Тот, кого я хочу

Я живу с мамой и младшей сестрой Катей в самой обыкновенной квартире. Маме на всякий случай не говорю, что улетаю — просто командировка. Она и так будет волноваться, а у нее сердце пошаливает, после двух разводов. Наташе — моей подруге — отписываюсь, что неожиданно отправляюсь на курорт.

Сборы прошли быстро и не интересно, что о них говорить. А вот само путешествие…

В дороге при всех я держусь позади коллег, на Евгения даже стараюсь не смотреть. И без того эмоций, хоть отбавляй.

Для меня, честно говоря, все было в первый раз — и аэровокзал, и погранконтроль. Самолет проклепанный, лобастый. Надо же, сначала ведет себя как обыкновенный автобус — звук двигателя похож, и едет потихоньку, поворачивая то туда, то сюда, трясется на камушках. Даже досадно как-то, не оправдывает ожиданий драйва.

Но вот двигатели взревают и толкают дюралевую птицу вперед так, что меня вдавливает в спинку кресла. Каждым позвонком ощущаю последние кочки где-то далеко под собой и вдруг — мягко, вата, отрыв. Летим!.. Неприятно закладывает уши, все время хочется сглотнуть. Вестибулярный аппарат немного тревожится. А в остальном — нормально.

Стараюсь выспаться наперед, полулежу в полной прострации. А мысли все равно, и с расстояния в тысячи километров, возвращаются к тому самому парню. Не хочу, но само вспоминается, как я проходила мимо него утром и убегала вечером. Отчетливо помню его голос, его руки, глаза. Как мягко он выговаривал в мой адрес слово «девушка».

Понимаю, что если бы он меня не подхватил, грохнулась бы головой о каменный пол с высоты роста. Как минимум, поездку пришлось бы отложить. Это был с его стороны подвиг? Считаю — да.

Но этому прекрасному и мужественному сотруднику охраны, или кто он там, я тоже не смогу признаться, что вознесла его на свой личный пьедестал обожания. Так и представляю себе: белая скала, на ней бронзовый, начищенный до блеска монумент с героической фигурой и светящаяся надпись у подножия: «ОН». Смешно. Вроде бы.

Уже год, как все мужчины разделились для меня на три неравные части. Во-первых, Евгений, который эмоционально мне друг и чем-то даже папа. Во-вторых, те немногие парни, в которых я была бешено и безнадежно влюблена. Ну и — все остальные. И только один выбивается из стройной системы, потому что я не могу отнести нового охранника ни к одной категории. Даже ко второй, потому что не могу сказать «была влюблена».

Но этот ОН тоже не обратит на меня внимание. Как жаль, что я встретила его в дверях своей фирмы, а не на необитаемом острове! Там я по любому стала бы для него женщиной number one. Может, он мой истинный, как пишут в фэнтези. И я какая-то особенная, раз завожусь так сильно от некоторых парней. Позови этот ОН — пойду, побегу за ним куда угодно. Но уверена, что не позовет…

Ладно, хватит себя жалеть. Подлетаем. Просят пристегнуть ремни.

​

Заграница ошеломила и опьянила меня, я как будто даже стала выше ростом. Внимание, какое ежеминутно оказывалось моей скромной персоне, у нас в стране не купишь ни за какие деньги. Вот это сервис! И все довольные такие, радушные. Словно я попала на чудесный праздник, где ждали только меня.

А климат! А солнце! О цветочном аромате, нахлынувшем со всех сторон, можно начать писать поэму, не сходя со взлетной полосы. Атмосфера напоминает оранжерейную. Время от времени, как в раскрытые форточки, в нее залетает солоноватый бриз океана. И — куда от этого денешься даже на краю земли — выхлопные газы.

Теплая куртка и ботинки оперативно прячутся в объемистую сумку со всякими необходимыми разностями. Глядя на других пассажирок, я раздеваюсь вплоть до желтой маечки на узких бретельках. Здесь тепло, очень тепло!

На выходе из аэропорта нас встречает улыбчивый водитель, трансфер очень кстати. Повсюду шикарные авто белого цвета, чаще без верха.

То и дело раскрываю рот от видов за окном нашего микроавтобуса. Извилистая горная дорога повторяет линию побережья. Все кругом зеленое, белое и синее — буйно заросшие лесом горы, алебастрово-белая полоска пляжей и бескрайний синий океан. Нереальная красотища вокруг. Знала бы мама, в каком райском месте я нахожусь!

