Сборник рассказов

Людмила Макарова

Сборник рассказов

Маг, ведьма и тени

— Ты маг? — в который раз спрашивает Тимур.

— Нет.

— Тогда кто?

Он щурит глаза и весь подбирается, словно хищник, готовящийся к прыжку.

Тимур умеет в этом мире столько, что иногда я с ужасом думаю, что будет с моим телом, если примитивная система распознавания «свой — чужой», накрепко вбитая Тимуру в голову, однажды даст сбой и опознает во мне врага. Спасает то, что таких систем у него в голове несколько — по одной с каждого предыдущего жизненного этапа. Они внахлест накладываются друг на друга и в момент принятия решения срабатывают все разом. Жизненный опыт — плохой помощник, если его слишком много, а у Тимура его хоть отбавляй: от службы в горячих точках и незаконченного высшего образования до звания магистра в какой-то очень серьезной организации.

— Что есть человек? — многозначительно говорю я и умолкаю, потому что сам слышу фальшь и излишнюю помпезность своих слов.

Тимур криво улыбается. Левой рукой ставит на стол бутылку водки и начинает пить — сегодня полнолуние…

Я достаю с полки второй стакан, наливаю.

— За твое здоровье.

— А говоришь — не маг, — усмехается Тимур, который, оказывается, еще в состоянии отслеживать ситуацию.

— Тим…

Я пытаюсь непринужденно улыбнуться и одновременно отвести взгляд.

— Да ладно. Не хочешь говорить — не говори ничего. Просто выпьем.

Забывшись, он тянется к пачке сигарет правой рукой и удивленно смотрит на пальцы, послушно обхватившие картонный четырехугольник.

— Я не просил меня лечить! — тонкий флер безумия и опьянения рождает в его глазах нездоровый блеск, — Я в своем мире. Смерть в нем тоже моя… Хоть зверем, хоть человеком… Не смей. Пока не скажешь, зачем сюда явился, — он нехорошо улыбается уголками губ. — Покусаю!

Он может. Когда мы здорово набрались в кабаке за знакомство, у Тимура развязался язык. Обычно, в обсуждении скользких тем он еще сдержаннее, чем я — он обучен хранить секреты. Но в день встречи, мы оба сболтнули друг другу лишнего. С тех пор на пике депрессии Тимур пытает меня, кто я такой, а я знаю, почему он третий месяц торчит в Левске и носа не высовывает, чтобы не попасться на глаза своим бывшим братьям из сверхсекретной организации с труднопроизносимым названием. Незадолго до нашей встречи Тимур завалил оборотня.

Мне начинает здесь нравиться.

Запредельное количество племен, и не только человеческих, на разных стадиях развития. Религий — пруд пруди. Наука тоже имеется: отметает все и вся, погружая служителей в замкнутую иллюзорную среду. Все это сдобрено политикой, шпионажем и контршпионажем и происходит в трехмерном пространстве, на густо заселенных участках суши, не залитой водой… Они еще воевать умудряются! Просто непреодолимое стремление к крайностям. И местный маг в состоянии аффекта может разрушить энерго-информационную структуру с двойным типом перехода… Или, если пользоваться их терминологией, «завалить оборотня голыми руками».

Мой приятель Тимур сунул ему в пасть распорку, и в то мгновение, что она держалась, пропихнул в глотку кулак, порвал пищевод и пережал дыхательные пути. Так они и катались по земле, хрипя и круша все вокруг, пока бедная зверюга не задохнулась. Победителю тоже досталось, но у него хватило ума к своим не возвращаться. Это у Тимура определитель «свой — чужой» многослойный. А у его бывших друзей весьма примитивный. Контактировал с чужой энергоинформационной структурой — все. Не наш.

