– В дождевом лесу обитает много красных ара?
– Не очень, – ответила Парминдер. – Всего пятнадцать пар или около того. Хотя обычно мне встречается хотя бы несколько за день, а в эту поездку я пока не видела ни одного.
– Да, – согласилась Мэри.
– Минутку! – воскликнула я, на девяносто восемь процентов уверенная в том, что это ценная подсказка. – Если птицы волнуются, как они это выражают?
– Что ж, они поступают довольно забавно, – ответила Мэри. – Знаешь выражение «нахохлиться»? Это как раз о птицах. Они топорщат перья и втягивают голову.
– А перья при этом могут выпасть?
– Конечно, – подтвердил Дэн. – Они сами по себе часто выпадают, меняясь на новые, но птицы теряют их особенно много, когда им страшно или неспокойно.
Уголки рта Парминдер медленно поднялись.
– Похоже, наш великий детектив нашёл разгадку?
– Это всего лишь теория, – призналась я.
– Расскажи, – попросил Дэн.
Я оглянулась через плечо проверить, не подслушивают ли нас, и понизила голос.
– Как мы знаем, у тех лесорубов было много птичьих клеток с собой, а Стефани видела одного красного ара, хотя обычно они держатся парами. А Бесс нашла целый ворох перьев красного ара у дерева, с которого я сняла сеть.
Учёные озадаченно переглянулись.
– И что всё это значит? – спросил Дэн.
– Это ценные попугаи? – ответила я вопросом на вопрос.
– Разумеется, – подтвердил Дэн. – Редкий вид. Любой зоопарк или коллекционер щедро заплатит за красного ара.
– То есть их можно продавать? Это законно?
– Нет, но опытный вор всегда найдёт лазейку, – объяснила Мэри. – Сложно, но возможно. Подделает документ, сделает вид, будто взял птицу не из дождевого леса, а у какого-нибудь официального заводчика. Я сама с таким сталкивалась.
– Нэнси, – вмешалась Парминдер, – я понимаю, к чему ты ведёшь, но всё это слишком странно. Зачем преступникам рубить деревья, если они охотятся на красных ара? И почему в сети застрял клочок обезьяньей шерсти?
– Пока не знаю, – честно ответила я. В памяти у меня всплыл журнал «Экзотические птицы», который читал Джейсон, и я добавила: – Но есть подозрения.
– С нами не поделишься? – с надеждой спросил Дэн.
Я покачала головой.
– Нет, сначала хочу убедиться, что не ошиблась.
Мы разошлись, но я отвела Парминдер в сторону, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз.
– Мануэла говорит, что Эстебан ушёл не по своей воле. Его прогнали.
Парминдер закусила губу.
– Что ж, от этого мне чуточку лучше, но всё ещё непонятно, где он.
– Вы не проверяли электронную почту? Вдруг он пытался с вами связаться?
– Проверяла, когда Джейсон пускал меня в кабинет. Ещё на базе есть радио, но за него тоже отвечает Джейсон. Если он хочет скрыть, что уволил Эстебана, то вряд ли позволит ему передать мне сообщение.
– И правда, – согласилась я. – Интересно, Эстебан знает о том, что здесь происходит? Всё-таки его уволили за то, что он задавал слишком много вопросов. Раз от него решили избавиться, значит, дело точно нечисто.
– Ты права, Нэнси.
– И я почти уверена, что скоро найду ответ.
На следующее утро я проснулась на рассвете и выскользнула из палатки, чтобы осмотреться на базе. Кабинет Джейсона оказался заперт, а сам управляющий куда-то пропал, так что я отправилась на кухню, но и там было пусто. Люпа с Мануэлой ещё даже не начали готовить завтрак. Я собиралась пойти дальше, когда вдруг услышала приглушённые голоса.
Они привели меня на узкую тропинку, змеившуюся вверх по холму, и через несколько минут я добралась до небольшой бамбуковой хижины, окружённой низким деревянным забором. Дверь была открыта, и я подошла ко входу. Изнутри доносились сердитые женские голоса. А ещё тихий скрип, похожий на звук когтей, скребущих пол.
Наконец я постучала, и голоса умолкли, а вместо них раздался негромкий лай. Послышались шепотки, хлопнула дверь, кто-то выкрикнул пару слов на испанском.
– Извините? – позвала я. – Это Нэнси. Можно войти?
Дверь распахнулась, и передо мной предстала перепуганная Мануэла.
–
Мне вдруг стало неловко, и я пробормотала:
– Извини, не хотелось вас тревожить, просто проходила мимо и услышала голоса…
Тут снова раздался лай. Казалось, он шёл из закрытого шкафа.
– Погоди-ка… у вас там собака?
Мануэла в ужасе шикнула на меня, а потом затащила в дом и захлопнула за нами дверь.
– Нэнси, ты умеешь хранить тайны?
– Конечно. Что происходит?
Люпа покачала головой и что-то пробормотала себе под нос.
– Всё в порядке, мама, – шепнула ей Мануэла.
– Ладно, – сказала та и ушла в спальню. Где-то в доме скрипнула ещё одна дверь, а через несколько секунд мне навстречу выбежал самый очаровательный щенок на свете. Это была маленькая дворняжка с коричневой шёрсткой и разноцветными кругами на глазах – чёрным и белым. Она весело подпрыгивала и лизала мне ноги мягким розовым язычком. Я рассмеялась и нагнулась её погладить.
– Какая милая!
