***Константин***
Я на миг замираю, чувствуя, как в голове набатом бьет возбуждение от одного только присутствия Лены и решаю одним махом его на хоть на мгновение сбросить. Чтобы не оказаться животным и напасть на закрытые под рубашкой две небольшие грудки.
Разодрать кружева, которые она так любит и впиться вампириным укусом в соски.
Лучше поругаться.
Дать ей понять, что сегодня она не лучшая компания мне. И вообще не лучшая компания, потому что давным-давно вызывает совсем неадекватные реакции тела.
— Ты выглядишь ужасно.
Лена поперхнулась чаем, отставила чашку, резко выпрямилась, явно неприятно удивленная подобным заявлением, и скривила губы в подобии улыбки:
— Спасибо, ты как всегда галантен.
— Я как всегда сказал тебе правду. Кто еще это сделает? – произнес я, во все глаза смотря на мягкий овал лица и столь же мягкие губы, вкус которых мне удалось попробовать лишь однажды.
Если честно мне всегда казалось, что я ей неприятен. Все ее улыбки и разговоры были насквозь фальшивыми и этому не способствовало мое собственное отношение.
Я бесился, что меня возбуждает какая-то холодная мымра, которая и одеваться-то толком не умеет.
Но часто, засаживая член в свою благоверную я задумывался, а как стонет ее подруга Лена. Так же кричит или томно выдыхает имя своего любовника?
Лена никак не прокомментировала мои слова, рассматривая свои тонкие, изящные руки.
— Тебе жарко? – задаю я вопрос, наблюдая как по ключицам и полушариям груди расползаются красные пятна. А волосы прилипли к висками.
Она подняла взгляд, осматривая мое лицо, словно вычерчивая в уме какие-то графики. И больше всего бесит, что у большинства женщин все написано на лице, а здесь маска. Настолько непроницаемая, что хочется биться головой о стену.
— Нет, но я бы не отказалась глотнуть свежего воздуха.
Я киваю, ощущая, что и в моих легких воздуха все меньше и пультом открываю одно из окон, не отрывая от Лены взгляда.
Когда ушла Катя, я был уверен, что смогу пробиться сквозь толщу гордости и не преступности этой сидящей напротив умной женщины.
Но она оттолкнула меня, даже с несколькими промилями алкоголя в организме, а насиловать я как-то не привык.
Но судя по стояку, мучающему меня уже который месяц в ее присутствии, скоро начну.
Странно, что я думаю об этом именно сейчас. Лена уж точно ни видом, ни словом не дает понять, что готова каким-то образом сместить границы нашей дружбы.
— Лена, что случилось? — перехожу я к делу, потому что видеть ее одетой становится все труднее, а желание разорвать скромную одежду в клочья все сильнее.
— Костя, — мгновение, отсчет ударов сердца. Ну же! — У тебя кто-нибудь есть?
Как електроды в мозг, ток по всему тело, а член просто ноет. Что блять? Да, быть не может.
— Ответь, — мягко просит Лена, а у меня уже в голове картинка, как она так же мягко стонет «Еще!»
Лена могла быть такой. Мягкой, уступчивой, податливой. Наверное, такой мягкой она может быть с детьми. А может быть ли она такой с мужчиной? Я всегда предполагал, что нет. Да и Женя в разговорах часто подтверждал мои мысли.
— После Кати? — уточняю он, прочистив горло, и уже не соображая от тумана похоти.
Кивает.
— Ничего серьезного, — продолжаю, вцепившись пальцами в подлокотники, — пара контактов, чтобы сбросить напряжение.
Сообщаю без утайки, потому что кроме лютого желания трахаться, мучает еще любопытство.
Зачем она, твою мать, задает столь провокационные вопросы.
Она порой кажется совсем дурой, раз не понимает, как действует на мужиков и в частности на меня.
— А что?
— Если все так, как ты говоришь, в таком случае я считаю целесообразным вступить нам с тобой в половую связь.
Я от неожиданности захлебнулся чаем, откашлялся и быстро смахнул капли со стола. Я вернул взгляд Лене и… всё.