И не так уж они и не правы, раз их зараженный товарищ не дал себя застрелить, а ударился в бега, пойдя на поводу у чужеродного инстинкта самосохранения. Тимур клялся мне, что сможет остановиться, а если нет, то непременно сдастся до того, как натворит бед. Как наркоман, который думает, что сможет соскочить с иглы, если захочет. Он был дисгармоничен, сущности конфликтовали, помню, я увлекся, распутывая этот энергоинформационный клубок, спаянный с биологической основой…

Благодаря нашей встрече оборотнем Тимур не стал, но в полнолуние он теперь правой рукой пошевелить не может, пьет по-черному и рассуждает на различные философские темы матом. Такая вот слабость у человека. Меня к себе больше не подпускает. Не признается, но боится, что я его необратимо изменю и превращу во что-то похуже волка.

— Странно, — говорю я.

— Что странно? — спрашивает Тимур.

— Ты навязываешь мне стиль мышления.

— Ничего я не навязываю! Я боюсь тебя трогать, меня вышибает на полдня.

— Плохо, если не ты. Получается, что я слишком здесь.

— Слушай, — Тимур тоскливо смотрит в стакан с водкой, — может, попробуешь говорить отгадками? Один разок. Чисто для разнообразия… Кто ты? Откуда? Ты один или есть еще такие…

— Чисто для разнообразия — вот тебе отгадка: я не один.

— Где… Кто… Кто еще здесь?! Отвечай, з-зараза! — он вскакивает, опрокидывает табурет и валится на пол.

Я чувствую его страх. А он — мой.

— Ты слишком пьян, Тим. Я зайду в другой раз.

* * *

— Вероника Васильевна, здесь статистика за полгода, с разбивкой по месяцам, как вы просили.

Ника, не глядя, взяла листы и прошла к лифту. Девчонка раскрыла глаза, изучая детали ее костюма, и раздула ноздри. Напрасно. В том ценовом диапазоне, который могла себе позволить молодая женщина, только что принятая в корпорацию на должность рядового менеджера, таких запахов не существовало.

Ника еще не забыла, как воспринималось у них в офисе периодическое появление божественно одетых бизнеследи и бизнес-менов, по сравнению с которыми все присутствующие мужчины казались карликовыми самцами, независимо от роста и типа телосложения.

Божества проплывали в направлении кабинета директора, разворачивая за спиной сверкающий шлейф красивой жизни, в который узорами вплетались обрывки сплетен, придавая призрачному одеянию особый шик.

— Мэйнстримщики из Москвы приехали, — шепотом произносил кто-нибудь. И слово шелестящим эхом еще долго блуждало по коридорам офиса, будоража воображение.

Бизнес-центр «Мэйнстрим» располагался в центре столицы. Блеск его стеклопакетов манил и притягивал не только взоры рекламщиков всей России. С ним сотрудничали все уважающие себя региональные холдинги, само слово «Мэйнстрим» ассоциировалось со словом успех.

По сути — это был аналитический центр. По собственной методике (разумеется, ноу-хау) его специалисты просчитывали потребности различных социальных слоев населения и соотносили результаты с тем, что в данный момент предлагалось на рынке, либо находилось в стадии разработки, определяя с точностью до 99,9 % наиболее перспективные направления. Проще говоря, они лучше всех знали, что пойдет и кому это впихнуть и, не стесняясь в прайсах, торговали информацией, прилагая к ней проекты проведения рекламных компаний.

Корпорация процветала и расширялась. Раз в год всем желающим предлагалось попробовать свои силы и поучаствовать в конкурсе на должность сотрудника корпорации «Мэйнстрим».

Вероника узнала о конкурсе случайно. Она подрабатывала в рекламном отделе газеты «Новости региона». Получалось неплохо. Круг клиентов постепенно расширялся, и она уже всерьез подумывала бросить осточертевшую сразу после училища работу участковой медсестры, когда узнала о дате проведения очередного конкурса. Вся редакция только об этом и говорила. Вероника подумала: «Почему бы нет?», заполнила длиннющую анкету и отправила заявку на участие. На присланные конкурсные вопросы она отвечала больше наугад, поскольку никакого понятия о медиапланировании, психологии продаж и прочих мудреных вещах у нее тогда не было. Разве что пару раз позвонила подруге, которая училась на экономическом.

