Помоги проекту - поделись книгой:
Яхта уже остановилась. Им скинули спасательные круги и спускали на воду небольшую резиновую шлюпку.
– Спокойно, – продолжал Василий, приближаясь к парню. – Сейчас мы с тобой вместе поплывем.
– Я плохо плаваю, – выдавил из себя Бронеслав, уже нахлебавшись воды.
– Ничего, зато я очень хорошо, – похвастался Василий. – Минус на плюс, и вдвоем у нас получится нормально, – он пытался успокоить парня, зная, что самое страшное в этот момент – паника.
– Ребята, не хочу вас огорчать, – послышался голос, – но я тоже плохо плаваю, и по итогу у нас будет ниже среднего.
Василий тихо выматерился.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он подплывающего к ним Вольдемара.
– Ну, я друзей в беде не бросаю, – философски ответил тот.
– А иногда надо, – сказал Василий жестко. – Возможно, твоим друзьям это даже понравится.
Увидев, что спасательная шлюпка уже приближается, Василий выдохнул. Но в голове снова промелькнула мысль: «Если сразу пошло не так, жди беды».
Лишь только их подняли на яхту, Бронеслав тихо сказал охраннику:
– Меня хотели убить.
– С чего вы взяли? Возможно, вы стояли у перил, голова закружилась, к тому же пили алкоголь, и солнце в Таиланде беспощадное, – попытался успокоить нервного молодого человека Вася.
– Не говорите чушь! – взвизгнул Бронеслав, но тут же огляделся и тихо добавил: – Я до сих пор чувствую на своей спине руку, которая меня толкнула.
Вольдемар подслушивал их разговор и старался не упустить ни слова, тем более мужчины словно забыли про его существование. Но момент был испорчен: подоспела мать Бронеслава в компании с братом и невесткой и стала осматривать целостность сыночка.
– Ты веришь ему? – спросил Вольдемар, подойдя к задумчивому Василию.
– От парня пахнет перегаром, да и на яхте он уже успел выпить три бокала, так что не думаю, что зловещая рука, толкнувшая его в спину, существует – ответил Вася, но Вовка Шкода, неплохой, по сути, журналист, почувствовал, что это ложь.
– Вот знаешь, Вася, хоть ты мне и друг, но я чувствую, врешь ты мне. Пойду-ка я будить Скворцову и советоваться, может, нам надо бежать отсюда, пока не поздно.
Когда смешной парень ушел, у Василия промелькнула трусливая мысль, что если бы он мог, то давно бы сбежал отсюда сам.
Ей никто не поверит
Сандра, а в девичестве Наталья Хвостова, была напугана до невозможности. На яхте она собственными глазами видела, кто столкнул Броню с палубы.
Как другие обыватели, она не могла себе позволить просто наслаждаться морским путешествием, попивая шампанское. Блогеру Сандре надо было работать. Вот уже год, как она осталась без финансирования, который злопамятный Бронеслав обрезал на корню, и поэтому пришлось самой думать о пропитании. Конечно, можно было найти спонсора, но Сандра боялась продешевить, а крупная рыба пока никак не попадалась на горизонте. Хорошо, что к тому времени, когда Броня ее бросил, блог был уже в силе и приносил хоть и небольшой, но все же доход от рекламы. Но Сандра четко знала, что время интернета сильно искажено, потому как сегодня ты популярный блогер, а завтра простой юзер. Стоит только перестать карабкаться на эту гору под названием «интересный блог в инстаграм», как тебя сразу отбрасывает на несколько шагов назад, и вот уже новая звезда получает все известные плюшки. Бездушная машина интернета не имеет жалости и человеческой памяти, только сухие цифры, а их нужно добывать ежедневно.
Именно поэтому Сандра упорно записывала видео с комментариями и без. Делала красивые фото и селфи, в надежде поймать на острове вайфай и поработать, обновляя свой контент. Вредная Марго фыркала, похихикивая над бывшей невесткой, и работать в таких условиях было невозможно. Тогда Сандра нашла себе место на палубе и, устроившись в плетеном кресле, продолжила лениво вещать своим подписчикам, как тяжела была дорога, но море и солнце среди зимы того стоят. Когда же накопилось достаточно более-менее приличных дублей для того, чтобы она могла обновить сегодня ленту у своих подписчиков, Сандра увидела Бронеслава. Молодой человек, видимо, тоже устав от своей маман, спустился на нижнюю палубу подышать. Это был хороший шанс поговорить с бывшим супругом без огненной Марго. Но лишь девушка собралась открыть рот, чтобы позвать его, как показалась рука, которая четким жестом отправила за борт покачивающегося молодого человека.