И в непонятном времени суток, потому что летели навстречу заре, и у меня все смешалось — вечер, ночь, утро, закат, полдень, рассвет, вчера, сегодня, завтра, доллары, песо, рубли, зеленое, белое, синее…

Выходим из автобуса. Целая улица застроена старинными зданиями в колониальном стиле. В нижних этажах вижу казино, рестораны, кафе и тому подобные заведения. Здесь начинается пешеходная зона. Дорога идет с легким уклоном в сторону моря. И мы туда идем.

Чувствуется, что Манила — один из самых густонаселенных городов мира. Местные мужчины — сплошь смуглые стройные красавцы в иссиня-черных кудрях и белых костюмах, с цепким или мрачным взглядом и без видимого занятия. Местных женщин на улицах мало, это или скромная прислуга в униформе или полные ярко одетые сеньоры. Очень много туристов.

Это подобно чуду — вернуться из промозглой серой осени в лето. Давно я не чувствовала такого воодушевления, такого подъема! Замечаю, что моя физиономия расплывается в блаженной улыбке, а сердце бьется радостно и гулко.

Александр

«Интересную» мне работу подсунули родственнички, нечего сказать. Хорошо, что временно. Не знаю, сколько выдержу стоять целый день памятником, пялясь на входящих и выходящих. Швейцар, точно. Зачем я здесь нужен — просителей отгонять?

Платят в фирме явно хорошо — вон как красиво все одеты. Разве что вкусы разные. И здесь точно работает много девушек со статусом "в поиске". Так и пялятся, и сразу видно — на все согласны. Бедрами виляют, прямо просятся, чтобы по мягкому месту шлепнул. Или пропуск достают чуть ли не из бюстгальтера. Когда массой идут — сливаются, а вот когда реже…

Вон какая прошла в джинсах в обтяжку, попка хороша — прямо дары природы, холмы с каньоном. Оглядывается, телефон спрашивать не буду. Даже если бы хотел — несколько камер в фойе, родственники могут поинтересоваться записью, оно мне надо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А вот у этой ноги просто от плеч растут, бывает же. Проходи, проходи уже. У этой лицо — настоящее произведение искусства, но я не ценитель живописи, мне нужен только пропуск. А эта вообще… Это хозяйка.

— Здравствуйте, Анна Филипповна.

— Доброе утро, Саша. Как ты здесь, осваиваешься?

— Да.

Уходит. Еще бы спросила, не скучно ли мне. Штурм фирмы конкурентами, вроде, не предвидится, инопланетяне все еще не высаживались.

Так. По просьбе Евгения Федоровича, сообщаю ему о приезде супруги. Но уже минут через десять она идет на выход.

Продолжаю работу. А вообще рассматривать девушек за деньги — не самое плохое занятие. Может, привыкну. И всех запомню, со временем. Вот у этой грудь очень пышная. Специально еще у входа расстегнула пальто и распахнула полы, чтобы показать, я видел. И оценил. Привыкну, реагировать не буду.

А у этой… взгляд такой, что, пожалуй, может остановить, как у гейши. Вроде, ничего в ней выдающегося, и не накрашена, а цепляет. Взглянула так, словно ей больно на меня смотреть. Ну, не хочешь, не смотри, я и не прошу.

​

В конце рабочего дня замечаю, что в толчее падает одна из женщин. Успеваю подхватить ее, несу на диван в подсобке — это та, которая со сверкающим взглядом. Только сейчас лицо совсем бледное. А вообще что-то в ней есть.

Марина

Подходим к отелю, окрашенному в белое с желтым. Кипарисы растут у входа, аромат бесподобный. Раздвоенная лестница ведет сразу на второй этаж, как в старинных русских усадьбах. Внутри стильный черно-белый шахматный пол и вообще лампово. Оформляемся.

Все ведут себя раскованно. Интересно выглядят мои коллеги в нерабочей обстановке. Евгений в фирменном спортивном костюме похож, я бы сказала, на тренера сборной по одному из силовых видов спорта. Секьюрити Савелий — на его любимого ученика.

Арсений, которому подчиняются все менеджеры по продажам, в том числе те, что сидят со мной в одном кабинете — пожалуй, на спортивного администратора. А Дмитрий Петрович, технолог, даже без белого халата — все равно вылитый доктор.

Для нас забронированы четыре номера. Вдвоем в комнате, рядом с номером шефа, будут жить технолог и Савелий.

