Без кота жизнь не та

Алекс Келин

Без кота жизнь не та

Распрямившаяся еловая ветка ударила Юлю по лицу, чуть не сбив очки. Юля зашипела рассерженной кошкой, прислонила коварное дерево к стене у лифта, на этот раз придерживая плечом, и продолжила искать ключи в сумочке. В момент, когда она наконец-то нащупала связку, протяжно взвыл телефон.

— Ну охренеть теперь, — вздохнула Юля.

Сенсорный экран не реагировал на прикосновение замерзшей руки. Юля сбросила звонок боковой кнопкой.

Телефон взвыл снова.

Юля вздохнула, подышала на пальцы, чтобы хоть как-то их отогреть, и с третьего раза сумела ответить.

— Катерина? Давай я тебе пере… Что за пожар? Ты чего ревешь?

— Юль! Прости! Я… — Катя всхлипнула и перевела дыхание, — можно я у вас с Маринкой поживу? Сашка совсем…

Катя пыталась что-то еще объяснить, но получались только невнятные рыдания.

— Понятно, — как можно спокойнее ответила Юля, — не проблема, конечно, живи. За тобой приехать?

— Ыыы… — раздалось из трубки.

— Видимо, приехать. Все, не реви, скоро будем.

Юля закинула телефон в сумку, подхватила падающую елку, с которой окончательно сползла веревка, державшая ветки, и нажала кнопку звонка.

В квартире тепло, уютно и празднично пахло горячими плюшками с корицей. Марина помогла Юле втащить елку в прихожую и убежала на кухню.

Юля устало присела на пуфик у двери и стала протирать мгновенно запотевшие очки.

— Что у нас случилось? — спросила Юля. — Новогодние чудеса вроде только завтра намечаются? Ты же никогда ничего не пекла, любительница диет?

— Моего босса, гада, повышают! — радостно крикнула Марина из кухни.

— И мы счастливы этому потому что… А почему мы счастливы за твоего вредного начальника? — Юля, не раздеваясь, прошла следом за подругой. Открыла холодильник и ухватила кусок сыра.

— Потому что повышают его в центральный офис! — торжественно объявила Марина, выставляя на стол тарелку с немного кривоватыми, но аппетитными булочками, — и он больше не сможет меня доставать!

— Я лишусь леденящих душу историй? — усмехнулась Юля. — Ты перестанешь называть грушу в тренажерке «Владимир Николаевич»? Пристрастишься печь плюшки, забьешь на тренировки и станешь как я — толстой и красивой?

— Красивой — это вряд ли, — хмыкнула Марина, — не с моим счастьем. А ты чего не раздеваешься?

— Катерина только что звонила. Рыдает, просит приютить. Все-таки разругались они с Сашкой в дым и хлам. Скатаемся?

Марина взяла одну из кособоких плюшек, откусила кусочек и кивнула:

— Не вопрос. Давно пора.

— Давно… Лишь бы она потом не решила по нему пострадать, — задумчиво-ехидно протянула Юля, доедая сыр.

— В мой огород камешек? — хохотнула Марина. — Ты не путай, Катькин Сашка — дурак и козел, страдать там не по кому. А мои вздохи по Димке — скорее привычка, чем что-то серьезное.

— Ага, привычка, — пробормотала Юля себе под нос, — знаем мы такие привычки…

— Все, я готова, — Марина демонстративно не заметила Юлин сарказм, взяла ключи от машины и накинула куртку.

— Надеюсь, твоя старушка не развалится под грузом Катькиных страданий, — хмыкнула Юля.

Они припарковались около гаражей. Во дворе было темно, только мятый фонарь кое-как освещал дорожку, да переливались праздничными огоньками новогодние гирлянды в окнах квартир.

Марина позвонила Кате: «Мы приехали. Ага. Ждем». Запрокинула голову и спросила в потолок машины:

— Вот скажи мне, Юль, почему так? Мы с тобой Катькины подруги с незапамятных времен. Мы прекрасно понимали, что ничем хорошим ее история с Сашкой не закончится. И молчали. Максимум, на что нам хватило смелости, это осторожно промямлить: «Подумай, дорогая, он тебе точно нужен?»

— А смысл? Пока человек сам все шишки не набьет — ты его с кривой дорожки не сдвинешь, — Юля грустно вздохнула. — Знаешь ведь, как родители попытались ее отговорить… В итоге Катька с ними уже год не виделась.

— Да уж… Главное, не ляпнуть: «предупреждала тебя мама!». О, а вот и Катерина.

Катя скользила каблучками по плохо очищенной от снега дорожке, с трудом умудряясь удерживать равновесие. Громадная сумка норовила сползти с плеча, но перехватить ее Катя не могла — держала обеими руками большое зеленое блюдо.

