Зеркало Утгарда

Зеркало Утгарда

Пролог.

Давным-давно по некоторым обстоятельствам у троллей появилось волшебное зеркало (возможно, они сами смастерили его, а возможно – нашли или украли у каких-то иных древних существ). Так или иначе, в этом зеркале всякие гадости казались прекрасными, прекрасные вещи выглядели странными и отталкивающими, простые дела представали такими сложными, что страшно за них взяться, а бессмысленные занятия виделись, как самые важные на свете. Зеркало было таким тяжелым, что его не передвинуть никакой силой, но его волшебство передавалось через другие зеркала: маленькие и содержащие частичку простого волшебства. Так тролли смогли наводнить мир людей искажениями реальности, а затем решили применить волшебство зеркала к силам природы, чтобы и природа оказалась искажена фантомами. Отчасти им это удалось, но результат сильно напугал их, и они сделали вид, будто не при чем. В конце концов, они ведь делали это только шутки ради, и они вовсе не собирались рисковать. Впрочем, быть может все это выдумка, сказка, вариация на тему древних мифов. Перейдем теперь к современности.

1. Свобода близко.

Тюрьма Эстерокер на 150 мест для особо опасных преступников была построена в 30 километрах от Стокгольма в год, когда Нил Армстронг ступил на Луну. Впрочем, эти события вряд ли связаны между собой. Мотивом для строительства такой тюрьмы стало событие 1964 года: появление Организации Освобождение Палестины. Это заведомо гарантировало тюрьме Эстерокер загрузку клиентами. После 50-летнего юбилея, тюрьма расширила посадочный фонд и стала многопрофильной. Теперь тут сидели не только террористы, но также маньяки-убийцы, наркомейкеры, работорговцы и хактивисты.

Кай Карлссон попал сюда на два года, как хактивист, хотя имел очень мало отношения к хактивизму (определяемому, как применение инфосетей для экстремизма или опасной контрабанды). Неполных 10 лет от даты совершеннолетия, Кай занимался лишь одним маленьким бизнесом: перевозка грузов на микроавтобусе без формальностей за кэш. В таком бизнесе есть риск, что клиент загрузит криминальный товар. Так и произошло в случае Кая. На вид обычные коммерсанты-китайцы с фунчозой без сертификатов. Но ящики с фунчозой оказались догружены нелегальной аппаратурой для сканирования и экспресс-клонировния любых смарт-карт, включая служебные ID. С этим товаром Кай попался, и полиция повесила не него соучастие в хактивизме. Такая история…

…Шведская тюрьма, даже для особо опасных преступников, не такая страшная, как в странах вроде США или Третьего мира. Условия не хуже, чем в студенческом хостеле. Публика специфическая, но если не провоцировать, то не будет лишних проблем. Кай Карлссон вел себя спокойно, и у него сложились неплохие отношения с коллегами по отсидке, особенно — с соседями по столу при кормежке. Это были: Мустафа — шахидайзер (в смысле, вербовщик шахидов-экстремистов) Радмил — мортрейдер (в смысле, нелегальный торговец оружием) Олаф — наркиллер (в смысле, киллер на службе наркомафии) На прогулках и на спортивной площадке, как правило, эта компания сохранялась.

Тюремные офицеры считали эту компанию странной. Что общего между убежденными рецидивистами (публикой, согласившейся на программу социальной реабилитации лишь потому, что Эстерокер более комфортная тюрьма, чем другие такого класса), и обычным парнем, который угодил сюда случайно, из-за того, что его мелкий проступок оказался связан с профессиональным криминалитетом? Чем ближе к финалу шел срок Кая, тем настойчивее были офицеры, старавшиеся понять, в чем тут дело. Ведь если Кай, после выхода из тюрьмы, вольется в ряды криминалитета, то офицеры получат взыскание…

…Сегодня после завтрака, Кай Карлссон был вызван в кабинет к старшему режимному офицеру Улссону. Офицер вел себя вполне приветливо, и предложил кофе. Кай очень вежливо отказался, и это было воспринято сердито.