— Петровича охранять надо больше меня, — громким шепотом сообщает мне генеральный, усмехаясь. — Без него вся наша компания — пшик.

Дмитрий с достоинством улыбается и косится на мою реакцию. Да, я согласна с шефом, а как иначе?

— Мы всегда останавливаемся именно здесь, — сообщает мне Арсений и подмигивает. — Могу познакомить с местными достопримечательностями.

Он, похоже, не прочь пофлиртовать. Смеюсь над его шутками. Как легко общаться с мужчинами, в которых ты не влюблена.

​

Во второй половине дня настоящие командированные занялись важными делами, а меня Евгений втихаря отпустил на пляж. Это совсем близко от отеля — несколько кварталов.

Погода замечательная. Читала в туристическом проспекте, что Манилу называют городом вечного лета. Вот бы жить здесь! Ходить круглый год в легкой одежде или почти без нее. Купаться в гигантской чаше океана, когда захочешь. Смотрю на завораживающий вид бесконечной воды, сливающейся с небом.

Пляж и набережная удобно и презентабельно устроены. Отдыхающих много, но свободные лежаки кое-где есть. Русской речи что-то не слышу. Из-за этого чувствую себя одиноко.

Вижу, как несколько яхт под белыми парусами плывут себе куда-то.

Складываю вещи, разуваюсь и иду к воде. Ступни блаженствуют, под ногами теплый песок и мелкие ракушки. С разбега погружаюсь в прозрачную воду, ложусь на нее грудью, плаваю вдоль берега и качаюсь на ласковых волнах. Мне хорошо, как в детстве.

Возвращаясь, долго слышу за спиной негромкий ритмичный шелест прибоя. Думаю о том, что тысяча лет пройдет, меня давно не будет, а океан все так же будет накатывать волны на берег.

​

После пляжа сижу в номере и рисую карандашом Евгения в спортивном костюме, в самолете у иллюминатора. Качок. Получается неплохо. А потом на новом листе бумаги рисую… чуть ли не само собой получается: ежик светлых волос, брови вразлет… Остервенело стираю набросок резинкой.

А потом восстанавливаю и продолжаю…

— Марина, вы подготовили презентацию о возможностях использования новой линейки наших присадок в местных стройматериалах и дизайн-проектах? — спрашивает шеф во время корпоративного ужина в ресторане отеля.

— Да, конечно, Евгений Федорович. Презентация на ноутбуке в моем номере. Принести? — я с готовностью поднимаюсь со стула, словно на моем ноуте и правда может быть что-то подобное.

Я не химик, для меня это темный лес. А вот дизайн-проектами я увлекаюсь, это шефу известно. С тех пор, как пожила в квартире с голыми стенами, поняла — если сама не придумаешь и не сделаешь красиво, ничего хорошего не будет. С тех пор отслеживаю направления и новинки. Иногда Евгений даже со мной советуется, устно. И, конечно, после очередного акта любви.

— Не сейчас, — отвечает. — Чуть позже у меня будет небольшое окно, я позвоню вам, — и тут же с пристрастием допрашивает Арсения, когда, наконец, начнется ощутимый рост продаж, и что еще он для этого сделал.

Так это выглядит для остальных — шеф дает мне ответственные поручения, я старательно их выполняю, он принимает и корректирует. Иногда, видимо, по его указанию, на мой электронный адрес приходит информация от разных отделов о деятельности фирмы и ее продукции — химических добавках для улучшения характеристик лаков, красок и других стройматериалов. Просматриваю и складываю в папку «Работа».

После окончания педагогического университета я хваталась за любую подработку, пришла в эту фирму по объявлению «Требуется уборщица».

Кадровик меня приняла, начала оформлять, и вдруг звонит, что генеральный директор не подписывает приказ, хочет сначала на меня посмотреть. Ничего себе фирма! — думаю. Даже для уборщиц требуется личное одобрение главного шефа. Наверное, и дресс-код для них есть.

А я в чем была, в том и прибежала, — сказали же: вот прямо сейчас. Посмотрел он на меня и взял. Да еще как взял: на вакансию переводчика, мол, уборщица с высшим образованием — это перебор. Хотя я сразу призналась, что с языками — большая проблема. А он засмеялся и ответил:

— Спасибо за честность! Давай пиши заявление, разберемся.

Для тех, кто меня знает, это анекдот. Евгению удается талантливо скрывать тот факт, что для меня что английский, что китайский… В смысле с языками настолько туго. Достаточно задать мне конкретный вопрос in english, и я сяду в лужу. Сам он свободно владеет английским и немецким, переводчик ему вообще, считаю, не нужен.