Кнопку «отправить» Ника нажимала легко и весело, без всякого сердечного трепета, без страха и без надежды. А вот когда ей пришел ответ с приглашением приехать в Москву для участия во втором туре, сердечко чуть не выпрыгнуло из груди. В дорогу ее собирали всем общежитием.

Разноцветные крылья удачи подхватили Веронику и кружили в праздничном вихре все время проведения второго тура, лихорадочных сборов и переезда в Москву, и даже весь первый год работы во всемирно известной корпорации. Она с упоением считала сыпавшиеся на нее доллары и работала, не помня себя. Бесконечные отчеты, придирки начальницы, статистическая обработка, беготня по клиентам с договорами, составление и правка баз данных — все, от чего в пору было удавиться, целый год вдохновляло молодую сотрудницу на трудовые подвиги. Она даже тетке звонить перестала. Но, как выяснилось, все это было только подготовкой к настоящему звездному часу.

— Вероника Васильевна, я с удовольствием наблюдал за вашей работой весь прошедший год, — сказал генеральный директор (Сам Генеральный Директор!) корпорации «Мейнстрим» Жорж Блэккерман, отложив в сторону «Паркер» с золотым пером, — и я считаю, что вы достойны пройти дальнейшее обучение с зачислением в штат сотрудников отдела Потребительского спроса нашей корпорации.

— О-о-о… господин… мистер Блэккерман, я…

Ника тогда немного задохнулась и думала только, как бы не упасть с краешка стула, на котором сидела. Она так до конца и не поняла, в чем заключается специфика работы отдела, но успела кивнуть головой в знак согласия. И господин Блэккерман царственным жестом отдал ее на попечение секретарши.

— Стоимость курсов ПК-пользователей будет вычитаться из вашей зарплаты. Вы не возражаете? — скучным тоном спросил серкетарша, оглядев ее с головы до ног.

— Нет-нет. Но я умею работать с компьютером…

— Это компьютеры нового поколения. Подпишите вот здесь.

— Здесь?

— Здесь. В виртуальном рабочем пространстве вы будете отслеживать нарастание и спад спроса по определенным позициям. Пока на территории России. Первое образование у вас медицинское?

— Да, но… только среднее. И я не уверена…

— Вы владеете английским?

— Немного, но…

Секретарша высокомерно фыркнула.

— Тогда будет вычитаться еще стоимость обучения иностранным языкам. Пока английский и немецкий. Вы согласны?

— Да… На всей территории России?!

Темп жизни снова увеличился вдвое. С утра в офисе она садилась за компьютер, окончательно просыпалась, выбирала в меню раздел «Медицина» и, прихлебывая кофе, начинала просматривать регион за регионом, сортируя информацию по значимости.

Если где-то обнаруживалась утечка на химическом производстве, в регионе ожидалась вспышка бронхо-легочных заболеваний, и можно было предлагать свои услуги крупнейшим поставщиками медикаментов. Ника ненадолго отключалась, обзванивала производителей и дистрибьюторов и заканчивала переговоры на этапе предварительных договоренностей. Черновую работу по подписанию контрактов выполняли девочки на побегушках из ее бывшего отдела.

Сначала она работала грубо и «ловила» то, что лежит на поверхности. Но постепенно вошла во вкус и научилась находить связь между событиями, которые на первый взгляд не имели к заболеваемости населения никакого отношения.

Например, выборы. Если в крае проходило банальное переизбрание на новый срок, ничего интересного ждать не приходилось. Но если регион шумел, как растревоженный улей, и кандидаты шли, что называется, ноздря в ноздрю, продажи на фармацевтическом рынке взлетали по нескольким позициям: от валерьянки до ультрамодных сердечных средств и антидепрессантов. Как-то однажды Ника даже на секунду задумалась, есть ли в их необъятной корпорации отдел, занимающийся политикой. И какая область человеческой деятельности еще не входит в сферу интересов корпорации «Мейнстрим». Но мимолетная мысль растворилась в бешеном темпе информационных потоков. График был жестким. Из часового обеденного перерыва половину времени она лежала в кресле с закрытыми глазами и уговаривала себя пойти в комнату отдыха перекусить и пообщаться с коллегами. Подругами она так и не обзавелась.