— Катька! Сказать-то не судьба? Помогли бы донести, — проворчала Марина, открывая багажник.

Юля забрала блюдо. Катя всхлипнула, уронила сумку в сугроб рядом с машиной и вскрикнула от боли — выбившаяся из-под шапки прядь ее длинных темных волос зацепилась за пряжку ремня.

Марина подняла многострадальный багаж, наскоро отряхнула его от снега и закинула в машину. Приобняла Катю.

— Все, дорогая, теперь все хорошо. Только не рыдай на холоде.

Юля поднесла блюдо поближе к глазам и усмехнулась:

— Катерина, зачем тебе эта жуткая тарелка с дурацкой надписью?

— Если бы Сашка не вовремя вернулся, разбила бы об его голову, — тихонько ответила Катя.

— Разве что в прыжке, — хмыкнула Юля, — он, если я сослепу не путаю, тебя намного выше.

— Зато я в сто раз злее, — всхлипнула Катя. — И вообще, я это блюдо ему подарила, когда думала, что все хорошо… Что я в этом паршивом доме с видом на гаражи буду жить долго и счастливо! Не оставлять же!

— Ладно, поехали уже, — сказала Марина, — не хватало нам только повстречаться с местными жителями. Слышите, как тут кому-то весело?

За гаражами заливисто лаял явно немаленький пес. Ему вторил и пьяный хохот как минимум двух человек.

— Погоди, — попросила Катя, — я минутку постою. Все-таки я здесь почти год жила…

Из-за ближайшего гаража в их сторону вылетел серый комок. Почти сразу за ним, громко гавкая, появилась большая поджарая собака. Комок заметался по снегу, пытаясь спастись, но пес был намного быстрее.

Марина ахнула, распахнула водительскую дверь и выхватила из-под сидения фонарик, похожий на дубинку. Катя взвизгнула и одним прыжком оказалась за машиной. Юля не двинулась с места. Коротко замахнувшись, она бросила в пса тарелкой. Грозное рычание прервалось визгом — ребро блюда попало точно в собачью морду.

Почуяв спасение, комок с жалобным мявом кинулся к Юле. Она присела на корточки, подхватила его на руки и стала отступать к машине.

Собака потрясла квадратной головой, в тусклом свете фонаря блеснули разлетевшиеся капли слюны. Пес низко зарычал и медленно пошел к Юле.

— Рэ-эксик? Ты где? Пойма-ал?

Следом за псом из-за гаража вышли двое парней, расхлябано покачиваясь и ухмыляясь. Выпили они явно достаточно для «море по колено», но маловато для того, чтобы упасть в сугроб.

— Хы! Не поймал. Дура-ак.

— О, девчонки! Вы это, потише, Рэксик резких движений не того… не любит.

— Собаку уберите. — Мало кто мог ожидать от невысокой, пухленькой Юли такого сильного, командирского окрика.

Парни на несколько секунд остановились, но потом присмотрелись, что перед ними — всего лишь три девушки рядом со старенькой машиной. Захохотали, один из них одобрительно потрепал пса по холке.

— Ка-акие грозные девчонки! Да вы не бойтесь, мы Рэксика пока придержим. Х-хы… Кота помойного оставьте, а то это… веселье портите.

Марина, молясь, чтобы батарейки были живы, щелкнула кнопкой фонарика и направила луч в глаза ближайшему парню. Тот взвыл как от удара, попытался заслониться руками от мощного потока света, потерял равновесие, затоптался и сел в сугроб, отдавив лапу взвизгнувшей собаке.

Его приятель с матом кинулся к Марине и тоже получил по глазам. Не переставая орать, он тер ладонями лицо и продолжал, шатаясь, слепо идти куда-то вбок.

— Поехали отсюда, — негромко и зло бросила Марина.

Юля и Катя запрыгнули в машину. Марина, продолжая светить на парней, быстро уселась за руль, с хрустом включила заднюю передачу и только на ходу погасила фонарик.

Вслед им неслись матерные обещания всевозможных неприятностей.

— Пристегнись, Бэтмен, — неестественно спокойно сказала Юля, когда они выехали из двора.

Марина щелкнула ремнем безопасности и аккуратно пристроилась в хвост пробки перед большой развязкой.

— Это что вообще было? — звонко спросила Катя. Она пыталась дрожащими руками расстегнуть пуховик, но замерзшие пальцы не слушались.

— Это были д-долбанутые козлы и мощный с-светодиодный фонарик, из отдела с-самообороны, — ответила Марина, стараясь не стучать зубами и ровнее вести машину. Она глубоко вздохнула и продолжила, — а еще я очень испугалась. Юль, как ты в псину сумела попасть?

