстве не выполняли договорных обязательств перед частями, лучшую работу отдавали вольнонаемным рабочим, не полностью загружали части работой и несвоевременно выплачивали зарплату. В результате всего этого большинство частей оказалось убыточными, и уже в июле в НКО обсуждался вопрос о расформировании осенью 1937 г. УСЧ РККА[89].
В мае 1937 г. был снят с должности, уволен из РККА и по обвинению в «военно-фашистском заговоре» предан суду комдив Медников, бессменно руководивший тыловым ополчением с начала 1934 до февраля 1937 г. Начинались массовые репрессии в армии. В июне 1937 г. начальником УСЧ РККА был назначен армейский комиссар 2-го ранга Булин. В конце лета 1937 г. существование УСЧ РККА было признано нецелесообразным. Приказом НКО СССР № 0165 от 20 октября 1937 г. оно было расформировано[90]. Строительные бригады вновь были подчинены командованию военных округов. Таким образом, идея перенесения модели УТО РККА на военно-строительные части РККА не осуществилась.
Подытоживая в целом весь процесс формирования и развития системы т. о. в СССР в 1930–1937 гг., можно констатировать, что на первом этапе (1930–1933 гг.) формирование и развитие частей и соединений т. о. региональными исполнительными органами, гражданскими наркоматами носило характер скорее неудачного эксперимента, нежели глубоко продуманного и грамотно организованного строительства системы. Гражданские наркоматы взяли на себя не свойственные им функции — создание и практическое использование значительных по численности военизированных формирований. Не имея опыта в такой работе, не представляя в целом модели создаваемой системы, они шли путем проб и ошибок.
Несмотря на явно обозначившееся уже к середине 1932 г. отставание в вопросах снабжения частей продовольствием, обмундированием, обувью и жильем, НКПС и ЦДТ не озаботились организационным обустройством и налаживанием системы, но, движимые жаждой захвата как можно большего количества «контингента», продолжали увеличивать численность тылоополченцев в своих структурах. Задачи форсированной индустриализации требовали от руководства этих наркоматов максимального повышения темпов строительства объектов, при этом совершенно не учитывались условия жизни и работы «классово чуждого элемента». В итоге ЦУТО НКПС, ЦДТ и НКТП так и не смогли освоить набранные «контингенты» и создать для них нормальные условия. Большинство частей оказалось в тяжелейшем положении. Передача частей и соединений т. о. в ведение НКВМ стала закономерным итогом неудачных экспериментов гражданских наркоматов по строительству системы т. о.
Второй этап (1933–1937 гг.) отмечен более рациональными решениями руководства УТО ГУ РККА в вопросах создания, переформирования, передислокаций и практического применения частей и соединений т. о. Была проделана большая практическая работа по оптимизации структур и процессов управления частями и соединениями в военных округах и в масштабе всей системы.
Необходимо особо подчеркнуть, что, несмотря на принудительный характер труда тылоополченцев, наличие в их рядах людей, враждебно настроенных по отношению к власти и ее представителям в частях (командирам), НКВМ (НКО) к 1935 г. удалось создать рационально выстроенную военно-производственную систему, которая стабильно выполняла и перевыполняла производственные задания. Средняя производительность труда по частям за 1934 г. составила 143,5 %, прибыль всей системы — более 30 млн руб., в 1935 г. — 162,2 % и почти 60 млн руб., за три квартала 1936 г. — 198,7 % и более 45 млн руб. (89,3 % от годового плана) соответственно. Большинство частей вышло на показатели самоокупаемости. Перевыполнение этими частями общесоюзных норм производительности труда, а тылоополченцами — норм среднесуточного заработка для вольнонаемных рабочих свидетельствует о том, что труд тылоополченцев, с учетом внеэкономического характера его организации, оказывался более результативным, чем труд вольнонаемных рабочих, спецпереселенцев и заключенных, что обусловливалось рядом причин, в первую очередь военизированными принципами его построения, отбором в его ряды в основном молодых, физически здоровых людей и стимулом восстановления в гражданских правах.
