Приключения менеджера. Продолжение

На следующий день, уже ближе к вечеру (а не ночью) прискакал один из землекопов ирландцев и доложил мне, что они проверили еще около десятка холмов, и похоже, что нашли тот, что так нужен мне. Ну что ж завтра, мне нужно будет съездить и все проверить лично. Остальные ирландцы приехали как обычно ночью, доделав свое задание, ну теперь у них будет день отдыха, а я же с Патриком (ирландцем, приехавшим ранее), который уже выспался за ночь, поеду и посмотрю что к чему. С собой взял как обычно Отто и Курта, плюс с нами были заводные лошади с водой для питья. Потом мы потащились пятьдесят километров по плоской и безжизненной равнине, хорошо хоть лето еще не наступило, и было не так и жарко. А вот летом здесь, похоже, творится настоящий ад, ободранная горячими суховеями, кроваво-красная почва с большим содержанием железа поднимается в воздух густыми облаками красной коралловой пыли, а от осенних ливневых дождей потом эта пыль стекает с холмов тягучими потоками кровавой грязи. Весело здесь будет жить, а придется, никуда не денешься. Сейчас же африканская степь — вельд заросла редкой травой и кустарником и выглядела вполне прилично. Но иногда нам приходилось пересекать и голые потрескавшиеся большие поля красной глины, на которых совсем ничего не росло, ни единой травинки. В обед мы поели прихваченными с собой припасами, напоили лошадей, и двинулись дальше — потянулись холмы. Ну не знаю, кому как, но пока все выглядело на мой неискушенный взгляд вполне прилично, среди холмов росла трава, а главное росли деревья, африканские акации. Ну не сказал бы, что прямо рощицы, но и одиночными эти деревья тоже не назовешь, так на вскидку на одну сотку найдется 4 дерева с деловой древесиной, плюс к этому молодняк и кустарник. А это очень хорошо, дерева мне нужно будет для разработки копей, очень много, так что хотя бы часть возить не придется. Но, похоже, что этот кустарник больше смахивает на колючки, и все равно хотя бы на колья или дрова пойдет. Ну вот, вроде бы и наш холм, по крайней мере, в радиусе нескольких километров, других не наблюдается. Приехали, оставили лошадей, поднялись — вижу в нескольких ямках после красной толстой корки, похожей цветом на сырое мясо, есть желтый грунт — что то типа сухой пыли и мелкого щебня. Похоже, что это и есть то, что мне нужно. Прекрасно! Теперь бы еще заполучить у братьев Де Бирс право аренды для раскопок. Поехали назад, но уже вскоре остановились на ночлег, колючие ветки кустарника приходились для костра, напоили своих лошадей водой из бурдюков и отправили их пастись неподалеку, сами поели, а потом составив график дежурств легли спать, я как начальник ночью не дежурил и отлично выспался. Утром последний раз напоили наших лошадей, вода закончилась, и поехали дальше, теперь пить лошади будут уже из Вааля. Да, с водой нужно, что-то делать, так ее не навозишься. Уже ближе к вечеру часа в 4, судя по моим наручным часам, прибыли в лагерь, напоили лошадей, сами поели каких то вкусных птиц на вертеле, с пылу с жару, которых нам приготовил дежурный повар. Я стал готовиться пойти на ужин на ферму к братьям Де Бирс, пока что репетировал про себя речь, что я им расскажу. На ужине похоже, что меня не ждали, но я этим не смутился, и стал гнуть свою линию. Я говорил:

— Отставшая часть экспедиции, похоже, что задерживается, а мне неловко здесь сидеть без дела. Но вот сегодня я ездил на тридцать миль на юг и там, на бесплодной равнине есть интересные с точки зрения археологии холмы. И будь я правителем, какой-нибудь древней цивилизации, то несомненно бы разместил на вершине каждого из холмов крепость, или же сторожевой пост, которые бы защищали долину реки Вааль с юга. И я бы, пока здесь вынужденно сижу и бездельничаю, с удовольствием начал раскопки на вершине одного из холмов, хотя бы пару недель, чтобы определить так ли это. Но я понимаю, что это выглядит, по меньшей мере, бесцеремонно в глазах хозяев земли, и поэтому хотел бы взять один из холмов в аренду на две недели… Хорошо, из уважения к моим хозяевам на целый месяц, другое дело, что там нет воды, да может и вообще ничего нет, кроме красной глины и песка, поэтому я могу предложить в плату за аренду только 10 шиллингов, да и то только потому, что твердо верю в свою удачу, что найду там в земле, что то ценное с точки зрения исторической науки.

Братья не высказали своей заинтересованности в сдаче холма, так как караваны будут таскаться туда и сюда, через их землю и мешать пастись их скоту. Тогда я сказал, что ради науки готов также предложить за аренду холма 1 фунт в месяц, с возможной пролонгацией. Что касается воды, то я уверен, что найду нужного специалиста, который мне выроет за мои деньги колодец где — либо поблизости, участок с которым я потом также арендую у братьев за отдельную плату. Обещание вырыть колодец окончательно покорило братьев, и мы решили назавтра съездить на место и подписать договор аренды холма. На утро когда мы собирались выехать из лагеря как раз приехали мои немцы и привезли долгожданного искателя воды, который обещал мне помочь с колодцем. Ну, вот и прекрасно, пусть тоже едут с нами. Прибыв на нужное место, мы опять же подписали со старшим из братьев, Дидериком, стандартный договор аренды холма под археологические раскопки сроком на один месяц за один фунт, с правом пролонгации. Все найденные в земле на холме исторические артефакты будут являться моей собственностью, за исключением золотых и серебренных ювелирных изделий, которые, если я их найду, должны делиться поровну между нами. После чего братья, и так потратившие на поездку целый день, поехали обратно, дай бог, им вернуться на свою ферму глубокой ночью. Я же приказал кольями пометить арендованный участок на расстоянии 10 метров от подножия холма. Пока мои работники рубили колючку, делали колья, а заодно готовились к ночевке., искатель воды хмурый, но еще крепкий дедок с продубленной солнцем кожей и выцветшими волосами и бородой, бродил с ветвями лозы в руках, поблизости, пытаясь определить есть ли здесь вода и где копать колодец, но к сожалению до темноты, он так и не определился. Утром я же собрал народ и всех, за исключением искателя воды, который работал по своей особой программе, повел на вершину холма. Там я произнес своим работникам речь:

— Я читал в древних манускриптах, что в прошлом на юге Африке обитала могущественная раса колдунов. Они вытачивали из кусков горного хрусталя магические черепа и наделяли их таинственной колдовской силой. Маги собирали в эти черепа энергию, которую потом применяли в своих целях. Этакие древние аккумуляторы энергии. К сожалению, маги эти давно вымерли, и секрет изготовления хрустальных черепов утерян, а сами черепа были разбиты и закопаны в землю, чернокожими дикарями. И вот, похоже, что в этом холме и хранятся осколки разбитых хрустальных черепов, и если мы тщательно просеем всю землю и отыщем мельчайшие осколки, то может быть, нам удастся склеить один или несколько черепов, и тогда нам откроются изумительные древние тайны вселенной.

Произнеся эту речь, я всматривался в лица работников и на этих лицах я читал ясно и отчетливо, что они думали, что их хозяин совсем свихнулся. После чего я добавил, что может быть, кто-то решит, что они ищут алмазы, но, к сожалению, это не так. Алмаз самый твердый камень на свете, а те осколки, что мы будем искать, можно легко разбить молотком. Но так как мне, для склеивания хрустальных черепов, нужны, будут все кусочки, то если я узнаю, что кто то разобьет кусочек хрусталя молотком, а я это узнаю, и это непременно произойдет, так как всегда какому-нибудь дураку нужно убедиться в этом на собственном опыте, так вот, этот изобличенный дурак будет у меня два месяца работать бесплатно, погашая мне ущерб, причем на самых тяжелых работах. После чего я часть людей отправил обустраивать лагерь, а часть помогать искателю воды, рыть в подозрительных местах землю. Но опять до обеда мы толком ничего не сделали, а нужно было выдвигаться назад. Искатель воды наметил себе уже несколько перспективных мест, но был пока не уверен, и должен был продолжить, как и все мы после дня отдыха послезавтра. Да как то пока не складывается у нас логистика, сегодня приедем обратно опять глубокой ночью. Но думаю, что уже послезавтра будем рыть алмазы, уже давно пора. Приехали в лагерь за полночь, назавтра отсыпались, потом я посетил ферму, поговорил с братьями, сказал:

— Воды у холма нет, с собой не навозишься, лошади всю и выпьют, а времени у меня мало, так что мне нужны люди. А поскольку белые в жарком африканском климате плохие работники, они много потеют, теряют влагу и соль, а потом раз и тепловой удар, и все человеку нужно отлежаться, или же раз, два и работник заболевает от непривычной воды, еды и климата, а там желтая лихорадка или еще, что похуже. В общем, мне нужны чернокожие работники, так как для африканского климата лучше их нет. К тому же, я буду платить их хозяевам двойную плату, так как я ограничен во времени, так что с радостью буду платить хозяевам 10 шиллингов в месяц за мужчину, и 7 за женщину. Но, последних мне много не нужно, так как воды там нет, а надо много копать, так что возьму нескольких, они будут на подхвате или же кашеварить. Дети как понятно тоже не нужны. Готов принять чернокожих работников у братьев и у их соседей за озвученные суммы или же 1/4 в расчете за неделю.

Братья обещали подумать и поспрашивать. На следующий день мой табор оправился на новое место работы. В лагере оставили двух дежурных и 4 охотников, но им теперь предстояло снабжать нас уже на новом месте. Вчера купленные ранее и срубленные 20 деревьев распустили клиньями на доски и сейчас часть из них погрузили на лошадей и тащили с собой, и так как охотникам их лошади были нужны и в лагере то же оставили дежурную лошадь, то запасных лошадей была только одна, а с учетом нашего груза — досок, так и вовсе 3 человека шли рядом с ними пешком, и воды они взяли с собой, поэтому крайне мало. Все конные, 14 человек торопясь, поскакали вперед, лошади с досками и пешеходы отстали, и дай бог, им прийти к холму ночью. Так началось наше переселение. Приехали в 4 вечера, уже почти без воды, всех лошадей, в сопровождении 4 человек отправили обратно, наверное, к реке они доберутся заполночь. Ночь и следующий день предстояло экономить воду, так как утром, в лагере у реки, уставшие лошади должны были отдохнуть, и выехать сюда только после обеда, то есть вода у нас будет где то завтра в полночь. Хорошо бы если бы завтра прошел дождик, а то будет крайне тяжело. Опять рубили кусты на костер, похоже, что опустынивание здесь активно началось, и через пару тройку месяцев все будет голо и тоскливо, без деревьев и кустарников, придется все закупать и привозить. А мне здесь жить, причем постоянно. Ладно, оставляем людей на ночное дежурство, и пора спать. Ночью прибыли пешеходы с досками, воду они уже израсходовали быстрее нас, а завтра, целый день тяжелых работ. Утром отправил четверых лошадей с одним работником обратно в базовый лагерь у реки, завтра к вечеру он должен будет на них доставить нам воду. Остальным сказал оставшуюся воду растянуть на целый день, как-то не вериться, что все пройдет без проблем, правда человек не лошадь, ему нужно пить гораздо меньше. Сколько там нужно человеку? — 2 литра воды в сутки, и лошади, так наверное литров 20. Ко мне подошел искатель воды — он наконец определился, где ему копать и я отправил с ним шесть человек, у них на всех 2 лопаты и топор, будут копать посменно. Так инструменты уже почти закончились. Два человека на обустройство лагеря, один рубит дрова, другой готовит еду, им на двоих еще один топор. Остался сам в гордом одиночестве, алмазы добывать некому, ладно, мы люди не гордые, и я взял последний топор и ножик, и пошел на вершину холма рыхлить землю. Сколько там нужно пересортировать грунта? кажется 2 кубометра, чтобы найти 1 карат алмазов, а это у нас 0,2 грамма. Ерунда, какая то получается! Как найти такую крохотульку? Так, что-то опять пошло не так! А то, я планировал, что раз негр за две недели нашел 6 алмазов, то нас 14 человек найдет эти же алмазы за один день. А вот, похоже, что никто ничего не найдет. Готтентот был в этих краях как у себя дома, к жажде он был привычен, лопату при себе имел индивидуальную, вдобавок всегда мог выкопать себе какой-нибудь корень, который утоляет голод и жажду. А тут такие мы, приехали налегке на лошадях, почти без инструментов, без припасов, только то, что нагрузили с собой в седельные сумки, жестоко страдаем без воды и результата ноль. Так мне нужно хорошо подумать. Рентгеновского излучения, при котором алмазы ярко светятся, у меня нет, и не предвидится. Воды, чтобы промывать грунт и при этом алмазы прилипали к наклонным лоткам, смазанным жиром, у меня то же нет, значит как мне найти алмазы — только визуально! Грунт нужно носить на сортировочный стол и там его внимательно и скрупулезно перебирать из края в край, пока в лучах солнца не блеснет искомая искорка стекла (в моем случае алмаза). Естественно, что время это займет много, нужны удобные сортировочные столы, удобные стулья, чтобы человек мог спокойно проводить много часов работы, и навесы над головой сортировщиков, чтобы солнце не напекло им голову. Нужны носилки, чтобы подавать грунт на сортировочные столы. Как это все моно организовать? У меня есть 4 привезенные доски, из 3 делаем столешницу сортировочного стола, и из последней доски лавку для работников, правда у меня нет гвоздей, но что-нибудь придумаем. Воодушевленный, я спустился вниз, забрал двух работников от рытья колодца, тех, что с топором и отдал им еще и свой, плюс привлек рубщика дров из лагеря и озадачил их всех новыми планами — организовать в лагере стол, лавку и навес, последний нужно натянуть из парусины. Сам пошел ковыряться с ножом дальше, опять на холм. К обеду спустился, жарко, работа еле движется, всем хочется пить, а вода почти у всех уже закончилась. Немного перекусили, и пошли мучаться дальше. Так мы промучались часов до пяти вечера, без особого толку. Колодец уже вырыли на два метра вглубь, но пока воды еще не видно, а в лагере, что-то приспособили под столы и лавку. Несколько деревьев срубили, перерубили несколько раз пополам, изготовили ножки, и вкопали их в землю, расперли камнями, наверх положили наши доски, у кого-то в седельных сумках завалялось несколько гвоздей, в общем, довольно таки уродливый стол с лавкой был готов — заодно за ним и поужинаем. Отдыхаем, а тут приехали наши охотники привезли свою добычу, на ужин будет мясо. Охотники теперь тоже будут жить в нашем лагере на холме, и снабжать нас, только опять возникает проблема, как поить их лошадей. Кое-как, без аппетита, поужинали, пить нечего, ждем наших водовозов, а они, скорее всего, приедут в полночь. Так, похоже, что мы загоняем наших лошадей, надолго их не хватит. После ужина я по очереди прогулялся с каждым из своих работников и с каждым поговорил. Разговор был стандартным, мол я слежу за ним, мол вижу, что он человек порядочный и только ему я могу доверять, поэтому мол поручаю ему важную работу, следить за остальными, и если кто то присвоит, или разобьет те кристаллы, что мы ищем, то в случае найденных нужных доказательства, я премирую сообщившего в размере месячного должностного оклада. Естественно, что данный разговор должен остаться между нами. Так я переговорил со всеми наличными 12 сотрудниками, включая охотников, надеюсь, что толк от этого будет. Точно будет! По крайне мере немцы народ исполнительный, у них после Тридцатилетней войны другие не выжили. Плюс у меня работники все разных национальностей — немцы, ирландцы и один бур, будут приглядывать друг за другом. После всего этого все мучительно ждали до глубокой ночи наших водовозов, страдая от жестокой жажды. Кипятить привезенную воду уже никто не стал, напились и так, только капнули людям в воду по капле бренди из фляжки, чтобы никто ни заболел, от употребления сырой воды.