Мне он выдал запись обучающего вебинара по техническому английскому, с темами, близкими деятельности фирмы. И я старательно заучила, как стихи, несколько фраз, пригодных к ответу для широкого круга ситуаций, добившись хорошего произношения. На этом все. Большего он от меня не требует. Вот такая у меня странная работа.

Вечер. Сижу в номере и жду, когда он позовет.

Глава 4

В чехол для ноутбука я уложила портрет Евгения, дежурную упаковку презервативов и две красивые ракушки, найденные на пляже. Надела новое белье известной марки, бежевое с белым кружевом. А сверху — строгое платье с двумя рядами пуговиц и с приятным сюрпризом. Вынуть меня из этого платья можно одним движением руки — дернув за веревочку-завязку, как в известной сказке, и тогда все декоративные пуговицы останутся на распахнутой поле.

Готова. Но не хочу идти. Просто совсем. И не хочу делать вид, что довольна. Чем ближе его звонок, тем сильнее не хочу. Теперь у меня очень хорошо получается разложить по полочкам свои чувства и эмоции: в одну сторону — любовь, а в другую — просто секс. И я хочу заниматься именно любовью.

Достаю из-под подушки другой листок. Портрет того самого охранника я рисовала, стирала чуть ли не до дыр, даже со слезами, и снова рисовала, добиваясь максимального сходства с оригиналом. У меня хорошая зрительная память. Если и приукрасила, то не сильно. Молодой крепкий парень в строгом костюме смотрит на меня с листа. И улыбается. Какие у него ласковые глаза! А ведь он именно так смотрел на меня, я точно помню.

Как было бы хорошо, если бы ты сейчас по-настоящему на меня смотрел, любовь моя! Я все время думаю о тебе. И нахожу в других людях похожие на тебя черты. Когда возвращалась с пляжа, впереди меня шел парень с девушкой, указывал ей на что-то, смотрю — а у него жест руки очень похож на твой. А у отдыхающего немца в ресторане профиль один в один с твоим, такой же точеный, я его хорошо помню.

Вот, я уже с портретом разговариваю. Поглядывая на рисунок, наношу специальной серебряной палочкой любимые сладкие духи за мочками ушей, на запястья и на внутреннюю поверхностей бедер, как будто делаю это для НЕГО. Завитые темно-русые волосы тщательно расчесываю и подбираю заколкой, оставив пару как бы случайно выбившихся прядей. Обуваюсь в легкие сабо на среднем каблуке. Кружусь перед зеркалом и перед портретом.

Обидно, но понимаю, что просто так отказать Евгению не могу. Когда соглашалась лететь сюда — я согласилась и на этот вечер. Вот бы мне сейчас стало плохо! Совсем. Тогда — другое дело. Членораздельно объяснить Евгению, почему я не могу и не хочу — не получится.

Потому что ничего с тем парнем у меня не было. А, учитывая моих тараканов в голове — и не будет. Если начну отказывать просто так — очень быстро утрачу доверие шефа и моего единственного мужчины.

Если расстанусь с ним, буду опять одинокая, вроде несчастной старой девы, на крошечной ставке в младшей школе. Разведу кошек, буду гладить их по очереди и плакать над тетрадками чужих детей. Это у нас с мамой семейное, она тоже учительница, была, но у нее хотя бы дочери есть.

А фирма — сама как большая семья, здесь интересно. И к деньгам я уже привыкла. Евгений меня любит, заботится.

Я могу попробовать опять, как в прошлый раз, представить перед собой своего любимого. У меня же воображение — огого! Оно должно помочь сейчас, пусть и самообманом, исполнить мое право любить того, кого я хочу.

Получаю в телеграм сообщение от шефа: «Освободился, жду тебя, моя девочка». Меня как холодной водой окатывает. Пишу: «Закрой шторы и погаси свет. Хочу делать это в полной темноте». Отвечает: «??? Я так плохо стал выглядеть? Или ты опять меня стесняешься? Знаешь же, что я люблю тебя рассматривать».