Таким образом, концепция строительства и развития системы т. о., примененная НКВМ (НКО), оказалась в целом жизнеспособной и соответствовала стоявшим перед системой задачам формирования инфраструктуры военно-оборонного потенциала. В то же время, будучи органичной частью мобилизационной модели организации и использования труда, тыловое ополчение могло функционировать только в жестких режимно-нормативных рамках, изменение которых (принятие Конституции) подвело черту под существованием этой разновидности милитаризованного труда.
Всего через систему т. о. с 1930 по 1937 г. прошло около 90 тыс. чел. Почти семилетний период существования в СССР т. о. как гибридной структуры, наделенной признаками и милитаризированной, и производственно-экономической организации, позволяет говорить о том, что данный феномен оказался весьма органичным для сталинской системы, фундаментом которой являлся тип мобилизационных отношений и связей между властью и обществом, менявший свои формы в зависимости от целей и задач, считавшихся приоритетными в конкретные моменты времени. Утилитарное использование труда частей т. о. в невоенное время в интересах обеспечения общеэкономического «скачка», а не только для создания военно-оборонной инфраструктуры, может интерпретироваться следующим образом. Формально гражданские ведомства, получая «на откуп» ресурсы т. о., решали тем самым задачи форсированного наращивания военно-промышленного потенциала. Тылоополченцы оказались оптимальным, хотя и ограниченным «контингентом» рабочей силы для решения тактических экономических задач в отдельных, как правило, трудодефицитных регионах. Государство в данном случае не делало разницы между использованием мобилизационно-милитаризированного труда для обеспечения устойчивого роста добычи угля на шахтах Кузбасса и для строительства стратегических дорог на Дальнем Востоке.
Минимизация затрат и издержек на содержание тылоополченцев и «борьба за самоокупаемость» частей т. о. выступали единственными по форме чисто экономическими основаниями для функционирования последних. На деле здесь доминировали внеэкономические регуляторы «кнута и пряника» в форме угрозы военных судов за дезертирство из частей и процедуры восстановления тылоополченцев в гражданских (избирательных) правах. Досрочное восстановление в правах формально и фактически ничем не отличалось от стимулирования мотивации труда спецпереселенцев и заключенных (условно-досрочное освобождение в последнем случае). Гораздо более глубокой и долговременной по своим последствиям и значению являлась деформация ценностных ориентаций самих тылоополченцев, которой не могло не быть. Адаптация к тяжелым условиям труда и быта, недостаточно развитой социально-культурной инфраструктуре, издевательствам комсостава и работодателей неизбежно влекла за собой формирование конформистского типа сознания и поведения в среде тылоополченцев. Как показывает анализ документов, активизм и «ударничество» выступали не как органичное движение, а более как защитная форма существования в весьма экстремальных условиях жизнедеятельности тылоополченцев. Весомым доказательством тому может служить отсутствие какого-либо группового или индивидуального стремления «осесть» в местах прохождения службы после ее завершения и, тем более, желания остаться служить в данных частях уже на условиях найма. Унификация труда, мотивации к нему и стандартизация поведения — такова цель сталинской системы, вполне реализованной в модели тылового ополчения 1930-х гг.
1.3. Тыловые ополченцы — маргиналы советской военной системы 1930-х гг
В предыдущих разделах были рассмотрены правовые основы создания и развития системы т. о. в Советской России и СССР за всю историю его существования с 1918 по 1937 г., показаны структура и функции системы, координация и субординация ее подсистем в период с 1930 по 1937 г. В настоящем разделе ставится задача показать базовые характеристики жизнедеятельности переменного и начальствующего состава тылового ополчения.
В 1931–1933 гг. части т. о. находились в ведении трех гражданских наркоматов: НКПС, ЦДТ (Цудортранс) и ВСНХ (НКТП). После перехода т. о. со второй половины 1933 г. в ведение НКВМ к числу работодателей добавились строительные и производственные подразделения собственно НКВМ, ГУ ГВФ, НКЛес. Части т. о. могли быть использованы исключительно на работах, имеющих важное оборонно-стратегическое значение (строительство железных, шоссейных и грунтовых дорог, оборонных заводов, электростанций, аэродромов, мостов, угледобыча, лесоразработки и т. п.). Тылоополченцы привлекались в основном к трудоемким массовым работам, не требующим высокой квалификации.