Женская часть отдела «Потребительского спроса» состояла из сотрудниц, которых Ника, вспомнив песенку из детского мультика, мысленно разделила на две категории: «пиявки» и «лягушки». Худощавые «пиявки» увлекались горными лыжами, диетами и фитнесом. Они без конца что-то постили в соцсети, обменивались колкостями и реагировали на Нику как на живое существо, только если ей улыбался кто-либо из присутствовавших здесь же мужчин. Пучеглазые «лягушки» любили шопинг и кулинарные шоу, листали глянцевые журналы, фыркали, если Ника оказывалась не в курсе жизни звезд отечественной поп-музыки и кино, и вяло грызлись с «пиявками». Такое ущербное общение было все же лучше, чем ничего. Создать себе круг интересов вне работы у Ники не хватало сил. По вечерам она училась.

И наконец, настал момент… нет, не прозрения. Просто она впервые, с тех пор как уехала из родного города, не ощутила радости в день получения зарплаты. Ностальгии по грязным провинциальным улочкам она не испытала. Острого желания вернуться в городскую поликлинику на три копейки в месяц — тем более. Но и радости не было. Она вообще ничего не почувствовала. Проверила карточку, убедилась, что деньги перечислены и, не истратив ни рубля, отправилась домой спать.

Ника положила отчет в соответствующую папку. Весь день работа не клеилась. Вечером почему-то не завелась ее любимая «Ауди». Бросив ее на парковке, Ника отправилась домой пешком. Когда-то она очень любила метро. Любила теплый ветер, летящий перед электропоездом, бесконечные ступени эскалаторов, мелькающие в вагонах лица и ярко освещенные станции. Ника вспомнила, как невольно замедляла шаг на мостике над поездами и еле удерживалась, чтобы не крикнуть: «Посмотрите, я здесь! Вы видите? Я тоже в Москве!»

— Беги, девочка.

Она вздрогнула и обернулась. Рядом на платформе стояла Элеонора из «команды пиявок». Элеонора! В метро. Ее черные волосы разлетелись по плечам, глаза блестели. Из-под распахнутого норкового полушубка виднелась мятая красная футболка с номером «9» на груди. Сначала Ника подумала, что коллега пьяна…

— Что с тобой, Нора? Как ты здесь оказалась?! У меня-то машина сломалась…

— Я знаю. Ника, послушай! У меня мало времени. Ты никогда не задумывалась, что за информацию ты «ловишь»? На каком принципе работает компьютер, за котором ты сидишь?

— Н-ну…

Никой ее называли только дома. Здесь, она для всех была Верой. Или Вероникой.

— Этажом выше сидит отдел, который в реале моделирует все, что ты считываешь, — Элеонора говорила тихо и отрывисто. — Ты собираешь информацию о проделанной ими работе. Компьютер — фуфло! Это просто антенна. Хитроумная, на каких-то там принципах построенная, но антенна! Она усиливает твою врожденную способность к интуиции и превращает тебя в сверхэкстрасенса, который может охватить взглядом целую страну. Через таких как ты и я Блэккерман оценивает свои проекты. Ну и попутно для отвода глаз зарабатывает бабки на рекламных компаниях.

— Во всех конторах есть стукачи… — Ника глупо улыбалась, — ты меня провоцируешь… Да?

Еще вчера Ника и слушать бы не стала весь этот бред. Поезд постоял, хлопнул дверями и уехал. Нора истерично рассмеялась и принялась судорожными движениями выцарапывать из пачки сигарету, спохватилась, сунула пачку обратно в карман и подняла голову, вглядываясь в лицо собеседницы.

— Помнишь конкурсную анкету? — спросила она. — Вспомни. Ты же попала сюда только благодаря ей!