Образовавшаяся, звенящая тишина оглушала. Я просто замер, застыл, буквальным образом стал статуей.
Я открыл рот, и снова его закрыл.
— Половую… связь? — эти два слова вызвали взрыв фантазии в моем сознании, где фигурировал пол его кабинета, да и любая плоская поверхность и та самая… связь... С ее обнаженной грудью.
Я хотел было уже согласиться, даже если она пошутила, но тут Лена включила заучку, заставив проснуться во мне неприятные чувства злости и раздражения.
— Конечно! Эта связь имеет множество преимуществ. Тебе и мне не надо будет искать, с кем бы скинуть напряжение. При этом вне связи мы сможем нормально общаться, как ни в чем не бывало.
— Сможем ли? – почти рычу.
— Ну, конечно, — отмахнулась она. — Это ведь просто секс. Без чувств и эмоций. Если вдруг ты или я влюбимся — скорее, ты, конечно — то сможем просто прервать связь без взаимных упреков и разлада в нашей дружбе.
— Эм, — я снова откашлялся, поелозив по стулу, пытаясь без рук поправить тесноту в брюках и хмуро уточнил: — То есть мы просто будем трахаться, а потом разойдемся, как будто ничего не было? Я правильно понял твою мысль?
— Ну, не так грубо, но суть верна, — вполне доброжелательно кивнула Лена, и довольно улыбнулась, словно работник, которому она долго что-то втирала, наконец все понял.
Я медленно поднялся с кресла, чувствуя что место обжигающей похоти занимает гнев и ярость.
— Мне кажется оскорбительным, что ты хочешь использовать меня, — шиплю я не хуже змеи, — как секс-куклу на замену Евгению, который брал тебя в той позе, что ты ему сама и диктовала.
— Что?! — задохнулась она, прижав руку к груди. — Откуда…
— Да брось! Неужели ты думала, что мужчины не ведут между собой подобные разговоры. Я более чем уверен, что ты знаешь сколько сантиметров мой член.
— Не правда! Мне это… — пауза. – Совершенно неинтересно.
— Но ты ведь знаешь?
— Я не собираюсь обсуждать твои гениталии…
— Гениталии, боже.. Ты послушай себя. Только от твоей речи у мужика может развиться импотенция, — повышаю голос и она не остается в долгу. Кричит:
— Что толку от твоего огромного члена, если у тебя висят раскатистые рога?
Она тут же виновато опускает глаза, но я уже на грани. Сейчас ей лучше просто уйти.
— Если тебе нужен просто секс, то можешь его получить в любом кабаке, не портя при этом наши отношения! Только прежде… сделай с собой что-нибудь.
— Что сделать? – поднимает она брови.
— Привести себя в порядок. Распустить волосы, расстегнуть блузку, продемонстрировать, что ты не робот, а женщина. Что и тебе нужен не безропотный зомби, а мужчина! Как тебе вообще пришло в голову предложить мне секс без обязательств?! — сорвался я на крик и тут же пожалел о своей вспышке, но было поздно.
Он орет, но и меня уже колбасит.
Я к нему за помощью, а он! Он!
— А к кому еще мне идти, неблагодарная скотина?! Но знаешь, ты прав! Распущу, —делаю рывок рукой вверх, убирая заколку и освобождая тяжелую массу волос. — Расстегну!
Под ошалелым взглядом Кости, я хочу снять с петель две пуговицы на рубашке, а в итоге просто срываю их от злости и того, что лучший друг меня не понял и не принял.
Теперь мой вид можно было назвать весьма женственным и даже желанным, но вряд ли приличным. Тем не менее, я резко встаю со стула, так резко, что он с грохотом падает, и, задрав подбородок, разворачиваюсь к двери, намереваясь покинуть охамевшего друга!
— Так и сделаю! Пойду и найду себе жеребца, который не будет брать меня по моей команде, а просто оттрахает до поросячьего визга. На что ни ты, ни Женя не способны!
— Лена, блять!
— Я не блять! Я просто неудовлетворенная женщина, — кричу в дверь, марширую к ней.
Рывком ее открываю, чтобы покинуть Костю и навсегда оставить незаживающую рану на нашей гармонии
Вдруг вижу перед собой крупную руку с часами роллекс.
Костя с треском захлопывает дверь перед самым моим носом. Ахаю, когда он неожиданно берет меня в плен своих рук, уперев их в дверь по обе стороны моей головы. Нависая, заставляя вдыхать его пьянящий, мужской аромат.
— Лена, — Его сдавленный шепот.
— Чего тебе? — Мое бурчание.
— Почему я?
— Потому что ближе тебя у меня нет никого.
Логично же, что за мужская истерика на ровном месте?
— Тогда скажи, ты действительно предполагаешь, что я буду таким же как Женя? Буду выполнять все, что ты хочешь, и как хочешь, а потом уйду, как он, не сказав ни слова? Ты действительно думаешь, что взяв тебя хоть раз, отпущу и отдам кому-то другому?
Я часто дышу, не могу произнести ни слова. Такого я никак не могла ожидать от лучшего друга. Такой властности голоса, такой силы убеждения, трепета, что пронзало мое собственное тело от всего этого.
Как ответить на его вопрос? К собственному стыду я поняла, что Костя прав.
Именно этого я и жду от него. Покорности.
Поэтому ответить честно посчитала самым наилучшим вариантом.
— Так не пойдет, — грубо отвечает он на это, зарываясь носом мне в волосы. — То, что вы с Женей делали в постели, даже сексом назвать нельзя.
— А что такое секс? — иронично спрашиваю, и хочу повернуться, посмотреть Косте в глаза. Но тут же почти вдавлена в дверь кабинета.
Мне было очень неловко ощущать, как Костя, долгожданный мужчина дышит мне в макушку и прижимается своим мускулистым, горячим телом. В особенности нехилым таким стояком.
Неловко, но очень, очень волнительно.
Он всегда был таким высоким? А ведь я, пусть на небольших, но каблуках.
А его руки, упирающиеся в дверь, наводили меня на странные фантазии о пиратах, захватчиках, без разрешения берущих и дерущих своих заложниц.
— Я покажу тебе, как я хочу трахаться. Покажу, какой у нас будет секс, — говорит Костя. Опаляет свежим, горячим с запахом чая дыханием мое ухо, убирая при этом волосы на одно плечо, и крепко взяв их в ладонь. — И, если ты будешь на него согласна, тогда мы продолжим.
— А если нет? — пересохшими от непонятной жажды губами спрашиваю я. Какой бред. С ним я любым сексом буду довольна. Можно даже ничего не делать. Просто стоять вот так.
— Тогда вернемся к той дружбе, что у нас была. Попытаемся.
Молчу, боясь ответить согласием, как и отказать, покинуть кабинет и никогда не узнать того, что же хочет показать мне любимый.
Настоящий секс.
— Хорошо.
— Что? Я не расслышал.
— Хорошо, покажи, что ты подразумеваешь под словом секс! — громче и требовательнее высказываюсь я, осознавая…
Назад пути нет. Мосты сожжены, смертельное проклятие желания вошло в тело и захватило меня в свой плен.
— Секс — это несколько составляющих, — начинает он свою лекцию моим излюбленным тоном, пока я предвкушаю в какой бурный экзамен выльется эта лекция. — Для начала… Возбуждение.
Он прижимает меня к двери, упираясь в спину всем своим твердым, пылающим возбуждением, таким большим, что я охаю и вздрагиваю. Думаю, только о том, как это должно во мне поместиться.
— Я, как ты поняла, уже готов, — его рука, до этого покоившаяся на животе, начинает свое движение и устремляется вниз. Ниже, еще ниже — туда, где заканчивалась серая, строгая, всегда такая строгая юбка.
Костя подцепляет край и задирает подол. Медленно. Так медленно, что я задерживаю дыхание предвкушая, что, наконец, между ног окажутся не собственные пальцы, а другие: опытные, умелые, способные довести до крайней степени экстаза.