Стремительное развитие системы принудительного труда в СССР на рубеже 1920–1930-х гг. явилось необходимым условием претворения в жизнь сталинской концепции форсированной индустриализации, политического и экономического переустройства страны. В короткий срок тылоополченцы стали частью этой системы наравне с заключенными и спецпереселенцами. За всеми категориями несвободных граждан закрепился неофициальный, но широко распространившийся в аппаратных кругах термин — «спецконтингент». Принципы трудового использования «спецконтингента» во всех ветвях системы принудительного труда оказывались почти одинаковыми.
Порядок предоставления рабочей силы строительным, заготовительным и добывающим организациям основным «держателем» подневольных контингентов — ГУЛАГ ОГПУ — был точно таким же, как и тылоополченцев. Как и тылоополченцы, заключенные и спецпереселенцы передавались для работ на том или ином объекте на основании типовых хозяйственных договоров. Согласно им труд тылоополченцев, заключенных и спецпереселенцев должен был оплачиваться по единым республиканским нормам и расценкам для вольнонаемных рабочих. Обеспечение инструментом, спецодеждой, условия труда и техники безопасности тоже должны были соответствовать единым республиканским нормам.
В вопросе предоставления работодателем жилья для рабочих были следующие различия. Семейным вольнонаемным и спецпереселенцам работодатель обязан был предоставить общежития семейного типа либо выделить в кредит средства и стройматериалы для индивидуального жилищного строительства. Правительство рекомендовало хозорганам не ограничивать ни первых, ни вторых в размерах и типе отстраиваемого жилого дома, количестве и качестве хозяйственных построек. Для одиночек должны были предоставляться общежития барачного типа. Тылоополченцам и заключенным должны были быть предоставлены бараки казарменного типа, а командирам (лагерной администрации) — квартиры вблизи бараков. Кроме того, для тылоополченцев и заключенных должны были быть выделены средства и строительные материалы на постройку административных и культурно-бытовых зданий и сооружений.
Порядок распределения заработанных денежных средств у тылоополченцев, заключенных и спецпереселенцев также был примерно одинаковым и отличался только количеством процентов, причитающихся «хозяину», отчисляемых на соцстрахование, соцобеспечение и содержание самих рабочих, и собственно денег, выдаваемых на руки (либо на сберкнижку). Все заработанные деньги, кроме обычных государственных отчислений, вольнонаемные получали на руки и сами оплачивали жилье, промтовары и питание.
Всех рабочих «своего» предприятия работодатели разделяли на две категории — вольнонаемные и «спецконтингент». А поскольку в «спецконтингент» входили и спецпереселенцы, и заключенные, и тылоополченцы, то отношение к ним, за малым исключением, было одинаковым. Как ни парадоксально, но принципы организации труда заключенных оказывались даже более рациональными, чем у спецпереселенцев или тылоополченцев. Правила особого содержания заключенных не позволяли работодателям дробить их бригады на мелкие группы и хаотически перебрасывать с одного объекта на другой, где возникал «прорыв», что постоянно имело место в отношении тылоополченцев и спецпереселенцев, приводя к существенному снижению производительности их труда. Таковы общие черты трудового использования и жизнеобеспечения в системе принудительного труда, куда «гармонично», но как специфическую милитаризированную подсистему режим «вписал» в конце 1930 — начале 1931 г. тыловое ополчение.
В силу специфики источниковой базы при реконструкции социального облика тылоополченцев возникают значительные сложности. В составе документов официального делопроизводства УТО социальная статистика сохранилась в ограниченном количестве. Характеристики т. о. можно воссоздать только по ограниченному числу содержащихся в документах показателей: причинам зачисления в т. о. (принадлежность к социальной группе), национальности, образованию, рабочей специальности и разряду по ней.
