Псион клана Росс

Часть 1. Per aspera ad…

Глава 1

Когда министр Лавров сделал свое сенсационное заявление в ООН с видеозаписями боя архов с аварцами в космосе, захваченными при штурме нашим спецназом пункта связи на маленьком греческом острове документами, нарезкой из ментаграмм пленённых пособников работорговцев и записей жестких допросов боевыми группами ГРУ и ФСБ выкраденных в США и Англии землян, помогающих чернокожим аварцам формировать партии рабов по всему миру, я больше недели трупом лежал в медкапсуле и всего этого, естественно, не знал. Всепланетный взрыв восторга и паники из-за пришествия инопланетян прошёл мимо моего сознания. Которого, впрочем, в тот момент просто и не было. Но самое интересное было то, что эти русские инопланетяне, прилетевшие на Землю и защитившие её от аварских рабских ошейников, меня и спасли. Отца и меня. А мама погибла в той жуткой аварии на дороге из аэропорта Домодедово, куда мы прилетели, возвращаясь из Феодосийского военного санатория МО РФ в Крыму, в аэропорт Шереметьево, откуда вылетал наш самолёт домой, на Камчатку, в ЗАТО Вилючинск, где в 25-й дивизии подводных лодок на РПКСН К-550 «Александр Невский» служил отец.

Отец, капитан второго ранга Дмитрий Николаевич Стоянов, служил на подводном крейсере старшим помощником капитана и со дня на день ждал назначения на командирскую должность на новую подлодку. А я, стало быть, Сергей Дмитриевич Стоянов, только что окончил школу и ждал экзаменов в Морской корпус Петра Великого МО РФ, который образовался в результате слияния ВВМУ имени Фрунзе и ВВМУ подводного плавания имени Ленинского Комсомола. Такие вот финты делала история нашего бестолкового государства в лихие девяностые…

А мама ничего не ждала. Она сидела в маршрутке слева по ходу её движения, и удар выкатившего на встречку грузовика-тяжеловоза мгновенно убил её и ещё пятерых пассажиров и водителя. Мы с отцом из-за отсутствия свободного места рядом с мамой сели справа и сзади, и нас только перемололо в труху. Я потом видел медкарту отца: переломы ног, таза, позвоночника, левой руки и ключицы, перелом челюсти. У меня было немногим лучше. Когда «Скорые» начали развозить выживших в аварии пассажиров по больницам, нас спасло лишь то, что отец был в морской парадке, а я сидел рядом с ним, и нас «скорая» мигом забросила в Главный военный госпиталь имени академика Бурденко, а там только что тайно установили три медкапсулы, переданные Министру обороны с корабля клана Росс, и под руководством россичей шла их отладка и тестирование. Вот на нас с отцом, превратившимися в сочащиеся кровью настоящие мешки с костями, эти капсулы и оттестировали.

Повторюсь, мир о прилете кораблей клана Росс и пауков-архов пока ещё ничего не знал. Все делалось тихо, шито-крыто. Клан Росс отдал архам приказ уничтожить крейсер работорговцев, наши спецслужбы вышли на законспирированную сеть добровольных помощников аварцев-людоловов в Штатах, Англии и Малайзии и безжалостно прошерстили её, буквально вывернув наизнанку. Клановцы без излишнего шума, пока шли контакты, переговоры и консультации с правительством России и ряда стран, подтянули к Земле на триста километров два астероида архов, третий оставили на посту в Дальнем космосе, и битый крейсер аварских работорговцев, который потихоньку начала восстанавливать для землян оставшаяся команда из двух россичей и четырёх андроидов. Плюс штатные ремдроиды крейсера аварцев, плюс временно переданная на трофей специальная ремонтная техника Джоре и 3D принтеры с корабля клана Росс. Сам космический корабль россичей ушёл к себе, увозя с Земли первую партию пополнения клана. А три астероида патруля архов остались на защите Земли и всей солнечной системы. Ну, и плюс разбитый крейсер чернозадых работорговцев, который молчаливо озарялся вспышками резаков и сварки на побитой шкуре, бороздя себе тихонечко просторы Большого театра над нашей планетой. Но надо сказать, что хотя битый трофейный крейсер был пока неисправен и не готов для космического боя, своей суммарной мощью он все еще оставался очень опасным для любого противника. Особенно для раскинувшейся под ним как рельефная многоцветная мишень Земли. В космосе триста километров даже для небольших корабельных пушек ПКО не дистанция. Почти всё вооружение крейсера после его захвата пауками работало, повреждённое сразу же восстанавливалось бригадой ремонтников и специалистов. О чём крейсер незамедлительно и сообщил тупым пиндосам, когда они в полном неадеквате после шокирующего доклада Лаврова на внеочередном заседании ООН, подтверждённого зависшими на довольно низкой орбите тремя неопознанными космическими объектами, решили атаковать противоспутниковыми наземными баллистическими и корабельными ракетами SM-3 ремонтирующийся трофейный корабль и астероиды архов. Типично для американцев — сначала нажать на спуск, а только потом подумать, а зачем я это сделал? Ну, им и объяснили зачем. Примитивные земные ракеты тут же уничтожила ПРО кораблей, а потом янкесам прилетела ответка. Архи вообще не страдали такой хернёй как излишний гуманизм, это само собой становилось понятно, стоило на них только глянуть. Враз жидко обделаешься от одной только внешности этих двухметровых тарантулов, редкой и неопрятной серой щетины на головогруди и здоровенных, острых, чёрных паучьих жвал. Так что, как говорится, не умеешь пукать в лужу — не пугай карасиков. Две боевые пусковые площадки американцев на западном и восточном побережье США, откуда эти ракеты стартовали, были мигом превращены в лавовые озёра, а атаковавший ремонтирующийся крейсер новенький американский эсминец с системой «Aegis» был сразу же потоплен искином космического корабля в Персидском заливе. Сцену старта ракет с эсминца прямо в зенит и плазменного удара с безоблачного тихого неба по не ожидающему ответки американскому кораблю любезно выложили в сеть экипажи аж пяти патрульных катеров иранского Корпуса Стражей Исламской революции, азартно крутившихся возле американца. Это было очень зрелищно и впечатляюще! Бух! Бух! Бух! С огнём и дымом ушли в небо шесть американских ракет. Потом через пару мгновений — баббахх! И вместо неспешно идущего себе по тихому аквамариновому морю звёздно-полосатого эсминца вспухло дрожащее маревом огненное облако. «И тишина», — как говаривал дураковатый персонаж Савелия Крамарова в фильме «Неуловимые мстители». А я бы добавил: «И мертвые с «Иджисом» стоять»!

Но в принципе чёрт бы с ними, с американцами! Под музычку «When the Saints Go Marching In» души сгоревших на работе американских противоракетчиков и моряков дружненько промаршировали прямо в рай. Все мировые СМИ и интернет разом завопили об этих ударах во весь голос, во всех красках расписывая допущенную США скандальную глупость и фатальную ошибку, а янкесы моментально заткнулись и затихарились как мыши под веником. Особенно после ставшей модной и широко тиражируемой картинки в Сети: Штаты из космоса, а по их городам и территории хаотично прыгают тревожно мерцающие красным цветом кольца зенитного прицела, а после его секундной фиксации на цели сумасшедшей сукой, истерически захлёбываясь, взлаивает ревун. Отстранённый, механический голос равнодушно произносит по-русски: «Пуск». А потом всю картинку медленно заливает струящаяся красная кровь. И снова прыгает по Штатам прицел… С амерами теперь для всего мира всё стало ясно, что с убогих возьмёшь? Гораздо интереснее, что же произошло с нами. Об этом нам с отцом позднее рассказал закреплённый за нами куратор, офицер военно-морской разведки.

Медкапсулы земляков-пришельцев оказались на высоте. Да что там! Просто чудо чудесатое они оказались! За неполные две недели наши косточки, мышцы и прочий ливер собрали, уложили на места и качественно отремонтировали. Заодно поправили и здоровье. И уж совсем по пути, как это и было прописано в электронных мозгах блока управления медкапсул, сняли наши интеллектуальные и психофизические характеристики. И тут что батя, что я прикупили при раздаче к своим десяткам по тузу. Естественно, россичи, занимающиеся отладкой инопланетной медтехники, не могли пройти мимо характеристик, выданных электронными мозгами капсул своим неожиданным пациентам.

Показатели отца были просто хороши: естественный уровень IQ превышал 184 стандартные единицы, высокое быстродействие, взаимосвязь и активность нейронов, отличная реакция и проч. и проч. Глава крутившихся вокруг медкапсул россичей поднял брови, одобрительно хмыкнул и занёс данные отца себе в планшет. Такие люди были очень нужны клану. Отцу придётся отрабатывать жизнь и здоровье не командиром атомной подлодки, а капитаном космического корабля! Надо сказать, что по результатам анализа имевшейся в Содружестве небольшой статистики по русским офицерам в Вооружённых Силах Содружества, военные моряки, особенно подводники, были идеальными заготовками на должность командиров космических кораблей. Оказывается, профессиональная деятельность человека в глубинах моря и в космосе очень похожи. А лётчики с Земли, например, были непревзойденными трюкачами и хулиганами в кабинах космических истребителей и тяжелых штурмовиков. И это факт.

А со мной вышло ещё проще. Когда время дошло до теста моих мозговых извилин, медкапсула замигала огоньками и нежно звякнула звоночком. Передать срочное сообщение в ближайший офис Службы безопасности капсула не смогла ¬— просто с СБ Содружества не было никакой связи. А сделать это была острая необходимость. Умная железяка определила меня латентным псионом уровня Б-4.

* * *

Что такое «псион уровня Б-4» я, естественно, тогда не знал. Да и узнал это при других обстоятельствах и намного позже. Наш куратор объяснил, а один офицер клана Росс подробно всё растолковал. Он землянин был, и ему обстоятельно поговорить с новыми кандидатами в клан было в радость. А пока радостно шуршащие электровениками медики в синих халатах вытащили меня из капсулы, быстро ощупали мои конечности и прочие мослы, обстучали резиновым молоточком, заставили косить глазами за его перемещением, коснуться носа пальцами левой и правой руки и и быстро прогнали прочие медицинские приколы. Потом разрешили прошкандыбать в туалет и душ, ибо было уже невтерпёж, и гель из медкапсулы застыл на коже шершавой рапой.

Через полтора суток из медкапсулы выпустили отца. После ритуальных плясок вокруг него наших врачей и медсестричек, за нас взялся куратор из ВМФ. Но отец тяжело на него взглянул и спросил: «Всё остальное подождёт, скажи, каплей, где Оля»? Куратор вздохнул и ответил: «Билеты заказаны на вечер. Родители похоронили её в Питере». И мы уехали в Ленинград-Петербург, где двадцать лет назад тёплым апрельским днём познакомились красивая и умная ленинградка Оля и молодой курсант знаменитого «Подплава» Дима…

* * *

В Питере я сначала обнимал и успокаивал плачущую бабушку, а батя корвалолом отпаивал деда. Потом мы все вместе поехали на кладбище. Погода была сырая, питерская. Небо плакало. Мокрые глаза были и у маминых родителей. Отец закаменел, побелевшими пальцами изо всей силы вцепившись в оградку могилы. Среди поблекших, влажных венков солнечной улыбкой сияла мамина фотография. А у меня в душе что-то сломалось. Глядя на мамину могилу я понял, что прежней жизни пришел конец. И прямо отсюда, с кладбища, мы с отцом поедем в жизнь абсолютно другую.

По возвращению в Москву у нас был долгий разговор с куратором. Он объяснил, что клан Росс официально запросил Президента РФ о включении нас с отцом в состав следующей группы кандидатов в клан. Насколько он был в курсе, растолковал, что такое этот самый клан, что жить мы теперь будем черт знает где и черт его знает как далеко от Земли, на своей планете, принадлежащей клану Росс, что нам предстоит долгое обучение разным космическим специальностям и другим необходимым вещам. Отец точно станет капитаном космического корабля, а что касается меня, то это тайна покрытая мраком, но я чрезвычайно важен для клана. А пока мы ждем возвращения корабля россичей, пару месяцев нам придется учиться здесь, на Земле, в составе постоянно пополняющейся группы землян-кандидатов в клан Росс и землян-космонавтов и исследователей, для которых ударными темпами готовится трофейный крейсер аварцев. После всего, что с нами случилось, мы с батей эту новость выслушали довольно равнодушно, переглянулись и он едва кивнул капитан-лейтенанту, соглашаясь с принятым кланом Росс и Президентом России решением.

Информацию нашего куратора дополнил вечно улыбающийся Слава Малашенко, бывший пилот военно-транспортной авиации Советского Союза, бывший пилот фрегата Военно-Космических Сил империи Аратан, а теперь — офицер на службе у клана Росс. Он еще не вступил в клан. Как, впрочем, и многие земляне Содружества на службе клану. Они еще раздумывали ¬¬— вступить в клан или вернуться на Землю. У многих на Земле остались родители, семьи, родственники. Это было счастье и трагедии одновременно — ведь прошло много лет, их бывшие жены повыходили замуж, дети выросли и практически не знали отцов. У Славы ситуация была ещё так-сяк: жену он перед похищением аварскими людоловами завести не успел, а родители ещё были живы. От них он и вернулся из недельного отпуска, лоснящийся от съеденных вареников с вишней и творогом и выпитой под прикопчёное сало горилки. Аж светился весь. Вот он мне немного подробнее рассказал о Содружестве, военно-космическом флоте и своей службе в нём, о нейросетях и системе обучения, о перспективах клана и ждущей нас чудесной пустой планете Росс в системе Змеевика.

Рассказал он мне и о псионах, но немного, несмотря на мои постоянные допросы, пытки щекоткой и другие разнообразные попытки выведать у него страшную военную тайну. За всю службу в ВКФ империи Аратан, а отслужил он до тяжелого ранения, после которого Славу списали на планету, тринадцать лет, бывший военный пилот фрегата видел настоящего псиона Содружества лишь ОДИН раз! Да и то мельком. На награждении офицеров ВКФ после тяжёлого боя с аварской эскадрой. Этого псиона наградили высшим орденом Империи и, как говорят, за дело. Он выбил в бою сознание у экипажа аварского линкора, после чего сам отрубился на сутки в медкапсуле. Что-то вроде диверсанта-террориста-артиллериста М-пушки пауков, которая разом уничтожает разумные биологические объекты. Три в одном, как говорится. Жуть просто! Мне, видимо, предстояло стать терминатором-мухобойкой космического масштаба в странном медучреждении клана под невинным названием «Трын-трава». Я это накрепко запомнил.

И ещё одно, что заставило меня сначала усмехнуться, а потом задуматься. Когда Слава узнал про моего отца, он сразу спросил: «Кортик у бати есть? Он его носит»? И когда я немного удивленно подтвердил что таки да, есть и носит, Слава радостно бухнул: «Ну, и слава богу! Ещё два аристократа у клана Росс прибавилось. Растём, понимаш, потихоньку. Стас будет доволен»!

* * *

Нас перевезли в Крым. Там, на базе какого-то секретного авиационного военного объекта, был выделен корпус для первичной подготовки кандидатов в клан Росс и нового подразделения российских космонавтов на трофейный крейсер. С ушедшего корабля россичей были сняты все обучающие капсулы и все тренажеры для экипажа и приданных космодесантников. Капсул для обучения было аж три. Тренажеров было в два раза больше. Учить и тренировать новые навыки и знания было где и с кем.

Всем отобранным кандидатам в члены клана Росс выдали хорошие нейрокомы и слайдеры. Это заменители нейросети и считывателя для изучения баз. Для их подключения к мозгу операция на черепе не нужна. Достаточно просто закрепить устройства на ухе и на запястье. Народ тут же прозвал эти высокотехнологические прибамбасы Содружества «клипса» и «пейджер». А что? Похожи ведь! Нейросетей нам не досталось, их подберут уже в клане Росс, индивидуально для каждого человека. Тут спешка может привести к возможной непредумышленной ошибке, а этого допустить никак нельзя. А пока для освоения несложных баз знаний до третьего, скажем, уровня и прошаренный коммуникатор подойдёт больно хорошо. Людям, отобранным в отряд космонавтов России, сразу ставились пилотские, инженерные, технические, медицинские нейросети четвёртого-пятого поколения. Небольшой запас нейросетей и баз знаний россичи привезли на Землю с собой. Часть нашли при потрошении аварского крейсера, это был капитанский резерв на случай потерь в экипаже аварцев.

Базы знаний нам всем заливали ещё в Москве, после зачисления кандидатами в клан Росс и в отряд космонавтов. В страшном цейтноте, надо сказать, ведь медкапсул в госпитале было всего три, а страна-то большая и капсулы помимо нас всем требуются — работа там шла круглосуточно и ежедневно. Нам с «пейджерами» загрузить обучающие базы было намного проще. Широкий спектр баз знаний россичи привезли с собой специально, с умом подойдя к проблеме быстрейшей подготовки кандидатов в клан. Используя время перелётов и любую свободную минуту россичи привезли бы на свою планету уже более-менее подготовленный персонал для замещения тех или иных должностей в структуре клана. Объяснять кандидатам, как пользоваться туалетом, душевой и пищевым синтезатором, было бы уже не нужно. Ну и по выбранной профессии какое-то понимание уже бы у людей появилось. Некоторые кандидаты делали свои первые шаги в остро необходимых клану профессиях уже на корабле. Однако жизнь внесла свои коррективы, никому из будущих членов клана сети ставить не стали, обошлись нейрокомами, а привезенные сети и базы пришлось отдать отряду космонавтов России. Им нужнее, пора было поднимать аварский крейсер на крыло.

* * *

Отца после всей этой чехарды с установкой нейрокомов и баз я толком и не видел. А потом, дня через два как нас перекинули в Крым, батю и офицерский костяк команды нового космического крейсера, которому ещё не придумали названия, из настоящих космонавтов России, имеющих по два-три полета в космос, вообще в срочном и авральном порядке вывезли на борт корабля. Ремонт подходил к концу, и нашим космонавтам пора было не только учиться в капсулах, париться на тренажерах, но и по-настоящему стоять вахты на космическом корабле, на деле знакомиться с целым набором маневровых, ходовых и прочих гипердвигателей, навигационным, энергетическим оборудованием, вооружением и защитой, приписанным к крейсеру звеном истребителей, штатными грузовыми ботами и грузопассажирскими челноками. Ну, и прочим хозяйством трофейного корабля, естественно. Медицинские и обучающие капсулы на крейсере были свои, не самый писк, немного устаревшие, конечно, но для выполнения стоящих перед нами задач их хватало. А это значительно оптимизировало и ускоряло весь процесс подготовки корабельных специалистов, штатные тренажёры разной направленности тоже были полностью нам доступны, само собой имелись и малые и разъездные посудины «космос-атмосфера» для пилотской практики. Так что на борту крейсера было сравнительно тихо и спокойно. Людей было почти не видно, только ремдроиды суетились в коридорах и переходах корабля, меняя сожженные плазмой и пробитые крупнокалиберными пулями при захвате архами корабля стеновые панели и ремонтируя пучки побитых кабелей и магистралей труб. Народ группами по три-четыре человека периодически забегал в офицерскую кают-компанию, чтобы быстренько перекусить, а в медпункте корабля никаких очередей к капсулам и тренажерам не было: кто-то уже лежал и учился в капсулах, а кто-то сидел и до пота выматывался на тренажёрах. Не будет толпы и суеты при реальных полётах на истребителях и ботах, землян-космонавтов было всего девять человек плюс отец, а летающей космической мелочёвки — аж четырнадцать единиц.

Вообще, экипаж крейсера аварцев был достаточно большим. Около тридцати человек управляли движением корабля, его оружием, защитой, двигателями и энергетикой. Плюс девять человек пилотов малых судов, плюс взвод космодесанта с приданными специалистами тяжелого вооружения и погонщиками боевых дронов. Не знаю, был ли на корабле полный штат экипажа и усиления, архи сожрали ведь всех — только драные скафандры и обломки оружия валялись по углам, но система жизнеобеспечения крейсера легко тянула человек сто-сто двадцать. А сейчас людей на крейсере было всего одиннадцать человек, считая наших и инженера клана, немолодого, молчаливого мужика по фамилии Росляков. Он вёл ремонт. Остальные андроиды и ремонтные дроиды. В общем, места на корабле было вполне достаточно. Хватит для всего отряда космонавтов России, когда решат полностью укомплектовать экипаж нового российского космического корабля.

Мы, грызшие гранит инопланетных наук в Крыму, страшно завидовали тем, кого утащили в космос. Во-первых, они уже были в космосе, во-вторых, условия обучения и тренировок было не сравнить, мужики были явно в привилегированном положении. Я тоже люто завидовал, но молчал. Мне дел пока вообще не было. Чёртов «псион категории Б». Вот, вроде бы, он есть, а что ему делать-то? Никто не знал. Только картошку на кухне чистить. А пока я хмуро и без большого энтузиазма учил залитые базы. Кроме пяти-семи общих баз по Содружеству, истории Джоре, лингвистике, юридической и экономической подготовке, мне поставили базы по общему физическому развитию, намекая на мою худобу, и боевой подготовке космодесантника, техника общей направленности и медтехника третьего уровня. Просил поставить обучающую базу пилота малого корабля, но не дали, жмоты.

Так, в очередях и толкучке к обучающим капсулам и тренажёрам, прошло около недели. Потом глубокой ночью, я только вылез из капсулы, в третью смену ведь учился, как двоечник какой, меня дёрнули к начальнику курса подготовки, лётчику-космонавту Борисову. Он быстро окинул меня взглядом покрасневших от хронического недосыпа глаз.

— Бегом к себе в кубрик, псион! В темпе собирай сидор и рысью дуй к контрольно-диспетчерской башне аэродрома. Туда через полчаса летающая тарелка сядет. Тебя выпросил наверх отец. Что стоишь? Галопом, я сказал!

Я хлопнул ресницами и захлопнул рот. Крикнул «Есть!», развернулся кругом через правое плечо и тут же с топотом урысачил к себе в комнатушку. Через семнадцать минут я запалённой антилопой-гну свистел дыхалкой у входа в башню КДП. Тут же включились и мерзко загудели два мощных прожектора на башне, высветив в ста пятидесяти метрах пятачок вертолётной площадки. На него с грацией падающего листа молчаливо села блеснувшая в свете прожекторов серебром обычная летающая тарелка. Прожектора лязгнули металлом и погасли. В темноте после испуганного молчания вновь во весь голос противно заскрипели и мелодично зацвиркали насекомые. У тарелки поднялся блистер, какая-то тёмная фигура ловко спрыгнула на землю. В темноте блеснул огонь зажигалки, и красным стоп-сигналом замаячила разожженная сигарета. Я уже несся на этот огонёк, запросто превысив 12,2 метра в секунду Усэйна Болта. В конце дистанции меня подхватили руки отца.

— Батя!

— Ну, что ты, что ты, Серьга! Соскучился? Как твои успехи? Многому научился?

— Так, по мелочи… Тут никто не знает чему меня учить.

— Это верно. Поэтому мужики из клана и посоветовали взять тебя наверх. Тут тебе, вроде, делать особо нечего, а у нас свободных рук там нет. Все или в медкапсулах, или в тренажёрах. Побегаешь пока в качестве «подай-принеси-сгоняй за пивом»!

— Ну, батя!

— Шучу, шучу! Это я так, для красного словца. Поставим тебе пилотский минимум, и будешь гонять вот на нём! — и отец ласково похлопал по серебристой броне тарелки.

Я с интересом посмотрел на неё. В тусклом свете утопленной по периметру площадки подсветки, в глаза бросился рисунок сказочного персонажа и надпись: «Конёк-Горбунок», ниже — «порт приписки база «Дальняя», клан Росс».

Ничего себе, приплыли! Точнее — прилетели!

Глава 2

Время у нас было, и отец по моей просьбе вышел на орбиту километров в пятьсот от Земли. Наша планета была… слов у меня нет, чтобы описать какой красивой, тёплой и родной была наша Земля, неспешно проплывая в ледяном космосе мимо нас с отцом, молчаливо любующимся этим бело-голубым бриллиантом на чёрной бархатной подложке безграничного пространства, украшенного россыпью бесчисленных звезд.

— Ну, насмотрелся? — спросил, наконец, батя. — Можно двигать?

— Ага, можно… — голосом сомнамбулы невнятно прошелестел я. Потом голос азартно окреп. — А порулить дашь?

Отец поощрительно хмыкнул.

— А сумеешь?

— Подскажешь, если что.

— Ну, давай, помолясь. Сейчас дам тебе разрешение… так, есть запрос?

В моих глазах, шарящих по жёлтым огонькам и информационным дисплеям пульта, появилась бледно-зелёная надпись: «Искин истребителя «Удар-2к» просит подключения к внешнему гнезду контактов нейрокома. Да/нет»? Да!!

— На нейрокоме пользователя нет метки пилота. Дать временный допуск к голосовому управлению через ИИ истребителя? Да/нет.

Да!

— Выполнено, ожидаю команд.

Я радостно-удивлённо посмотрел на отца. Он просто слегка пожал плечами, как бы говоря: «Поехали!», и я вслух, хотя функция мыслеуправления у нейрокома была, скомандовал: «Скорость двадцать от посадочной, занять орбиту в триста десять километров над планетой, направление движения на ночную сторону Земли».

Истребитель медленно, без рывка пошёл навстречу голубому шару. Я судорожно сжал подлокотники кресла и подался вперёд, помогая ему набрать скорость. Движение истребителя было почти неощутимо. Земля величаво надвигалась на нас.

— Бать, а твой крейсер где?

Отец потянулся, коснулся чего-то пальцем, и между нами, на расстоянии всего-то в полметра, возник призрачный шар тактической сферы. Отец провёл по ней рукой, и сфера изменила масштаб. На ней остались только большая прозрачная Земля, вокруг которой по экватору медленно тащилась какая-то яркая точка, а две других неподвижно висели над Северным и Южным полюсами, и катилась по своей орбите Луна.

— Вот наш корабль, а на полюса после американской атаки перешли архи. Третий мотается где-то за Юпитером. С направлением ты угадал, мы идём навстречу нашей развалюхе.

— Почему ты его так называешь, батя?

Отец, иронично улыбаясь, лишь небрежно махнул рукой.

— Развалюха он и есть. Пятое поколение аварских конвойных крейсеров, броня в три метра, экипаж огромный, а ходовые качества ни к чёрту, оружие слабое, автономка небольшая. Да ещё и побитый весь, впрочем, его почти отремонтировали. Прибавь-ка ходу, рулевой. Скорость шестьдесят от номинала.

Я продублировал команду бортовому ИИ.

— Вот, смотри.

Из темноты, чёрный на фоне светлой Земли, на нас выплывал периодически полыхающий небольшими вспышками разного цвета кирпич.

— Видишь, заканчивают латать шкуру уже?

— Какой он огромный, батя…

— Семьсот с небольшим метров. Впрочем, ты прав, Серьга. Для Земли это страшный зверь, прям мегалодон какой-то. Тут ему соперников нет. Особенно под прикрытием архов. Повезло России его ухватить, будет теперь чем заняться на долгие годы вперёд. Командуй подход и шлюзование, сын. Теперь твоя задача быстро нырнуть в капсулу и получить метку пилота-универсала малых кораблей. А потом будешь скакать блохой. Фигаро здесь, Фигаро там. Вперёд, Серьга! Видишь, посадочная палуба створку открывает? Командуй искину «Удара» посадку.

* * *

В общем, что тут долго рассусоливать — броневая створка посадочной палубы открылась, искин истребителя уверенно притёр туда «Конька-Горбунка», я только успел бросить рюкзак в большой отцовской каюте (он на бегу что-то буркнул про апартаменты старшего офицера крейсера), и мы сразу погнали в медотсек. Пока я раздевался у капсулы, отец негромко говорил с каким-то офицером, как потом он сказал — с искином крейсера. Я увидел типичного военного моряка: невысокого роста, коренастого, в чёрной с золотом форме и фуражке с белым чехлом, совершенно привычная мне рядовая картинка. Сколько таких офицеров мне пришлось повидать рядом с батей. То, что это голограмма, абсолютно не было заметно. Человек как человек. Я разделся и голый стоял за их спинами. Как в военкомате, на призывной комиссии. Стало свежевато, и я негромко кашлянул. Они оба обернулись ко мне.

— Дальше делать-то что? — хмуро спросил я. — То гнали всё бегом, то торчишь тут голяком…

— А то вы, молодой человек, не знаете, — с улыбкой проговорил незнакомый моряк, — полезайте в капсулу, завершайте изучение баз. Малые суда у вас есть?

— Нет, — вмешался отец, — ему внизу пилотирование не ставили.

— Сейчас поправим, — сказал офицер. Он ненадолго замер и как бы ушёл в себя. Так мне показалось. За моей спиной прошелестела броняшка врезанной в переборку двери, и раздался чей-то негромкий топоток. Я испуганно отскочил. Мимо меня пробежал… пробежало… пронеслось, в общем, что-то в половину моего роста, но на длинных, трубчатых металлических ногах. Это что-то подбежало к медкапсуле и стало открывать на ней какие-то лючки и крышки, и пихать туда какие-то разноцветные коробки, немного похожие на двухлитровые упаковки сока.

— Это меддроид, не волнуйтесь, юноша, — улыбнулся мне моряк. — Сейчас он подготовит капсулу для полного цикла обучения в ней, и вы заляжете… На сколько дней? — повернулся он к отцу.

— Полностью, на всю декаду! — решительно махнул рукой батя. — Пусть учит пилотаж, техника и медтехника в первую очередь. Это ему будет необходимо в дальнейшей работе. Ходить за ним по пятам и вытирать ему нос будет некому. Наоборот, он должен снять с нас всю работу по различной мелочёвке. Транспортные операции, работа в медсекции, текущий ремонт корабля и малого флота. Все будет на нём! Полезай в свою школу, Серьга!

И он поощрительно звучно хлопнул меня по голой заднице.

Литая прозрачная крышка учебной медкапсулы беззвучно скользнула вниз, едва слышно зашипел газ, и мои глаза самовольно закрылись…

* * *

На десять дней! Вылез я из капсулы голый, голодный и немного замёрзший. На теле, даря мне лёгкий озноб, неприятно подсыхали остатки медицинского геля. Со звуком порванной басовой струны ярко включилось освещение. До этого в медотсеке было сумрачно, людей ведь в нём никого не было. Босыми ногами я посеменил в душевую. Потом надел принесённый дроидом комбинезон и сразу включил в нём обогрев. Комбинезон был совсем новый. Пилотский! Офицерский! Я был доволен, как был бы доволен любой мальчишка, натянувший на себя отцовскую военную форму с ремнём и портупеей, оружием и орденами. Комбинезон сразу ставил меня в один ряд с офицерами экипажа.

— Искин! — крикнул я, оглядываясь по сторонам. — Дай схему палуб и помещений корабля! Есть хочется, аж сил терпеть нету.

— Поздравляю вас с рангом «Пилот-эксперт малого флота», Сергей!

Передо мной появилась фигура давешнего офицера.

— Я искин крейсера. Пока у корабля нет имени, обращайтесь ко мне «Вахтенный». Это ваш отец предложил. Схему я уже вам отправил.

У меня подтверждающе пискнул нейроком.

— Э-э-э… Вахтенный, а откуда вы взяли, что я пилот-эксперт, а? Должен же был получить «универсала»?

— Я же искин крейсера, Сергей! Подтверждать вашу квалификацию и делать отметку на нейроком буду ведь тоже я. Правда, после сдачи вами теста на тренажёрах. Но я и сейчас вижу — всё в порядке у вас будет! Вы сумели изучить за отведённое время базу до уровня «пилот-эксперт». Это выше «универсала», вы молодец. Но практика управления малыми кораблями пока не сдана на тренажёрах и в реальном космосе. Это вам еще предстоит, пилот! А теперь — вперед, на винные подвалы! Как говорят наши офицеры.

И я побежал. Очень уж есть хотелось. Просто безумно хотелось жрать!

В кают-компании тоже было пусто и сумрачно. Но свет сразу зажёгся. Поколдовал с пищевым комбайном, кстати, он был хорош, модель весьма дорогая, это мне общая база техника-ремонтника подсказала, и вырвал у трофейной железяки жареное мясо с картошкой и большой бокал «Байкала». Перешивку аварской скатерти-самобранки на изготовление наших блюд сделали ещё специалисты клана Росс. Мелькнула мысль заказать себе дорогой алкоголь, что-то вроде коньяка или настоящего грузинского вина, но не стал. Не то время, совесть иметь надо. Доверяют мне как взрослому, так нечего вести себя как ребенок. Не юноша я теперь. Теперь я пилот!

Аккуратно собрал пустую одноразовую посуду на лоток, на него же смахнул салфеткой крошки, бросил все в утилизатор и трусцой побежал к установленным в отдельном помещении пилотским тренажёрам.

Вот где я оторвался! Просидел в полной имитации рубки управления большого грузового бота, истребителя «Удар», пассажирского челнока шесть с лишним часов, налетался от пуза! Потом попробовал вызвать боевой истребитель аварцев «Умбото», но капсула мне эту шалость задробила. Для управления этими истребителями нужна другая база знаний. А для «Удара-2», — он же тоже боевой истребитель, — батя, видимо, мне базу дал. В общем, на подгибающихся ногах я кое-как добрался до нашей пустой каюты, нашел по рюкзаку выделенную мне комнату, рухнул в койку и отрубился.

* * *

Проснулся сам. Пока одевался, пытался разобрать негромкие голоса за дверью. Оказывается, у нас гостил Вахтенный. Он, кстати, мог разделяться на свои голокопии по потребности и необходимости. Сам как-то видел — один искин был в рубке, я там получал задание, другой присутствовал при моём вылете с палубы «С», а в это же время третий Вахтенный мог наблюдать за работой техников в двигательном отсеке. Отец сидел за рабочим столом с большим виртуальным дисплеем и вёл неспешный разговор со стоящим перед ним искином. Вахтенный никогда не садился, я заметил потом. Просто не умел или ему это было абсолютно не нужно, скорее всего. Оба оглянулись на шелест моей ушедшей в переборку двери.

— А вот и наш пилот! — улыбнулся отец. — Вахтенный, ты уже сделал ему отметку на нейроком?

— Получит после практического вылета в космос и официальной сдачи экзамена на ранг «Пилот-эксперт» у меня, — на полном серьёзе ответил искин.

— Как обеспечишь безопасность выхода в открытый космос? — спросил отец.

— Вынужден просить вас о помощи, кавторанг. Возьмёте инженерный бот и подстрахуете сына в космосе. Программа пилотажа рассчитана на два часа. Сможете выделить нам такое время?

— Смогу, я и сам потренируюсь под запись, мне не помешает дойти до уровня «Мастер-пилот», — сказал отец и перевёл взгляд на меня. — Ты пилотский скафандр получил, Серьга?

— А это что? — я оттянул комбинезон на пузе.

— Это пилотский комбез, он открытый космос держит, но не долго. Только-только скафандр найти, и перекинуться в него.

— Нет, скафандра у меня нет. — Я отрицательно помотал головой.

Отец посмотрел на искина, а он взглянул на меня.

— Всё будет, — сказал Вахтенный. — Получишь на лётной палубе. На чём полетишь?

— Можно на истребителе? — загорелся я. — На «Коньке-Горбунке»?

Оба собеседника переглянусь и кивнули. Можно, конечно!