Глава 16

Утром все проснулись поздно, позавтракали, попили водички и все принялись за дело — охотники поехали в вельд за дичью, водовозы отправились в обратный путь. Четверка с дедом пошли опять рыть этот бесконечный колодец, один человек остался дежурным по лагерю, в общем, опять работать некому. Я нашел пару мешков и отправил пару человек нагребать в мешки грунт и носить его в лагерь на сортировочные столы, а сам вместе с одним работником стажером сел за сортировочные столы и ножом и палочками, и пальцами, стал перебирать грунт, в надежде, не блеснет ли где алмаз. Так увлекательно все мы провели время до обеда. На обеде обменялись новостями — у копателей колодца почва уже сосем влажная, есть надежда, что они до вечера докопаться до водоносного слоя. Прекрасно! Я тоже продемонстрировал всем свои новые находки — пару мельчайших стеклоподобных осколка размером с песчинку — сказал что мы ищем примерно вот это, только желательно, чтобы осколки были больше. После обеда снова все разошлись по своим делам и продолжили работу. Нам еще нужно весь этот холм пальчиками перебрать и выкинуть в отвал, а потом еще и долбить каменной твердости кимберлит на глубину свыше тысячи метров, так что работы впереди полно. Тем временем мои пальцы продолжали просеивать грунт, так что это у нас? — кажется нашел! Есть небольшой камушек, размером с треть фасолины, похожий на стекляшку светлого бутылочного цвета. Главное, что от него мне сразу повеяло волшебным блеском и аурой богатства. С почином! Все было не зря, все труды начали окупаться. Ну и радость не приходит одна, похоже, что светлая полоса началась, наконец таки закончили с колодцем, все вылезли наружу и с радостными криками смотрели, как вода постепенно заполняет его глинистое дно. Я на радостях щедро расплатился с дедом-водоискателем, выдав ему 10 фунтов стерлингов золотом. А тут и партия наших водовозов приехала после 4 часов, так что он может с уехать из лагеря с ними. Жизнь налаживается. Водовозы стали собираться в обратный путь, дед-водоискатель поехал с ними, а тут и охотники пожаловали с добычей. На ужин у нас антилопа куду, еще одна какая-то антилопа поменьше и пару местных птиц похожих на куропатку. Жареное на углях мясо — что может быть лучше после тяжелого рабочего дня! Своих коней охотники уже поили из нашего колодца, грязь там начала постепенно оседать, и лошадей поить уже вполне можно было. Люди пока пить эту мутноватую водицу не рисковали. Ничего отстоится, а не отстоится, так наберем, и сами будем отстаивать. Вечер посвятили работам по благоустройству лагеря — поставить столбы для навеса, убрать и выбросить пустую породу в отвал, да и мусор туда же, нарубить дров. Постепенно обживаемся, а жить нам здесь долго и долго. Поскольку в этой стране почти нет ни торговли, ни ремесел, все приходится делать своими руками. Вы хотите построить дом — нужны стены. Значит, надо пойти в лес, срубить дерево и распилить его, чтобы сделать форму для кирпичей. Это если вы очень хотите сэкономить на материалах и сделать себе глинобитный дом. Но и тут Вам нужно дерево на двери, на оконные рамы — опять поезжай в лес, а лесов здесь поблизости и нет. На следующий день уже работников для земляных работ было аж 8 человек, причем уже кое с каким инструментом-4 копают, 4 сортируют грунт, так дело пошло быстрее до вечера нашли еще 2 небольших, но прелестных камешка, и штук шесть мелких. Я промыл все нашу добычу в воде, и с радостью убедился, что вода не смачивает их. Часа в три приехали водовозы, ну это теперь нам уже не актуально, пускай теперь таскают доски и другие грузы из нашего лагеря у реки. Водичку из нашего колодца уже вполне можно было пить, правда, предварительно прокипятив. Удачный сегодня был день!

Утром с водовозами поехал обратно в лагерь у реки, на холме работа более менее налажена, добыча и без меня продолжится. Правда, мне уже изрядно надоело таскаться туда сюда, но дела нужно как-то делать, телефонов и компьютеров пока что нет. Приехал, вымылся в реке, постирал пропыленные и потные вещички, поужинал и переночевал. А рано утром поехал на ферму к братьям-бурам, рассчитывая застать их и переговорить. Они встретили меня приветливо, сказали, что два десятка чернокожих работников готовы поработать у меня на холме, дело только за авансом. Я же с ходу стал им жаловаться сказав:

— Я уже набрал на себя слишком много обязательств, моя экспедиция еще не переправилась через Вааль, а деньги уже наполовину израсходованы, и что теперь делать? Ехать дальше в таких условиях просто бессмысленно, нужно искать дополнительные источники финансирования. А для этого мне нужно собираться и ехать в Европу и сколько мне там придется пробыть пока неизвестно. Да и вообще найду ли я денег и спонсоров! А люди собраны, грузы вот вот приедут к Ваалю, да и с холмом я опять же ввязался зря, воды там нет возить нет смысла, а с колодцем пока заминка. правда и бросать уже не хочется — можно пару недель поработать, но страшит будущая неизвестность. Конечно можно оставить привезенные грузы здесь, особенно подходит место у холма, там и влажность поменьше, чем у реки, и грузы будут меньше портиться, да и места совсем безлюдные, так что и охранять их будет легче, что же касается воды, то я уже столько промучился с колодцем, что просто верю что докопаюсь до воды и нескольким охранникам ее там хватит. Но вот арендовать…. Меня уже с тем местом связывает столько пережитого, что я бы с удовольствием купил бы этот участок, построил там себе домик и иногда приезжал бы в это безлюдное место в поисках источника вдохновения. К сожалению, я сейчас крайне стеснен в денежных средствах, но уж сотню фунтов смог бы выделить за участок в несколько квадратных миль с холмом и округой, так что и колодец бы хватило выкопать и часть пути к реке проходило бы по моей территории, чтобы Вам особо не докучать.

По мере того как я рассказывал, я смотрел за реакцией братьев. И видел, что когда я поведал о денежных затруднениях, то они были и так уверены, что деньги у меня не задерживаются, и им было искренне жаль, что такого простофилю, как я, теперь будут доить совсем другие люди. Что же касается продажи участка, то тут дала о себе знать природная скупость буров, земли им было очень жалко. И пусть за участок который я просил они сами 6 лет назад заплатили наверное пару фунтов — основную ценность их фермы представляли плодородные земли в долине Вааля, богатые водой, но и расстаться с землей им было все равно неохота. Я, конечно, сразу же заявил, что:

— Из уважения к братьям Де Бирс, я бы мог предложить и 150 фунтов, и даже 200, но боюсь, что не имею такой возможности, чтобы не сорвать свои другие обязательства. Потому, похоже, что мне придется здесь сворачивать дела, и вести свой груз обратно на юг, там где-нибудь его пристрою на хранение.

После чего я еще раз попросил братьев подумать несколько дней, у них и у меня для принятия решения пока есть. Крючок заброшен, теперь остается только ждать. Конечно желательно было бы выкупить всю ферму целиком, но как сковырнуть братьев с места? Огромных денег у меня пока нет, так что будем, есть слона по кусочкам. Тем более одно дело, когда у простофили находится сотня фунтов для его хотелок, и другое когда тебе предлагают 1000 фунтов и более, у простофили такие деньги не водятся, и значит это крайне подозрительно. Ладно, я попрощался, дал аванс 2,5 фунта за неделю работы 20 чернокожих работников и попросил их в полдень отправить в мой лагерь у реки. Так же попросил еще продуктов, желательно одного быка, инструмент в аренду — лопаты, топоры, кирки — у меня же ничего с собой нет, а также гвоздей и прочих мелочей. Братья обещали посмотреть что-нибудь, и я вернулся в свой лагерь у реки. В обед прибыл младший из Де Бир, с ним пригнали быка, пару баранов, пару корзин вяленого мяса, мешок с кукурузными початками, три лопаты, две кирки, три топора, 2 фунта по весу гвоздей, несколько пустых корзин, и кучу тыкв для переноски воды. Все это притащили около двух десятков чернокожих, среди которых было 2 женщины. Я заметил что я дал аванс за всех как за мужчин, а женщин мы оценили намного дешевле, на что мне ответили что я еще должен рассчитаться за остальное, и мне все зачтется. Еще 3 фунта облегчили мой кошелек, и мы, присоединив к этой толпе еще и своих лошадей с досками и водой двинулись табором в свой нелегкий путь. До наступления темноты мы едва преодолели четверть пути до холма, и разбили лагерь перекусив вяленым мясом, которое запили водой, заодно и напоив своих животных. Похоже такими темпами мы прибудем на холм завтра к вечеру, а еще предстоит чернокожим и обратная дорога, а это еще 1,5 дня. Итого за неделю, которую, я им оплачиваю, они 3 дня будут ходить туда и сюда. Нужно сразу поставить вопрос о продлении этих чернокожих хотя бы еще на неделю. Хорошо еще то, что местные жители так неприхотливы. Когда туземцы отправляются в далекий путь, они берут с собой подстилку на ночь, вместо подушки они приспособят какое-нибудь найденное полено, еще котелок, мешок муки, трубку, кисет, лук, пару стрел и палочки, с помощью которых разводят огонь, если случится заночевать вдали от жилья. Хвороста здесь довольно, негры сгребают его в кучу и разжигают костер. Это делается следующим образом. Палочки сделаны из дерева очень твердого, но с мягкой сердцевиной; длина их около полуметра. В одной из палочек сверлят дырку и кладут на землю, подложив лезвие ножа. Человек садится на корточки и прижимает палочку большими пальцами ног, в дырку под прямым углом вставляет другую и вертит взад-вперед, налегая изо всей силы. Через минуту или чуть побольше, из сердцевины вылетают искры и скоро появиться и огонь. Экзотика! Я заметил что обе женщины у огня нет нет, да и смотрели в мою сторону а потом громко смеялись. Пригляделся в темноте ничего такого не разглядел, вспомнил их днем вроде ничего особенного — короткие волосы покрытые платком, типичные негритянские лица. Ладно, разберемся и с женщинами. На другой день наш табор уже после за пару тройку часов до захода солнца дотащился до холма. Обрадовались, животных напоили у колодца, напились сами, впрочем, одного из баранов сразу зарезали на ужин. На утро я наметил своим чернокожим фронт работ, копать и носить грунт корзинами и мешками на столы. Своим белым я сказал привезенные доски и гвозди пустить на изготовления носилок, а заодно довести до ума существующий стол и скамью. Остальным же приглядывать за чернокожими, чтобы те хорошо работали, и сортировать грунт. Кстати, произвел ревизию, что тут накопали без меня, за три дня оказалось, что сосем неплохо 5 крупных камешка размером от фасолины, до кукурузного зерна и полтора десятка мелочи от песчинки, до кунжутного зерна. Все это я конфисковал себе, заодно и прогулялся вечером поговорил с несколькими людьми как тут без меня — пока все нормально, без происшествий. На следующий день носился по участку из конца в конец, и все контролировал, пора уже как-то обстраиваться, а то живем как дикие звери на голой земле, но смущает вопрос с неопределенности право собственности. А впрочем, мне все равно нужно бороться за это место, оно должно стать моим! День был удачным, наверху разрыли много земли, сортировщики тоже отлично поработали 4 камня из них один чуть больше лесного ореха — на вскидку грамм 8–9, не считаю почти десятка мелочи. Мелочь то же имеет ценность, нужно же чем то гранить алмазы. В 20 и 21 веке сложилось парадоксальная ситуация только 20 процентов из добытых алмазов идет на ювелирные изделия, соответственно 80 на технические нужды. И пусть нам твердят, что брильянты вечны, что знаменитому алмазу Кох-и-Нур (Гора Света), уже 5 тысяч лет и что он упоминается еще в Махабхарате. Факт состоит в том, что из 80 % добываемых алмазов, часть в 80 % ежегодно уничтожаются. А фактически эти цифры намного больше, так как еще алмазы производят искусственно, и все они также идут на технические цели. А там, как я уже упоминал, 80 % технических алмазов используются в виде алмазного порошка, или же этот порошок спекают в абразивные круги и они так же уничтожается в процессе работы, превращаясь в алмазную пыль, загрязняющую атмосферу. А потом все говорят, что везде аллергия и астма. Из оставшихся 20 % технические алмазов большая часть идет на изготовления буров (для бурильных установок) (14 %) и оставшиеся 6 % на другой алмазный инструмент — резцы, пилы, волочильные отверстия, естественно что и буры и инструмент также исчезает в процессе работы. Вот Вам и алмазы навсегда.

Глава 17

Еще через десять дней я сидел в нашем полупустом лагере у реки, в тени плакучей ивы, смотрел на серые текучие воды Вааля, и ждал Шульца с фургонами. По моим расчетам, он мог явиться в любой день. На холме работа была вполне себе организованна, и я даже мог устраивать своим белым работникам дни отдыха в речном лагере. А что сказать, постоянно трудившихся там 20 чернокожих под присмотром 10 белых было вполне себе достаточно. Охотники уже тоже распугали все дичь поблизости, и я был все чаще и чаще закупать на ферме братьев буров быков на убой. Братья были рады продать скотину без особых хлопот, появившемуся новому покупателю. Что же до судьбы участка, то братья все еще думали, хотя цена участка уже поднялась до 400 фунтов стерлингов, конечно, у меня с собой не было таких денег это же 3,5 кг золота, но я надеялся, что Шульц привезет мне деньги, которых после всех расходов должно было остаться немногим менее 2000 фунтов. И как купить эту чертову ферму? Не похоже что пока братья — буры тяготились бы мои присутствием. Скорее уж, напротив, для них настали золотые времена. В конце концов, они дождутся у меня, что я их прикажу перестрелять, а ферму спалить, и скажу, что все так и было. Здесь и сейчас, это в порядке вещей, спалил же молодой Крюгер миссию, впоследствии знаменитого путешественника, доктора Ливингстона. А с властями в Блумфонтейне я как то разберусь, намекну, например, что англичане собираются аннексировать эти края, а так оно и есть, и мне предлагают английские власти забирать эти земли себе, а буры могут идти на выход — им не привыкать. Да и что еще рассказать Вам, с одной из чернокожих женщин я все-таки переспал, причем, похоже, что по ее инициативе. Она носила выцветшее ситцевое платье европейского покроя, башмаки, свою голову повязывала платком. Она также казалась светлее остальных чернокожих. Ей всего лет двадцать пять — двадцать семь. У нее круглое смугло-желтое лицо, темно-карие глаза, с выражением доброты, и маленькая стройная нога. Звали ее Танасе, что в переводе значило Болтливая. Ну, как я мог устоять! Это был настоящий взрыв, безумие страсти. Мы разогнались до ста градусов, до точки кипения, за несколько мгновений. Это был настоящий взрыв, извержение вулкана, фейерверк эмоций, всепоглощающая страсть овладела нами обоими В постели она была неукротимая словно дикая черная пантера. Ночь промелькнула незаметно, короткая, словно вспышка молнии. Ранним утром, при расставании, я подарил ей пару фунтов, чтобы она сделала из них золотые сережки, но тут меня начали мучить угрызения совести. Зачем я переспал с ней? Проявил непростительную слабость, нажил себе проблему на пустом месте. Сейчас, какой-нибудь ее чернокожий приятель, африканский Отелло, в муках ревности, подбросит мне в постель, под одеяло, отравленную колючку, обильно смазанную туземным ядом и все, прощайте мои большие планы! Я умру в страшных мучениях и даже ничего не успею сообразить! Конечно, я здесь уже скоро ровно год и без женщины обходится тяжело, так что нужно будет решать и этот вопрос. А именно подыскивать себе супругу. Но для этого необходимо легализовать свое богатство, а это затруднительно. У меня уже 20 крупных камней и с полсотни мелочи нужно ехать в Европу их реализовывать. А как это делать? Заявиться снова в Амстердам, на Алмазную биржу? Тут то уж у самых недоверчивых, появится стойкое убеждение, что камни из Южной Африки. Трудно мне будет рассказывать об Индийских алмазах, если легко проверить что в Индии, я не был, а был в Южной Африке. И про фамильные драгоценности уже сказка не пройдет, что за фамильные драгоценности в необработанных природных камнях? И прибежит сюда несколько тысяч желающих разбогатеть и Де Бирс с удовольствием им будут сдавать в аренду участки. Нет, так дело не пойдет. Пока еще Де Бирс верят в мои россказни, что мы ищем осколки хрустальных черепов, которые я попытаюсь собрать и склеить в Европе, но рано или поздно, какой-нибудь камушек уйдет на сторону с моих раскопок, и кто то поймет что это алмаз. Далее крах. Нужно непременно решать вопрос с фермой, а я не могу, нужно время. Ладно, придется алмазы на этот раз сбывать тайно на Востоке. Поеду Суэц, Каир, Константинополь, и там сдам за их полцены, может, там поверят, что они из Индии. Тем более, что в том же Константинополе, да и в Каире (раз уже идет строительство канала полным ходом) наверняка можно будет получить векселя на Европейские банки, а иначе как мне возится с золотом? 5000 фунтов — это 40 кг в золотой монете, а надеюсь выручить, по скромным прикидкам тысяч двадцать фунтов, и это еще дешево. Правда после того и на Востоке я примелькаюсь, и за мной начнут наблюдать, но это будет завтра, вот завтра об этом и будем думать. А вот ко мне спешит и мой дежурный по лагерю, говорит, что с фермы прислали мальчишку, что несколько фургонов подходят с юго-востока, наверное это Шульц, нужно будет выехать встретить его и помочь с размещением в лагере.