— Она очень длинная.

— Что ты написала в графе: «были ли среди ваших родственников лица, занимавшиеся нетрадиционной медициной?»

— Что бабушка умела порчу снимать… — машинально сказала Ника. Разглашать данные анкеты строжайше запрещалось, но Ника почему-то сказала и тут же затараторила, оправдываясь, — при чем тут это?! Бабушка по отцовской линии! Родители в разводе… Меня с девяти лет вообще тетка воспитывала!

— Вспомни анкету, вспомни, как ты ее заполняла, — почти умоляла Элеонора, дергая ее за воротник.

Десять листов вопросов, на которые Ника отвечала, наугад рисуя плюсики и минусы. Она помнила только, что не понимала и половины громоздких словосочетаний, состоявших из незнакомых терминов. Подруги сидели над тестом несколько дней, обложившись справочниками по мировой экономике, но никто из них не прошел во второй тур.

— Ника! Поверь мне. Я занималась аналитикой рынка сотовой связи… Долго объяснять. Картинка все как-то не складывалась… Я пошла и села в обычный автобус, представила, что я в кабинете за компом и попробовала просмотреть то, что окажется в радиусе действия. Ты знаешь, — Элеонора еще придвинулась, перешла на шепот, зрачки ее глаз расширились, — вокруг звенят мобильники на все лады, люди улыбаются, достают их, с кем-то разговаривают, а я слышу: «купи…», «сходи…», «оплати…», ну и так далее. Их зомбируют на заказ, понимаешь?!

— Нора, ты рехнулась! Пойдем отсюда. Пойдем, пожалуйста, — она схватила ее за руку, — тебе к врачу нужно. Я помогу!

— Нет. Со мной все кончено. Он меня убьет, потому что я догадалась… Беги, Ника. Беги сегодня же. Посмотри, в кого превратились девчонки из нашего отдела! Я еще помню, какой сюда пришла секретарша шефа… Она же мумия! Никому не говори, что видела меня. Выбрось мобильник — по нему тебя вычислят. Кстати, знаешь, как звонят наши телефончики? — она усмехнулась и кончиками пальцев смахнула слезу со щеки, — «Работай»… Переоденься. Лучше всего — в чужую одежду, чтобы на ней еще сохранялся отпечаток биополя бывшего владельца. Если есть любимое украшение или талисман — не надевай… Прощай.

Элеонора вырвала руку, не оглядываясь, пошла к эскалатору, через секунду смешалась с толпой, и Ника, наконец, села в электропоезд. Дома она всю ночь плакала, ворочалась с боку на бок, ненадолго забываясь тревожным сном, снова плакала и уснула только под утро. Когда она добралась до работы, весь вчерашний день казался ночным кошмаром.

Первым делом Ника проверила машину. «Ауди» завелась, с пол-оборота. Ника пожала плечами, заглушила двигатель, поднялась к себе, включила компьютер, налила кофе… Элеоноры нигде не было видно.

— Нора умерла, представляете? Нора умерла…

Ника медленно поставила на стол чашку. Разговор рассыпался, она могла воспринимать только отдельные реплики.

— Ночью, от сердечного приступа…

— А я всегда говорила, что спорт до добра не доведет…

— Ну конечно, надо отдыхать и правильно питаться…

— И не ссориться с людьми!

— Ой Леша, о покойниках либо хорошо, либо никак…

До обеда Ника работала. Почти не дышала, ни на кого не смотрела, и работала, стиснув зубы так, что лицо превратилось в каменную маску.

— Вера, ты разве уходишь?

— Ага, — беззаботно сказала Ника, — ее ведь хоронить будут, а у меня черного костюма нет. Прикроете, если опоздаю, а, девочки?

— Бери брючный, так практичнее…

Ника медленно вышла из здания, свернула за угол, в первом попавшемся банкомате сняла наличные, в первом попавшемся бутике переоделась во все новое, включая нижнее белье, шагнула за дверь магазина с пакетом старой одежды в руке и побежала.

* * *