Не отвечаю, просто не знаю, что придумать. Волнуюсь, как бы хоть рисунки не перепутать. Снова пишет: «А ты сможешь в темноте надеть презерватив?» «Да! — храбро отвечаю я, — не промахнусь». "На ком-то тренировалась?!" И молчит. И я молчу. Наверное, психует. Сейчас будет буря. На меня Евгений пока не срывался, а на других — очень даже. Может, сегодня моя очередь наступила? А может, это и к лучшему?! Вдруг опять пишет:

«Я попробовал посидеть в темноте. Ты права — чувства обостряются. Помню, как ты в прошлый раз с завязанными глазами… Свет выключил, приходи. Листами обменяемся позже. И удали переписку».

«Удаляю». Смотрю в последний раз на портрет охранника.

​

Иду по длинному коридору. В его конце какой-то мужчина хлопает дверью, направляясь прочь от меня в сторону второго выхода. Больше никого, коридор пуст. Проверяю номера на двери — не перепутать бы. Этот. Нажимаю на дверную ручку — не заперто. Значит, меня ждут. Вхожу.

Закрываю за собой дверь, аккуратно ставлю чехол от ноута слева от двери, чтобы потом не искать и поворачиваю ключ в замке. Не видно ничего, напрасно напрягаю глаза. В первые секунды жду, что Евгений из темноты меня сразу схватит, как обычно. Сейчас это будет жутковато, конечно. Заранее напрягаюсь, стискиваю руки на груди, прикрывая пугливое сердце. Но пока ничего не происходит.

Вдруг слышу шаги, вздох и еще какие-то звуки справа от себя, и прихожу в ужас: а если я все же ошиблась дверью, растяпа?! Кидаюсь в сторону выхода, беспомощно пытаясь нащупать в темноте ручку двери.

Боковым зрением замечаю сбоку и сзади от себя вспыхнувшее слабое свечение и большую тень, метнувшуюся оттуда ко мне. В ужасе раскрываю рот, чтобы звать на помощь, но кто-то впивается мне в губы, стиснув так, что я не могу отвернуть голову.

Мычу, вырываясь, и вдруг к моему сознанию пробивается музыка. Я узнаю ее почти сразу, Евгений называет ее «наша песня». Когда мы иногда обедаем в маленьком ресторанчике в нескольких кварталах от здания фирмы там, на родине, почти каждый раз крутят именно эту песню про городок у моря. Наверное, кому-то из персонала она особенно нравится. В ней есть слова «Наша встреча — это только мираж», сейчас они особенно подходят к ситуации. Понимаю, что со мной, конечно, Евгений.

Я вздыхаю от этого факта сначала с облегчением, потом с печалью и тут же стараюсь представить рядом с собой безымянного охранника, чтобы в сердце не было пусто.

Из-за только что пережитого стресса сердцебиение сумасшедшее, и чувствительность кожи делается такой, что от легкого касания подпрыгиваю. Я больше не ощущаю себя юной стеснительной девушкой, которую лапает взрослый папик. Я — женщина, которая хочет дарить любовь своему мужчине и получать его любовь взамен. Передо мной — ОН.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Прижав к стене мои поднятые руки, мужчина пылко целует меня. Раскрывает упругим языком мои губы и стремится проникнуть глубже. Французский поцелуй — самый интимный. Приоткрываю рот. Наши языки соприкасаются.

Мужчина аккуратно вылизывает мне рот. Я не знала, что во рту есть столько точек, от прикосновения к которым во мне все начинает дрожать и плавиться. Чувствую — сейчас на новеньком белье появятся первые капельки сока. Когда он убирает язык, я от разочарования даже слегка прикусываю ему губу — мои зубы тоже желают поучаствовать. Он хмыкает и слегка трогает ртом мой лоб, брови, щеки, словно нежно нашептывает что-то. А потом дышит в ухо, ощутимо покусывая мочку с маленькой золотой сережкой-колечком.

Хочу отстраниться, чуть поворачиваю голову — вдруг ненароком сделает больно маленькой мочке? Тогда он зарывается лицом в мои волосы, нащупывает и раскрывает заколку, погружает ладонь в мою шевелюру, целует границу волос. Из колонки уже слышится новая песня, девушка поет «Такая у нас любовь». Да, бывает и такая.

Одна рука у меня освободилась, и я обнимаю крепкую шею моего мужчины. И понимаю, что, по крайней мере, сверху на нем ничего не надето. Да, вот такой шея должна быть наощупь, над белой полоской рубашки и воротом пиджака, возле гарнитуры наушника — плотной, широкой. И плечи — да, именно такими — прямыми, развернутыми, с перекатывающимися мощными мышцами и заметно выступающими венами — женская мечта, надежда, опора.