Последний императорский отбор

– Я никогда не думал, что полюблю, – произнес Макс тихо, я замерла, ловя каждое слово, – мое положение… не то, чтобы жениться на любимой женщине. Я не позволял себе никаких чувств на протяжении жизни. Я знал, что мне не суждено создать нормальную семью, любить и быть любимым. Все, что мне было предначертано, – быть отражением императора. Как в зеркале, я должен был делать все, что он скажет.

Его голос, негромкий, хрипловатый, тоскливо вторил моему похоронному настроению. Но как бы мне ни было жаль Макса, себя было жальче. Мне хотелось, чтобы он не признавался мне в любви, а помог, сделал что-нибудь стоящее, то, что помешало бы мне жертвовать собой. Но увы. Он так же ставил долг на первое место, как и я.

– Меня забрали во дворец в десять лет. Никто не спрашивал моего желания или нежелания. Более я никогда не виделся с мамой, – продолжал говорить лжеимператор. – Я учил себя не показывать эмоции, не увлекаться, дистанцировался от любых чувств, но… – Макс поднес мою ладонь к своим губам и чуть коснулся кожи. – Но вы… Вы такая же, как и я. Вы словно созданы для меня. Мне близки и понятны ваши порывы, действия, увлечения, – он сглотнул. – И я впервые позволил себе присмотреться повнимательнее. Адриану всегда нравились блондинки, на третий день он сказал, что, скорее всего, нашел невесту, осталось кое-что проверить. Я обрадовался, как мальчишка – я тоже смогу выбрать жену. Кто ж знал, что мы выбрали одну и ту же.

В груди неприятно заныло. Зачем он все это говорит? Мне сейчас нужно собраться с мыслями, приготовиться к войне с императором, учиться отстаивать свое я, торговаться, договариваться, а вместо этого Максимилиан выливает на меня свои уныние и жалобы.

Да, права была мама. Я стала слишком холодной и жесткой, совсем не женственной. Я протянула руку и тронула ладонь Макса, тот с силой сжал ее в своих руках.

– Если не хотите выходить замуж, я помогу. Мы что-нибудь придумаем, – вдруг быстро произнес он. – Отвезу далеко-далеко, на край континента, спрячу, Адриан никогда вас не найдет.

Я удивленно округлила глаза. Он все-таки сказал их, сказал те слова, которые я ждала! Спасибо, мой дорогой друг, но властителю не отказывают, ведь так?

– Если существует хоть малейшая вероятность того, что Амедал прав, – глухо ответила я, покачав головой, – я должна исполнить пророчество. Иначе всю жизнь буду жалеть. Особенно если разразится еще одна война.

– Я не сомневался, что вы так поступите, – как-то обреченно произнес Макс, выпуская мою руку. – Он знает, на какие струны надавить, чтобы заставить всех действовать так, как ему нужно.

На то он и император. А я еще удивлялась после первого разговора с Максом, почему это я не почувствовала во властителе ни цинизма, ни жестокости, которые должны неизменно присутствовать в характере правителя такого ранга. Ничего, теперь я прочувствую их в полной мере на своей шкуре.

Мы еще немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Могла ли я представить, что жизнь так круто изменится? Я еще не успела сжиться с мыслью, что меня выбрали невестой императора, как вдруг – разговор с настоящим Амедалом и странное пророчество. За несколько дней мир перевернулся с ног на голову. А сегодня вообще обрушился вселенской катастрофой.

Хватит ныть! Я решительно тряхнула головой. Впереди месяц. Постараюсь полюбить Его Величество. А если не получится, то хоть узнаю лучше. Еще совсем недавно я считала, что для брака достаточно уважения и приязни. И еще я спасу мир от угрозы монстров и у меня будут дети. Во всех, даже в безвыходных ситуациях, есть положительные стороны.

– Пойдемте? – Я энергично встала. Макс с восхищением посмотрел на меня снизу вверх.

– Я не ошибся, – он порывисто поднялся и протянул согнутую в локте руку, – вы будете прекрасной императрицей, леди Зои.

Я благодарно склонила голову, принимая поддержку. И какие бы чувства ни бушевали внутри, я твердо шагнула вперед.