— Криминальный этикет, не так ли, Кай?

— Просто, фитнесс, герр офицер.

— Ладно, Кай. Допустим так. Но завтра вы выходите на свободу, и у меня есть дюжина рапортов, предупреждающих, что вы, вероятно, свяжетесь с кем-либо из подельников Мустафы, Радмила или Олафа. Тогда ваша жизнь покатится под уклон так быстро, что оглянуться не успеете, как снова будете здесь, только уже надолго. Вам ясно?

— Да, мне ясно.

— А мне – не очень, — хмуро сказал Улссон, — что у вас общего с этими субъектами?

— Всякое… — Карлссон пожал плечами, — …Иногда я рассказываю им истории о жизни. Может, у меня талант. Когда-нибудь стану стендап-артистом, разбогатею.

— О чьей жизни, Кай? В рапортах сказано, что вы перечитали в библиотеке кучу книг о парапсихологии, затем об эзотерике, а позже еще по скандинавской мифологии. И вы обращались к тюремному медику по поводу проблем с правым глазом, который у вас оказался в полном порядке, просто там у вас, цитирую…

Тут старший режимный офицер полистал виртуальные страницы на своем служебном планшетнике, и зачитал:

— «Псевдополикория, вызванная неравномерной пигментацией радужной оболочки, и практически не влияющая на оптические свойства глаза». Вам бы успокоиться, но вы с непонятной целью принялись читать интерпретации мифа о правом глазе бога Одина, отданном великану Мимиру за доступ к эзотерическому знанию. В рапорте из службы наблюдения сообщается: вы рассказали Олафу некий ваш сон странного и необычного содержания. Что-то про восьминогого коня и дорогу, мощеную черепами.

— Да, офицер. Сон правда был необычный. На всякий случай я решил посоветоваться с Олафом, который знает толк в культах эры викингов. Дальше, по наводке Олафа, я уже самостоятельно порылся в здешней электронной библиотеке.

— Ладно, Кай, допустим так. Но в другом рапорте говорится, что Радмил предложил вам некую работу перевозчика на Балканах.

Карлссон снова пожал плечами.

— Может, было такое, но я не запомнил. У меня другие планы по работе.

— И все же, — заметил Улссон, — вы говорили на близкую тему с Имин-Пашой.

— Извините, офицер, но это было законно, через тюремный пункт связи. Я хочу купить старый «Форд Транзит», принадлежащий племяннику Мустафы. И я попросил своих знакомых автомехаников подновить этот минибус. Что тут такого?

— В этом – ничего, но если вы вновь займетесь фрилансом грузового извозчика, то этот племянник Мустафы наверняка предложит вам работу. И тогда в очередных коробках, маркированных как строительные товары, окажется взрывчатка, например.

— Я намерен купить у него дешевый минибус, но не брать работу, — ответил Карлссон.

— Значит, работа вам, все-таки, нужна, — заключил Улссон.

— Всем нужна работа, — ответил Карлссон, — но мне не нужна стремная работа. Лучше я поживу сколько-то времени на социальном пособии.

Старший режимный офицер побарабанил пальцами по столу, а затем придвинул к Каю визитную карточку (очень стильную): «MacroPool TWG, Адам Гланс, содиректор».

— Гм… — Кай подвигал карточку пальцем по столу, — …Офицер, зачем мне это?

— Работа, — лаконично ответил тот.

— А почему мне?

— Потому, что вам повезло. Забирайте визитку и позвоните им завтра.

— ОК, — согласился Кай, решив, что чем черт не шутит: вдруг место окажется удачным.