И встретил, и проводил. Шульц с честью довел мой караван из 4 фургонов с грузами, двух с лишним десятков белых и почти тремя десятками чернокожих. также он привез с собой и мою обезьянку Юнгу, да уже мне не с руки путешествовать с ним, я теперь везде ношусь как угорелый. Весеннее бездорожье лишь немного задержало Шульца, тем более что он не делал дополнительный крюк на Блумфонтейн. Если ехать напрямик, то от Кейптауна до сюда расстояние менее 1000 км, а точнее 966 км. Несмотря на то, что Шульц выехал почти на неделю позже меня, он смог преодолеть весь свой путь за 7 с небольшим недель. Но были и потери — несколько быков, которые везли фургоны пали. Один погиб от укуса кобры (ядовитой змеи), трое околели от недостатка воды, один просто пропал, и трое остальных издохли, наевшись ядовитой травы, которая здесь зовется тюльпанной. К моему сожалению, по деньгам, он тоже вышел за пределы своей сметы, 2 фургона он вынужден был купить совсем новых, так как не мог дальше ждать у моря погоды. Ладно, 1800 фунтов он мне привез, еще около 200 у меня еще осталось. Жить можно, правда долги то же есть около 3000 фунтов обязательств на Амстердам, еще 4–5 тысяч фунтов раздано обязательств на Англию, здесь текущие долги перед работниками и другие пассивы фунтов на 200, в общем, мне похоже здесь сидеть некогда, долги спокойно спать не дадут. Если бы не этот проклятый вопрос с фермой. Ладно, раз они меня здесь считают рехнувшимся, то покажем себя с другой стороны. Пора раскачать ситуацию! Возьмем ферму Де Бирс в осаду! На следующий день я приказал собирать всех своих людей и вооружаться и готовиться. Пару дней ушло, чтобы привести людей с холма, оставив там всего пятерых белых, во главе пяти десятков чернокожих работников. Свой же до зубов вооруженный отряд из 40 человек, (бура Клауса я уже несколько дней как рассчитал и отправил домой в Кейптаун), я повел на ферму братьев — и там я заявил бурам, что мне во сне явился ангел, и возвестил что на холме новый град Ерусалим, и я его должен укреплять и потому я покупаю их ферму за 500 фунтов, чтобы они ни в чем себе не отказывали. После чего я попросил Курта со товарищами продемонстрировать преимущество моего современного оружия перед архаичным ружьями буров. У меня были новые многозарядные английские ружья, по типу американского винчестера, который разрабатывался с 1864 года, я закупался его британским аналогом, только что поступившими в продажу винтовками Снайдера-Энфильда, так как когда-то слышал это название. А у буров на вооружении старые тридцатилетние карамультуки, привезенные еще их дедами из Капской колонии, которые они использовали до самого конца, буквально на разрыв стволов. У многих встреченных мной буров я замечал на щеках молочно-белые шрамы: это значит, что много лет назад ружье для охоты разорвалось от ветхости прямо у лица, также некоторых из них подобные случаи лишали пальцев. Но впрочем, нужно сказать, что буры пользовались своим оружием с изумительной меткостью, подкрепленной большой практикой. Но мои немцы-охотники также были мастера стрельбы, и скоро все столбы на ферме стали мишенями для пуль. Правда и буры пару раз со своей стороны тоже выстрелили, пока так же по столбам, но намек ясен. Видно братья, когда завидели нашу вооруженную толпу, сразу послали за помощью к своим соседям, которые поспешили явиться на выстрелы. Но пока буры явно были в меньшинстве, вместе с братьями их было около дюжины. И видя, что пока выстрелы только показывают мастерство стреляющих, они не стали с ходу ввязываться в драку, а приступили к переговорам. Конечно со временем они могли бы нагнать с окрестных ферм человек тридцать (в конце концов и это 1 % всех вооруженных бойцов Оранжевого государства), но пока никто не хотел умирать. А если бы буры хотели сражаться с хорошо вооруженными людьми, то они бы не бежали бы из Капской колонии, и только последние победы над плохо вооруженными чернокожими, вскружили головы этим флегматичным потомкам голландских переселенцев. Переговоры продолжались пару часов, за это время к бурам присоединилось еще человек десять. Видно было, что им хочется уладить этот вопрос миром. Я же продолжал говорить, что я британский подданный, и нахожусь под защитой британского закона, что братья буры уже давно обещали продать мне часть своей фермы, что слышали некоторые мои люди, но что они предпочитают выжидать, и тянуть с меня большие деньги, пользуясь своим правом собственности. Что они купили свою ферму 6 лет назад за 50 фунтов, а теперь не желают мне ее продать за 500. А что у меня миссия, я должен непременно создать сияющий град на холме, и моей рукой двигает бог. В общем, я приправил свою речь мощным зарядом религиозного бреда, позволяющим всем присутствующим сомневаться в моем психическом здоровье. Но к последнему обстоятельству бурам было не привыкать, на 60000 населения в двух республиках у них были три основные церкви, и десятки мелких сект, ведомые их новоявленными пророками. Буры действительно необычный народ, хотя и не очень трудолюбивый, они предпочитают, чтобы за них работали другие. Ну, так и все остальные люди в душе мечтают поступать так же! Буры очень религиозны, но их религия берет свое начало из самых темных и мрачных страниц Ветхого завета; им чужды мягкость, доброта, милосердие, они редко читают евангелие. Зато восхищаются историями о том, как израильтяне зверски расправлялись со старцами, а в своем собственном положении видят сходство с первыми поселенцами земли обетованной. Подобно им, буры считают себя людьми, избранными Богом, который возложил на них миссию по искоренению местных языческих племен, и поэтому они всегда готовы по примеру из священного писания к убийству и грабежам. Именем Бога, которое у них всегда на устах, они прикрывают свои порой весьма сомнительные заявления. Как я уже упоминал выше, у буров существуют три главные церкви, которые разобщены между собой: секта допперов (примерно половина всего населения), православные реформисты и либеральные реформисты (самые малочисленные). Из всех трех сект самыми непреклонными и неуступчивыми, с кем трудно найти общий язык, являются допперы. Они во многом напоминают английских пуритан времен короля Карла I. Трудно мне также согласиться с теми людьми, кто считает буров трусливыми и малодушными, — обвинение, которое опровергается всей историей их существования. Бур по возможности попытается уйти от открытого сражения, потому что превыше всего ценит свою собственную жизнь; но если он окажется в безвыходном положении, то будет драться ничуть не хуже других. Буры неплохо сражались с чернокожими, хотя это и нельзя отнести за счет их храбрости, так как воодушевленные победами, они продвигались, практически не встречая сопротивления, и не ощущали большой личной опасности. У них также есть очень неприятная особенность: они не считаются с истиной, особенно когда речь идет о земле. Воистину национальная черта характера сводится к пословице: "я не являюсь рабом собственного слова". В общем, это своеобразные люди, они тебя легко обманут и потом скажут, что все это для общего блага. Бурские представители, мне мягко возражали на мою аргументацию, что право собственности на их стороне, как и сила, в общем, и пусть пока у меня преимущество, но буры Свободного Оранжевого государство могут выставить в случае войны 3000 бойцов, а это столько же, сколько английский гарнизон в Капской колонии в мирное время. Но что мои воззрения они уважают, к тому же раз уже такие разговоры были, и я понес уже определенные убытки, в общем, почему бы Братьям де Бирс не уступить мне кусок бесплодной равнины с так любимым мной холмом за 500 фунтов.

Я вижу, что Вы пытаетесь мне угрожать — заявил я — но Вы можете заметить, что мои люди вооружены современными многозарядными винтовками, которые только в этом году появились в продаже и нас намного больше. Вас же меньше и вооружены Вы старыми ружьями, даже не все из которых переделаны в капсульные. Так что хотите воевать — милости просим! К тому же я благородный шляхтич, с несколькими поколениями славных предков, а Вы все неблагородного происхождения. А как учили меня мои родственники, если холоп поднял на шляхтича руку, нужно ее ему немедленно отрубить. Своим наглым поведением, Вы добьетесь того, что я прикажу Вас всех перебить, что мы сделаем без особого труда, затем просто сожжем эту ферму дотла, как гнездо нечестивцев. Далее, поскольку Вы напали на меня, то я вынужден буду прогуляться по вашим окрестным фермам и также спалить их, а Вас уже не будет в живых, чтобы их защитить. Конечно, после этого мне здесь делать нечего, но кто Вам сказал, что я буду здесь оставаться? Меня здесь ничто не держит, я могу вернуться обратно в Европу, а захочу купить ферму в Африке, так на востоке на плоскогорьях Кении, мне можно будет неплохо развернуться. Так что мы сразу уйдем отсюда на запад, в Грикваленд, а оттуда уже доберемся до Капской колонии, где Вашим мстителям нас не достать. Если же кто то из буров — нагонит нас, пока мы будем в Грикваленде, то мы просто перебьем и этот отряд пользуясь нашим преимуществом в численности и вооружении. Ваше счастье, что как шляхтича меня прежде всего учили защищать людей, а не нападать на них, к тому же буры мне как народ очень нравятся, а президент Оранжевого государства Бранд, мой хороший друг. Поэтому я согласен забыть Ваши угрозы. Но предложенная Вами цена — просто смешна. Едва ли все фермы в округе вместе взятые можно продать за эту цену. Хорошо, я как благородный человек не привык торговаться, но это же цена всей фермы, в крайнем случая ее половины, но я готов в поисках мирного решения искать варианты.

В общем, через 5 часов напряженных переговоров, мы пришли к компромиссному решению за 500 фунтов, я становлюсь владельцем почти 1/3 фермы братьев, по большей мере в ее неплодородной части, с нужным мне холмом. Единственное, что мне удалось получить в свои владения и кусок берега у реки Вааль, вода мне также была необходима. На основании данного решения была приготовлена купчая, которую подписали я, братья де Бирс и в качестве свидетелей самые авторитетные буры и с моей стороны Шульц, Курт и Томас. Думаю, что не будь я иностранцем, а тем более британским подданным, то вопрос решился намного бы дешевле. Ничего, теперь я, как владелец фермы в Свободном Оранжевом государстве смогу претендовать на бурское гражданство, нужно будет подавать президенту Й. Бранду соответствующее прошение. Но и так все равно не плохо, в реальной истории братья продали свою ферму целиком Сесилу Родсу за огромную по тем временам сумму в 6600 фунтов, так что я пока немного сэкономил. После этого, я повинился перед собравшимися, сказал, что на мой разум нашло затмение, и кроме платы за ферму, которую я тут же вручил братьям золотом, я еще выделил 7 фунтов на празднество. Для этого я купил двух быков у буров, которых приказал тут же зажарить своим людям, и на остальные деньги фермерской самогонки, дабы скрепить сделку. После чего, я устроил праздник для всех присутствующих, правда, сам старался не пить, и половине своих людей, а особенно телохранителям-немцам, также сказал не злоупотреблять. Я боялся, чтобы алкоголь не развязал по новой, уже затихшую вражду и кровопролитие. Но вечер прошел без эксцессов и происшествий, хотя я несколько раз ловил злобные взгляды братьев в свой адрес.

Глава 18

Ну наконец таки я смог развернуться на полную силу как новоявленный владелец территории, правда с братьями — бурами отношения были вконец испорчены, но это все ерунда, они мне уже больше не нужны. Рубить деревья я мог и на своей территории, а быков мне охотно пригоняли и их соседи за деньги. Более того, теперь за многим буры обязаны были обращаться ко мне. Так я привез скобяные изделия, гвозди, скобы, трубы, баки для воды, инструмент, стальные канаты, парусину для палаток и навесов, товары для обмена с неграми и многое другое. И теперь мог обустроить вблизи холма в сторону колодца поселок для работников. Трубы я вез для трубопровода от реки Вааль, но пока мои люди могли обходиться водой из колодца, так что трубы и помпы и баки пошли на сооружение водопровода из колодца к поселку и копям. Когда я говорю водопровод, то не нужно представлять себе монументальное сооружения, наподобие тех, что ваяет водоканал. Металлические трубы, привезенные из Англии небольшого диаметра (около 5 см) уже снабжены резьбой. Рабочие берут соединительные колона, паклю, деготь, и быстро прикручивают две трубы друг к другу, используя специальный ключ. А потом наращивают еще секцию и еще. Работа идет быстро. Опять же сильных морозов здесь никогда не бывает, так что трубы не полопаются и на поверхности, но чтобы они не мешали проезду, для них копают неглубокую канавку (глубиной на два штыка лопаты). Так что строительство движется, пусть потихоньку мастерят. Братья забрали своих чернокожих работников и кое-кто еще из солидарности с ними так же перестал давать мне чернокожих. Так что теперь с местных ферм у меня постоянно работало от пяти до десяти негров, но как я говорил раньше, Шульц привез с собой тридцать негров так что недостаток в рабочих руках я пока не испытывал. Но люди мне нужны и местные чернокожие обойдутся дешевле всего, а отдача от них будет больше чем от белых. Чисто формально рабство в стране не существует, но существует так называемая "система обучения", т. е. одну вывеску заменили другой, только и всего. Несчастные беспризорные дети, которых подбирали "сердобольные" буры, истребившие их родителей, обучались фермерству, пока не становились совершеннолетними. Примечателен тот факт, что эти дети никогда не достигали совершеннолетия. В Оранжевом государстве можно было встретить престарелых людей, которым, по подсчетам их хозяев, не было и двадцати лет. Я сам лично знал людей, которые являлись рабовладельцами, а также видел целые фуры, нагруженные так называемые "черной слоновой костью", предназначенной на продажу примерно по десять фунтов за штуку. В этой прекрасной стране нет ничего зазорного в том, если какой-нибудь чиновник будет ездить на прекрасной лошади, приобретенной в обмен за двух кафрских детей, родители которых были убиты. Не осуждаются, к примеру, и действия хозяйки, рассказывали мне о такой в Блумфонтейне, которая изо дня в день, связывая свою служанку, заставляет бить ее до тех пор, пока на ней не останется живого места, в перерывах между мучениями надевая на нее колодки. Так что у меня чернокожим будет работать вполне комфортно. Нужно поручить Шульцу пока я буду отсутствовать, набрать или купить еще человек 20–40, на сколько хватит средств. Больше пока не нужно, я стремился свою деятельность пока не афишировать, стараясь напустить вокруг своих разработок больше туману. Говорили обо мне много и все разное, конечно кто-то говорил, что я добываю на холме драгоценные камни, но это версия была только одна из многих, и далеко не самая популярная. А среди них ходили и совсем удивительные. К тому же нашелся человек, который разбил найденный алмаз обухом топора, о чем мне, конечно же, немедленно донесли. В небольшом коллективе, где все на виду, скрыть такое практически невозможно. Так что, этот незадачливый работник, получил штраф в размере двух окладов, один из которых пошел на премию доносчику, и версия об алмазах пока временно поутихла. Поскольку контракт с буром владельцем фургона истек, то я отпустил его, полностью рассчитавшись, но воспользовался этим обстоятельством, и отправил вместе с ним в обратный путь и Томаса, старшего из моих ирландцев с моими 3 фургонами. Я выделил ему денег и оправил в Капскую колонию, мне нужны были доски, которые он мог купить еще не доезжая до Капских гор на лесопилках, продовольствие — крупы и спиртное — капское бренди. Я надеялся, что все это он также сможет быстро купить, не пересекая Капские горы, и вернуться назад. А сам же я, оставив Шульца на хозяйстве, в Кимберли, собирался в долгую поездку. Все найденные алмазы, а их у меня скопилось около 30 штук крупных и полсотни мелочи, я сложил в мешочек, сшитый из куска бычьей шкуры, кроме того, он был тщательно просмолен. Смолу мне принес один из чернокожих, который где-то ее раздобыл. Так что мешочек был наглухо запечатан, но выглядел непрезентабельно и зашит мне во внутренний карман. Я взял с собой Курта, Отто и двух немцем телохранителей, и верхом, прихватив за собой сменных лошадей, а также 300 фунтов стерлингов денег, тронулся в свое очередное путешествие. Шла середина ноября 1866 года, начиналось жаркое африканское лето, мы окутанные клубами красной африканской пыли для начала прибыли в Блумфонтейн. Там я разместил своих людей в двух соседних номерах знакомой гостиницы, затем мы привели себя в порядок и сделали визиты. Я навестил своего друга молодого Питера, двоюродного племянника президента Й. Бранта, и посетив нотариуса он стал моим доверенным лицом. После чего я оставил ему тридцать фунтов на расходы, и доверил ему решить все вопросы, связанные с надлежащим оформлением моей фермы, и получением гражданства Свободного Оранжевого государства. После чего мы покинули наш гостеприимный город Блумфонтейн, и двинулись далее на юго-запад в Кейптаун. Поскольку теперь мы имели запасных лошадей и достаточно денег, тем более что погода нам благоприятствовала, то продвигались намного быстрее, чем в первый раз, и уже за 17 дней достигли Кейптауна. Перед глазами во время этой гонки промелькнули богатые и разнообразные ландшафты страны. Где-то встречаются высокогорья и долины, но в основном это были бескрайние пространства равнин, на сотни миль простирались густые поросли кустарника, а на юге располагались крупные горные массивы и даже небольшие участки лесонасаждений, с виду напоминающие парковые зоны Англии. В плодородных районах урожаи пшеницы и других злаковых достигают объемов, не сравнимых ни с какой другой африканской колонией. Каждый год земля может давать по два урожая зерновых, с большим успехом культивируются виноград и табак. На севере Капской колонии уже пытаются выращивать кофе, сахарный тростник и хлопок. Что и говорить очень богатая земля!

По прибытии в Кейптаун первым делом я поспешил в порт, мне нужен был пароход в сторону Индии, желательно с дозаправкой углем в Адене. Из Адена я надеялся с попутным судном добраться до Суэца, а уже оттуда в Каир. Поскольку Кейптаунский порт был транзитный, то в ближайшие несколько дней ожидался проходящий пароход, и за шиллинг меня должны были известить по адресу моей гостиницы. Я же остановился со своими людьми в гостинице Виктория в Кейптауне. Да, прогресс, конечно, идет уже семимильными шагами, но зачастую приходится прибегать вот к таким первобытным методам. В ежедневной Кейптпунской газете напечатают, что сегодня в Англию, в Австралию или в Батавию отправился пароход во столько-то сил, с таким-то грузом и с такими-то пассажирами, но что мне с этого толку? Нужный мне пароход уже будет далеко. Поскольку пароход должен был прийти в Столовую бухту, так как было лето, то далеко ехать было не нужно. Пока же в ожидании известия мы выкупались, привели себя в порядок, купили новое белье и кое-что по мелочи. Потом, я посетил рекомендованного мне поверенного — мистера Томсона, и рассказал ему, что купил ферму в южной бурской республике и мне нужен человек который будет представлять мои интересы в Кейптауне. Пока же я дал ему пару фунтов и поручил уладить вопросы с моими налогами как жителя Капской колонии. С точки зрения Капских колониальных властей, я до сих пор нищим человеком без всякого имущества, так что заплатил за текущий год минимальный налог в 2 шиллинга авансом. После чего, стал отдыхать в гостинице, дожидаясь известий о моем пароходе, пока узнавая прошедшие новости из подшивки местных и британских газет. Так война между Пруссией, вместе с Итальянцами и Австрией быстро, как я и ожидал, закончилось победой первых. Хотя итальянцам австрийцы, как и обычно, наваляли по первое число. В России, где-то у Байкала, ссыльные подняли восстание. Ну, там, в основном поляки бузят. Опять же в России, где-то в Абхазии восстание местных мусульман. В Африке в Нигерии англичане ведут бесконечные англо-ашантийские войны с местными чернокожими. В Швейцарии в Женеве собрался и начал работу первый конгресс Первого Интернационала. Вот уж людям заняться не чем! В общем, новости все, особо важного ничего не произошло. Сейчас будут оформлять итоги Австро-Прусской войны, перекраивать карту Европы, остальное же, сущие пустяки.