– Адриан уже распорядился насчет свадьбы, – Макс вел меня по коридорам в сторону, противоположную от крыла невест, – сегодня вы переночуете в покоях императрицы. Утром вас приготовят к церемонии. Его Императорское Величество придет точно к началу. Ему нельзя здесь долго находиться.

– Почему?

– Адриан говорил, что не хочет надолго оставлять проход, – пояснил Макс.

Я кивнула, приняв такое объяснение, чувствуя, что еще одно «почему» канет в пустоту. Видимо, правды я не дождусь ни от императора, ни от его сводного брата.

– Сначала – храм, потом – съемки для газет. Вам придется несколько раз переодеться. – Я удивленно приподняла бровь. Макс пояснил: – Фотографии будут печатать в течение нескольких месяцев в различных изданиях. Как будто вы с императором в разное время посещаете мероприятия, и так далее.

– Можно отправить письмо родителем?

Мой вопрос почему-то вогнал Макса в смущение, лицо исказилось.

– Понимаете, – замялся он, – я давал клятву о неразглашении, как и все вокруг…

– Я не собираюсь ничего им говорить, – прервала его быстро, – только напишу несколько слов о том, как я рада и счастлива, успокою их. – И, видя, что он еще мнется, добавила: – Дам почитать перед тем, как запечатать.

– Хорошо, – кивнул он и остановился недалеко от двустворчатой резной двери. По обе стороны от нее стояли гвардейцы – мои надзиратели. – Завтра целый день я проведу в своих покоях. Во дворце будет настоящий император, поэтому поддельному нечего делать на свадьбе. Попрощаемся здесь.

– Лучше до свидания, – я протянула руку. Макс взял ее и поднес к губам. – Было приятно познакомиться. Вы… – я хотела сказать «самый лучший император», но в последний момент сдержалась. Пусть мы стояли вдалеке от гвардейцев, слух у них был отличный.

Макс грустно улыбнулся и выпустил мою руку.

– Подождете, пока я напишу письмо? – он кивнул.

Я вошла в покои императрицы. Стараясь не замечать бьющую в глаза роскошь, сразу направилась к письменному столу, стоящему у окна гостиной. Быстро нашла листок и карандаш.

«Дорогие папа и мама. Император совсем не такой, каким мы представляли. Он умный, добрый, щедрый и очень красивый, – на самом деле я, скорее, описывала Макса, а не настоящего Амедала, – я обязательно буду счастлива с ним. Он пообещал пригласить вас в столицу через несколько месяцев. Тогда и увидимся. Поцелуйте за меня сестер. Зои».

И только когда я тщетно старалась заснуть в огромной императорской кровати, то вспомнила, что явно покоробило в логичных объяснениях Амедала. Он сказал, что ищет «слышащую» триста лет, со дня основания империи. А как же фраза о том, что способность слышать без камня императорский род утратил совсем недавно? В каком случае он соврал, в первом или во втором?

Глава 8

Свадьба почти не отложилась в моей памяти. Меня переодевали, красили, меняли прическу, крутили и вертели, как куклу. А главное – все время торопили, пусть и не так грубо, как это делали слуги в пору, когда я была одной из невест, но все-таки… Наряды были великолепные, драгоценности роскошные. Но я даже не успевала ими полюбоваться, как меня поднимали и выталкивали в очередной зал для фотосессии.

Свое «да» в храме при дворце я сказал не задумываясь, почти впопыхах. Повиноваться, хранить верность, любить, почитать. Слова пролетали мимо меня. Обязательный поцелуй после того, как нас объявили мужем и женой, был похож на прикосновение к холодному мрамору.

Император был мрачен, немногословен и очень спешил. К концу церемонии он уже потирал висок, а когда закончили фотографировать, ему самому требовались румяна из-за болезненного зеленоватого вида. Еще одна странность.

Как только фотографов выпроводили, Адриан молча схватил мою руку и потащил за собой. Сердце оборвалось. Хотелось еще раз увидеть Макса, Марианну. Хоть кого-то, с кем я была близка, но вряд ли мне позволят. Мы почти вбежали по лестнице на балкон знакомого зала. Ткань была отодвинута, проход зиял чернотой. Император приблизился к пленке и хрипло произнес:

– Ты же добровольно идешь со мной? Ты согласна исполнить пророчество и объединить миры? – Я непонимающе уставилась на теперь уже мужа. Странные вопросы, мы же все обсудили еще вчера. И пусть усталость от свадебного марафона валила с ног, в голове был хаос, я умудрилась коротко кивнуть.