Сандра, не сдержав эмоций, закричала, и тот, кто сделал этот странный жест, выглянул из своего укрытия. Девушка понимала, страшно не то, что она это увидела, страшно то, что убийца увидел ее. Именно убийца, по-другому Сандра даже не могла и думать, ведь если бы она не закричала в тот момент и охранник Александра тут же не спрыгнул бы с яхты, пьяный Бронеслав, умеющий плавать исключительно по-собачьи и то у кромки бассейна, утонул бы однозначно.
Своим небольшим, по мнению ближайших родственников, мозгом Сандра понимала, что сорвала убийце планы и что теперь уже она в жуткой опасности, но к кому ей обратиться, не понимала. Ведь ей попросту никто не поверит. Потому как сложно поверить в то, что дядя может хотеть убить родного племянника.
Дружить так дружить
– Остров шикарный, – Вольдемар был просто счастлив, и от него шла неуемная энергия, которая раздражала Юлианну. Молодой человек уже успел оббежать остров и ознакомиться с достопримечательностями территории и теперь докладывал подруге свои наблюдения. – Остров был небольшой и имел только одну виллу, состоящую из небольших бунгало. Построена она была полукругом, повторяя контуры острова. Вот, смотри, – он начал объяснять Юлианне, применяя все доступные средства: расческу на кровати, валяющуюся косметику – и даже снял свой платочек, чтобы очертить контур дома. – Мы с тобой зашли с причала сразу во двор виллы, там столики, помнишь, зонтики и бассейн. Все двухэтажные бунгало проходят насквозь, чтобы у людей был выход и во двор к бассейну, и к морю на пляж. Получается такая подкова, мы с тобой живем в правой ее ножке. Сосед у нас татарин и красивая брюнетка с зелеными глазами. Посередине подковы кухня и крытая столовая, получается, мы можем с тобой, как короли, завтракать или у бассейна на свежем воздухе, или с кондиционером в прохладе.
– Я не пойму, ты чего такой счастливый, аж тошно, – сказала Юлианна, поморщившись.
– Так Новый год сегодня, тридцать первое декабря, а это у меня святое. Как Новый год проведешь, так и год пройдет, поэтому стараюсь радостно, – честно ответил Вовка.
– Похвально, – вздохнула Юлианна. – Какие еще новости?
– Еще ты проспала феерическое спасение Бронеслава из воды. Мы с Василием прыгнули и вытащили парня. Знаешь, Скворцова, а этот начальник охраны неплохой парень, и, кажется, мы с ним хорошая команда, предлагаю взять его в наш маленький кружок детективов.
– У нас кружок на добровольных началах, а этот парень работает здесь за большие деньги, так что он нам не подходит. А что это у нас Бронеслава в воду потянуло, да еще и на ходу? – спросила она, переводя тему.
– А вот это вопрос, – заговорил шепотом Вольдемар, словно их могли подслушать. – Вася думает, что алкоголь ему помог, а сам виновник торжества утверждает, что его столкнули.
– Ну, я склоняюсь к Васиной версии, – подумав, сказала Юлианна. – Кому он нужен, этот неудавшийся актеришка, которого знают лишь благодаря маминым шоу.
– Вот видишь, и тебе Вася понравился. Я тебе говорю, это наш человек.
– Никто мне не понравился, – первый раз за утро Юлианна усмехнулась. – Но мне уже страшно за Василия, потому как если Вовка Шкода решил дружить, то его уже ничего не спасет, по себе знаю.
Вольдемар не то что не обиделся, но и принял слова как комплимент и потому, еще шире улыбнувшись, добавил:
– Пошли собираться, вечером праздник. Жалко, я подарки никому не успел подготовить. Как в Новый год без подарков.
– А ты сделай своими руками, – пошутила Юлианна, но, увидев на лице друга выражение первооткрывателя, поняла, что шутка не прошла.