Работники ЦУТО различных наркоматов в своих отчетных документах по-разному делили тылоополченцев на социальные категории. Так, в политсводке № 1 от 1 января 1932 г. ЦУТО ЦДТ делило тылоополченцев на три группы: лишенные прав по суду, эксплуатировавшие чужой труд («кулаки», торговцы и члены их семей), служители религиозных культов, сектанты и члены их семей[91]. Как видно, ко второй группе отнесены не только «эксплуататоры», но и члены их семей. Такое объединение в одной группе различных по политическим убеждениям и жизненному опыту людей искажает действительную картину социального состава частей т. о. Происходило механическое отождествление зрелого, крепкого крестьянина, причисленного к «кулакам», или торговца 25–27 лет с молодыми людьми в возрасте от 21 года, попавшими в т. о. потому, что их родители были лишены избирательных прав. То же относилось и к третьей группе. Служители религиозных культов лишались избирательных прав по Конституции, а их дети становились фактически без вины виноватыми. Сектанты («религиозники») и вовсе не лишались избирательных прав и по закону должны были проходить альтернативную гражданскую службу. Начальник ЦУТО ЦДТ в упомянутой сводке отмечал, что вторая группа по своей численности является преобладающей, а третья — весьма незначительной. Далее, приводя статистику по частям в БССР, он показывал состав тылоополченцев в процентном соотношении: «кулаков» — 56 %, торговцев — 22 %, «религиозников» — 9,2 %, осужденных — 12,8 %.
В политдонесении № 4 от 1 сентября 1932 г.[92] начальник ЦУТО ЦДТ вводит четвертую группу — «деклассированных»[93]. Среди последних в ту пору оказывались как сосланные и высланные в административном порядке, так и совершенно случайные люди, схваченные во время облав в крупных городах (Москва, Ленинград, Киев, Одесса и др.) и в приграничной полосе. По своему социальному составу учтенные 8589 чел. делились следующим образом: 1-я группа (лишенные прав по суду) — 529 чел. (6,2 %), 2-я группа (торговцы и «кулаки») — 5184 (60,4 %), 3-я группа (служители религиозных культов и сектанты) — 807 (9,4 %), 4-я группа («деклассированные») — 648 (7,5 %), прочие — 1420 чел. (16,5 %). Кто входил в последнюю группу, осталось неизвестным. Предположительно к ней были отнесены лица, незаконно зачисленные в т. о., такие как тылоополченец 1-й роты 19-го батальона НКПС Турецкий — бывший мещанин, неизвестно за что лишенный избирательных прав, или тылоополченец 2-й роты того же батальона Карнаухов, лишенный права голоса как иждивенец дяди-«кулака»[94].
Сведения об образовательном уровне тылоополченцев, переданных ЦДТ, имелись только по УССР, ДВК, Казахстану, Памиру и Северному краю. Из учтенных 4908 чел. неграмотными были 977 (19,9 %), малограмотными — 1982 (40,4 %), с низшим образованием — 1784 (36,3 %), со средним — 155 (3,2 %), с высшим — 10 чел. (0,2 %).
В составе частей т. о. ЦДТ, дислоцированных прежде всего в приграничных районах, проходили службу представители 26 национальностей. Преобладали русские (42,4 %), украинцы (26,6 %) и белорусы (5,5 %). Представителей других национальностей было менее 5 % каждой. Имелись среди тылоополченцев цыгане, курды, греки, болгары, поляки.
Таким же образом — по социальным признакам, образованию и национальности — учитывались тылоополченцы, переданные в НКТП и НКПС. Так, по 1-му полку НКТП (угледобыча на шахтах Анжерки) летом 1932 г. числилось 1181 «кулак», 70 торговцев, 52 служителя религиозных культов, 46 мельников и 21 проч.[95] Ввиду того, что сибирские части т. о. в этот период комплектовались из местных призывников, численность русских в них преобладала (ок. 90 %). Непонятно, сколько человек из учтенных по категории «кулаки» являлись собственно «кулаками», а сколько — их иждивенцами. Во 2-м полку НКТП [Ленинское рудоуправление (РУ)] при учете разделили «религиозников» на граждан, отказывающихся служить с оружием в руках по религиозным убеждениям, и баптистов. В итоге тылоополченцы состояли из «кулаков — 547, лишенных по суду — 29, административно-ссыльных — 19, по религиозным убеждениям — 22, баптистов — 16»[96]. Только по 3-му полку (Прокопьевск) сведения оказались более подробными: «кулаков — 400, сыновей кулаков — 387, торговцев — 21, кустарей — 10, священников — 5, сыновей священников — 14, лишенных по суду — 5»[97]. Из приведенных сведений по 3-му полку видно, что если количество «кулаков» и сыновей «кулаков» было примерно одинаково, то в отношении священнослужителей и их сыновей пропорция оказывалась иной.