– Согласна.

Император шагнул вперед, и мы пересекли границу. В туннеле было темно и странно пахло. Точнее, не пахло вовсе. Ни пылью, ни камнем, ни затхлостью или чем-то другим, как в пещерах или карьерах. Воздух был стерильным и безвкусным.

– Нам нужно пройти совсем немного. – Адриан упорно тащил за собой, словно боялся, что я сейчас развернусь и брошусь назад. Впереди тусклым пятном светился выход на другую сторону. Действительно, расстояние небольшое, пару сотен метров. Мне казалось, горы гораздо больше и шире. На той стороне в проеме тоже была пленка из колеблющегося воздуха. Не успела я ничего сообразить, как мы пересекли ее и ввалились в маленькую пустую комнату без окон с окованной железом дверью. Она была заперта на огромный засов. По обеим сторонам горели факелы. Я подошла к двери и тронула пальцем стальные петли. Слабая защита от монстров.

– Теперь ты в полной моей власти. – Голос Амедала выдернул меня из задумчивости. Странные многозначительные интонации заставили обернуться и вопросительно приподнять бровь. Император стоял, загораживая щель в горе со сложенными на груди руками. У меня в голове мелькнула догадка.

– Без моего согласия вы не смогли бы притащить меня сюда?

– Умная девочка. – Он шагнул вперед и сильно сжал мои плечи. Я изо всех сил старалась не заорать и не отшатнутся. Вблизи его лицо выглядело еще более отталкивающим, как у зверя, собирающегося вцепиться в горло. Только вот я себя овечкой не считала. И всегда умела дать сдачи.

– Отпустите, – процедила сквозь зубы, – сейчас же. Вы обещали меня не трогать.

Его руки причиняли боль. Скорее всего, останутся синяки, но не это главное. Сейчас основное – не поддаться. Не склониться, не показать испуга или смятения. Иначе я окажусь в его постели сегодня же ночью. Бесправная, униженная и беспомощная.

– Слову императора можно верить? – холодно поинтересовалась я, неотрывно смотря в глаза теперь уже мужу. По спине тонкой струйкой бежал пот. Я была как натянутая тетива, готовая к выстрелу. Да, он император, его власть безгранична, но и я чего-то стою.

– Можно, – веско произнес властитель через долгую паузу. Затем медленно провел по плечам, опустился ладони вниз, крепко сжал мои руки, словно беря в плен, и добавил язвительно: – Не расстраивайся сильно, брачную ночь придется отложить. Мне не нужна зеленая немочь в постели, ты и так… не совсем в моем вкусе. А тут еще и тошнота со рвотой…

Я с силой сжала зубы, гася внутри волну возмущения. Он лишь дразнит меня, выводит из себя, провоцирует. Сам, кстати, быстро пришел в норму, бледность исчезла, как и болезненный вид.

– А она обязательна? Тошнота? – Дождавшись его кивка, сухо поинтересовалась: – Всем становится плохо при переходе? – И опять ироничный кивок. – Почему?

Император пожал плечами.

– Другой климат, наверное, не знаю. – Опять врет. У меня, как у имперской ищейки, выработался нюх на его ложь.

– И сколько длится адаптация?

– Около месяца. У кого-то больше, у кого-то меньше. Тебя ждут тошнота, рвота, головная боль, отдышка и так, по мелочи.

Я горько скривилась. Кто бы сомневался. Месяц. Именно месяц мне и дал император на привыкание к себе, зная, что все это время я буду бесполезна и как жена, и как любовница, и как исполнительница пророчеств, так как не смогу встать с постели. Он исключительно рационален, мой муж.

– И за этот месяц постарайся в меня влюбиться, Зои. Так будет проще для тебя.

– А для вас? – не удержалась от вопроса я.

– Мне все равно, – бросил император, одним движением отбрасывая засов с двери. С той стороны ожидаемо стояли гвардейцы. Они поклонились и отступили, давая нам проход.