– Да, я тоже так считаю, – сказала Мануэла. – А вот Джейсон с нами не согласен.
– У него сильная аллергия на собачью шерсть, – объяснила Люпа. – Поэтому он запретил нам держать нашу малышку в «Корковадо Экологика». Она у нас бывшая бродяжка. Мы взяли её с улицы в прошлом месяце и обещали Джейсону, что отдадим новым хозяевам.
– Я даже вроде как нашла для неё новый дом пару недель назад, но в итоге всё сорвалось, – добавила Мануэла. – С тех пор мы её здесь прячем.
– Вы ведь живёте далеко от Джейсона, – заметила я. – Какая ему разница, есть у вас дома собака или нет?
– Беда в том, что она у нас слишком любопытная, – объяснила Мануэла. – Роет норы под забором и убегает погулять. Вообще чудо, что Джейсон ещё ничего не заметил. Он принимается яростно чихать, когда она поблизости, но до сих пор не сообразил, в чём дело.
– Или ничего не говорит и ждёт, когда мы наконец её отдадим, – предположила Люпа. – Тяжело жить как на пороховой бочке. Ведь в любой момент могут уволить.
– Это ужасно, – согласилась я. – И ужасно, что вам приходится её прятать.
Я пощекотала крохе животик и спросила:
– Как вы её назвали?
Мануэла нахмурилась.
– Пока зовём просто Малышкой. Мама считает, что мы быстрее к ней привяжемся, если дадим настоящее имя.
– Всё равно это непросто, – призналась Люпа. – Мы ищем для неё добрых хозяев, но здесь же рядом никого нет, а выехать куда-нибудь с базы удаётся редко.
– Я бы с радостью вам помогла, – вызвалась я. – Что мне сделать?
– Просто не говори о ней Джейсону, больше ничего не надо, – попросила Люпа. – Если тайна раскроется, мы останемся без работы. Мануэла же тебе говорила, что мы копим ей на высшее образование,
Она помолчала, а потом добавила:
– Пока она у меня учится на дому, но я хочу обеспечить ей хорошее будущее, а для этого нужен диплом.
– Не переживайте, я никому не скажу, – пообещала я.
Люпа улыбнулась.
– Спасибо, Нэнси.
– Ерунда. Извините, что заглянула без спроса. Просто было любопытно, чьи это голоса. Мне не хотелось показаться невежливой.
– Ничего страшного, – заверила меня Мануэла. – Мы как раз собирались выходить на работу.
– Ну, тогда не буду вам мешать, – ответила я, на прощание погладив шаловливую Малышку по голове.
Моя лодыжка уже чувствовала себя лучше, и я решила пройтись по пляжу, послушать шум волн и поразмыслить над уликами. Меня очень расстраивало, что Мануэле и Люпе приходилось переживать за своё место из-за очаровательного щенка. Это как-то несправедливо. И всё же сейчас для меня куда важнее было расследование.
Я уже не сомневалась, что Джейсон ловил красных ара вместе со своими сообщниками – теми двумя, которые валили деревья. Клетки и журнал о птицах подтверждали мои подозрения. Вот только как они это проворачивали? Где хранили пернатых пленников? Зачем рубили лес? И при чём здесь пропавшие обезьяны? Всё это никак не клеилось, детали отказывались собираться в единую картинку.
Час спустя я отправилась на завтрак и увидела, как Бесс заходит в столовую в шлёпанцах.
– Теперь мои ботинки пропали! – пожаловалась она.
Стефани нахмурилась и повернулась к своим подругам, Каре и Бените.
– Очередная кража!
Тут я подошла к ним, и Бесс воскликнула:
– Нэнси Дрю! Что это на тебе?
– Что опять не так? – удивилась я, опуская взгляд. Простая серая футболка, светло-коричневые шорты – вроде никаких преступлений против моды. А потом я взглянула на свою обувь. – Ой!
Оказывается, я была так погружена в мысли о расследовании, что с утра обулась в ботинки Бесс, хотя её были фиолетовые, а мои – зелёные.
– Может, ты ещё случайно перепутала мой бинокль с ожерельем? – с надеждой предположила Стефани.
– Прости? – растерянно переспросила я.
Её подруга Бенита рассмеялась.
– Стефани только об одном и думает.
– А, точно… твой бинокль! Извини, Стефани, я пока его не нашла.
Лодыжка всё ещё ныла, но я не хотела снова оставаться в лагере, тем более что в дождевом лесу меня наверняка ждали новые улики. Поэтому я наспех позавтракала, переобулась в свои ботинки, и мы с девчонками отправились по своему маршруту.
– Надеюсь, день будет «обезьяний», – пошутила Бесс, взбираясь по холму.
– До сих пор не понимаю, куда они пропадают, – призналась я и пересказала подругам все свои находки и соображения, только не упомянув про собачку Люпы и Мануэлы.
Вдруг Бесс ахнула и положила руку мне на плечо.
– Нэнси, смотри!
Прямо перед нами стояло большое дерево, которое буквально кишело ревунами! У некоторых на спинах сидели малыши, другие жевали какие-то дикие фрукты.
– Потрясающе! – восхитилась я.
– Жалко, у меня больше нет фотоаппарата, – посетовала Джордж. – Они такие хорошенькие!
Бесс достала из рюкзака блокнот с ручкой и подсчитала обезьян.
– Восемь взрослых, два малыша… Нет, три. Всё правильно?
Я кивнула.