Начальник УТО НКПС Васюков в своем докладе в апреле 1933 г. приводил следующие сведения о социальном составе тылоополченцев НКПС [по неполным данным, было учтено только 9691 чел.
(64,9 %) из 14 938 чел.]: «кулаков» — 7268 чел. (75 %), служителей религиозных культов — 538 (5,6 %), торговцев — 778 (8 %), лишенных прав по суду — 717 (7,4 %), «религиозников» — 247 (2,5 %), административно-ссыльных — 143 (1,5 %)[98]. Здесь также нет разделения на отцов и детей. Служители религиозных культов и «религиозники» разделены, как и должно быть. Приводя сведения по образованию, Васюков, не вдаваясь в подробности, разделил всех на грамотных (9196 чел.) и неграмотных (495 чел.). По национальному составу тылоополченцы делились следующим образом: русских — 47,1 %, украинцев — 32,5, белорусов — 2,3, татар — 8,9, киргизов — 3,6 %.
Эти сведения нельзя считать исчерпывающими, т. к. не учтены тылоополченцы семи батальонов ДВК. Мы полагаем, что в батальонах ДВК преобладали русские, украинцы и представители народов Средней Азии, т. к. переброска частей производилась в основном из Украины, Белоруссии и среднеазиатских республик (в частях, комплектуемых в Белоруссии, большинство тылоополченцев составляли русские). В докладе по состоянию на 1 августа 1933 г. учтено уже 13 742 (или 93,8 %) из 14 656 тылоополченцев НКПС. По представленным данным, «кулаков» среди них было 66,3 %, лишенных прав по суду — 12,3, служителей религиозных культов — 5,5, торговцев — 13,6, «религиозников» — 2,3 %[99]. При сопоставлении данных с разницей в квартал 1933 г. обнаруживается определенная разница в критериях социального учета. Даже если принять во внимание, что в апреле учетом было охвачено 2/3 тылоополченцев, а в августе учет оказался почти поголовным, то неясно, почему оказалась существенно сниженной доля доминантной группы («кулаки»), но при этом увеличились группы торговцев и лишенных прав по суду, а категория административно-ссыльных вовсе исчезла как социально-учетная группа.
Предположительно, последняя была присоединена к категории лиц, лишенных прав по судебным приговорам, а часть «кулаков» — к торговцам. Это свидетельствует о несовершенстве учета в частях т. о.
Из всех выявленных статистических документов только одна группа отчетов позволяет наиболее детально проанализировать социальный состав частей т. о., — представленные в ЦУТО НКПС весной — летом 1932 г. сводные «Сведения на тылоополченцев…» по отдельным батальонам[100]. Имеются сведения о тылоополченцах 13 из 17 существовавших тогда батальонов т. о. НКПС. Всего в «Сведениях…» учтено 5923 чел., что составляет около 70 % от общего числа тылоополченцев НКПС на начало лета 1932 г. При анализе сведений по этим батальонам выявлено, что большинство тылоополченцев (3382 чел., или 57,1 %) оказалось лишенным избирательных прав как иждивенцы «кулаков». Собственно «кулаков» в этих батальонах было всего 133 чел. (2,3 %). Затем идут иждивенцы торговцев (782 чел., или 13,2 %) и сами торговцы (287 чел., или 4,8 %), иждивенцы служителей религиозных культов (427 чел., или 7,2 %) и сами служители (253 чел., или 4,3 %), иждивенцы «эксплуататоров наемного труда» (238 чел., или 4 %) и сами «эксплуататоры» (43 чел., или 0,7 %). Среди тылоополченцев было также 4,1 % лишенных избирательных прав по суду, 0,6 % «религиозников», 0,5 % иждивенцев бывших служащих полиции, по 0,3 % административно-высланных и иждивенцев граждан, служивших в белой армии и «участвовавших в бандах».