— Понятия не имею, — Юля тряхнула головой и почесала за ухом спасенного кота, вцепившегося в ее куртку. — С моим, хм… «прекрасным» зрением это чистое везение. И надо было как-то избавиться от мерзкой тарелки! Не тащить же в дом этакое убожество.

Катя нервно рассмеялась.

— Там, на тарелке, надпись была. «Любимому Сашеньке с Днем рождения». И дата. Если эти уроды местные — они Сашке все претензии предъявят.

— Хороший ты ему прощальный подарок оставила! — Марина одобрительно хмыкнула, — молодец!

Плюшки давно остыли, зато теперь в небольшой квартире, где жили Марина и Юля, одуряюще пахла Новым годом отогревшаяся елка. Мохнатое деревце так и лежало в прихожей.

— Ух ты, какая у вас ель! — восхитилась Катя, осторожно переступая через ветки. — Запах, как в детстве… А у меня игрушки есть.

— У нас тоже где-то были, надо нарядить, — кивнула Марина, — только кота устроим.

Катя больше не всхлипывала. Она кинула в угол сумку, быстро разделась и зашуршала пакетом из зоомагазина, в который они заехали по дороге.

— Юль? Куда горшок ставить твоему спасенному?

— В туалет, куда еще-то? Вот только пассажир с меня слезать отказывается.

Кот вцепился в Юлину куртку всеми когтями, прижался, поджал хвост и даже прихватил зубами воротник. Он больше не дрожал, но все попытки снять его были безрезультатны.

Придерживая кота одной рукой, Юля кое-как стянула сапоги и уселась на диван.

Снег, налипший на кошачью шерсть, медленно таял, растекаясь грязными разводами по Юлиной куртке.

— Ну все, — вздохнула она. — Теперь я кототавр. Почти кентавр, только с котом.

— Жрать захочет — слезет, — сказала Марина. — Сейчас я его сманю.

Марина принесла сосиску и дала ее обнюхать коту. Чуть отодвинула — мол, хочешь вкусного — отцепись. Кот повернул голову, молниеносно щелкнул зубами, отхватив кусок, и, почти не прожевав, проглотил.

— Давай еду сюда, — решила Юля, — куртке все равно хана, пусть с меня ест.

— А воду ему в твой капюшон налить? — ехидно поинтересовалась Марина.

— М-да… Не знаю. Ладно, у кота явно посттравматический стресс — так, кажется, это называется? Пусть пока на мне сидит, рано или поздно оклемается. Правда, мне уже жарко.

— Терпи. Коль спасете вы девицу… в твоем случае — кота. Тебе очки протереть?

— Ага, протри, пожалуйста, а то вообще ничего не видно. Ты, кстати, знаешь, как с котами обращаться? У меня зверья никогда не было.

— Разберемся как-нибудь. Я тоже не кошатник, но какая разница? Жрать дали, горшок купили — чего ему еще надо?

В комнату зашла Катя. Глаза были красными, но уже сухими.

— Посуду я вам перемыла, чтобы была от меня, истерички, хоть какая-то польза. К тому же, я от уборки успокаиваюсь… Давайте елку поставим? А с котами я тоже дел никогда не имела. У бабушки кошка была — вот и весь мой опыт.

Юля осталась на диване в обнимку с котом. Она скормила зверю сосиску, кот заурчал, устроился поудобнее, попил воды из подставленной под морду мисочки, но слезать все равно отказался.

Марина с Катей закрепили елку в старой держалке на трех лапках и задвинули в угол комнаты. Марина достала коробку с елочными игрушками, Катя извлекла из своей сумки жестяной ящичек со своими…

— Говорила мне мама — не надо, — тихонько, будто про себя, внезапно сказала Катя, — говорила — не связывайся ты с ним, присмотрись… А я, дура, скандалила. Мол, Санька — лучше всех, такой, сякой, разэтакий… Просто детство у него тяжелое было, и вообще… Думала, отогрею…

— Кать, все в порядке, — Марина чуть неуклюже погладила ее по плечу, — все ошибаются. Ты же не прожила с ним двадцать лет и не родила пятерых? Всего-то год прошел.

Катя вытерла ладонью слезы и продолжила так же тихонько:

— Ему эти мои попытки «отогреть» совершенно не нужны были. Так, развлечение. А потом поднадоело, и понеслось. Пьянки, тусовки бесконечные, запои на неделю… А сегодня… Мы на даче у его друга были. Посыпаюсь — а он… С утра пьяный, устроил мне скандал, орал, что я его достала и мешаю отдыхать. В который раз уже. Потом уснул, а я до электрички добежала. Бегу и думаю — а если меня прямо тут, в лесу, убьют? Или оступлюсь, ногу сломаю? Он же и не подумает меня искать…