Много мяса
Площадка у бассейна была празднично украшена и, казалось, с нетерпением ждала своих гостей. На самом видном месте стояла большая фигура какого-то местного божества. У него была голова слона, а тело человека с четырьмя руками. Мало того что сама статуя была очень красочна, так на нее были еще надеты яркие бусы и венок из живых цветов, а растопыренные в разные стороны пальцы украшали кольца.
Расставленные по периметру столики шелестели белыми скатертями и накрахмаленными салфетками. На них, как солдаты на плацу, выстроились рядами бокалы, словно ожидая своего самого важного в жизни похода, а рядом, как генералы, важно и немного надменно высились бутылки со спиртным. В воздухе пахло праздником и еще чем-то очень вкусным и знакомым.
– Знаешь, в детстве я больше любил приготовление к празднику, а не само торжество, – сказал Дамир своей девушке, оглядывая наряженную площадку. – Вот смотри, сейчас все очень красиво. Даже эта нелепая статуя смотрится приятно, но придут люди и все загадят. Зальют белые скатерти красным вином, разбросают везде крошки от еды и потушат в земле окурки, и тогда вся эта красота превратится в свинарник, который будет не радовать, а раздражать.
– Ты просто перфекционист, – улыбнулась Вера, как всегда, мягко.
Она очень тонко чувствовала Дамира, вот и сейчас сразу поняла, что ему не нужно ее мнение, а лишь только поддержка. Дамир благодарно улыбнулся ей и залюбовался.
– Я говорил, что ты сегодня необычайно красива? – спросил он.
Вера и правда сегодня была особенно хороша: черные как смоль волосы были убраны в высокий хвост, и оттого ее зеленые глаза просто сияли на лице.
– А может быть, я встретил женщину своей мечты? – спросил ее Дамир.
Но ответить Вере не дали. На площадку, приготовленную для праздника, вышли остальные гости. Баба-гром, так про себя окрестил Дамир большую женщину с огненными волосами, ее малахольный сынок, брат с большими вопросами в ориентации, уж слишком он был манерный, и странная блондинка, усердно копирующая Мерлин Монро. Странность ее еще заключалась в том, что она вроде и ходила за этой компанией следом, но было видно, что они не принимали ее в свою стаю. Баба-гром сейчас что-то рассказывала, сама же над этим громко смеялась, а остальные поддерживали ее смешками. Даже Мерлин, видимо, пытаясь угодить красноволосой, тоже улыбалась.
Следом за громкой компанией, присевшей за соседний столик, вышла стильная женщина, которая тоже летела с ними в самолете.
– Здесь свободно? – спросила она, подойдя к столику Дамира и Веры.
В импровизированном зале для торжества было накрыто два стола, и, видимо, не захотев подсаживаться к громко смеющейся компании, дама выбрала их столик. Она не была красива, про таких говорят – ухоженная. Обычно это одинокие женщины, тратящие на свою внешность все свободное время и деньги. Вера взглянула на Дамира, словно показывая этим, что именно он должен решить этот вопрос. «Интересно, это потому что она психолог или потому что любит меня?» – пронеслась у него в голове шальная мысль.
– Да, конечно, будем рады, – пригласил за столик интересную даму Дамир. – Тем более что нам все равно придется знакомиться, я так понимаю, в этом задумка Алекса. Меня зовут Дамир, я был другом Влада и по совместительству его адвокатом. Вернее, не так, – засмеялся он, пытаясь разрядить обстановку, – сначала адвокатом, а после мы подружились.
– А что, Владу часто нужен был адвокат, – спросила женщина вместо того, чтобы представиться.
Она уже по-хозяйски расположилась за их столиком, положила на него свой дорогой клатч и затянулась странной коричневой сигаретой. Сразу запахло чем-то терпким. Дым, выпускаемый дамой, был настолько приторным и резким, что запершило в носу.
– Ну я не могу об этом говорить, профессиональная этика, – ответил Дамир, сделав вывод, что женщина умная и дерзкая и с ней надо быть аккуратнее. – А это моя спутница Вера, она здесь исключительно из-за совместного со мной проживания и не знакома ни с Владом, ни с Алексом, – Дамир постарался сменить скользкую тему.
– Тогда вашей спутнице не повезло, – усмехнувшись, сказала женщина. – Я Рузанна Вильмонт, – представилась она. – Так скажем, друг детства, если не вдаваться во все тонкости и подробности.
– Очень приятно, – сказал Дамир и решил тоже немного уколоть надменную даму: – Но, боюсь, без подробностей нам не обойтись.