…

Последнюю ночь в тюрьме Кай Карлссон не спал. Он дремал, и вспоминал сон, после которого у него появилась черная метка в правом глазу. Безвредная псевдополикория, просто пятно пигмента, по словам тюремного врача. Врач, впрочем, настаивал, что это пятно – врожденное, хотя Кай точно знал: оно появилось лишь после этого сна. Очень странного сна. Будто вокруг — хвойный лес в туманных сумерках, будто под ногами – булыжная мостовая, и будто он, Кай, гонится за двумя конями. Впрочем, лишь сначала казалось, что коней двое, затем стало ясно: это восьминогий конь. А мостовая была не булыжная, а выложена из черепов. Погоня была долгой, но настал момент, когда копыто восьминогого коня выбило чей-то череп из мостовой. Этот череп полетел, превращаясь в черную змею, и попал в правый глаз Кая. Далее – пробуждение, и сюрприз: на радужке правого глаза появилось маленькое черное пятно в виде причудливо свившейся змеи.

Наркиллер Олаф, хотя не был реально язычником, но кое-что знал, и, от нечего делать, развлекся толкованием сна Кая, сообщив, что:

— Восьминогий конь, это точно Слейпнир, конь Одина. Между прочим, Слейпнир был рожден богом Локи, который для этой цели превратился в кобылицу, и так спарился с великанским конем Свадилвфари.

— Мостовая из черепов, это палуба Нагльфара — корабля Рагнарека.

— Череп, превращающийся в змею, это отрубленная голова великана Мимира, которая мифологически обоснованно попала в правый глаз, в силу легенды о глазе Одина.

— Знак змеи в глазу известен в роду Инглингов, идущем от особой ветви богов-ванов, усыновленных Одином. В IX веке датский конунг Сигурд сын Рагнара Лодброка, был прозван Змееглазым из-за такого знака. О том, какая эта змея, есть две версии. По одной, это символ змеиной мудрости упомянутого Мимира. По другой, это символ змея Ермуганда, сына великанши Ангрбоды и Локи (который в данном альянсе выступил, как мужчина). Выходит, что Слейпнир и Ермуганд — братья.

— Как эти мифические дела связаны между собой, знает лишь Локи (см. выше).

…

2. Шаг в новую жизнь.

Свобода не то, что разочаровала Кая, а просто не принесла особо ярких эмоций. Дверь тюрьмы закрылась за его спиной. Он поправил сумку на плече, глянул на серое небо, и зашагал по осенним лужам к остановке автобуса (которого пришлось ждать полчаса). Дальше, час с черепашьей скоростью до Стокгольма, а там уже проще. Имин-Паша, как договорено, подогнал старый «Форд-Транзит» к полицейскому участку у автовокзала, и сделка была оформлена быстро. Еще Имин-Паша подсказал адрес дешевого хостела с парковкой, так что около трех часов после полудня, Кай уже обосновался в комнате. В общем, не хуже, чем камера в тюрьме. А вот столовая в хостеле оказалась хуже, хотя не намного. Жрать можно. Будучи сытым и обустроенным на первое время, Кай позвонил (согласно обещанию) в MacroPool TWG, Адаму Глансу, содиректору. Тот выслушал, и назначил время для собеседования на завтра, 10 утра. Вот и нормально.

Оставшуюся часть светового дня, Кай болтался по улице без особой цели, разве что в супермаркете купил кое-какие бытовые мелочи, и полдюжины банок пива – на вечер. Вообще-то была мысль снять девушку, но следовало сначала разобраться, как за 2 года изменилась система применения «Sexk;pslagen» (закона о криминализации покупателя сексуальных услуг, действующего в Швеции с 1999 года). Этот идиотский закон всегда обходился тем или иным методом, причем методы менялись примерно раз в полгода… …А пока нынешний метод обхода не освоен – безопаснее будет ограничиться пивом.

Пиво в одиночестве мотивирует к философии. После первой банки Кай поймал в поле зрения табличку на стене, информирующую о запретах для постояльцев хостела. Здесь учитывалось четыре десятка запрещенных вещей и действий, причем по каждому была педантично нарисована пиктограмма. Девушки по вызову тоже запрещались. Их запрет размещался в клеточке в средней части таблички, и соседствовал с запретами курения, нагревательных приборов, и собак или кошек. Кай задумался сначала о прихотливости такого размещения, а затем о зыбкости термина «выйти на свободу». Вышел, и что?

После этого его мысли приобрели более практический характер, сфокусировавшись на странностях своего пути к завтрашнему собеседованию в MacroPool TWG. Странно не столько то, что старший режимный офицер тюрьмы порекомендовал Каю обратиться за работой именно туда, сколько то, что у офицера оказалась визитка топ-менеджера этой корпорации. И эта визитка предназначалась персонально Каю. Все не соответствовало обычному порядку, при котором корпорации присылали в тюрьму по e-mail лист своих вакансий, а младший офицер предлагал освобождающимся заключенным просмотреть листы и отправить резюме туда, где обнаружилась подходящая вакансия. Но в истории, случившейся сейчас с Каем, все было не так. Непонятно. Кто-то явно темнил. Придя к такому выводу, Кай Карлссон отметил себе в памяти: быть очень осмотрительным.

…

Утренний визит в офис MacroPool TWG начался обыденно. Само офисное здание, как и следовало ожидать: уродский супер-чемодан из стекла, стали и бетона, с претензией на оригинальность — в той мере, в которой это доступно убогому мышлению архитекторов современных коммерческих зданий. На первом этаже холл — обитель низшего офисного планктона, выдающего электронные пропуска-карточки посетителям. Далее — жестянки лифтов, транспортирующих вверх и вниз порции бессмысленно мычащей человечины, упакованной, согласно невообразимо-скучному корпоративному дресс-коду. И вот, на двенадцатом этаже кабинет Адама Гланса, содиректора.

Кабинет был просторный, с панорамным окном, и с дурацкой, однако модной, и потому чертовски дорогой мебелью. Сам герр Гланс был обычный дядька лет 50 с плюсом, и в костюме, соответствующем здешнему дресс-коду, но, разумеется, намного дороже, чем у простого планктона. Он предложил Каю садиться за стол, и сходу перешел к делу:

— Итак, вы Кай Карлссон, у вас подержанный минибус «Форд Транзит», и вы выполняете фриланс по доставке некрупных грузов, оплата сдельная с авансом. Это так?

— Да, герр Гланс.

— Хорошо, Кай, а этот ваш минибус достаточно надежный?

— Вполне, надежный, если речь не идет о бездорожье.

— Речь идет о хороших дорогах, Кай. Вам надо будет поехать от Стокгольма на север по шоссе Е4 вдоль побережья Ботнического залива до Хапаранда, что на финской границе, затем дальше на север по шоссе Е8, далее, в Норвегии в Овергарде сделать поворот на шоссе Е6, и двигаться обратно на юг, чтобы вернуться в Стокгольм по шоссе Е10.

Карлссон прикинул в уме, и сообщил:

— Это получится более 3000 километров. Полная рабочая неделя, а то и больше, если в поездке придется подъезжать к складам, и ждать загрузки или выгрузки.

— Не придется, — ответил Гланс, — наш бизнес это сверхскоростная беспроводная связь. Сейчас мы тестируем субстандарт Mx6G. Это мобильные серверы, обеспечивающие передачу 500 гигабит в секунду. Они секретные, так что вам не следует ни при каких обстоятельствах допускать, чтобы кто-либо чужой прикоснулся к грузу. Вы должны постоянно следить за машиной, никогда не оставляя ее без своего присмотра.

— Так, герр Гланс, если за грузом надо следить 24 часа в день, то мне нужен напарник.

— Вам только надо не отходить дальше 200 метров от машины, — произнес содиректор MacroPool TWG, — У вас в ладони будет чип-имплант, следящий за машиной через ряд сенсоров. При подозрительной ситуации, чип даст сигнал вам и службе безопасности.

— Я сожалею, герр Гланс, но у меня принцип: не вживлять чипы-импланты.

Содиректор MacroPool развел руками, демонстрируя крайнее удивление.

— Что за предрассудки, Кай? Наверняка многие из ваших знакомых используют чипы-импланты. Технология отработана в начале нашего века. Это удобно и прогрессивно.

— Верно, герр Гланс. И, глядя на опыт моих знакомых, я решил, что это не для меня.

— А вы подумайте, Кай. В нашей фирме все используют чипы-импланты. Таковы наши правила, благодаря которым мы делаем деньги. Вы можете присоединиться. Я еще не говорил: за эту рабочую неделю вы получите 100 тысяч крон, а если вы проявите себя аккуратным и дисциплинированным исполнителем, то получите постоянную работу и соответствующую зарплату. Вы уже примерно поняли расценки. Правила, однако, тут общие для всех. Я тоже ношу чип-имплант… — Адам Гланс поднял левую руку, прижал большой палец к указательному, и четко проявилась овальная выпуклость под кожей.

Если бы Адам Гланс объявил не 100 тысяч крон (т.е. примерно 10 тысяч долларов), а 15 тысяч крон, то Кай подумал бы о согласии. Средняя недельная зарплата перевозчика на корпоративной машине: 7 тысяч крон, а тут своя машина и сложный график. Но, когда объявлена несоразмерная сумма, к тому же подозрительное условие про имплант, плюс странности, о которых Кай размышлял вчера за пивом… Слишком похоже на эпически бесплатный сыр в мышеловке. Фрилансеры-перевозчики, которым жадность затмевает здравый смысл, соглашаются на подобные вещи — а затем, внезапно, получают оплату в форме якорной цепи на ноги и вертикального круиза на дно Балтики…

…Кай Карлссон вздохнул, изобразил вежливую улыбку и встал из-за стола.

— Жаль, герр Гланс, что мы вместе зря потратили время. Хорошего дня.

— Сядьте, Кай! — властным тоном произнес содиректор MacroPool, — Разговор еще только начинается.

— Какой разговор начинается? – недоуменно спросил Карлссон, вновь заняв кресло.

— Разговор о работе. Мне рекомендовали вас, как уравновешенного волевого человека с твердыми принципами. Я никогда не верю словам, поэтому провел контрольный тест.

— Вот, значит, как… Тест… А что начет импланта?

— Совершенно необязательно. На мой взгляд, имплант удобнее, но кто-то предпочитает аппликат, который клеится на кожу как скотч, а кто-то выбирает браслет — смарт-часы.

— Тогда, герр Гланс, я выбираю браслет — смарт-часы. Так, а что там про деньги?

— 20 тысяч крон, — лаконично ответил содиректор MacroPool.

— Это нормально, — сказал Кай.

— В таком случае, я приглашу сотрудника отдела полевой безопасности. Ее зовут Герда Валлин, она будет курировать ваш маршрут, и объяснит вам график работы.

— Хм… Вы сказали Герда?

— Да, — Адам Гланс улыбнулся, — забавно. Кай и Герда, как в сказке Андерсена. Юмор в бизнесе не помеха, если в меру. Я надеюсь, вы с Гердой найдете общий язык.

…

3. Общий язык, это не то, что вам кажется.

Герда Валлин оказалась изящной особой лет 25. Среди ее предков точно были южане, передавшие в генах смуглую кожу, особую экспрессию и пластику движений. Она бы, наверное, могла стать тренером по латиноамериканским танцам, но сложилось иначе. Вероятно (решил Кай после первого часа знакомства) Герда родилась, как говорят «с серебряной ложкой во рту», из-за чего получила престижное образование, что-нибудь наподобие «системной аналитики» или «IT-менеджмента», а затем работу в богатой и перспективной фирме, сразу на довольно высокой должности. Привычка командовать, похоже, была у нее с детства, хотя, существенно сглаженная традиционным шведским эгалитаризмом. Она сразу потребовала тест-драйв старого «Форд-Транзит», и Кай был вынужден согласиться – требование разумное, ведь на машину предполагается грузить дорогостоящее экспериментальное оборудование, составляющее коммерческую тайну.

Сказано-сделано. Кай Карлссон сел за руль, Герда Валлин – рядом, и они поехали. Она выбирала дорогу, уделяя внимание крутым и длинным поворотам, подъемам, спускам, движениям задним ходом, и прочим элементам, при прохождении которых проблемы двигателя, шасси, трансмиссии, и руля должны были непременно выявиться…

…Но ничего такого не выявилось. Во-первых, машина была 50-летней и надежной по тогдашним стандартам (намного более высоким, чем сейчас). И, во-вторых, знакомые автомеханики (подпольные, кстати) весьма качественно поработали.

— Признаюсь, я удивлена, — сказала Герда, когда после тест-драйва они остановились у придорожного ресторана, — я полагала, что твоя старая телега вообще заглохнет.

— Ты недооцениваешь надежность машин XX века, — ответил он, — а я работал даже на микробусе Volkswagen T1, которому исполнилось 70 лет.

— Теперь я буду знать, — отреагировала Герда, уселась за столик, и когда Кай устроился напротив, добавила, — кстати, я специально выбрала этот ресторанчик. Здесь неплохие стейки и, поскольку мы на служебном задании, обед за счет фирмы.

— Ладно, — согласился Кай.

Герда подозвала официанта, сделала заказ, а затем сосредоточила внимание на Кае. По существу, она провела бомбардировку своего визави такими невербальными знаками внимания, которые однозначно читаются как сексуальный интерес. Тем более, если их адресат только что вышел из тюрьмы, и не успел реализовать накопленный сексуальный потенциал. В общем, бомбардировка должна была подействовать на Кая мгновенно… …Это подействовало, только иначе, чем ожидалось. Кай вдруг вовсе перестал замечать мимику компаньонки. Будто они общались не тет-а-тет, а по телефону без видео.

Для Герды его реакция стала не просто сюрпризом, а провоцирующим вызовом. Около минуты понадобилось, чтобы восстановить в памяти кое-что из прослушанных лекций о психологии контингента… И вот, однозначно выигрышный ход найден!

— Ты что, боишься меня? — с легкой иронией спросила Герда. В ответ на это, Кай, по всем правилам, должен был бы проявить смелость и инициативу: доказывать, что он ничего не боится… Но вместо этого, он довольно флегматично произнес:

— Видимо да, я боюсь тебя. Это разумно с моей стороны, не так ли?

— Ты это серьезно, что ли? – удивилась она.

— Да, — лаконично ответил Кай, будто забил гвоздь по самую шляпку, зафиксировав этот эпизод, радикально противоречащий типовым сценариям, которые Герда проходила на спецкурсе практической психологии. Что-то было не так, то ли с Каем, то ли с курсом, и Герда, движимая желанием разобраться в этом, перешла к манипулированию.

— Послушай, Кай, — начала она мягким доверительным тоном, — я ведь знаю, что с тобой происходит. Период жизни по строгому распорядку, в группе без женщин…

…Герда Валлин выгрузила на собеседника основательную конструкцию — заготовку со спецкурса, состоящую из психоанализа и нейролингвистического программирования. У собеседника-мишени с такой биографией, как у Кая, не был никаких шансов избежать попадания на этот крючок… Теоретически. А практически Кай отреагировал фразой:

— Значит, по науке, как и по жизни, у фермера из Сконе судьба такая.

— В анкете не сказано, что ты фермер, — заметила она.

— Да, поскольку я никогда не занимался фермерством, но все мои предки и все родичи: фермеры. И в смысле внешности я Agrarius Vulgaris, как пошутил тюремный медик.