Таким образом, иждивенцев (прежде всего, детей) «кулаков», торговцев, служителей религиозных культов и т. п. насчитывалось 82,3 %, в то время как самих лишенных избирательных прав по этим признакам всего 12,2 %. По национальности среди учтенных большинство (60,7 %) составляли русские, 19,4 % — украинцы, 4,7 — татары, 4,4 — белорусы, 3 — немцы, 2,2 % — поляки. Другие национальности составляли менее 1 % каждая.
В отчетных документах последующих лет периодически встречаются сведения из отдельных частей, подтверждающие указанные выше тенденции. Так, в январе 1935 г. в 32-м батальоне т. о. (Урал) из 646 тылоополченцев иждивенцами «кулаков» был 561 чел. (86,8 %), собственно «кулаками» — 22 (3,4 %), иждивенцами торговцев — 19 (2,9 %), торговцем — 1 (0,15 %), иждивенцами служителей религиозных культов — 14 (2,2 %), сыном кустаря — 1 (0,15 %), сыновьями «белобандитов» — 4 (0,6 %), лишенными прав по суду — 24 чел. (3,7 %). Русских в батальоне было 91,2 %[101]. В 14-й отдельной роте т. о. (Омск) в июне 1935 г. из 216 тылоополченцев 76,85 % были членами семей «лишенцев», 11,1 % — «кулаками». Русские среди них составляли 82 %, украинцы — 8,3 %[102].
С переходом т. о. в ведение НКВМ в отчетных докладах начальника УТО ГУ РККА тылоополченцы по признакам зачисления стали подразделяться на четыре категории: лишенные избирательных прав по Конституции, по суду, сосланные и высланные в административном порядке, «религиозники». По состоянию на 1 января 1935 г., представителей первой категории было 91,1 % от общего состава т. о., второй — 5,1, третьей — 3,4, четвертой категории — 0,4 %; по состоянию на 1 января 1936 г. — 93, 5,6, 1,1 и 0,3 % соответственно[103].
Сведений о национальном составе в отчетных докладах УТО не имеется вовсе, хотя из инспекций такие данные в Центр подавались. Так, по отчету ИТО Сибирского военного округа (СибВО) за 1935 г., из 2407 тылоополченцев русских насчитывалось 2080 чел. (86,4 %), украинцев — 147 (6,1 %), мордвы — 38 (1,6 %), татар — 35 (1,4 %), казахов — 28 (1,2 %), немцев — 27 (1,1 %), прочих — 52 чел. (2,2 %)[104]. Данных об образовании тылоополченцев в формализованных отчетных документах УТО не имеется. Следовательно, можно сделать вывод о том, что этот вопрос для руководства УТО практического значения не имел.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что социальный и национальный состав частей на протяжении всего существования т. о. значительно не изменялся. Что касается источников пополнения частей т. о., то, несмотря на пестроту существовавших и применявшихся социально учетных групп и их «размытый» характер, очевидно, что в их основе лежал дискриминационный признак наказания за социальное происхождение или положение родителей. Вполне логично поэтому, что со временем военное ведомство встало на путь более формализованного учета, при котором причиной зачисления в т. о. служило лишение избирательных прав, а не та или иная социальная маркировка.
В то же время среди лиц, учитывавшихся статистикой как «лишенные избирательных прав по Конституции», появилась и затем стала увеличиваться доля молодежи, не относящейся к традиционным категориям «лишенцев» и их иждивенцев. В частности, в первой половине 1930-х гг. нормой стали массовые «чистки» советского и партийного аппаратов и Красной армии, исключения из партийных и общественных организаций. «Вычищенных» из различных структур и исключенных из рядов ВКП(б), ВЛКСМ и профсоюзов лиц призывного возраста стали направлять в т. о. К середине 1934 г. в 31-й части т. о. уже весьма значительной была категория лиц, прошедших через структуры советской социализации, а именно: 9,97 % работавших на производстве четыре года, 8,9 % — пять и более лет, 28,7 % бывших членов профсоюзов, 8,2 % бывших членов ВЛКСМ, 1,1 % бывших членов и кандидатов в члены партии[105]. Наличие упомянутых категорий отчасти изменило социальный облик и даже настроения переменного состава т. о. Это были люди, в прошлом участвовавшие в работе различных общественных организаций и в определенной степени подвергшиеся организованному идеологическому влиянию.