В этот момент на площадке у бассейна появились последние гости – девица со странной стрижкой и ее парень. Дамир не любил таких девиц, он считал их отчаянными и безбашенными. Это было уже другое поколение, которое ему было не понять, и он несколько боялся их. Парень у девицы и вовсе появился после полета, и было непонятно, как оказался среди них, но он очень ей подходил. Эти двое были не только одного возраста, примерно лет по двадцать пять, но и одного мышления. У них по-другому горели глаза, и им было плевать на то, что о них подумают и какое они производят впечатление. Эти двое молодых людей не корчили из себя крутых и не старались показать окружающим свою важность, как все остальные. В этом была их свобода, считал Дамир, но этим они были и опасны. От таких никогда не знаешь, чего ожидать. В общем, другие – и всё тут.
Даже здесь они поступили странно, разделились: девица подошла и села без разрешения за их стол, парень же уже знакомился с соседним столом, пожимая руки мужчинам и делая комплименты дамам.
– Всем привет, – сказала девушка, натянуто улыбнувшись. – Я Юлианна. Человек я так себе, но журналист, говорят, хороший. По крайней мере, немного о вас знаю. Вы, – она обратилась к Дамиру, глядя прямо в глаза, – высокооплачиваемый адвокат. Считается, что можете все и беретесь за самые сложные дела. Но по мне, вы просто не имеете норм и принципов морали, защищаете убийц и насильников за огромные деньги, не брезгуя покупать свидетелей и судей, а также угрожать жертвам. Кстати, и с братьями Базаровыми вы так же познакомились – вы защищали их в суде. Возможно, именно с того дела и начался ваш взлет. Что это было за дело, а, господин Иванов? Может, там кроется тайна странной дружбы с Владом? Дружбы, похожей больше на рабство?
– Очень приятно познакомиться, – стараясь держать лицо, сказал Дамир. Он отметил, что был прав насчет этой девицы, и в который раз порадовался своему внутреннему чутью, которое было развито у него на почти зверином уровне. – Что до убийц и насильников, их тоже кто-то должен защищать, работа у меня такая, а вот начет подкупов – это ваши фантазии. А родились они в вашей голове только потому, что вы наивно полагаете, что быть хорошим журналистом – это обязательно раскопать сенсацию, покопаться в чужом грязном белье. Если было бы все так, как вы говорите, я давно бы уже делил камеру со своими клиентами. Так что советую быть аккуратнее в формулировках и помнить, что я действительно хороший адвокат и могу засудить вас за клевету в два счета, даже, кстати, не прибегая к своим, надо сказать, дорогим услугам. Я сделаю это всего лишь с помощью моих помощников. Так что не зарывайтесь. А про дружбу вы и вовсе не правы. Влад, в принципе, был моим единственным другом, в чем я видел большую удачу. Такие, как мы, редко с кем-то дружат. Если повезет, то главный друг – это жена, такая, знаете, боевая подруга, которая прошла с тобой все. Ну а если не повезет с супругой на заре карьеры, как нам с Владом, то люди остаются одинокими волками, не верящими никому. Здесь ваша журналистская версия вновь рухнула. Осторожней впредь с ними, ведь я могу и не быть столь лоялен, как сейчас.
Девица никак не отреагировала на его слова, словно именно их и ждала, и, продолжая неприятно улыбаться, обратилась к Рузанне, спокойно наблюдавшей их перепалку. Та, видимо, не ожидала, что Юлианна так беспардонно перейдет на ее личность, поэтому, услышав первые слова, от неожиданности поперхнулась дымом.
– Здравствуйте, госпожа Вильмонт, женщина, которая курит только «Чапман», сигареты с терпким запахом и вкусом, – демонстративно поздоровалась Юлианна, – девочка, удочеренная родителями Алекса и Влада. Сколько у вас была разница в возрасте? Ах да, пять лет. В вашей жизни были две слабости. Одна из них – любовь к живописи, которую успели привить ваши родители, пока не погибли в командировке в Индию. Они у вас, кажется, были неплохими реставраторами. Конечно, взрыв в отеле, в котором они жили в Дели, приехав консультировать своих коллег в национальный музей Индии, разделил вашу жизнь на до и после, но любовь к живописи засела в вас навсегда. Второй вашей страстью был Влад. Да, мне известно об этом, – засмеялась девица, наблюдая за кашлявшей Рузанной. – А вы думали, никто не знал? Зря. Алексу, конечно, Влад не рассказывал, не хотел его тревожить, а вот сам очень переживал ваши настойчивые, можно даже сказать, маниакальные ухаживания.