Мы шагнули в скудно обставленную комнату. Камни, камни и еще раз камни. Пол, стены, потолок. Леденящий холод заставил поежиться.

В комнате не было окон, по углам висели газовые светильники, дающие мигающий неяркий свет, отбрасывающие на стены жуткие размытые тени. Я словно попала в какую-то мрачную злую сказку. С тоской оглянулась назад, бросая быстрый взгляд на дверь, ведущую в мой мир. Ее уже запечатали, навесили замки, гвардейцы с оружием наперевес встали поперек.

– Нет-нет, даже не думай, – усмехнулся император, еще сильнее сжимая руку, – без моего приказа дверь не откроют.

Я покачнулась, дрожь охватила тело. Мне было холодно, страшно и бесконечно одиноко в этом новом для меня мире.

– Вскоре тебе станет еще хуже, – император направился в один из коридоров, ведущих из комнаты, таща за собой, – нужно успеть показать дворец и представить слугам.

Мы шагнули на лестницу и начали подниматься наверх. Уже потом, гуляя по замку, я выяснила, что он построен ярусами прямо в горе, узкий, шириной не больше десяти метров, вытянутый в линию. Длинные коридоры заканчивались лестницами. Вход в мой мир был на втором этаже, на третьем жили слуги, находилась кухня, прачечная, другие хозяйственные постройки, на четвертом располагались личные апартаменты императора и императрицы, столовая, кабинет, тренировочный зал.

– Слуг немного, – объяснял император, пока мы поднимались по двум пролетам, – замок небольшой, слишком трудно долбить комнаты в скале.

– А почему нельзя было построить замок рядом с ней, как на той стороне? – клацая зубами, поинтересовалась я.

– Мало места, – отрезал Амедал грубо, отбивая всякую охоту к дальнейшим расспросам.

Лестницы наконец закончились, и мы вошли в небольшой зал с камином. И тоже без окон. Как бы мне ни хотелось взглянуть на эту часть континента, придется подождать.

Нас ждали. В комнате стояло около тридцати человек. Мужчины, женщины, совсем молоденькие девушки. Они обеспечивают Его Императорскому Величеству комфорт на этой стороне? Вон кухарка с помощницами, полная пожилая женщина в фартуке. А это, наверное, горничные. Четыре миловидные особы, стреляющие лукавыми взглядами в нашу сторону. Представительный мужчина впереди в дорогом камзоле, скорее всего, управляющий.

– Представляю вам свою жену, императрицу Зои Фредерику Амедал. Ее приказы должны выполняться так же, как и мои. Ее желания, комфорт и любые прихоти – ваша первоочередная задача…

Он еще что-то вещал, а я рассматривала застывшие хмурые лица. Что заставило этих людей бросить дом, родных и переехать сюда, на эту сторону? Жить в этом жутком каменном мешке без окон, тепла, света?

– Золото, – ответил на мой вопрос император, когда мы вошли в кабинет, немного поплутав по темным коридорам, – ты даже не представляешь, на что способно золото, много золота. За пять – десять лет службы каждый может купить дом в столице или небольшой постоялый двор, а за десять – поместье в одном из дальних королевств.

– А как же тайна? Не боитесь, что кто-нибудь может рассказать о том, где они служили?

– Не боюсь, никто не посмеет рассказать. Достаточно было нескольких показательных демонстраций.

Император кивнул на два кресла, стоящих посреди кабинета. Я уселась спиной к камину, меня постоянно знобило.

– Каких демонстраций? – сухо поинтересовалась, медленно обводя взглядом комнату. Здесь, как и в императорском дворце Лимпии, не жалели ни золота, ни мрамора, ни дорогих тканей. Кричащая роскошь, скорее излишняя, чем уместная. Кабинет должен быть лаконичен и строг, а не сиять, как бальный зал, золотой лепниной на потолке, огромной хрустальной люстрой, белоснежными коврами на полу, мраморными фигурами обнаженных женщин, застывшими в углах комнаты в разных позах. Я помимо воли скривилась. С другой стороны, вынужденный постоянно обитать здесь император заперт в холодном замке, вдали от дома и родных. Незавидная участь. Пусть развлекается как хочет.