Уже не первый раз мои Кейптаунские знакомые рассказывают мне слухи и домыслы, что якобы в Южной Африке полно золота и алмазов! Интересно кто же распускает эти слухи? По моим подсчетам пока что ничего никто найти не должен. Или же история имеет некую пластичность, и раз в 1866 году один раз появились слухи о алмазах, то и в других вариантах истории будет происходить так же? Но впрочем, хотя и подтверждения этим слухам пока нет, но привлеченные ими из Британии уже прибыли более 2000 человек, желающих разбогатеть в колонии. Напомню, что пока все белое население Капской колонии вместе с женщинами и детьми не превышает 140 тысяч человек. Эти новоприбывшие пока разбрелись по территории Капской колонии, и везде роют землю, ищут золото или алмазы. Пока без результата, там ничего нет. Особенно золота, в Капской колонии его не найти, а в бурских республиках оно залегает достаточно глубоко, так просто до него не докопаться. Россыпные месторождения, к которым тут все привыкли, располагаются на самом севере в районе реки Лимпопо, среди дикарей. Но рано или поздно эти искатели попадут и в бурские республики, и хотя буры крайне не любят английских пришельцев, и всегда стараются это доказать словом или делом, но в долинах рек Оранжевая или Вааль, те могут найти одиночные камни, смытые дождями с месторождений. Такие алмазы здесь можно найти буквально под ногами. И тогда начнется веселье. К тому же слухи о разработках на моей ферме "хрустальных осколков", могут привести ко мне нежелательных соседей. Нетрудно ведь сложить два и два, слухи о алмазах и похожие работы у меня на ферме.

И это значит, что мне опять необходимо торопиться, наращивать свою деятельность. К тому же теперь придется корректировать свои планы. Больше никаких ирландцев! Хотя они и ненавидят своих завоевателей англичан, но официально являются британскими подданными и в моей реальности именно забота о британских гражданах, о соблюдении их прав привела к аннексии Алмазных Полей Британцами. Так что добираю свои 10 ирландцев и закрываю там вербовочную лавочку, и так уже на моей ферме их большинство, теперь только немцы и наверное русские. Хотя и далековато они живут от Кейптауна и Амстердама, но от Амстердама до Санкт-Петербурга через Балтику не так уж и далеко, можно открывать в Питере вербовочную контору. Еще мне дополнительные расходы, а я и так пока испытываю недостаток в наличных!

Так, ко мне спешит мальчишка-мулат посыльный, и говорит, что нужный мне пароход "Королева Анна" уже пришел в порт. Нужно поторапливаться, рассчитаться за номера в гостинице и верхом в порт покупать билеты, потом один из немцев отгонит десяток наших лошадей обратно в Кимберли. Билеты взяли до Адена, разместимся в вчетвером в одной каюте на двух двухъярусных койках. Со мной Отто, мой личный слуга, глава телохранителей Курт, и еще один телохранитель из немцев по имени Гюнтер. Наше путешествие продолжается. Прибудем в Аден, в зависимости от погоды, в течении 20–25 дней.

Глава 19

Индийский океан встретил нас еще хуже, нежели ранее меня встречал Атлантический здесь дул крепкий, и противный (не попутный) ветер, обратившийся к вечеру в шторм, который на берегу называют бурей.

Знаменитый мыс Доброй Надежды, как будто совестится перед путешественниками за свое приторное название, и напомнил, что раньше он назывался мысом Бурь. И в самом деле, редкое судно не испытывает шторма у этого древнего мыса. Началась качка, и довольно сильная, половина пассажиров, по обыкновению, отправилась по койкам мучиться морскою болезнью; слуги ловили стулья, стаканы и всё, что начало метаться с места на место; принайтовливали мебель в каютах. Мы тоже лежали в каюте, желая отдохнуть во время нашего морского путешествия, и тут такое. Пошел дождь и начал капать в низ. Рев ветра долетал до нашей каюты, размахи судна были всё больше и больше. Шторм был классический, во всей форме. Часов в десять вечера жестоко поддало, вал волн хлынул и разлился по всем палубам, на которых и без того много скопилось дождевой воды. Она потоками устремилась в люки, которых не закрывали для вентиляции воздуха. Никто из нас в каюте не ожидал такого подвоха, и все мы вымокли до нитки. Воды в каюте на полу скопилось почти по щиколотку. Потом прибежал матрос и шваброй согнал ее, куда то дальше вниз. Мы пока вышли на палубу — тут лил дождь, и периодически сверкала молния. "Совершайте морские путешествия на наших комфортабельных кораблях!" — вдруг вспомнились мне позабытые строчки рекламы. Быстро вернулись в каюту и постарались найти сухую одежду, а так как такой не было, то мы ограничились по глотку капского бренди из фляжки. Алкоголь произвел удивительное действие, вдруг ветер смягчился и задул попутный; судно понеслось быстро. Давно бы так! Удовлетворенные, мы легли спать в наши мокрые койки, а впрочем, сейчас декабрь самый разгар лета, так что не замерзнем.

Дальнейшее плавание по Индийскому океану было довольно однообразно. Волнение было не такое сильное, чтоб мешало жить, но беспокойное настолько, что не давало ничем заняться, кроме чтения. А читать у нас ничего не было, но, приходя в курительную комнату, я из свежих европейских газет узнал, как изменились в итоге европейские границы в результате Австро-Прусской войны. Узнал я и то, что Россия закончила, наконец, таки, войну с Бухарским ханством с минимальными результатами. Пересекли тропики и приближаемся к экватору, небеса источают жар как из печки. Влажность как будто сидишь в бане, постоянно потеешь. Выйдешь на палубу, взглянешь и ослепнешь на минуту от нестерпимого блеска неба и моря; от меди на корабле, от железа отскакивают снопы лучей; палуба и та нестерпимо блещет и уязвляет глаз своей белизной. Иногда наш пароход шел в виду африканского берега — вдалеке виднелась зеленая кайма. За исключением первого дня бури, остальное время мы шли быстро, надеемся быть в Адене на 21 день, если ничего не произойдет. Пересекли северный тропик, но ожидаемого похолодания не случилась, впереди жаркие пустыни Аравийского полуострова, здесь даже под новый год жарко. Пару раз наблюдал на море водяные смерчи. А один раз, наши матросы чуть было не вытащили из воды акулу, но акула сорвалась с крючка и бухнула обратно в воду.

Наконец прибыли в Аден, на пароход стали загружать уголь, а мы сошли на берег. Миновали местную экзотическую таможню, мы европейцы и грузов у нас никаких нет, только личные вещи. Над городом раскаленные безжизненные горы, ниже старая крепость, под ней белые глинобитные домики с плоскими крышами. Йемен и сейчас два государства — тот, что вокруг нас султанат, а на севере в Сане имамат. Там сидит главный местный мусульманский лидер. Аден древний транзитный порт из Египта в Индию, также здесь выращивается неплохой кофе, и собираются благовония. Но его лучшие годы уже позади — торговые пути переместились, транзит угас, кофе с успехом производят в Центральной и Южной Америке, а благовония сейчас никому особо не нужны. Особые надежды на скорый ввод в эксплуатацию Суэцкого канала, его первую очередь запустят в 1869 году, а сейчас у нас наступил 1867. Тогда город вновь станет важным стратегическим пунктом. Впрочем, англичане уже сейчас обхаживают местных арабских вождей и имеют определенные успехи. А куда арабам податься, они все жизнь сидели на транзите из Индии, а там сейчас англичане. Те захотят, и транзит к арабам пересохнет, и останутся они при своих верблюдах и финиках. К слову, о верблюдах, в Адене имеется знаменитый на всю округу верблюжий рынок, где каждый день продается полсотни верблюдов. Но нам эти верблюды и даром не нужны! Еще из местных достопримечательностей есть старинные мечети, но мы туда не пойдем. Нам нужно искать попутное судно в Суэц, поищем британского консула, может быть, он подскажет к кому обратиться? Консул нас не принял, ну и хорошо, но его дворецкий рекомендовал нам остановится в трактире в порту у кривого Абдуллы, там же поспрашивать и про судно. Физиономия у Абдуллы, по самые брови заросшая черной бородой, конечно, не внушала мне особого уважения, но и он оценил наши новые многозарядные английские винтовки и американские револьверы. А в общем, остановились и пообедали и на ночь разместились, правда, на отель Европа это было не похоже, но зато судно нам сосватали. Язык денег он самый интернациональный, правда, при общении очень помог английский. Судно было небольшим арабское дау, это деревянный корабль с одной мачтой и косым парусом, оно шло в Суэц с грузом фиников. Как я потом узнал, эти финики были прикрытием для партии индийского гашиша, спрятанного на дне плетеных корзин. Наверное, не найдется на свете таможенника, который, истекая зноем, начнет на жаре ковыряться в липких и сладких финиках, пытаясь добраться до дна корзины. Гораздо приятней выпить вместе с капитаном чашечку кофе и принять свой заслуженный бакшиш. На судне был капитан и около дюжины матросов, за десять фунтов капитан нам уступил свою каюту. Любезно конечно с его стороны, если бы его каюта не кишела вшами и другими насекомыми. Но делать нечего, придется неделю потерпеть, к тому же по ночам все равно нужно дежурить с оружием в руках, чтобы, нам не перерезали глотки, и не выкинули за борт.

Глава 20

Капитана дау звали Ахмет. Это был наглый и крикливый араб в белых одеждах, а его команда представляла собой группу босых оборванцев, омерзительной наружности. Увидев их, я сразу подумал, что наше плавание не обойдется без проблем, и они не заставили себя долго ждать. На третий день, мы вчетвером сидели в каюте и отдыхали, когда к нам в каюту зашел один из матросов. Ну, зашел и зашел, может, у капитана тут остались какие-либо вещи, и он послал его за ними. Но представь те себе мое удивление, а потом и негодование, когда увидел как этот оборванец, не стесняясь нас, начал рыться в наших же вещах! Я сделал знак Гюнтеру и достал свой револьвер. Гюнтер поднялся, подошел к склонившемуся матросу, а потом сильным пинком сзади, повалил его на пол. После этого он схватил начавшего что-то кричать оборванца за шиворот, и рывком выбросил его наружу. Матрос упал и покатился по палубе, громко визжа и явно выкрикивая какие-то ругательства и проклятия на арабском. Мы вышли за ним наружу, при этом Курт предусмотрительно захватил с собой ружье. Мгновенно прибежали другие моряки и подняли с палубы своего пострадавшего товарища. Со всех сторон слышались гневные возгласы матросов, некоторые опустили руки на рукоятки своих ножей и кинжалов. Наконец показался наш капитан лукавый Ахмед, явно спровоцировавший эту ситуацию. На ломаном английском, он начал причитать, что зря взял с собой в плавание неверных собак и теперь его люди недовольны и он не знает, удастся ли ему погасить этот конфликт даже за двадцать золотых монет. Тут я холоднокровно направил дуло своего револьвера ему в лоб, Гюнтер тоже достал свой револьвер и вместе с Куртом, вооруженным винтовкой, они вдвоем стали контролировать команду.

Ахмед! — сказал я капитану — зря ты это все затеял. Вас всего двенадцать человек, а у нас сейчас тридцать зарядов, и в придачу еще револьвер Курта. Только рискни и дай мне повод, и мы просто всех Вас перестреляем за пару минут, и Вы просто ничего не сможете сделать со своими кинжалами. В сущности, так будет даже лучше, Вы все мне и не нужны. Красное море — довольно узкий водоем протянувшийся с севера на юг и даже такие никудышные моряки как мы, понимаем где восток, где запад, и где север. Так что Вы пойдете кормить местных акул, а мы, не спеша, будем идти под парусом при попутном ветре на север, а если ветер не будет попутным, то будем стоять на якоре. Ну, потеряем мы несколько дней, ну и что? Воды Вы набрали из расчета на 15 человек, а нас останется трое, еды тут полно — я взглядом показал на окружающие нас корзины с финиками — так что Мы доплывем и сумеем выбросить этот корабль на песчаный пляж. А вы все уже будете в аду, ублажать своего шайтана. Так что делай свой выбор, я жду.

Курт при этих моих словах выстрелил в пол рядом с ногами одного из арабов, от пола отскочила деревянная щепка и поцарапала тому ногу, он жалобно взвизгнул. Выстрел произвел магическое действие на моряков, все руки сразу убрались с рукоятей кинжалов, и арабы стали стремиться отойти от нас подальше и спрятаться один за другого.

Ахмед тут же заявил, что он просто пошутил, а на шутки настоящие друзья, такие как мы с ним, не должны обижаться. После чего он руганью разогнал своих матросов по местам, заставив их вновь заняться работой. Хотя я и услышал несколько раз, что капитан шипел своим бравым морякам, что-то там, про неверных собак, которые за все заплатят. Понятно с первого раза не дошло, попытаемся донести со второго, а третьего уже точно не будет.

Этим вечером мы готовились к нападению, понятно же, что арабы попытаются взять реванш и попытать счастья в темноте, где наше стрелковое оружие не будет так уж эффективно. Поэтому мы зарядили в свои ружья по два патрона с дробью, они в случаи чего, должны были прийтись на первые выстрелы. Кроме того, мы приготовили запасные свечи и расставили их по местам, рассчитывая зажечь их от уже пары горевших. Кроме того, вход в каюту мы загромоздили капитанским сундуком, корзинами и тюками, нашедшимися здесь же. После чего, Курт стал дежурить в первую смену, а мы с Гюнтером дремать в полглаза, положив наши ружья рядом с собой. Около полуночи, Курт, как раз готовился смениться, когда наша баррикада стала рушиться. Курт, не долго думая, пальнул туда дробью, раздался жалобный вой, мы вскочили и не размышляя, так же сделали по выстрелу в сторону входа, после чего стремительно выбрались наружу. На палубе при свете пары, тройки факелов, которые наши бравые арабские моряки принесли с собой для освещения, я заметил собравшимися всю нашу команду. В руках у них сверкали кинжалы, а Ахмет вцепился в здоровенное кремневое ружье, которое у него в руках ходило ходуном, и он никак не мог прицелиться. Я выстрелил в пол рядом с капитаном, ружье тут же выпало из его рук и покатилось по палубе.

Еще одна шутка, Ахмет? — сказал я — завязывал бы ты уже со своими шутками, я тебя официально предупреждаю, Вы сейчас все бросаете свои кинжалы за борт или же можете прыгать туда сами. Твои шутки мне уже изрядно надоели.

Под дулами наших винтовок, моряки побросали свое холодное оружие за борт, а Ахмед начал ныть, что у него очень дорогой кинжал, тем более, что фамильный.

Хорошо, черт с тобой, ты можешь его оставить, а вот свое ружье давай сюда, оно пока побудет у нас в каюте, и нам так будет спокойней, и ты его ночью не потеряешь.

Ахмед уверяя, что больше проблем от него не будет, нашел на палубе свое ружье и передал его мне. Порох с полки ссыпался, поэтому выстрелить из него сейчас было невозможно. Мы вернулись в каюту, а снаружи еще долго слушалась отборная арабская ругань. Похоже, что одному из матросов сильно досталось и ему предстоит провести в лазарете пару недель.

Несмотря на эти наши недопонимания, тем не менее, мы все это время приближались к своей цели, плывя по теплым водам Красного моря. Питались мы, как и вся команда, финиками из корзин, запивая это все теплой вонючей водой. Так же приходилось все время почесываться, из за укусов надоедливых насекомых, изрядно досаждавших нам по ночам. Благо хоть арабы, похоже, успокоились и решили оставить нас в покое. Услаждала мой взор только кристально чистая небесно-голубая вода Красного моря, но этот прекрасный вид компенсировался его голыми и безжизненными берегами. Наконец мы дотащились до Суэца, высадились и полюбовались на кучку туземных глинобитных домишек, среди моря песка. Суэц — конечный пункт строящегося канала, его сейчас уже долгое время, аж с 1859 года строят Египетский правитель (хедив) Али-Саид-паша, а после его смерти, его новый приемник Исмаил-паша и французский дипломат и предприниматель Фердинанд Мари Лессепс. Строительство канала затмило все грандиозные стройки фараонов, на это строительство принудительно набирают до 60000 египтян в месяц. Мне бы кто выделил столько людей! Работа идет в трудных условиях пустыни, а питьевой воды нет, как это мне знакомо! Питьевая вода на стройку доставлялась за многие километры на верблюдах и ослах, и так несколько лет, пока от Нила рыли канал в Исмаилию с пресной водой. Многие из строителей погибают от непосильного труда и эпидемий, их могилы украшают собой берега строящегося канала. За время этого строительства канала умрет 120000 человек. От Суэца до Каира англичанами построена железная дорога в 1859 году, так что наш дальнейший путь пройдет в комфортабельных условиях.