Дав Рузанне прокашляться – видимо, наглая девица хотела, чтобы каждое ее слово дошло до адресата, ни в коем случае не повиснув в воздухе, – она продолжила, на этот раз чуть тише и пристальней взглянув на собеседницу, словно предупреждая ее о чем-то.
– А еще, госпожа научный сотрудник Пушкинского музея, я знаю, что беспокоило вас последний год и что сначала просили, а потом и требовали вы от Влада.
Рузанна Вильмонт уже отошла от первого шока, как на нее обрушился второй, и она залпом выпила шампанское, что стояло у нее на столе.
Девица же, довольная произведенным эффектом, уже не так агрессивно повернулась к Вере.
– А вот вы, девушка, для меня загадка, и я не пойму, это потому что вы случайный здесь человек или потому что вы главное лицо и хорошо подготовились.
– Первое, – на удивление жестко и быстро ответила Вера. Дамир уже собрался сказать вместо нее что-нибудь грубое, дабы осадить эту журналистку, как его тихая и смирная Вера сделала это сама, да еще как: – Но я тоже могу кое-что сказать про тебя, хотя, заметь, я не готовилась, – продолжила Вера, не повышая голоса. – Ты, скорее всего, росла без отца. Возможно, даже не знаешь, кто он. Смотрела на мать, которая ничего не достигла в жизни, и презирала ее за это. Предположу, что матери тоже рано не стало, и ты теперь каждый день, каждый божий день сильно ругаешь себя за такое поведение по отношению к ней. Но все это заставляет… Хотя нет, ты считаешь, дает тебе моральное право идти по головам. Боясь быть уязвленной, ты стараешься быть жесткой с окружающими, и у тебя совсем нет друзей. Возможно, есть один. Подпустив его к себе, ты открылась, и теперь только он знает, что ты маленький ребенок, который боится темноты, а его закрыли в темной комнате и сказали «терпи».
Дамир удивился и Вере: хотя он и знал, что она психолог, но такой ее никогда не видел. Но не меньше его удивила реакция девицы. Она протянула руку женщине, которая говорила неприятные вещи ей в лицо, и еще раз представилась:
– Юлианна Скворцова.
– Вера Ненашева, – ответила девушка на рукопожатие и добавила: – Но мне кажется, я все же в чем-то ошиблась.
– Да, – спокойно согласилась девица, – но пока не могу тебе сказать в чем, – журналистка, несмотря на разницу в возрасте в десять лет и шапочное знакомство, быстро перешла с Верой на «ты», словно приняв ее в свой круг. Словно только что Вера прошла какой-то непонятный экзамен, который им подготовила маленькая негодница, – Это я оставлю на десерт. Мне кажется, в этот Новый год будет слишком много мяса, а ты не замечала, что после всегда хочется сладкого?
На этом моменте заиграла громкая музыка, и появились еще четыре человека во главе с Алексом. Разговор затих. В душе у Дамира осталось мерзкое чувство, которое соглашалось с нахальной девицей. Мяса, скорее всего, действительно будет много. Может, зря он полетел? Может, надо было отсидеться, пряча, как страус, голову в песок? Но он лукавил. Дамир точно знал, что это было бы бесполезно.
Книга
– Когда я узнала, что мамы больше нет, то повторила путь большинства эмигрантов. Сначала бегство в Одессу, потом Константинополь, Берлин, Париж, – Ирина сидела в своем любимом кафе на бульваре Сан-Мишель и разговаривала со старинной знакомой, гимназической подругой Надеждой Семирадской.
Они учились вместе в Петербурге в гимназии для девочек. Раньше девушки не общались тесно, и все, что помнила о ней Ирина, это то, что Надежда была богата, знатна, но некрасива. И самое страшное, девушка знала об этом и сильно страдала от данного обстоятельства.
В 1917 году папенька отправил ее в Париж, не дожидаясь переворота, дальновидно рассудив, что молодой девушке лучше пересидеть неспокойные времена за границей. Сам же он выбраться не смог и, пытаясь спасти свои накопления, был расстрелян большевиками. Поэтому хоть и не бежала Надежда из Петрограда, как остальные, в спешке, но от богатства родителей осталось только воспоминание.