Амедал уселся напротив меня и хмуро скривился.

– Недавно я узнал, что бывший офицер, служивший здесь, проговорился жене. Не осталось никого… – Он принялся, словно напоказ, загибать пальцы: – Ни офицера, ни его молодой жены, ни двух его детей, ни матерей, ни отцов, ни братьев, ни сестер с обеих сторон. В контракте четко указано – до третьего колена.

– Вы чудовище, – меня пробрала невольная дрожь.

– Я?! – Император сузил глаза, в них разгоралась ярость: – Он был предупрежден. Он получил деньги. Дал клятву. – Владыка рубил словами, словно топором, бравируя своей жестокостью.

– И сколько было подобных демонстраций? – прервала его я.

– Достаточно для того, чтобы все, кто на меня работает, знали, что с ними и с их семьями случится, если они откроют рот.

Вот почему ни мама, ни отец никогда не рассказывали об императоре, как мы с сестрами их ни просили. Вот почему мама, выросшая в столице, уехала как можно дальше на край континента, и вот почему, когда пришло приглашение на отбор невест, родители так испугались.

– Если вы искали «слышащую», то к чему было продолжать отбор? Вы меня нашли в первый же день.

– Ты считаешь, у меня много развлечений в этой тюрьме, где я живу? – зло прошипел Амедал. – Конечно, я бы выбрал тебя в любом случае, будь ты уродиной или невежественной деревенщиной.

– Зачем тогда остальные?

На лице императора расцвела странная ухмылка.

– Тебе же нужны фрейлины? – Мерзкие пошловатые интонации в голосе заставили похолодеть. Макс говорил, что Адриану нравятся блондинки, а остальные шесть девушек белокурые.

– Не особо, – медленно выдавила из себя.

– Нужны, – с нажимом повторил он, – а мне нужны послушные, кроткие, слабые девушки, трусливые и бесхарактерные, которые будут молчать и исполнять мои прихоти. Я отобрал именно таких. Они прибудут через несколько дней. Жду не дождусь.

Да у него тут планируется цветник? Все комфорты Его Императорского Величества? Не много ли – шесть фавориток?

– И как вы собираетесь переместить их сюда? Сами говорили, что нужно добровольное согласие.

– Они и согласились. На работу фрейлинами императрицы. Проблем не будет.

Я с ужасом вспомнила восторженную семнадцатилетнюю Марианну, которая больше всего на свете хотела остаться во дворце, рядом с императором. Неужели и мама? Я споткнулась на этой мысли. Она же несколько лет была фрейлиной предыдущей императрицы? Надеюсь, ее минула сия участь. Или нет?

Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза, решительно отбрасывая, отрезая себя от вида самодовольного мужчины, развалившегося в кресле. Как же я смогу полюбить это чудовище за тот месяц, который мне отведен? Пока он не дает мне ни единого шанса даже на симпатию. Жутко разболелась голова, то ли от усталости, то ли начала проявляться обещанная загадочная болезнь, настигающая при переходе через барьер.

– Я предупреждал, – холодный голос императора заставил внутренне содрогнуться.

От сильной головной боли начало подташнивать. Я со стоном закрыла глаза, впиваясь ногтями в ладони.

– Остальное потом, – раздался надо мной голос императора, – тебе совсем плохо. Позову слуг.

Сил хватило лишь на то, чтобы согласно угукнуть. Хлопнула дверь, меня подняли на руки и куда-то понесли. Опустили на мягкую постель. Ловкие тонкие пальцы, по всей видимости, женские, освободили от платья. К губам поднесли какое-то питье. Я сделала пару глотков и отключилась.

Глава 9

В итоге я заболела по-настоящему. Сказался ли стресс, жуткий постоянный холод или переход на эту сторону – не знаю. Неделю я провела в кровати, выкашливая легкие, нос был заложен, из глаз текли слезы. Ни тошноты, ни рвоты, обещанной императором, не было, может быть, потому, что я ничего не ела. За двадцать пять лет своей жизни я ни разу не болела простудой. Да и как болеть, если зим у нас нет, а единственная пакость, которая может уложить в постель, – солнечный или тепловой удар.