К вечеру прибыли в Каир, разместились в гостинице "Шефердз", где и переночевали. Обстановка в гостинице крайне своеобразна. Высокие потолки и каменные полы, с полным отсутствием ковров, вместо них тонкие циновки из папируса. Перин тоже нет, зато на окнах шторы и москитные сетки, как напоминание о тропиках. Восток представлен свежими финиками на столе в номере — признак пустыни, и каменными кувшинами с прохладной водой у кроватей. Прислуга вся стильная, арабы в белом, их нужно вызывать хлопками ладоней. В общем, своеобразное местечко! Здесь в Египте уже полно европейцев, прибывших и по делам и просто путешествующих, так что наметки египетской тур индустрии уже видны невооруженным взглядом. Надеюсь, что эти арабы не потащат нас в Гизу смотреть свои пирамиды!

На улицах Каира — сплошные балаган и ярмарка, бесконечный восточный базар, во всем его великолепии! Кажется, что присутствуешь на каком-то маскараде! Кое-где главные улицы толстым слоем устланы циновками и деревянными настилами, поэтому напоминают закрытые веранды. Кое-где я видел такое покрытие на целый квартал, от одной мечети до другой. Дома своим стилем напомнили мне нагромождение старой мебели, сваленной где-то на чердаке, и покрытой толстым слоем пыли. Окна у них, выступают наружу и заделаны решетками. Решетки снабжены квадратными отверстиями, сквозь которые жителям домов можно высунуть голову. Некоторые женские лица, высовывающиеся из них, выглядели для меня весьма любопытно. Купить здесь себе какую-нибудь рабыню-служанку? О сладкий Восток и сказки Шахерезады! Только как потом мне везти эту рабыню через полмира? Выступающие из домов окна почти смыкаются над головой, поэтому по некоторым улицам, составленным из частных домов, бредешь почти как в тоннеле. Полдень, а темно как ночью! Иногда кругом идут сплошные высокие стены, с таинственными проходами между ними. Излишняя кривизна улиц. Мельком проглядывают дворики. Колодцы, как правило, располагаются в тени. Но видно, что лучшие время города уже прошло, мы заметили много пустующих домов. Они имеют крайне запыленный и брошенный вид. Разрушенные мечети своими куполами напомнили мне перевернутые лодки с проломленными днищами. Внизу все усыпано мусором. На улицах очень много слепцов, такого количества я до сих пор не встречал нигде. Под ярким солнцем видны мухи, ползающие на глазах и откладывающие личинки. Природа питается человечиной! В нильской воде живет неприятный паразит — шизостома. Особенно он охотно размножается в теплой воде мелководных каналов для полива полей. До 70 % мужчин работающих на этих полях подхватывают этого паразита, который особо любит атаковать глаза и половые органы. "Настоящий мужчина — мочиться кровью", — так гласит египетская пословица. Окончательно победили этого паразита только в 70-х годах 20 века, с помощью химикатов. Многие слепые бродят с поводырями, везде видны пораженные слепотой дети. Каир город контрастов — рядом запустение и свежесть, великолепие и убожество, мрак и свет. В кварталах нам было темно, а на центральных улицах от обилия света невозможно укрыться. Еще там заметно множество четвероного гужевого транспорта. Толпы оживленных жителей. Повозки на которых гордо сидят турки и арабы, рядом с ними верблюды, на которых перевозят воду в кожаных мешках. В обычных мешках перевозят солому. На спинах мулов и ослов груды зеленой травы, камней, горшков, овощей, кур в плетеных корзинах. Детей тоже возят в корзинах. Женщины в чадрах, на них бросается в глаза обилие ювелирных украшений, впрочем, по большей мере эти украшения из обычной меди. Виднеются подкрашенные черным глаза, и ногти рук, окрашенные желтым. Некоторые богатые женщины разодеты в пух и прах в тонкие шелка и важно едут верхом на осликах.

Посетил со своими спутниками турецкие бани, где мы попытались избавиться от насекомых, подхваченных нами в каюте капитана Ахмеда. Мыться пришлось парами, так как нужно было охранять нашу одежду, в которой были деньги и драгоценности. У банщика выспросил имена пары самых богатых ювелиров Каира, он обещал после бани, с нами послать мальчишку посыльного который за плату проводит нас по нужным адресам. Вымылись, получили порцию массажа, после чего все как будто помолодели, выпили шербета и пошли делать свои визиты сопровождаемые нашим малолетним гидом. Пообщались с приказчиками в ювелирных лавках, договорились о визите к их хозяевам на завтрашнее утро. Намекнули, что можем предложить свежие камни прямо из индийских копей, так что готовьте свои деньги.

Остаток дня провели осматривая городскую крепость — Цитадель. Она построена знаменитым султаном Саладином, во времена крестовых походов, для защиты Каира. Поднялись на смотровую площадку — оттуда открывается прекрасный вид на Каир и его округу. Город словно сжат с двух сторон пустынями. Одна тянется до Суэца и Красного моря, другая Ливийская пустыня, а между ними пыльный город. Это пыль столетий. Нил, зелень, пустыня, город, пыль, минареты высятся, словно маяки, только удивительно древние. Цитадель располагается на прочной скале. Внутри разваливающиеся стены, подошли к ним посмотрели вниз, здесь высота добрых 60 метров — почти высота 18-этажного дома, внизу макушки заброшенных домиков, просторная площадь, запруженная людьми. Просто не вериться, что стоишь на том самом месте, где лет сорок назад мамелюк прыгнул на лошади со стен и этим спас свою жизнь. Это кажется просто невозможным. Тогда наместником Египта был отец нынешнего правителя Исмаила, знаменитый Мухаммед Али. Мехмед-Али (или Мухаммед-Али; 1769–1849) — албанец родом, турецкий военачальник, захвативший власть в Египте в 1805 году и удерживавший ее до самой своей смерти. В 30-е годы XIX века вел войны с турецким султаном, пытаясь добиться независимости Египта, но после вмешательства англичан потерпел неудачу и был вынужден подчиниться султану. Этот суровый албанец в укреплении своей власти опирался на своих земляков, и ему очень мешали мамелюкские беи. Эти воины, в борьбе с турецким султаном Селимом Грозным, завоевателем Египта, предали своего предводителя, но выторговали у турок для себя многочисленные привилегии. Мухаммеду Али были не нужны мятежные и беспокойные мамелюки, поэтому он решил поголовно истребить их. Он заманил их на праздник в Цитадель, где уже были собраны верные ему войска, и приказал перебить всех до одного. И только мамелюк Эмин-бей, выпрыгнув вместе с лошадью, сквозь пролом в крепостной стене, спас свою жизнь, приземлившись на кучу мусора. Вот уж воистину, кому на роду предстоит быть повешенным, тот не может разбиться! Полный новых впечатлений, я возвратился в наш отель.

Утром приготовили для продажи около десятка крупных камней, и пошли к ювелирам. В первом месте главный ювелир Каира, степенный пожилой армянин долго рассматривал все принесенные камни на свет, любовался их блеском, потом консультировался со своими помощниками, выспрашивал меня о истории этих алмазов и прежних владельцах, долго, очень утомительно и упорно торговался, и наконец 6 лучших алмазов обрели своего нового хозяина за 18 тысяч фунтов. Дешево, но быстро, и сейчас и здесь, дороже их мне не продать. Я попросил выписать мне векселя на Парижский банк Ротшильдов, сейчас в Египте активно сотрудничают с французами, так что это оптимальный для меня вариант. Во втором адресе, его коллега-ювелир, сын Израиля стал счастливым обладателем 4 алмазов поменьше, всего за жалких 8 тысяч фунтов. История продажи в целом повторилась, с небольшим отличием. Тут я попросил выдать мне 250 фунтов золотом, а остальные средства, так же взял векселями на Парижские банки. Теперь нам пора в Александрию, поедем пароходом вниз по реке, словно богатые путешественники.

Глава 21

Но Каир не захотел просто так отпустить нас, он приготовил для нас свою дозу неприятностей. Когда мы в нанятой пролетке ехали из отеля в порт, то были внутренне готовы ко всему, и наши руки крепко сжимали рукоятки своих револьверов. Предчувствия меня не обманули. Внезапно наша пролетка свернула в переулок и остановилась. Последи дороги, стоял слепец, мешая нам проехать, он судорожно вертелся посреди дороги, как бы не зная куда пойти, рядом поднимался с земли, отряхивая свой халат, его поводырь. Якобы классическое ДТП, только зачем мы сюда свернули? Не верю я в такие совпадения. Начала собираться толпа зевак, мы все еще стояли и не могли проехать, наш возница, сошел вниз, чтобы отвести слепца в сторону от дороги. Я же дал знак своим людям приготовиться. Слепец как бы вырвался от возницы и приблизился ко мне, а затем неожиданно ловко крепко схватил мою руку. Рука слепца была с грязными обкусанными ногтями каменной твердости, и они больно, глубоко и сильно впились мне в кожу. А ты вовсе не слепец! Я увидел, что глаза его вполне зрячи, и сверкают холодным бешенством, и что своей другой рукой он выхватывает из под одежды смертоносный кинжал. Но я был уже внутренне готов к подобным фокусам, поэтому сильным ударом ноги в грудь мнимого слепого, отбросил его от коляски. Он упал и покатился по мостовой. Юноша-поводырь и еще с десяток зевак тут же одновременно выхватили вдруг кинжалы, а наш возница куда то скрылся. Ну, не идиоты ли? С кинжалами против револьверов! Я крикнул:

— Стреляйте по ногам — и мы все из четырех стволов открыли беглый огонь.

Через полминуты все было кончено. Десять человек корчилось на дороге, им было явно неприятно, и теперь не до нас, а остальная толпа разбежалась, кто куда, в том числе и наш возница, чтобы его черти на том свете жарили с утра до ночи. Подхватив свой багаж, мы вчетвером побежали прочь. Пробежав квартал, мы притормозили и дальше пошли уже спокойно, да и бегать с вещами было не очень удобно. По ходу движения мы поймали свободную пролетку и сказали ее вознице ехать в порт. Проезжая по улицам мы заметили полицейских и солдат в красных фесках, спешащих к месту происшествия. Ну, пусть они там разбираются без нас. Мы европейцы, мы опаздываем, на нас напали бандиты с холодным оружием, так что пусть английский консул занимается этим делом, если все же выйдут на нас. Но мы уже сейчас покидаем Каир, да и в Египте в целом не собираемся задерживаться, так что успехов в Вашем расследовании. Убить мы никого не убили, остальное пустяки, в случае неприятностей с властями просто заплатим деньги, коррупция здесь процветает. Но желательно наши деньги сэкономить! В порт мы добрались вовремя, без приключений и без препятственно прошли на наш пароход.

Мы приобрели дорогие билеты 1-го класса. Сидя в салоне парохода ощущаешь себя как будто ты где-нибудь в Англии. Выйдешь на палубу — мама дорогая! Вонючая дельта, почва как будто жидкий распыленный навоз, не раз уже перелопаченный. Зато собирают 2 урожая в год, сахарный тростник, пшеница, хлопок. Мелькают деревушки из необожженного кирпича. На домах осиные гнезда и голубятни, крыши покрытые листьями кукурузы или соломой. К оградам привязан скот — буйволы, верблюды, ослы — все они непременно что-то жуют. Издалека деревни напоминают песчаные кучи. Кругом метелки пальм. Поля, каналы, заполненные водой, дороги насыпаны выше уровня почвы. На дорогах снует множество народа. На берегу военный лагерь. Солдаты в белом с красными фесками маршируют, кавалерия осуществляет маневры на жаре. Шум и суматоха царит над военной частью, но наша машина шумит не меньше.

Александрия древний город, исторические осколки выглядывают из каждого пласта жирной земли вывернутого лопатой. Главная площадь имеет оживленный вид. Здесь все кругом историческое. Помпеев столб похож на порядком обсосанный леденец, рядом с какими то лачугами обелиск Клеопатры, он уже так давно лежит, что уже почти полностью засыпан землей. Железная дорога проходит город насквозь, а за городом располагаются богатые поместья. Но для нас главное-это порт, море. Море и небо здесь словно впитались друг в друга. Здесь мы разделились. Отто, прихватив наши векселя и часть наличных, отправляется на пароходе во французский Гавр. Оттуда он доберется до Амстердама и поручит эти векселя нашей посреднической конторе Ван Рейн и сыновья. И так, похоже, что я опоздаю на месяц, но вроде бы жестких сроков нигде не было. Жаль конечно расставаться с Отто, я так привык к его услугам как личного слуги, но сейчас для меня безопасность намного важнее. А сам я вместе с моими двумя телохранителями Куртом и Гюнтером, сегодня вечером на пароходе "Аркадия" отправляемся в Стамбул. Пока ждем, мы остановились в отеле "Клеопатра", расположенным в окружении садика финиковых пальм, пообедали холодным мясом на треснувших тарелках, кругом мухи и москиты. Наш одетый в белое араб-официант, посплетничал с нами о своем хозяине. "Этот араб не знает, как нужно содержать гостиницу". Тут я с ним был вынужден согласиться. Рядом с нами обедал персидский купец Реза из Каира — после обеда прошли с ним в курительную комнату, поговорили. Меня интересовала возможность вербовки персидских работников на мои разработки в Южную Африку. Желательно доставка людей партиями до Бендер-Аббаса, перевозка далее на мне. Я нанял бы 500 человек на 2 года. Перс заинтересовался, он рассчитывал действовать через своих иранских родственников, и мы с ним обменялись адресами и договорились продолжать переписку. Пора в порт, попрощался. Рассчитались за гостиницу, верхом на мулах прибыли в порт, загрузились на пароход — едем втроем в одной каюте. Вышел на палубу, в начинающихся сумерках, виднелись в отдалении маяк и Помпеева колонна. Отплыли. Похоже, что наши египетские приключения обойдутся без последствий.

Когда я ночью спал, ощущалось волнение. Утром вышел на палубу там волнение и сильный встречный ветер, пошел на завтрак, другие пассажиры пока не показываются из своих кают. К полудню море утихомирилось вместе с ветром, установилась чудесная погода. Морской воздух совсем прозрачен, а солнце обжигает подставленную щеку. В обед разглядывал в столовой нескольких пассажирок — гречанок, отправляющихся на острова греческого Архипелага. Море и пассажирки — таким были мои развлечения в последующие 2 дня. Потом стали проходить в виду греческих островов. Вид их сух и стерилен, зелени почти нет, взгляд смотрит на выцветшую желтизну. Зато здесь глубоко, отмелей почти нет, можно подойти вплотную к любому берегу, что очень облегчает мореплавание в здешних водах. Приставали к греческому острову Сиру, выгружали и брали на борт какие-то грузы. В столовой познакомился капитаном Вайтом и его помощником, они мне много рассказывали о своих плаваниях в Индию. Они также сообщили мне новости, которые прошли мимо меня, пока я был в Египте. Правитель соседа Египта, Эфиопии по имени Теодрос (Федор), как называют его местные негус, слишком увлекся европейским спиртным. Ему взбрело в голову (а он стал очень вздорным!) заковать в кандалы английского консула и еще два десятка европейцев. И теперь они сидят в цепях и каждую минуту, и в зависимости от дозы коньяка, принятой царем, могут потерять свою жизнь. Похоже, что англичанам придется теперь готовить военную экспедицию для свержения вечно пьяного негуса и освобождения заложников.

В следующие дни "Аркадия" заходил в гавань Смирны, потом становился на якорь у острова Метилена. А сегодня мы прошли Дарданеллы, но небо разразилось сильным ливневым дождем, так что Троянскую долину и курган Ахилла никто из нас не рассмотрел. В Мраморном море небеса прояснились, удивительная чистота разлилась в воздухе. Утром приблизились к Константинополю, когда мы огибали мыс Сераль, всходило солнце. Величественный вид, холмы Скутари горели на солнце словно сапфиры. Полуостров покрыт деревьями, одет террасами до самой макушки, опоясан домами. Виднеются Длинные стены, за ними величественный Стамбул, похоже, что мы прибыли.