Девушки встретились совершенно случайно, в модном доме, куда Ирина пришла устраиваться на работу. Надежда же там трудилась администратором, опять же по причине некрасивой внешности. На работу Ирину приняли, и бывшие подруги решили отметить это событие, совместно выпив кофе.
Это было так странно – разговаривать с кем-то из другой жизни. Ирина будто разговаривала со своим прошлым, далеким, но таким родным, от этого постоянно щемило сердце. Ведь это было то прошлое, в котором она была счастлива, где были живы папа и мама, а Николай любил ее безмерно. Он каждую ночь снился Ирине, снился таким, каким она запомнила его, лежа на грязном снегу безымянной станции, – внимательно вглядывающийся в темное небо. После этих снов Ирина просыпалась в холодном поту и тут же пыталась воспроизвести в голове лица тех четверых солдат, которых она не должна была забыть, тех, кого она приговорила. Девушка пока не понимала как, но точно знала, что обязательно отомстит убийцам любимого человека. Главное, не забыть их лица, это пока было единственное, что она знала о палачах. От воспоминаний о любимом на глаза выступили слезы, а челюсть сжалась так, что, казалось, был слышен скрежет ее зубов. Собеседница ее нервный тик восприняла по-своему и стала успокаивать старую знакомую.
– Жизнь продолжается, надо скорее забыть эти ужасные скитания. В модном доме, где работаю сейчас, я услышала миллион страшных историй. Ты даже не представляешь, из каких дворянских сословий девочки у нас работают моделями, а все потому что надо на что-то жить. Они бежали, потеряв в России все состояние. Что же удалось спасти, потратили в дороге. В Константинополе за жемчужное ожерелье, говорят, давали лепешки и воду. Тем же, у кого не было денег, пришлось совсем туго. Одна графиня рассказывает, что ей приходилось мыть полы за еду, а спала она вместе с русскими солдатами в бараке.
Ирина, навидавшись этого ужаса сама, не хотела слушать о лишениях других людей и потому прервала подругу:
– Мне повезло, у меня было немного украшений, и я, продавая их иногда за бесценок, покупала себе места на кораблях, в поездах, машинах. И даже, хвала папе, который задаривал меня ими, мне хватило жить на вырученные деньги в Париже некоторое время. Кроме того, папа оставил небольшой счет на мое имя в Женеве, и я до сего времени не знала особой нужды. Но всему приходит конец, и счет стал редеть, а из украшений осталось лишь это кольцо.
Ирина протянула руку, чтобы подруга могла в полной мере насладиться эффектом, и, нажав на потайную кнопку, открыла внутреннее пространство кольца.
– Какая интересная вещь! – восхитилась та. – Будешь продавать, непременно сторгуйся со мной. Возможно, я бы купила его у тебя.
– Нет, – усмехнулась такой обычной реакции на свое кольцо Ирина, – оно было подарено мне отцом в день его смерти и продавать я его буду в самом крайнем случае, разве что на свои похороны.
– Прошу прощения, – прозвучало по-французски. – Мадмуазель Семирадская, добрый день.
– О, господин Тернер, рада вас видеть, – подруга вскочила и протянула руку статному мужчине.
Француз был немолод, но очень значителен и по-мужски привлекателен. Они некоторое время болтали, но джентльмен то и дело поглядывал на Ирину.
– Познакомьтесь, – Надежда все же решила представить девушку, – это моя хорошая приятельница Ирина Яковлева, мы вместе учились в Петрограде. Ей повезло меньше, чем мне, и когда пришли большевики, она была в России. Бедняжке пришлось вытерпеть много лишений, но, преодолев их, моя подруга все же добралась до Парижа и теперь, как и мы все, в безопасности.
Ирину взбесила эта дура, которая несла непроходимую чушь, выставляя ее жертвой. Чтобы прервать глупую знакомую, она встала и, протянув руку графу, сказала:
– Каждый воспринимает это по-своему, я же приняла свое путешествие как приключение. Одним доводится лишь читать в книгах о невероятных городах, людях и судьбах, мне же повезло все это увидеть и испытать на себе. Довольно опасное путешествие, возможно, в старости я даже опишу это в своих мемуарах.
Поделиться книгой: