Думаю, я с самого начала знал, что больше никогда не покину этот остров. На следующее утро я отвязал ялик и пустил вниз по течению, хотя знал, что мальчишки найдут его зацепившимся за какую-нибудь корягу и приведут обратно.
…Как я живу? Люди приносят кое-что, а я рыбачу целыми днями: даже зимой, подо льдом. К тому же здесь, на острове, растут ежевика и грецкие орехи. Я много размышляю, и если делаешь это так, как надо, это куда лучше, чем те вещи, без которых, по словам людей, приплывающих увидеться со мной, нельзя обойтись.
Вы бы удивились, узнав, сколько на самом деле народа приплывает, чтоб потолковать со мной. Один-два почти каждую неделю. Привозят мне рыболовные крючки, а иногда одеяло или мешок картофеля, и некоторые даже уверяют, что молят Бога, лишь бы оказаться на моём месте.
Мальчишки, разумеется, по-прежнему приплывают. Я не считал их, когда говорил об одном-двух посетителях. Папа ошибался. У Питера по-прежнему та же фамилия, которую он всегда носил и теперь, вероятно, будет носить всегда, вот только мальчики редко зовут его этой фамилией.
Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА PERSONALIA
ВУЛФ, Джин(WOLFE, Gene)Один из ведущих авторов американской science fiction и фэнтези, мастер мифопоэтической фантастики Джин Родмен Вулф родился в 1931 году в Нью-Йорке. После окончания школы он был призван в армию, воевал в Корее, а после демобилизации закончил инженерный факультет Хьюстонского университета. Затем Вулф работал инженером в фармацевтической компании, редактировал научно-популярный журнал. С 1984 года — профессиональный писатель.
В научной фантастике Вулф дебютировал в 1966 году рассказом «Горы как мышь». С тех пор он опубликовал более 30 романов и около 200 рассказов и повестей, лучшие из которых составили 11 сборников писателя. Наибольший успех сопутствовал циклу романов «Книга Нового Солнца», продолженному серией «Книга Долгого Солнца». Известен также цикл повестей и рассказов под общим названием «Архипелаг».
Вулф — дважды лауреат премий «Небьюла» и Всемирной премии фэнтези. Кроме того, в его коллекции литературных трофеев — Премия имени Джона Кэмпбелла, британские премии научной фантастики и фэнтези и другие награды.[1]
Подготовил Михаил АНДРЕЕВ Дополнительные материалы
«Подменыш» — рассказ ранний, но незрелым его не назвать. Частично поэтому объём дополнительных материалов изрядно превышает объём самого рассказа (что, в принципе, неудивительно для Вулфа) — все они представляют более чем 20-летнюю историю обсуждений и теорий. Бо́льшая их часть публиковалась на сайте Urth Mailing List, объединившем поклонников Вулфа. Теоретически, всю информацию, необходимую для того, чтобы сделать собственные выводы относительно «Подменыша», можно найти в примечаниях редактора (там, помимо собственно примечаний, можно найти историю публикации и различные вещи, неочевидные для русскоязычного читателя), но я бы рекомендовал ознакомиться и с мнением англоязычной части фэндома. На сей раз оно делится на три (не совсем ровные) части:
• Разгадывая «Подменыша» — начавшаяся в 1997 г. попытка (справедливости ради стоит отметить, не первая) разобраться в происходящей чертовщине;
• статья «Подменыш» Марка Арамини и её обсуждение;
• Финальные штрихи — самое свежее, во всех смыслах, прочтение рассказа.
Немного о некоторых авторах-участниках:
Джеймс Джордан (Jim Jordan, он же Nutria) — священник Пресвитерианской церкви (интересный факт биографии — он преподавал в Санкт-Петербургской Духовной академии), автор изрядного количества книг по теологии.
Рон Краун (Ron Crown) — библиотекарь Сент-Луисского университета (частный иезуитский университет) со специализацией в истории церкви и литературе.
Майкл Андре-Дриусси (Michael Andre-Driussi, он же Mantis) — автор «Лексикона Урсус» и ещё полудесятка книг, посвящённых Вулфу.
Марк Арамини (Marc Aramini) — скорее всего, главный специалист по творчеству Вулфа на сегодняшний день.
Дэн’л Дэнехи-Оукс (Dan’l Danehy-Oakes) — автор нескольких рассказов и рецензент журнала «The New York Review of Science Fiction».
Завершают книгу:
• Эррата — раздел, где нудно перечисляются исправленные в переводе недостатки;
• Acknowledgements — раздел, где можно найти все ссылки.
Примечания редактора
Из истории:
Впервые рассказ вышел в третьем выпуске антологий Деймона Найта «Орбита» в 1968 году («Orbit 3», edited by Damon Knight). Деймон, по словам самого Вулфа, «прорастил его из бобового зёрнышка», отредактировав и опубликовав годом ранее его рассказ «Трип, Трап» в «Орбите 2»: изначально Вулф отправил два варианта рукописи, где события описывались от начала и до конца сперва с одной точки зрения, а затем с другой; Найт попросил его разделить два рассказа на мелкие части и перемешать в один (указав места, где лучше сделать «разрезы»). Джин потом неоднократно вспоминал, что этот опыт многому научил его.
В 1975 году Найт издал антологию лучших рассказов из первых десяти «Орбит» («The Best from Orbit», 1975). Туда, помимо «Подменыша», вошёл также и «Остров доктора Смерти…».
На русском рассказ вышел в июньском номере журнала «Если» за 2002 год. (Именно редакторам «Если» следует сказать спасибо за то, что Вулфа начали целенаправленно переводить на русский — до этого (как, впрочем, и после — но тут претензии уже не к «Если») его рассказы появлялись в составе различных антологий, где их переводили постольку-поскольку — не выкидывать же? О качестве переводов «Если» можно сказать многое, но ниже хорошего среднего уровня планка всё-таки не опускалась.)
* * *Книга дней и День возвращения домой.
В 1981 г. рассказ вошёл в состав сборника «Книга дней Джина Вулфа» (позднее, в 1995, этот сборник сам целиком войдёт в состав другого, «Замок дней»).[2]
Главной идеей сборника служило то, что каждый рассказ в нём тематически соответствовал определённому празднику. Так, дню рождения Линкольна (отменившего рабство) — «Как вернулся хлыст» («How the Whip Came Back», 1970) о возвращении рабства; Дню вооружённых сил — «Синяя мышь» («The Blue Mouse», 1971) о некой войне будущего; сочельнику — «Война под ёлкой» («The War Beneath the Tree», 1979) о вооружённом конфликте детских игрушек накануне Рождества; Рождеству — «Ла Бефана» («La Befana», 1973) о втором (?) пришествии Спасителя на иной планете, и т. д.
«Подменышу» соответствовал День возвращения домой (Homecoming Day). Этот день — неофициальный праздник, который традиционно отмечают во многих штатах в конце сентября — начале октября, когда целые города или конкретные учебные заведения приветствуют вернувшихся выпускников, многие из которых разъехались по стране. Как правило, это событие сопровождается парадом, матчем игры в футбол, танцами и пр.
Вполне вероятно, подзаголовок вдохновлён также названием романа другого Вулфа, Томаса, — «Домой возврата нет» (Thomas Wolfe, «You Can’t Go Home Again», 1940). Оно со времён публикации стало устойчивым выражением, означающим, что нельзя по-настоящему вернуться туда, где некогда жил — и ты сам, и твой дом слишком изменились.
* * *Собственно примечания.
…как и покойный Гарольд Росс из «Нью-Йоркера»… — Гарольд Росс (Harold Wallace Ross; 1892–1951) — главный редактор и один из основателей журнала «Нью-Йоркер» («The New Yorker», выпускается с 1925 г.). Он был знаменит, в частности, тем, что начал работать журналистом в 13 лет, бросив школу (и дав злопыхателям повод называть его игнорамусом). Также современники отмечали избыточное использование им запятых (нехарактерное для английского языка — что объясняют его стремлением к ясности и недостатком образования) и нелюбовь к мрачной прозе. «Нью-Йоркер», что любопытно, стал довольно снобистским изданием.
…в краеугольный камень… — зачастую при строительстве общественного здания в краеугольный камень закладывают капсулу времени со всевозможными артефактами времён строительства (газеты, фотографии, монетки, письма потомкам).
Кусающаяся, или каймановая черепаха (лат. Chelydra serpentina, англ. snapping turtle) — вид крупных черепах (массой до 14 кг, иногда свыше 30 кг). Мощные челюсти напоминают клюв, а голова и шея крайне подвижны (отсюда их латинское название serpentina — змееподобная). «Черепах этих боятся и ненавидят, так как они, с полным правом, носят название „кусающихся” черепах. Они хватают челюстями всё то, что только встречается им по пути, и нелегко выпускают однажды схваченное» (А. Брем, «Жизнь животных»).
«В отдел мёртвых писем» — в англоязычных странах для писем, которые невозможно доставить адресату, используют термин «dead mail» («мёртвая почта») или «dead letter» («мёртвое письмо»). В практике российской почты им соответствуют невостребованные или нерозданные почтовые отправления.
Форт-Ливенворт (Fort Leavenworth) — военный форт в штате Канзас (к северу от города Ливенворт), где помимо тренировочного и командного центра расположен военно-исправительный комплекс Дисциплинарные бараки (United States Disciplinary Barracks) — военная тюрьма максимального уровня безопасности.
…ходил в школу Непорочного Зачатия… — Под Непорочным зачатием (англ. Immaculate Conception) в католицизме понимается зачатие Девы Марии, свободной от первородного греха. На русском же языке под «Непорочным зачатием» понимается в первую очередь зачатие Христа, который был рождён девственницей, без участия мужчины (англ. Virginal Conception of Jesus — т. е. «Девственное зачатие»).
…четыреста долларов, положенных на солдатский депозит ещё до войны… — Программа солдатских депозитов (Soldiers’ Deposit Program, SDP) — правительственная программа, введённая во время Второй мировой, позволяющая военнослужащим вносить сбережения под повышенный процент (во время Корейской войны — 4% годовых). Изъять средства можно было спустя 6 или более месяцев. В числе особых условий, в частности, были таковые, что в случае дезертирства деньги обращались в пользу государства.
Сумка-«самоволка» (англ. AWOL bag, от AWOL, Absent Without Leave — «самовольная отлучка») — сленговое название небольшой дорожной сумки, вмещавшей смену одежды/белья и умывальные принадлежности и достаточно лёгкой, чтобы нести её в одной руке. Такое название прижилось среди военных во время Корейской и Вьетнамской войны. (Ср. «тревожный чемоданчик».)
…компаньоном странствующих монахов и пустынных крыс… — Пустынными крысами (англ. desert rats) чаще всего называли старателей (prospectors), которым ослики действительно были нужны для выживания. Также это прозвище распространяется на обитателей Юго-Запада США (где расположены пустыни Мохаве, Сонора, Чиуауа). По сути, это обобщённый термин для некоего оборванца (отшельника или бедняка), пытающегося кое-как выжить в пустыне (см. hood rat — обитатель гетто).
Сетчатая дверь (англ. screen door) — в американских домах это целиком закрытая сеткой внешняя дверь. Летом, при открытой основной двери, она позволяет воздуху снаружи попадать внутрь помещения и при этом не даёт сделать этого же насекомым и мусору.
…в окружном центре… — Многие штаты в Соединённых Штатах делятся на округа (county, иногда переводят как «графства», поскольку эта система унаследована из Англии, правда, без графов), в которые входят города и посёлки (можно сравнить с областями в России). У округов имеются окружные центры (county seat — досл. графский престол) — как правило, это крупнейший город округа, где находятся различные административные ведомства (суд, тюрьма, архив).
…бейсбольный матч, игра класса «А»… — Команды Малой Лиги Бейсбола (Minor League Baseball, MiLB) подразделялись на несколько категорий: класс ААА, класс АА, класс А, классы B, C, D (сейчас эти уровни несколько изменились); после 1963 г. (действие рассказа происходит примерно в 1964 г.) классы B, C, D были упразднены (некоторые команды повышены до А, другие приравнены к классу «новичков» — Rookie), а класс А разделён на несколько (Class A-Advanced, Class A, Class A Short Season). Если же вкратце, то суть в том, что класс А — довольно высокий (но не самый высокий) уровень. Каждая команда Главной Лиги Бейсбола (Major League Baseball, MLB) связана с несколькими командами МЛБ, откуда они вербуют игроков.
У него там армейская койка… — Под армейской койкой (англ. army cot) понимается хорошо знакомая всем раскладушка или одна из её разновидностей.
…письмо от моего Папы со старой родины… — Старая родина (англ. old country) — принятое в Америке название страны отцов иммигранта; страна, откуда выехал иммигрант или его предки.
…с зелёным козырьком как у киношного газетчика… — С конца XIX — в начале XX века бухгалтеры, телеграфисты, наборщики и представители др. профессий, связанных с напряжением глаз, носили для защиты от неровного света полупрозрачные зелёные козырьки (green eyeshade) из целлулоида или пластика (впрочем, он мог быть и голубого оттенка). Сейчас это скорее атрибут игроков в покер (называясь dealer’s visor — козырёк дилера) и финансистов (для них, правда, это скорее прозвище, причём в юмористическом ключе, что-то вроде «крохоборы» или «бухгалтерские налокотники»), хотя награда за выдающиеся достижения в журнализме носит название Зелёного Козырька (Green Eyeshade Excellence in Journalism Award).
…он провёл меня в «морг»… — Моргом (англ. morgue или morgue file) на жаргоне газетчиков называют архив, где хранятся подшивки старых номеров, вырезки статей, фотографии и т. п. Название, возможно, объясняется тем, что информация оттуда использовалась для написания некрологов (или тем, что эти некрологи хранились там же).
* * *Однако все они смотрели на Пола с глубочайшим презрением, которое нормальный ребёнок испытывает к фуфлыжнику (All of them were looking at Paul, however, with the deep contempt a normal kid feels for a welcher) — В подлиннике Вулф использует довольно редкий термин welcher (к примеру, в словаре Мерриама–Уэбстера его нет, есть лишь глагол welch), означающий того, кто не держит слово или уклоняется от уплаты игорного долга (предполагаемая этимология — от искажённого слова welsh — «уэльсец, валлиец» — стереотипный валлиец уступает только шотландцу по части скаредности). В переводе же использовано слово «фуфлыжник» — на редкость точный аналог («1. человек, который не в состоянии выплатить свой карточный долг; 2. человек, давший обещание и не сдержавший его»). Правда, если английское слово пришло из мира скачек, то русское — из карт (одно из определений слова «фуфло» — не отдача игрового долга в установленный срок; «двигать фуфло» — сдвигать срок).
* * *Ещё немного истории.
В начале рассказа встречается интересный абзац, где Пит (довольно уклончиво) описывает, что с ним случилось на войне и сразу после неё:
Нет особого смысла долго расписывать то, что случилось потом: всё можно прочитать в протоколах военно-полевого трибунала. Я был одним из тех немногих, кто остался в Китае, не первый и не последний из тех, кто изменил своё мнение ещё раз и вернулся домой. Я был также одним из тех немногих, кому пришлось предстать перед судом; скажем так — некоторые из заключённых, сидевших вместе со мной в тюремном лагере, запомнили то, что там творилось, иначе.
Википедия о таких «отказниках» рассказывает следующее:
Репатриация военнопленных была одним из главных препятствий во время длительных переговоров о прекращении огня между силами ООН и войсками Китая и Северной Кореи. Враждующие группировки окончательно договорились об обмене больными и ранеными пленными — операции, получившей название Little Switch (англ. «Малый обмен»), которую провели в апреле–мае 1953 года. В июне обе стороны согласились, что не будут принуждать пленных, которые не желают репатриации (это долго служило камнем преткновения при переговорах, поскольку китайцы и северокорейцы хотели, чтобы все заключённые вернулись к себе на родину). Военнопленным, не желавшим возвращаться, давалось 90 дней, чтобы передумать в нейтральном комплексе близ Пханмунджома,[3] до того, как им будет позволено остаться на вражеской территории. После перемирия, подписанного 27 июля 1953 года, фактически положившего конец Корейской войне (Южная Корея так и не подписала мирный договор), можно было начинать основной обмен пленными.
Операция Big Switch (англ. «Большой обмен»), обмен оставшихся военнопленных, началась в начале августа 1953 года и продолжалась до декабря. 75 823 бойца-коммуниста (70 183 северокорейца, 5 640 китайцев) вернулись на родину. 12 773 солдата коалиции ООН (7 862 южнокорейца, 3 597 американцев и 946 британцев) отправились обратно на юг через демаркационную линию перемирия. От репатриации отказались свыше 14 000 солдат-коммунистов, многие из которых были бывшими солдатами Китайской республики,[4] во время гражданской войны в Китае сражавшихся против коммунистов. Подобным же образом отказались вернуться на родину 1 британец и 23 американских солдата (вместе с 327 южнокорейцами). Двое, капрал Клод Батчелор и капрал Эдвард Диккенсон, передумали до истечения 90-дневного периода. Оба предстали перед к трибуналом и были приговорены к тюремному заключению; Батчелор отбыл 4,5 года, а Диккенсон — 3,5 года.
Незадолго до истечения срока американцы к югу от демилитаризованной зоны передали перебежчикам в Пханмунджом сообщение, в котором говорилось: «Мы считаем, что среди вас есть те, кто желает репатриации». Перебежчик Ричард Корден крикнул: «Кто-нибудь из американцев хочет вернуться домой?», а остальные пленные ответили «Нет!».
Таким образом, 22 солдата ООН добровольно остались с коммунистами после окончательного обмена пленными. Американцы, 21 человек, были уволены с позором.[5] Это имело непреднамеренные последствия: они стали неподсудны военному трибуналу, когда, наконец, вернулись в Соединённые Штаты (большинство, в итоге, так и поступило), потому как уже не проходили действительную военную службу. Тем не менее, их всё ещё можно было привлечь к уголовной ответственности за любые акты сотрудничества с врагом или преступления в отношении других заключённых, совершённые в то время, когда они были военнопленными.
Около 4 часов утра 24 февраля 1954 года поезд, перевозивший 21 американского перебежчика, пересёк реку Ялу в Китай.[6] Китайцы вскоре отправили некоторых изучать язык и политику. Другие разъехались на заводы, фабрики и фермы в Восточном Китае. Однако впоследствии все они, за исключением четырёх человек, вернулись на Запад.
К 1960 году почти половина «отказников» (некоторые из них в Китае работали на бумажных фабриках) вернулась в Штаты, однако перед судом предстал лишь один:
Адамс, Кларенс (капрал). Солдат из Мемфиса, штат Теннесси. Адамс, будучи афроамериканцем, назвал причиной отказа от репатриации расовую дискриминацию в Соединённых Штатах. В плену Адамс посещал занятия по политической теории коммунизма, а затем читал лекции другим военнопленным в лагерях. За это, а также за сотрудничество с противником, он, в случае репатриации, был бы отдан под суд. Во время войны во Вьетнаме Адамс вёл пропагандистские передачи из китайского бюро радио Ханой,[7] уговаривая чернокожих американских солдат не участвовать в сражениях: «Вы, якобы, боретесь за свободу вьетнамцев, но что за свобода у вас дома: вы должны сидеть в задней части автобуса, вам нельзя зайти в рестораны, магазины и некоторые районы городов, и вы лишены права голоса… Возвращайтесь домой и сражайтесь за равенство в Америке». Адамс женился на китаянке и жил в Китае, пока всевозрастающая антизападная атмосфера Культурной революции не вынудила его вернуться в Соединённые Штаты в 1966 году. По возвращении Адамса вызвала в суд Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, однако не стала его публично допрашивать. Позднее он открыл китайский ресторан в Мемфисе. Кларенс Адамс умер в 1999 году. Автобиография Адамса «Американская мечта: жизнь афроамериканского солдата и военнопленного, который провёл двенадцать лет в коммунистическом Китае» была посмертно опубликована в 2007 году его дочерью, Деллой Адамс, и Льюисом Карлсоном.
Итак, Пит говорит, что попал в плен, решил не возвращаться, став одним из «перебежчиков» (22-м?), осуждён военным трибуналом (?), отправился в Китай, где прожил несколько лет, работая на текстильной фабрике, вернулся в Штаты и стал одним из немногих, кто предстал перед судом за некие действия, которые, якобы, совершал в лагере.
Нарушенная хронология.
1944 — рассказчик учится в 4 классе начальной школы (в США это возраст 9–10 лет)
1948 — образование КНДР (9 сентября)
1950 — вторжение войск КНДР на территорию Республики Корея (25 июня)
1953 — репатриация военнопленных
1954 — «отказники» отправляются в Китай
1964? — через 20 лет рассказчик возвращается в Кассонсвилль (это число называет сперва Эрни, потом сам рассказчик)
Согласно утверждениям рассказчика получается, что он служил в Корее в 1949 году, будучи 15 лет от роду (максимум). В архиве он ищет подшивки до 1959 года — вероятно, именно тогда он вернулся в США и был осуждён, а после сменил имя. Также, поскольку у него не конфисковали деньги с солдатского депозита, осуждён он был не за дезертирство. Поскольку Адамс вернулся только в 1966, скорее всего, рассказчик имеет в виду Батчелора и Диккенсона, когда говорит о «тех немногих, кому пришлось предстать перед судом» (хотя, учитывая, что нам неизвестно, когда была написана рукопись, он мог говорить и об Адамсе).
* * *Имена и названия.
Кассонсвилль (англ. Cassonsville) — родной город Пита Палмера, откуда он уехал после смерти матери. Название, скорее всего, происходит от имени одного из племён американских индейцев народа йокутов (англ. Yokut, мн. ч. Yokuts) — кассонов (Cassons или Casson), проживающих на востоке в центральной части штата Калифорния. Также в словаре Merriam-Webster можно найти слово casson, означающее, по сути, кизяк — сушёный навоз, используемый в качестве топлива. (Комментарий: Возможно, это шутка Вулфа (хоть она и не в его стиле), и Кассонсвилль — аналог хорошо знакомых всякому русскоязычному Зажопинска и Мухосранска, только в более культурной форме. Сомнительно, что такой любитель штудировать словари не знал об этом значении. Скорее всего, он усмехнулся в усы.) Ещё одно, устаревшее значение — «сундук» (от фр. caisson из лат. capsa — «ящик»), однако фр. casson означает «сахар-сырец» (от названия ящиков, в которых его перевозили из Бразилии). Учитывая, что «Сахарная страна» (Sugarland) фигурирует в другом рассказе Вулфа, «Чудеса оковспышек» («The Eyeflash Miracles», 1976), этот вариант более вероятен, нежели навоз.
Канакесси (Kanakessee) — река, на берегу которой расположен Кассонсвилль. Похоже на индейское название.
Фронт-стрит (англ. Front Street) — улица, на которой расположен дом, где поселилась семья Пальмиери, переехав из Чикаго. Скорее всего, находится рядом с берегом реки (Канакесси?) или выходит на набережную (это довольно типичное название для таких улиц).
Док Уитте (Doc Witte) — пожилой врач, медсестрой у которого работает Мария. Его фамилия — голландского либо германского происхождения (как и Витте) и означает «белый».
Пальмиери (Palmieri) — итальянская фамилия; Палмер (Palmer) — английская. Обе они, по странному совпадению, имеют одинаковое происхождение от ст.-фр. слова palmier (букв. «пальма»), образованного от лат. palmifer, которым называли монахов, пилигримов, и особых людей, носивших пальмовые ветви в церковных процессиях (отсюда же происходит русское слово «паломник»). Этот обычай был связан с входом Иисуса в Иерусалим, когда перед ним устлали дорогу пальмовыми ветвями (этот день с тех пор отмечается как Пальмовое, или Вербное, воскресенье). (Среди прочего, пальмовая ветвь была также символом мученичества.) Пит (Pete) — уменьшительная форма имени Питер (Peter), образованного от гр. Πετρος (Петрос) — «камень, скала» (возможно, совпадение, но в рассказе фигурирует немало камней). (Комментарий: Имя Питера Пальмиери, если его быстро произнести, сочетает в себе имена святых Петра, Павла и Марии (Peter, Paul, Mary).)
Эрни Кота (Ernie Cotha) — друг детства Питера и Пита, который подвозит Пита до гостиницы Пальмиери. Эрни — сокращённый вариант германского имени Эрнест, или Эрнст (Ernest, Ernst) от древнегерманского слова Ernst (спор, борьба) и означает «решительный», а затем «серьёзный, искренний». Фамилия Кота довольно необычна для западно-европейских языков и, скорее всего, является искажением какой-то другой. Среди предложенных читателями на Urth Mailing List вариантов есть следующий: Cotha от Gotha из Golgotha (Голгофа). Не исключено также, что это аббревиатура; в частности, COTHA — Church of the Holy Apostles, Церковь Святых Апостолов, церковь в городке Кейти (Katy, Texas; его называют также «городом церквей» из-за большой роли религии в жизни) неподалёку от Хьюстона (см. сайт https://www.cotha.org/).
Леона (Leona) — мать-настоятельница в монастыре Непорочного зачатия. Означает оно «львица», будучи образовано от лат. leo — «лев».
Тереза (Therese) — имя сестры-учительницы на фотографии класса. Происходит от гр. θερίζω, феризо — «жать, косить». (Комментарий: Любопытно, что святая католической церкви Тереза Авильская (она же Тереса де Хесус, т. е. Тереза Иисусова; исп. Teresa de Jesús, Teresa de Ávila; 1515–1582) причислена к Учителям Церкви (doctor ecclesiae), а орден кармелитов, к которому она принадлежала, раскололся под её влиянием на две ветви (вторым стал Орден босых кармелитов).)
* * *Джоан Гордон о «Подменыше».
Книга Джоан Гордон «Джин Вулф: Читательский путеводитель» стала одной из первых критических работ, посвящённых прозе Вулфа. (Если не ошибаюсь, именно у неё впервые подмечено, как часто появляется одинокий ребёнок в его историях; многие выводы впоследствии получили дальнейшее развитие как в обсуждениях на Urth List, так и у других авторов.) Ниже приводится цитата оттуда.
Насколько часто изолированный ребёнок встречается в творчестве Вулфа? Вот хронологический список его появлений: «Горы как мыши», «Подменыш», «Домик Пола на дереве», «Остров доктора Смерти и другие рассказы», «Пятая голова Цербера», «Чужие камни», «Смерть доктора Острова», «Тьма Джун», «Герой как верволк», «Мир», «Солома», «Дьявол в лесу», «Чудеса оковспышек», «Четыре пальца», «Война под ёлкой», «Приёмный отец» и «Тень палача».[8] Почти всегда этот ребёнок — мальчик («Тьма Джун» — единственное исключение). Его родители умерли («Подменыш»), безучастны («Остров доктора Смерти и другие рассказы») либо же отсутствуют («Чудеса оковспышек»); его родители, так или иначе, потерпели неудачу в качестве защитников. Зачастую он является единственным ребёнком («Остров доктора Смерти и другие рассказы», «Мир», «Война под ёлкой»), а иногда просто находится в разлуке со своими братьями и сёстрами («Чудеса оковспышек»). Он может быть психически неуравновешенным («Подменыш», «Смерть доктора Острова») или физически неполноценным («Чудеса оковспышек»). Какой бы ни была природа его тягот, он — ребёнок, а потому беспомощен, неспособен до конца понять окружающий его взрослый мир. Он, будучи сиротой, единственным ребёнком, душевнобольным или калекой, неким образом изолирован от семьи, нормальной жизни и общества. Изоляция сигнализирует о глубоком отчаянии и одновременно является его причиной (как в «Подменыше»), или превращает изолята в жертву (как в трилогии «Остров доктора Смерти»), или приносит экстаз и трансформацию (как в «Чудесах оковспышек»).
В «Подменыше» человек, осуждённый за измену во время Корейского конфликта, возвращается в родной город и погружается в воспоминания о детстве. Мемуары — важный инструмент в работах Вулфа, ещё изощрённее он используется в «Пятой голове Цербера», «Мире» и «Книге Нового Солнца». Рассказчик истории, Питер Палмер, возвращается домой, чтобы найти там тайну и мечту. Его родной город не изменился, дети играют в те же игры, что и во времена его детства, и, как говорит его детский приятель, «Никто не покидает Кассонсвилль». (Кассонсвилль — место действия «Мира», и рассказ во многом предваряет роман.)[9] По возвращении Питер Палмер обнаруживает две странности. Во-первых, о том, что он когда-либо здесь жил, нет никаких сведений: его отец и мать умерли, его нет на школьных фотографиях, а все сведения о нём, которые можно было найти в архивах местной газеты, сгорели. Во-вторых, маленький мальчик, которого он помнит, как товарища по детским играм, мальчик, которому было всего четыре года, когда Питер уехал из Кассонсвилля, будучи в возрасте восьми-девяти лет, теперь вырос — и ему самому не больше восьми-девяти лет. Этого маленького мальчика зовут Питер Пальмиери. Питер Палмер и Питер Пальмиери одновременно существуют в текущем времени рассказа, и лишь ещё один человек, приёмный отец Питера Пальмиери, знает, что мальчик не взрослел согласно законам реального времени. Значит, в рамках достоверности истории (а её рассказывает Палмер) странности действительно возможны, и они напоминают нам, что это произведение в жанре фантастики.[10]
Однако жизнь Палмера даёт основания счесть рассказанное им ненадёжным. Его детство было изолированным: мать умерла, когда ему было восемь или девять лет, и тогда же он с отцом уехал из Кассонсвилля; поэтому он использует воспоминания, чтобы убежать во времена, когда у него всё ещё была мать, когда он чувствовал, что у него есть родной город. Питер Пальмиери, его альтер эго, не взрослеет старше того возраста, в котором Палмер потерял мать. Кроме того, как показывают следующие воспоминания, детство Палмера было не вполне нормальным:
Мы наблюдали, как маленькая зелёная попрыгунья скачет к воде, и в этот момент, когда до спасения остался всего один прыжок, я выбросил руку и внезапно, быстро, вонзил в неё широкий клинок моего скаутского ножа, пришпилив лягушку к илистому берегу.
Это импульсивное, бессмысленное и безответственное насилие говорит о, по меньшей мере, непростом детстве. Подобное детство, жестокое и одинокое, вполне могло бы способствовать тому, чтобы уже взрослый человек отверг родную страну и остался в Корее. Эту логику можно применить и в обратном направлении. Изоляция повзрослевшего Палмера — она началась со смерти отца («Он был последним, кто оставался из моей семьи, и теперь для меня всё изменилось»), после чего усилилась — сперва в корейском лагере для военнопленных, а затем в военной тюрьме США, — могла заставить его бежать в детство, которое, каким бы печальным не было, всё равно будет овеяно идиллической дымкой воспоминаний. Вернувшись в Кассонсвилль, Палмер находит вечную мать — мать Питера Пальмиери, чей ребёнок вечно остаётся ребёнком. Для Палмера побег в детство означает побег во времена, когда он не отвечал за моральные решения. Питер Палмер и Питер Пальмиери — один и тот же человек, Питер Пэн, который отказывается взрослеть из-за угрозы ужасов и обязательств взрослой жизни.