Глава 22

Вошли в бухту Золотой рог. Попрощался с нашим любезным капитаном, и на каике нечто вроде каноэ, с одного конца заостренного наподобие ножа и покрытого замысловатой резьбой, словно старинная мебель), мы втроем перебрались на берег в Топханне. Никто не спросил наших паспортов и не попытался проверить багаж. Однако. Нанял нам в порту провожатого, тот нас как иностранцев довел до отеля "Глобус" в районе Пера. Цены кусаются, где-то 1,1 фунта в день, я отдал за комнату на троих, без ковров, на последнем 5-м этаже. Но нам не привыкать к спартанским условиям, тем более, что мы проведем здесь дней десять и возможно, что на нас здесь будет нападение с целью завладеть моими камушками — так как я буду все это время предлагать их разным ювелирам. Так что до зубов вооружась, мы все будем дежурить посменно, всегда начеку, всегда готовы к неприятностям. А впрочем, Стамбул город очень опасный, в гостинице нам рекомендовали не выходить на улицу по ночам, из-за разбойников и убийц. Они являются настоящим проклятием этих мест. Нельзя так нельзя, и кроме того, выходить нам некуда, даже если и можно было выйти. Утром встал рано, и пока не начал заниматься делами, я решил прогуляться по Стамбулу, оставив своих спутников охранять наши деньги и драгоценности. Вышел на улицу, смотрю, как сваливают мусор на городском кладбище. Над кладбищем настоящие лесные заросли, какие то предприимчивые граждане здесь же пилят деревья. Пошел мимо, кругом какая то путаница улиц, номеров домов нет, названий улиц тоже, я отправился в одиночку осмотреть Стамбул и после ужасно долгой ходьбы очутился в том же самом месте, откуда начал свой путь. Будто заблудился в лесу. Похоже, что мне понадобится компас! Просто какой-то совершеннейший лабиринт, узко, тесно, сдавленно. Хорошо бы влезть на дерево, воспарить над лабиринтом, но не стоит, меня здесь не поймут. Подумал, и вернулся в отель завтракать, там я найму себе гида. Нанял через отель гида — еще 1 фунт в день, только нужно запоминать адреса, чужие соглядатаи вокруг нам совсем не нужны. Походили по известным ювелирам, показывал припасенные заранее пару алмазов, говорил, что могу раздобыть еще. Договаривались о дополнительных встречах, я приглашал ювелиров и экспертов-оценщиков к себе в отель, но прийти не все соглашались, так что придется нанимать коляску и приезжать нам. Говорил, что это горячие камни из индийских копей, обещал хорошую скидку. Вечером до ужина, поскольку оплаченное гиду время еще оставалось, я решил пройти в пару мест, оставив своих охранников в отеле. Гид попросил нанять каик и мы поплыли в сторону Сераля, тут святая земля. Вышли, прошли несколько обширных земельных участков и садов, на земле которых виднелись прекрасные здания в мавританском стиле. Подошли к мечети Святой Софии. Вошел, какие то мошенники-служители подбежали вымогать у меня бакшиш. Они преследовали меня буквально по пятам, пытаясь продать мне отпавшие кусочки мозаики, ну не драться же мне с ними, пришлось отдать им 3 шиллинга, чтобы только отстали. Поднялся по ступеням винтовой лестницы, на галерею метрах в 15 от пола. Кругом великолепный интерьер, драгоценный древний порфир и крапчатый мрамор, имена пророков начертаны большими буквами. Поражают внушительные размеры этого сооружения.

Пошли дальше, к ипподрому, рядом с которым находится шести башенная мечеть султана Ахмеда, возносящая в чистое голубое небо свои белоснежные минареты, напоминающие мне маяки. На ипподроме видел обелиск с римскими надписями у основания. Рядом с ним разрушенный бронзовый памятник из трех переплетенных змей, вертикально стоящих на своих хвостах. Головы у них были оторваны. Тут же находился квадратный монумент, составленный из кирпичных блоков, весь покосившийся, он напомнил мне старую печную трубу. На нем была надпись на греческом языке, как пояснил мне гид, что он основан во времена Теодозиса. А это еще кто? Но лепка у основания обелиска почему-то изображала, по уверениям того же гида, императора Константина, его жену, его детей, далее фантазия гида похоже иссякла. Все ясно, дурят здесь лопухов туристов. Пора мне обратно. Проехали с гидом обратно до гостиницы, там я перекусил в столовой, потом поднялся к себе на 5-й этаж. Постучал, пароль, отзыв, все в порядке можно заходить. Да, мы сели в осаду, теперь ближайшие десять дней передвигаемся только все вместе, с оружием на готове. А что делать, если множество людей сегодня в Стамбуле будут знать, что в гостинице Глобус остановились иностранцы, которые продают драгоценные камни на многие тысячи фунтов? Горячее наступает времечко! Разделили ночь на дежурства, забаррикадировали дверь кроватью, теперь ночью только двое спят, а один человек с револьвером и ружьем под рукой ждет вторжения. Но, несмотря на все эти предосторожности, эта ночь прошла спокойно. Утром еду заказали в номер, Гюнтер попробовал, мы подождали полчаса, все нормально можно есть. В туалет выходим только всей толпой, страхуя друг друга. Но дело у нас очень важное, облажаться нам нельзя. Потом к нам в номер стали наведываться ювелиры. Армяне, грузины, греки, евреи и турки. Одеты великолепно, вышитые золотым шитьем шелка, на пальцах массивные перстни и кольца. У меня двадцать первосортных камней — я предъявлял каждому из пришедших заранее подготовленную партию из трех камней. Они оценивали их, спрашивали о их истории и прежних хозяевах, я говорил, что эти камни свежие, из Индии, из Голконды. Приценивались, торговались, спорили.

— Время пока есть, думайте уважаемые, а я пока их покажу другим покупателям — рекламировал я свой товар.

После обеда наняли через отель экипаж, и до зубов вооруженные, поехали к тем ювелирам, кто не придет в наш отель. Сделали два визита, там приблизительно повторились мои сцены продажи из отеля.

— Ну, Вы думайте, а мы поехали, может еще кому эти камни покажем — сказал я на прощание.

Больше, мы, наверное, выезжать не будем, один раз все прошло гладко, и не нужно дальше рисковать, зажмут нас на тесных улочках, и пока кто-нибудь всполошиться, от нас останутся только наши остывающие трупы. Быть ограбленным или убитым в этих местах просто ужасно. Ну пристрелим мы трех или четырех нападавших! В Стамбуле банды и по два, три десятка разбойников не редкость, к тому же через слуг отеля они будут знать наш экипаж и время выезда. Нет, мы уже достаточно засветили наши камни, кому нужно тот купит. Сидим в осаде в отеле уже два дня, сегодня прошла первая сделка, ушло два камня за десять тысяч фунтов. Как обычно взяли векселя на банки Европы. Уже легче, а то чувство опасности сильно изматывает, как физически, так и морально. Хорошо, что сейчас европейцы в Стамбуле привилегированные люди, пристрелишь местного, и всегда можно откупиться через британского консула, так как деньги есть, так, что лучше перестраховаться. Из окна с высоты пятого этажа наблюдаю городскую жизнь — на улицах хаотическое движение многонациональной толпы. Чувствуешь себя здесь потерянным, смущенным и сбитым с толку лабиринтом, шумом, каким то варварским смятением происходящего. Мне кажется, или я почувствовал на себе, чей то внимательный взгляд? Неприятное ощущение. Нет, мне не кажется, вон тот мальчишка, уже минут пять пялится на наши окна, а на них ведь нет никаких узоров, чтобы могли его так заинтересовать. Похоже, что мы попали под наблюдение. Понаблюдав еще, я увидел, как к мальчишке подошел како-то неприятный тип высокий и плотный, по виду силой не обижен, лицо рябое, изрыто оспинами, и они о чем-то поговорили. Тревожно. Я пошел и узнал у слуги отеля как нам лучше выехать из Стамбула в Европу, желательно в Амстердам. Представить себе сложно, но в Стамбуле до сих пор нет железной дороги! В Египте, в Африке, который официально является турецкой провинцией она есть — в Александрии, Каире, Суэце, а в Стамбуле, в Европе — в столице империи ее нет. Чудеса, да и только! Придется опять плыть пароходом, наверное, мы поедем в Марсель, чтобы срезать себе путь и не огибать Пиренейский полуостров, а там по железной дороге доберемся до Парижа, потом пересадка до Брюсселя, а там, рядом и Амстердам. Или заскочить по пути в Антверпен? В конце концов, на востоке, я уже достаточно засветился, так что мне будет, что порассказать покупателям. У драгоценных камней иногда просто удивительная судьба и их может помотать по свету, так что потом концов не найдешь. Что то меня напрягают наши Стамбульские приключения — жизнь то она подороже будет, чем прочие неприятности. Но пока ждем еще пару дней, а там будем решать, нет, так нет, поеду в Антверпен. Мы подождали еще два дня, за это время удалось продать еще три камня почти за 14000 фунтов, часть из которых, а именно 500 фунтов, я взял бумажными ассигнациями. Конечно их покупательная способность несколько меньше чем золота, где-то на 1/3, и не везде их охотно принимают, особенно в колониях, но мы то пока в Европе, и таскаться с килограммами золота с собой здесь не удобно. Остальную сумму я уже традиционно принял векселями на банки Парижа и Лондона. Нужно было, что-то решать, сидим здесь уже шесть дней продали всего пять камней, конечно ценник я здесь выставил намного больше, чем в Египте, но тут все-таки столица империи. К тому же я рассчитывал, что у меня есть время поторговаться и только потом сделать скидку. Но здесь же Восток, торговаться могут до бесконечности, а у меня на это нет времени, мне уже нужно ехать дальше. Ну, хорошо, не умеете работать головой — это Ваши проблемы. У Вас был шанс купить первосортные камни за полцены, нет, Вы упорно тянете время, рассчитываете сбить цену еще. Ничего, Вы у меня раз не хотите брать природные алмазы, будете приобретать искусственные рубины, вот там и торгуйтесь, сколько Вашей душе угодно. Решено, едем дальше. Разработали операцию прикрытия, днем как обычно мы все вместе посетили туалетную комнату, а потом Гюнтер на обратном пути "потерялся" и покинул наш отель через черный ход. Затем он прошел к берегу, подрядил первого попавшегося ему лодочника, а последних на берегу много, как у нас бывало таксистов у аэропорта, и поплыл в порт, где и купил нам билеты на французский пароход "Тулон", который повезет нас в Марсель, через два дня. Обратно в отель он вернулся тем же путем. Получив билеты я послал мальчика посыльного к тройке самых перспективных ювелиров и сообщил им, что через пять дней уезжаю, поэтому могу сделать им еще скидку на свои камни. Сработало это только частично, за два дня у меня взяли еще шесть камней за 22 тысячи фунтов. Ночью, когда дежурил Гюнтер, он услышал, как кто-то тихо пытается вскрыть дверь в наш номер, и не долго думая, он тут же выстрелил в дверь из своей винтовки, патроном, снаряженным дробью. Дверь он конечно не пробил, но нас всех, так же как и все округу разбудил. Но, похоже, что нам здесь не до хороших манер, с той стороны по нашей двери стали тоже стрелять. Раздалось пять-шесть выстрелов, при этом пули с той стороны пробили нашу дверь насквозь. Так и убить кого-нибудь из нас могут. Поэтому и мы все, мигом проснувшись, открыли стрельбу по дверному проему, уже пулями. Похоже, что мы уже разбудили весь отель и все окрестности, но что толку? Дураков или героев здесь сейчас нет, постояльцы и прислуга все сидят по своим комнатам и молятся, чтобы наши неприятности их не коснулись. А пока полиция прибудет сюда значительными силами, а похоже, что в коридоре сейчас человек пятнадцать, пройдет, как минимум полчаса, так нас здесь всех перестреляют. Надо забыть о последствиях и палить не переставая. И мы принялись стрелять с новыми силами, в ответ палили по нам. Щепки отлетали от двери во все стороны, в комнате неуютно было от свиста пуль. Из за двери раздавались какие-то возгласы, кажется на турецкий язык это не очень похоже — может это албанский? Минут через десять перестрелка затихла, наверное, наши нападавшие убрались прочь. Томительное ожидание, но похоже все же ушли. Нужно проверить, скоро должна появиться полиция, не будут же бандиты дожидаться ее у нас, на пятом этаже. Как они потом собираются бежать? Полетят по воздуху, как птицы небесные? Но ждем. Еще минут через десять Курт, осторожно высунулся за дверь. Он сказал, что в коридоре разбросаны гильзы и видны следы пролитой крови, похоже, что мы в кого-то попали. Еще через пять минут заявились полицейские, но что им нам рассказать?

— Мы мирные иностранцы, сидим себе в отеле, нос на улицу высунуть боимся, а бандиты и сюда лезут! И куда только полиция смотрит? В общем, мы ничего не знаем и ничего не видели, в нашу дверь стреляли, а мы стреляли в ответ. Вот и все.

Наконец полицейские так же убрались восвояси. Да тяжелая выдалась ночь. Утром следующего дня, я предупредил хозяина гостиницы, что мы к вечеру уезжаем и попросил счет, оплатив его (включая проживание за сегодняшний день, а также завтрак, обед и ужин). После чего, позавтракав, мы вместе с нашими вещами внезапно покинули отель "Глобус", наняли на берегу лодочника и поплыли в порт. Ключ от номера я послал с уличным мальчишкой, который за пару мелких монет вызвался передать записку в отель. Надеюсь, что наши маневры помогут нам сбить с толку возможных грабителей, к тому же добираться по воде на лодке, мне кажется, намного безопаснее, во всяком случае, видимость здесь намного лучше, чем в лабиринтах кривых улочек Стамбула. Там постоянно приходится следить за своими карманами, и даже гид, которого я нанимал в первый день, как я заметил, старался не высовывать своих рук из карманов, чтобы в них не оказались чужие руки. Путь наш, на этот раз, прошел без происшествий, к которым мы так усердно готовились, и уже через час я размещался в комфортабельной каюте 1-го класса французского парохода Тулон. Курт и Гюнтер расположились в соседней, в прочем можно было открыть межкаютную дверь и пользоваться этими помещениями, словно одной каютой. В порту царило столпотворение, стояли пароходы всех флагов и всех наций, лодки-каяки, словно стрелы разрезали воду. Множество турецких суденышек совершенно одинакового устройства и размеров, выстроились рядами, подобно войскам, взявшим на караул. Носильщики переносили огромные тяжести, мальчишки гиды кричали, прелагая свои услуги, в небе проносились стаи голубей, тут и там виднелись мундиры турецких солдат. Рядом со мной на палубе стоял пассажир, по внешнему виду типичный англичанин, мы с ним обменялись впечатлениями о городе. Восторгов он не испытывал, рассказал мне, что на улицах у него каждый раз вымогали деньги различными способами. Также он сказал, что ничто на свете не заставит его прогуляться ночью по Галате, убийства происходят там каждую ночь. В довершение всего англичанин сказал, что его коттедж на берегу Босфора был атакован грабителями, я ответил, что у меня было все точно так же. Так что, похоже, что я в Стамбуле еще легко отделался, слишком уж криминальный это сейчас город. Отплыли. Пейзажи вокруг — помпезное шествие природы. Восхитительно! Европа и Азия выставляют на показ все самое лучшее, один ландшафт переходит в другой, уступая место новому чуду, там и третий является в своем пышном величии, не желая проигрывать это состязание красоты. Кругом — мирты, кипарисы, кедры — вечная зелень, под нами чистая морская вода. Берега словно естественные пристани, возвышаются над водой полками, словно парапет у набережной. На них — султанские дворцы, домики для увеселений, посольские дворцы, белые ступени от них тянуться к воде. Дельфины играют в синеве, голуби носятся в небе, солнце сверкает на дворцах, виднеются фонтаны, украшенные скульптурами и позолотой. Флот рыбаков расположился в устье Золотого Рога, далее холмы, пляж, рядом с пляжем плавучая мечеть. Пора мне в каюту, а там закрыться и отоспаться за все бессонные Стамбульские ночи!

Глава 23

Отоспался я весь оставшийся день и часть ночи. Проснулся очень рано, еще было темно. Вышел на палубу, постепенно начинало рассветать. Чудесное утро. Похоже, что мы уже вышли из мраморного моря и прошли Геллиспонт. Завтракали, потом гулял на палубе. Прошли в виду Лемноса, острова в Эгейском море. На палубе виден красивый пожилой турок, раненый, наверное, еще в Крымской войне. Путешествует со своим гаремом в Европу. В его гареме я заметил пару довольно прелестных женщин, несмотря на то, что все они кутались в платки. Далее миновали еще несколько греческих островов. На следующий день проходили берегом в виду Олимпа, сверкающего ледяной вершиной. Кажется, там обитают греческие боги, и наверное, им не очень уютно. Еще наблюдал, за гаремом пожилого эфенди, женщины молились на палубе, расстелив свои коврики. Симпатичные — это наверное турчанки, а может гречанки или болгарки (пока еще Болгария в составе Турции, как и греческий Крит). Я заметил среди женщин даже двух негритянок, ну такого у меня в Африке добра много. Я попытался заговорить с женщинами, но тут же прибежал старый турок и начал что-то мне кричать, яростно брызгая слюной из своего вонючего рта. За его спиной, угрожая, маячил его мордоворот-слуга. Это что за чучело? И что мне в его свиной перекосившейся морде, почудилось красивого? Как вообще таких вот, пускают на пароход? Вполне достаточно я терпел турецкие заскоки в Стамбуле, делая вид, что так оно и нужно. Но здесь уже не Стамбул. Сейчас я стукну это чудо в перьях по его тупой роже, которая не понимает, что я не желая видеть его физиономию, а он с чего то решил что ему позволено разевать свой рот, и он сразу заткнется, а не заткнется так мне не трудно стукнуть и второй раз, и так далее пока до него не дойдет очевидное. А потом я своим револьвером прогоню с палубы его недоразвитого слугу, а если тот не поймет моих намеков, так всажу ему пулю в ногу. Но мы же не турки, тут люди сейчас отдыхают, зачем их беспокоить? Сделаем все красиво и благородно. Развернувшись, я спустился в свою каюту, позвал Курта и Гюнтера. На палубе мы прижали старого турка к борту, и Гюнтер больно ткнул его в брюхо стволом револьвера.

Эфенди, что то сильно распалился — сказал ему я. Наверное, уважаемому, нужно срочно охладиться в холодной зимней водичке, иначе он еще, не дай аллах, заболеет и помрет. Давай прыгай и плыви!

Мордоворот-слуга турка было рванулся к нам, но Курт, показал ему свой револьвер и сказал:

— Стоп.

Тот как видно все понял и сразу утратил всякий интерес к нашему разговору. Вот и правильно не вежливо встревать в чужую беседу, если тебя о этом не просят. Так я того и гляди, турок начну цивилизовывать! Старый турок долго и униженно извинялся, скулил, что такого больше не повториться. Да, ты герой похоже жидок на расправу! Сразу сдулся и опал, словно куль с навозом.

Ладно, пока живи! — я простил турку его дикую выходку.

Больше я этого турка с его гаремом на пароходе не видел, видно он забился в свою каюту, а потом сошел на берег в первом же порту. Ишь, развелось героев Севастополя. Таких героев нужно еще в детстве убивать из рогатки, как говорил классик. Ничего, скоро Вам и англичане не помогут, так как денег у них теперь будет не хватать на все их планы. А то устроили заповедник! Скоро уже в Стамбуле будут жить нормальные люди, если конечно русский царь в очередной раз не напортачит. Миновал еще день, мы прибыли в Салоники. На причале огромная толпа бедняков садилась на австрийский пароход, на Константинополь. Турки, греки, евреи, все с грудами пыльного барахла. Над толпой рев носильщиков и ссоры из-за багажа. Носильщики борются за обладание огромными тюками и связками тряпок, толпа жестикулирует разными способами, спорит на всех языках мира. На берегу виднеются какие-то стены с башней, рядом с ней поставлен часовой, далее базар. Смотрел, наблюдал, пил кофе с ликером. Любовался голубизной моря и белизной облаков, похоже, что цвета греческого флага, подсказаны грекам самой природой. Наконец тронулись, пару дней шли вдоль греческих берегов, мимо каких то островов, наконец прошли Морею, еще через пару дней прибудем в Мальту. В Мальту мы пришли ночью, когда я спал, утром оделся и вышел на палубу, но судно уже отдавало якорь. Оказалось, мы приняли на борт пару пассажиров немца и грека. В полдень прошли в близи острова Пантелярия. Прекрасный вид, прелестный ландшафт, все такое яркое и голубое. Вздыбленные скалы, возделанные склоны и равнина, на ней разбросанные домики милого городка и большой красивый замок. Спросил — оказалось это Неаполитанская тюрьма для заключенных. Дальше уже только Марсель, несмотря на то, что идет европейская зима, пока плывем тихо, как по озеру. Мои немцы отоспались, и теперь сидят в каюте, раскладывают пасьянсы и охраняют наши ценности, во Франции им будет тяжелее. Наконец, мы прибываем в гавань Марселя, порт забит разнообразными судами, мол, у причалов множество кораблей, далее видна набережная, склады, многоэтажные дома, какие то кирпичные трубы — напомнившие мне восточные минареты. В порту постоянное мельтешение и суматоха, все носятся словно угорелые, мы быстро проходим таможню, находим извозчика, едим на железнодорожный вокзал. Вокруг булыжная мостовая, каменные дома, в несколько этажей, и даже трамвайные рельсы. Последние правда пока только для конки — конной железной дороги — первого массового городского общественного транспорта. Курт немного знает французский, так что он ведет нашу группу прямо к цели. На вокзале берем билеты на Париж на ближайший поезд, отправление через пару часов, их мы проводим их с пользой в привокзальном буфете. Вот и приходит время разместиться в поезде, а мы выкупили себе два соседних купе, провожающие на перроне торопливо прощаются с отъезжающими, но кажется все разместились, мы тронулись, поезд окутал все вокруг облаком угольного дыма с сажей и мы поехали. Французы мне не понравились, в поезде они выказали неприятные черты своего характера: они показались мне нахальными и грубоватыми. Веселые компании в вагоне хотели петь и веселиться, но кто-то хотел спать. Компромисс невозможен. Весельчаки заявили, что поскольку они заплатили за билет ту же цену, что и остальные, то они могут петь, и никто им запретить это не может. Так и ехали под звуки пения доморощенных вокалистов. Курт, по этому поводу, заметил:

— Это же Французы, что с них взять.

А до Седана оставалось еще целых 3 года! Хотя ближе к ночи и наши весельчаки успокоились, правда, предварительно перед этим изрядно загадив туалет в нашем вагоне. Пристрелить бы парочку для профилактики! Но мы здесь ведем себя паиньками, все же старая Европа, пусть местные ведут себя по-свински, но мы пока промолчим. Тем не менее, мы едим быстро, за окном мелькают поля и виноградники Франции, колеса равномерно стучат по рельсам. Есть ходим в вагон ресторан, французов — попутчиков мы подчеркнуто игнорируем. Еще один день мучений и вечером прибываем в Париж. Прибыли уже ночью, на вокзале взяли извозчика он отвез нас в гостиницу "Лувр", на дворец правда она не очень похожа, но комната на 6-м этаже для нас нашлась, мы люди не привередливые, переночуем втроем на двух кроватях и кушетке, да и дежурить по ночам мы так и не перестали. На утро снова спешим на вокзал, там берем билеты на Брюссельский поезд, привычно ждем отправления в привокзальном буфете. Едем по северу Франции, скоро Бельгийская граница, время собраться с мыслями. Заедем в Антверпен, у меня осталось 9 крупных камней и куча мелочи, дороже чем в Антверпене алмазную мелочь мне не продать, здесь ювелиры — гранильщики специализируются на подобных камнях, а легенду я себе уже придумал. С пересадкой через Брюссель мы прибыли в Антверпен, где прямо от железнодорожного вокзала начинался Алмазный квартал, своей улицей Кейсерлей. Левая сторона ее вся состоит из витрин ювелирных магазинов, но нам туда пока нельзя. Так просто, всех желающих, туда не пускают, приказчик смотрит через стекло, или через окошко с решеткой и если Ваша физиономия прошла фейс-контроль, то вас пропускают во внутрь, а мы только, что с вокзала с баулами и вещами. Так что пора вспомнить о респектабельности, заселиться в гостинице, вымыться, посетить парикмахера, магазины одежды и только потом, прихорошившись, стоит пытать счастья у ювелиров и алмазных дельцов. К слову в Алмазном квартале находится Алмазная биржа, полторы сотни гранильных мастерских, где работают более полутысячи гранильщиков. Напомню Вам, что и создатель первого алмазо обрабатывающего станка тоже был бельгиец, да и одна из форм огранки носит название антверпенской. Здесь я немного расскажу о гранильном бизнесе.

Извлеченные из породы алмазы редко имеют форму правильных многогранников и весьма слабо напоминают те сгустки живого пламени, что покоятся на черном бархате в витринах ювелирных магазинов. Их грани развиты неравномерно, имеют трещины, штриховку, различного рода посторонние включения и прочие дефекты; зачастую алмазы покрыты темной непрозрачной пленкой. Поэтому игра света в природных алмазах отсутствует, и лишь после специальной механической обработки алмаз приобретает свой неповторимый блеск, феерическую игру лучей света и превращается в драгоценный бриллиант.

Форма огранки алмаза, как и любого другого драгоценного камня, выбирается не случайна. Ее подбирают таким образом, чтобы каждый луч света, вошедший в ограненный камень, после преломления и отражения в других гранях повернул обратно и снова попал в глаз наблюдателя. Поэтому ограненный драгоценный камень всегда отражает свет и "играет" при любых условиях освещения. Отблески света многочисленны, ярки и переливаются при поворотах камня. В природном многогранном кристалле обычный белый дневной свет, преломляясь, разделяется на несколько цветных лучей, словно в оптической призме. Поэтому кажется, что из ограненного камня выходят разные лучи, играющие всеми цветами радуги. Естественно, что при огранке камню придают форму, наилучшую для игры света, для чего существуют свои приемы и расчеты. Иногда при огранке, стачивая ненужные углы, приходится жертвовать почти половиной массы камня.

Большие алмазы гранят так, чтобы они совсем не пропускали света сверху вниз. Поэтому, если посмотреть сквозь такой бриллиант на свет снизу, то прозрачный как вода камень покажется абсолютно черным, непрозрачным. Все лучи света, падающие на лицевую сторону бриллианта, преломляются в его гранях, разлагаются на составные цвета спектра и возвращаются. Именно поэтому бриллиант так чудесно играет яркими цветными искрами.

Главное физическое свойство алмаза — его исключительная твердость. Можно представить себе, каким же тяжелым, требующим безграничного терпения трудом была обработка этого твердейшего в мире вещества в древности, когда еще не были открыты достаточно эффективные способы и приспособления для огранки и полировки алмазов. Поэтому понятно, почему в старину более всего ценились прозрачные восьмигранные кристаллы алмаза с зеркально-гладкими гранями. Эти камни требовали минимальной обработки, а мастера того времени обычно лишь убирали неровности и шероховатости природных кристаллов. Еще в Древней Индии было замечено, что при трении одного алмаза о другой грани их шлифуются и блеск возрастает. Два необработанных алмаза терлись друг о друга, и алмаз с большим количеством трещин обрабатывал другой, где вершин углов было меньше. Когда вершины истирались, то "рабочий" алмаз, в свою очередь, становился обрабатываемым. Для огранки применялись также кожаные ремни (какие и сейчас используются в парикмахерских для заточки опасных бритв). На ремень наносилась смесь оливкового масла и какого-либо абразива: толченого кварца, граната, магнетитового песка, и с помощью этого нехитрого приспособления алмаз шлифовался до получения граней. Позднее ремень был заменен шлифовальным кругом, который мастер вращал ногами, а в качестве абразива стал использоваться алмазный порошок. Пользуясь такими методами, мастер затрачивал месяцы, а нередко и годы на шлифовку одного алмаза. Сейчас этот процесс несколько механизирован, но скорость обработки не намного увеличилась.

В ходе превращения в бриллиант алмаз проходит несколько стадий обработки. Первая операция — удаление на вращающемся диске внешней пленки. Если же алмазы обладают четко выраженной "кожурой", содержащей многочисленные дефекты и примеси, то она удаляется путем обкалывания. В качестве грубой модели такого алмаза можно представить орех, в котором ядро и кожура плотно спаяны вместе. Такая "кожура" удаляется по отдельным кусочкам с сохранением ценного внутреннего "ядра", чему способствует и кристаллографическая структура последнего (все лишнее довольно легко отслаивается с граней кристалла). Удаляемый кусочек "кожуры" сначала намечается более твердым алмазом, затем приставляется лезвие специального инструмента и наносится резкий удар легким молоточком. Кусочки корки при этом отваливаются, не рассыпаясь.

Если дефекты сосредоточены не в поверхностной корке, а в отдельных участках, внутри кристалла, или же алмаз слишком велик для того, чтобы быть ограненным в бриллиант целиком, используются раскалывание и распиливание — процедуры, требующие высокого мастерства и большой осторожности, так как даже при одном неосторожном движении алмаз может легко превратиться в груду осколков, непригодных для изготовления бриллиантов. Работа эта настолько нервная, что известны многочисленные случаи, когда признанные мастера теряли сознание от нервных переживаний, после нанесения важных ударов. Распиливание применяется с XVII века, когда для этой цели использовалась железная проволока, шаржированная алмазным порошком. Естественно, что крупные кристаллы по такой методике распиливались в течение многих месяцев. К примеру, алмаз "Регент" распиливали около двух лет и при этом израсходовали большое количество алмазной крошки. Сейчас, в XIX веке появились алмазные пилы. Они представляют из себя тонкие (доли миллиметров), быстро вращающиеся металлические диски, на которые подается суспензия мелкого алмазного порошка.

Собственно же огранка является заключительным этапом обработки алмазов и состоит из операций шлифования и полирования. Путем шлифования на поверхность алмаза наносится множество закономерно ориентированных граней определенной формы, а полирование делает эти грани зеркально-гладкими. Осуществляется огранка с помощью быстро вращающегося чугунного диска, в поверхность которого втирается алмазный порошок, разведенный в репейном или оливковом масле. Ну вот кажется и все, что я хотел поведать Вам о огранке природных алмазов.

Мы все разместились в отеле "Мондо", принялись приводить в действие намеченную программу. Помылись, освежились, посетили парикмахера, потом магазины мужской одежды. Новый костюм нужно себе шить у портного, но свежие рубашки, воротнички, перчатки, галстуки и прочие мелочи мы прикупили и приоделись. Теперь можно и в Бриллиантовый квартал. Несмотря на блестящее название, блеска тут немного. Это район с серыми жилыми зданиями, на первых этажах которых размещаются магазины. На улицах много евреев, поэтому среди прохожих много мужчин в черных шляпах и с пейсами. Но мы пойдем сразу на алмазную биржу.

Я Кшиштоф Квасневский, по происхождению русский поляк, сейчас британский подданный из Капской колонии в Африке. Мои официальные амстердамские поверенные фирма "Ван Рейн и сыновья". Я последнее время много путешествовал на востоке, в частности в Османской империи, и когда я был в Стамбуле, то мои соотечественники поляки, проживающие в Турции, познакомили меня с иммигрантом из Индии Раджив Синхом. Этот человек был в свое время предводителем одного из отрядов мятежников, в ходе восстания сипаев в Британской Индии. Там ему посчастливилось в процессе беспорядков наложить руку на часть добычи с Голкондских копей. А когда англичане подавили этот мятеж, то он не стал дожидаться своей казни, а перебрался со своей добычей, в начале в Персию, а потом и в Османскую империю, в Стамбул. Там он и жил последнее время, постепенно продавая камни. Я же в прошлом году провел время в Амстердаме, где на бирже продавал свои фамильные драгоценности. Заинтересовавшись представившейся возможностью, я подумал, что могу выкупить эти камни со скидкой, а затем выставить их на продажу уже намного дороже в Амстердаме. С помощью моих Стамбульских друзей-поляков я собрал нужные деньги и выкупил камни. По пути в Амстердам, дела привели меня в Антверпен, и я хочу воспользоваться предоставленной возможностью и предложить здешним ювелирам или выкупить часть камней или выставить их здесь на продажу через надежного агента посредника. — Вот такую историю я рассказал моим антверпенским слушателям.

Мои девять алмазов и алмазная мелочь были осмотрены, оценены, и дальше пошли переговоры. Я не торопился и пристраивал свои камни на реализацию к надежным агентам, поручая им вести все дальнейшие дела с моими Амстердамскими поверенными. Все крупные камни разобрали, и 2/3 алмазной мелочи я то же пристроил, на это ушло пара дней. Ладно, мне пора в путь, остальное, смогут пристроить и мои поверенные Ван Рейны, хотя бы на ту же амстердамскую алмазную фабрику Костеров. Не все же мне быть в каждой бочке затычкой, пускай, и другие люди себя проявляют. Вперед, меня заждался Амстердам.

Глава 24

Итак, я прибыл в Амстердам, затратив на свое долгое и утомительное путешествие, если считать свой выезд из Кимберли почти три месяца, без пяти дней. Сейчас у нас уже началась вторая декада февраля 1867 года. Вот уже почти полтора года я в этом мире и все время приходится скитаться, иногда жить в первобытных условиях, а ведь мне уже не двадцать лет! Когда я здесь появился у меня не было денег, и не было места, где бы я мог преклонить свою голову, теперь же я богатый человек, у меня есть ферма — будущий город, и мне нужно завязывать с личными поездками. Да и риск во время путешествия смерти, увечья или болезни сильно возрастает. Так что теперь пусть по моим делам ездят другие. А мне пора начинать свою большую игру. Остановился я в Амстердаме в знакомой мне уже гостинице "Адлер", где меня встретил улыбающийся Отто. Он благополучно прибыл из Александрии в Гавр, а оттуда на попутном судне в Амстердам, опередив меня на 10 дней, и передал мои письма и банковские векселя моему поверенному Ван Рейну. Я отправил его к управляющему гостиницы, чтобы он порекомендовал мне хорошего бухгалтера-аудитора (нужно мне как-то проверять, что Ван Рейн творит с моими деньгами), а потом в контору Ван Рейна, с известиям, что я уже прибыл и с завтрашнего дня приеду к нему в контору, знакомится с отчетами по моим расходам и заниматься другими делами. Мы же, с Куртом и Гюнтером, проехали в банк, где сдали на хранение оставшиеся камни, там же я попросил заняться нашими векселями, учесть их и перевести деньги на мой счет. После чего я выдал Курту и Гюнтеру премию по итогам поездки, и отпустил их на три дня покорять знаменитые кварталы Красных фонарей и хорошо повеселиться. Пусть гуляют, парни, они это заслужили! Я же все свои последующие дни, как обычно, посвятил заботам. Прибыв в контору к Ван Рейну, я быстро посмотрел отчеты о моих расходах и сказал, что их проверит мой бухгалтер-аудитор, после чего стал решать текущие проблемы. Деньги все были израсходованы и даже образовались текущие долги, которые уже погасил, так кстати приехавший Отто, после чего работы продолжились, согласно намеченным ранее планам. Мой компаньон — химик Йоганнес Ван Дер Ваалс, воспользовавшись моими подсказками, смог создать динамит, и уже запатентовав его в Нидерландах, сейчас юристами ведутся работы по получению патентов на динамит в Великобритании, Франции и Пруссии, которая уже начала объединять северные германские княжества в единый Таможенный союз. Теперь на повестке дня стоял вопрос об открытии фабрики по его изготовлению. Альфред Нобель, которого мы на этот раз опередили, уже интересовался нашим патентом для развертывания производства динамита на своем заводе в Италии. Все-таки у него там в наличии и специализированные производственные мощности, и прекрасный коллектив исследователей, так что продай мы патент и нам сложно будет с ним конкурировать в сфере производства. Тут, скорей, я был бы заинтересован в долгосрочном взаимовыгодном сотрудничестве, заключающимся в создании совместных предприятий с возможностью взаимного обмена патентами — наш динамит — на Нобелевское безопасное производство его производной — нитроглицерина. Но сейчас мы уже выделили под завод в Голландии предусмотренные сметой деньги. Далее, Ван Рейну нужно проконтролировать реализацию моих камней в Антверпене, также как и учет моих векселей и полное получение по ним денег. Дальше, ему же нужно пристроить алмазную мелочевку на гранильные фабрики Амстердама, в особенности я был бы опять же заинтересован в взаимовыгодном сотрудничестве с мастерской Мозеса Элии Костера. Я почему то думаю что у этой фирмы большое будущее! Появление у меня опять алмазов мне пришлось объяснять Ван Рейну.

Вы знаете, что алмазы встречаются не только в Индии и Бразилии, но и на Урале, в холодной России. — начал я свою речь. — Правда, они там, в основном мелкие, не ювелирного качества. Надеюсь, что Вы слышали о волнениях поляков в Сибири в районе кругло байкальского тракта? После польских восстаний в Сибирь сослано очень много поляков, составляющих там значительную долю населения. И во многом эти прошлогодние волнения были спровоцированы тем, что мои земляки, во глубине сибирских руд нашли месторождение драгоценных алмазов. К сожалению, эти волнения, были подавлены и поэтому тамошние поляки держат свою находку в тайне. Но им удается скрытно добывать камни и переправлять их в Охотск. Там они контрабандой попадают на русские суда, возвращающиеся на Балтику. Затем при заходе этих судов в Кейптаун, я узнаю, если для меня на русских судах письма, или же очередная посылка, скрывающая в себе алмазы, и забираю ее. Далее моя забота реализовать эти алмазы в Амстердаме и отдать деньги их хозяевам, оставив себе надлежащий процент за труды. Основные деньги же предназначаются на святую цель — восстановлению независимости Польши!

— А я слышал многочисленные слухи, что в Южной Африке полным полно алмазов — заявил Ван Рейн.

Ну Вы же умный человек, и должны понимать, что если бы это было так, уж в Амстердаме, продавались камни с южноафриканских месторождений — парировал я. — Но где эти камни, их нет, это просто вздорные слухи. Но впрочем, я не исключаю, что эти слухи распространяются намеренно, чтобы отвлечь внимания от транзита алмазов из Сибири, чтобы Россия как можно далее оставалась в неведении об этом открытии. Но я надеюсь, что еще, какое то время, будем думать, что достаточно долгое, этот транзит продолжится, так что готовьтесь, в ближайшее время у меня, а значит и у Вас появится целая куча денег!

Выяснив, что деньги будут, мы принялись за реализацию наших планов. По искусственным рубинам Ван Рейн выяснил, что в настоящее время среди французских химиков подобным вопросом плотно занимается Эдмон Ферми, пока без особого успеха, про Огюста Вернеля пока никто не слышал, до 1892 года, когда и был официально открыт метод Вернеля еще целых 25 лет, и даже с условием, что он за 10 лет до этого изготавливал свои камни нелегально, ждать еще очень долго. Так что будем сотрудничать с Ферми, пусть он сплавляет мелкие рубины, в крупные ювелирные, в ближайшие десять лет это у него получиться, а мы ему будем финансово помогать, за долю малую. Я дал задание Ван Рейну подготовить соответствующее коммерческое предложения к Ферми. Далее, мне по основной деятельности, добыче алмазов, нужны люди и много. Дал задание написать в Каир Резе, пусть готовит первую пробную партию работников-персов и выслал ему небольшой аванс на Каирский банк. И как мне вести их из Бендер-Абаса? Может быть, Реза перебросит их в Аден, а там я их пристрою палубными пассажирами на любой пароход, все равно все они идут через Кейптаун. Попросил в письме Резу рассмотреть эту возможность. Далее Африка, мне нужны чернокожие и много, пора поработать моему Кейптаунскому поверенному, мистеру Томсону, пусть пошлет весть в Кафрарию и Грикваленд, что мне нужны чернокожие работники, которым я заплачу хорошие деньги. Правда, из Кафрарии им нужно идти за сотни километров в обход, а то буры быстро приспособят бесхозную рабочую силу, проходящую мимо, и загонят их бесплатно работать на свои фермы. Да и у меня в Кимберли кому-то нужно непременно встречать этих работников и проводить их ко мне. Пусть извещают через своих детей или стариков, на них соседи-буры не польстятся. Далее Европа, Россия пока пролетает, а вот с Германии самое время снимать сливки. После поражения Австрии Пруссия собирает германские княжества под своим руководством в единое целое, и не всем здесь прусская дисциплина и прусский порядок нравится. И не все найдут себя в новой Германии, все лучшие места там уже давно поделены и распределены среди своих, а многие немцы из ныне независимых княжеств останутся не у дел. Мне нужен хороший горный инженер, какой-нибудь нормальный служака-офицер, из уже распущенных карликовых армий, нужен хороший полицейский в отставке, для организации службы безопасности прииска, и много нормальных исполнительных работников, для организации работы чернокожими и надзора за ними. Нужны так же женщины, пора выправлять нашу ген дерную проблему, к тому же за сортировочными столами женщины работают намного лучше мужчин. Кстати женщин можно заказать здесь в Амстердаме, пусть Голландская Ост-Индская компания наберет мне в подвластных малайских султанатах человек пятьдесят индонезиек с работой по контракту на два года. Набором немцев пусть занимается Курт с Гюнтером, и Отто, они здесь практически местные, и все знают, если нужно Ван Рейн им поможет, я же буду лично беседовать только с офицером, инженером и полицейским. Также нужно строить мой прииск и мой город — значит нужен водопровод — трубы закажем в Англии, стальные канаты и механизмы — там же, инструменты, товары для обмена с чернокожими, бытовые товары для белых работников, оружие и боеприпасы, мануфактура — все туда, а вот закупку досок, пиломатериалов, спиртного, продовольствия растительного происхождения — это возьмем в Капской колонии, и поручим мистеру Томсону, ну а мясную часть продовольствия Шульц купит и у буров. Английскую часть сделок проведет контора Ван Рейна через своих британских партнеров. Но тут уже нужен постоянный контролер, пора мне брать на это дело постоянного человека, как там прошел аудит моих расходов? Пока проверка не выявила нарушений. Кстати, из за плохого транспортного сообщения с бурскими республиками, мне трудно будет перебрасывать грузы из Кейптауна. Большинство перевозок пока ведется в пределах колонии, так что, вот еще одно поручение для мистера Томсона — создать на полпути где-нибудь в Три-Систерс охраняемый промежуточный склад, откуда уже доставленный товар будут постепенно перевозить мои фургоны. Ну вот, основные задачи определены — теперь за дело.

Глава 25

Дни мчаться в бешеной скачке, а я пытаюсь контролировать ситуацию, но у меня ничего особо не получается. Доверенных людей, которым можно поручать вести дела на месте у меня здесь нет. Курт и Гюнтер простые силовики, а Отто, в первую очередь, личный слуга, и кого посылать на встречи? Приходится самому. Ван Рейну я конечно доверяю, но насколько можно вести дела по переписке? За три дня когда были отправлены письма, деловые предложения и заказы они дошли только до Парижа и Лондона и там наверное размышляют над моими предложениями, но даже формального ответа я буду ждать еще как минимум три дня. Что касается, Резы или мистера Томсона то они пока еще долго будут пребывать в блаженном неведении своих предстоящих дел. Ван Дер Ваалс явно не справляется с текущими делами, по открытию фабрики по производству динамита, ученый, что с него взять, и чтобы запустить дело мне пришлось нанять в помощь ему исполнительного директора, чтобы он занимался текущими делами. Ван Рейн здесь посуетился и рекомендовал своего родственника, а мне просто некогда рассматривать другие кандидатуры, так что пришлось согласится, и взять того на испытательный срок на год. Пообещал, что через год пошлю проверять бумаги на фабрику аудитора, благо уже есть знакомый, потом посмотрю, нужно ли мне продлевать контракт. Съездил в представительство голландской Ост-Индской компании, там подписал контракт на вербовку и доставку в Кейптаун 50 женщин, но мне они навязали еще 30 мужчин. Якобы, без мужчин, малайские женщины никуда не поедут. Ну а мне они зачем? Мне на моих разработках нужны здоровые и сильные негры, а не маленькие и хилые малайцы. А негров я могу накупить рядом, у соседей буров, за хорошую цену они мне своих продадут, а себе еще наловят, так как вокруг еще много независимых племен живут в относительной дикости. Хорошо, что малайцы по умолчанию голландские подданные, в отличии от негров которые через год, два и окажутся под покровительством британской империи, а оно мне надо, чтобы британцы защищали интересы своих подданных на моих разработках? Просматривал кандидатуры соискателей на мои вакансии. Офицер нашелся довольно таки быстро, Фридрих Фон Вессель из Вюртенбергской армии, был дворянином в нескольких поколениях, но здесь в Германии таких дворян относительно много — 10 % всего населения. Будучи сторонником Австрийской империи и Большой Германии он был вынужден уйти в отставку, по политическим мотивам. Хотя внешне Фридрих напоминал мне типичного прусского служаку, длинный и суховатый человек, всегда застегнутый на все пуговицы и держащий спину прямо, а вот смотри же, не прижился у пруссаков, наверное, подобное отталкивает подобное, как одноименно заряженные частицы. Заключил с ним стандартный контракт на два года, дал задания навербовать мне 10 или пятнадцать охранников из бывших солдат, желательно из егерей, то есть действующих в войсках в рассыпном строю и ведущих огонь из винтовок. Конечно, лучше всего были бы охотники, но всех охотников я в основном выгреб в свой предыдущий приезд. Также нашелся бывший полицейский, также оказавшийся не у дел из за политики, с простым немецким именем Ганс, и такой же простой фамилией Шмидт. Это был маленький, жизнелюбивый, улыбчивый толстяк, уже начинающий лысеть, впрочем, хорошо знающий свое дело. Я его озадачил предстоящим созданием службы охраны. Нужно вербовать осведомителей и провокаторов. Без этого на приисках никак. На алмазных приисках постоянно, какие то провокаторы могут предлагать Вам продать или купить алмазы, и плохо вам будет, если Вы согласитесь. Но впрочем конкретно я Гансу ничего не рассказал, заметил, что это будут полудрагоценные камни. Нашелся и искомый горный инженер, он знал геологию, современную технологию добычи полезных ископаемых и мог на месте определять широту и долготу. Последнее для меня было очень актуально, так как я до сих пор таскал с собой в кармане засаленную бумажку, где хранились выуженные из моего смартфона точные координаты золотых и алмазных месторождений ЮАР. Звали его Герхард Хайнце, и он был высоким человеком чуть за тридцать, у него был крючковатый нос, высокий лоб, обрамленный светлыми волосами, но уже начинающий лысеть. Также я нанял очередного хозяйственника, в помощь Шульцу, и тут же отправил его к английским партнерам Ван Рейна, через которых закупал в Великобритании грузы и фрахтовал корабли до Кейптауна. Пусть он на месте проследит, что к чему, чтобы мне не всучили явную не кондицию. Ну, кажется, теперь все, пора в Африку и оставив Курта, Отто и вновь нанятых людей продолжать найм работников, а я думал нанять немцев человек 80-100, и уточнять нужные им заказы, и все это под чутким контролем конторы Ван Рейна, мы с Гюнтером купили билет на Голландский пароход идущий в Батавию, он и довезет нас прямо до Кейптауна.

Глава 26

Опять я плыву по Атлантическому океану, и очередные 30–40 дней, вычеркнуты из моей жизни впустую. Да, скоростных реактивных авиалайнеров сейчас еще нет, так что делать нечего, мой выбор ограничен. А впрочем, скоростные лайнеры нас разбаловали относительно недавно. А до этого я читал, как Джеймс Бонд добирался из Британской Восточной Африки в Англию в пятидесятых годах. На самолете! Летел, потом они садились, заправлялись, за одно и обедали, потом опять летели, садились, заправлялись, ночевали, утром снова в полет и так далее. Найроби-Аден-Амман-Никосия-Ла-Валетта-Рим-Париж-Лондон. Летел он кажется два дня, если я не ошибаюсь. Так что и мне хватит дуться! Еду я по знакомому маршруту уже в третий раз, все до боли привычно, разве лишь пассажиры немного другие. А впрочем, почти все то же самое: чиновники, офицеры, торговцы едущие в колонию или возвращающиеся туда после поездки на родину и их жены и дети, все то же самое, что я видел раньше, только теперь это все с голландским оттенком. Опять провожу время в курительной комнате парохода за чтением газет. Сенсация! В Калаверасе (штат Калифорния, США) обнаружен окаменелый человеческий череп, доказывавший одновременное существование людей и мастодонтов. Пишут, что это эпохальное открытие. Что-то не припомню я в мое время подобных фактов, наверное, это газетная утка.

8 февраля 1867 г. — заключено австро-венгерское соглашение, преобразовавшее Австрийскую империю в дуалистическую монархию Австро-Венгрия. Понятно, после поражения австрийцы пытаются укрепить рассыпающуюся империю.

Россия пытается продать Америке Аляску. Без комментариев. Они только матерные.

Радует только, что теперь я надеюсь долго уже никуда не плавать, мне нужно укрепляться, в Южной Африке, скоро тут начнется самое веселье. Греют мои карманы и 30 тысяч английских фунтов в векселях на Кейптаунские банки. Да, пока что обвала алмазного рынка не произошло, несмотря на кем то упорно распускаемые слухи, о золоте и алмазах в Африке, предложение пока сильно не увеличилось, так что цены держаться высоко. А на такие деньги я могу сильно развернуться.

Высадились с Гюнтером с корабля в Столовой Бухте, еще успели до зимних штормов и поехали в город. Знакомый отель Виктория, затем посещение банка и мы отдыхаем, на завтра запланирован визит моему Кейптаунскому представителю мистеру Томсону. На следующий день я обрадовал мистера Томсона, что получил в Европе очередное наследство, теперь деньги для меня не проблема, и я собираюсь организовать целое поместье в глубине Африки. Так что набираем массы чернокожих и отправляем их ко мне, а мне нужны сотни людей. Так же переправляем все грузы поступающие в Кейптаун или Саймонстаун на мое имя дальше в глубь колонии в Три Систерс (Три Сестры), где нужно арендовать охраняемый склад. Впрочем, я сам буду проезжать мимо и за склад договорюсь, пусть уже отправляет грузы, там, на месте, им укажут, куда нужно их сгружать. На всю эту деятельность я завожу отдельный счет на 10 тысяч фунтов, на распоряжение которым мы оформляем для мистера Томсона доверенность. С этого же счета же будут оплачиваться и закупки продовольствия, спиртного и пиломатериалов для моего нового поместья. Сейчас же мне нужно купить лошадей, чтобы ехать дальше. Мистер Томсон очень обрадовался открывающимся ему перспективам, кстати, он сообщил, что последняя группа ирландцев в количестве 10 человек уже прибыла в Кейптаун и собирается отправляться дальше, в чем он мистер Томсон, им оказывает всякое содействие.

— Ну, если там есть один человек, разбирающийся в лошадях, то мы, пожалуй, можем его забрать с собой, остальных отправляйте на Три-Систерс по общей программе.

Уладив формальности с мистером Томсоном и его доступом к новому счету в банке, затем мы отправились к его хорошему знакомому мистеру Уилсону, страсть к лошадям, которого была хорошо известна всем в округе. Он знал почти всех лошадей на десятки миль вокруг и беспрестанно строил всяческие комбинации, как выменять или купить лошадей к своей выгоде. Мы попросили его срочно купить нам от трех — до шести лошадей в сжатые сроки. Мистер Уилсон сказал, что одну лошадь он нам продаст сам, еще одну можно взять у его соседа, а остальными он займется самолично. Ирландец по имени Райн, разбирающийся в лошадях нашелся, так что будет, кому в пути за ними ухаживать. Проблема была в золотых монетах, которые мы трое, никак не могли взять с собой более 12 кг, а это только тысяча пятьсот фунтов. Что же касается бумажных денег, то буры их как я уже упоминал ранее, их не любили. Мистер Томсон рассказал мне, что хроническая нехватка золота вынудило бурские республики в этом году начать печатать бумажные деньги, но уже за три месяца текущего года, они потеряли треть своей стоимости, и продолжают обесцениваться дальше. Так что, я оставил мистеру Томсону выписанный мной вексель на получение 10 тыс. фунтов золотом на имя моего нового офицера Фридриха Фон Весселя, уж он то приедет с моими новыми охранниками и довезет мое золото на нанятых фургонах ко мне. Пока же мистер Уилсон нашел нам 4 лошадей, нам этого количества вполне достаточно, одна будет вьючная, повезет наш золотой груз, так что нам уже пора собираться в путь. Впереди еще 20 дней до Блумфонтейна. И опять вся та же знакомая дорога в Блумфонтейн, по пути в Три Систерс, я договорился с местным плантатором мистером Робертсоном, что буду арендовать у него охраняемые склады. Мистер Робертсон, пытался выращивать хлопок на своих полях, так что множество сухих амбаров пустовало у него большую часть года, дожидаясь урожая. Если же склады мистера Робертсона будут заняты, то он договориться о замене, и разместит мой груз у своих знакомых соседей. Дело сделано, пожалуй, не будем терять время, и заезжать в Блумфонтейн, а поедим сразу в Кимберли, срежем свой путь. И вот через двадцать дней после выезда из Кейптауна мы прибыли домой в Кимберли.

Глава 27