Когда стало известно, что почти 57 % тылоополченцев нового призыва — это бывшие члены и кандидаты в члены ВКП(б), члены ВЛКСМ и профсоюзов, а также люди, проработавшие на производстве более четырех лет, руководство УТО, для того чтобы переломить ситуацию с негативным отношением тылоополченцев к службе, решило сделать ставку именно на них. Возникла идея принять для этих категорий тылоополченцев в случае их ударной работы и образцовой дисциплины положение, при котором командиры частей могли возбуждать перед ЦИК ходатайства об их восстановлении в правах уже после первого года службы, тем более что это допускалось положениями одной из многочисленных инструкций о порядке восстановления «лишенцев» в избирательных правах. В этой связи встал вопрос и о сокращении срока их службы с трех до двух лет, с таким расчетом, чтобы второй год тылоополченцы служили в специальных строительных частях РККА.
В период нахождения т. о. в ведении гражданских наркоматов относительно небольшая часть тылоополченцев проявляла себя очевидными противниками советской власти, активно агитировавшими за саботаж работы и практически действовавшими во вред производству. Основная же масса не понимала своей вины перед государством. Интуитивно чувствуя несправедливое к себе отношение со стороны властей, эти люди, однако, не вступали в открытую конфронтацию с режимом. Некоторая часть из них пассивно сопротивлялась, показывая низкую производительность труда, другая в силу воспитанной родителями привычки или просто из страха работала вполне добросовестно, выполняя производственные нормы.
Из пришедших в 1933–1934 гг. бывших комсомольцев, партийцев и членов профсоюзов руководству тылоополчения удалось сравнительно быстро создать передовой отряд «ударников производства». Явные же противники советской власти теперь скрыто и открыто им вредили, называли «гапоновцами» и т. д. Очевидно, что в новых условиях идея восстановления в правах бывших комсомольцев и активистов через год ударной работы была воспринята руководством УТО как средство привлечения последних на свою сторону, чтобы с их помощью вывести из пассивного состояния остальных. Для этой категории тылоополченцев оказалось достаточно обещанного восстановления и через два года. Они поняли выгоду досрочного восстановления, поэтому большинство из них и стало ударниками. Сама же идея восстановления в правах через год, хотя и прорабатывалась в секретном порядке в ИТО, все же не была претворена в жизнь, будучи расцененная как излишне радикальная.
О социальном облике начсостава на всех этапах становления и развития т. о. имеется более разнообразная и систематизированная информация. Первоначально в 1931–1932 гг. части т. о. комплектовались начсоставом путем добровольного найма из числа граждан, отслуживших в РККА на должностях командного и рядового состава, состоящих в запасе, а порой и вовсе не служивших в армии. Нанимали их по контракту (подписке) на срок не менее двух лет. Политработники направлялись местными партийными организациями.
Начсостав ЦДТ в 1932 г. по социальным признакам, партийной принадлежности был следующим. В январе 1932 г. из 41 сотрудника УТО ЦДТ было 28 чел. комполитсостава, 11 — адмхозсостава, 2 чел. технического персонала; 32 чел. — из служащих, 9 чел. — из рабочих; 8 членов ВКП(б) и 2 кандидата в члены партии (всего 24,4 %). Начальник ЦДТ отмечал, что характерной особенностью личного состава УТО была большая прослойка бывших офицеров (31,7 %), и это, по его мнению, обязывало руководство быть бдительным и критически относиться к работе этой части служащих. Из 324 чел. комполитсостава 18 имевшихся в то время частей членами и кандидатами в члены партии являлись 72 чел. (22 %), что не могло «обеспечить должного партийного руководства специфическими особенностями частей т. о. и работой беспартийного комсостава»[106].
Поделиться книгой: