Помоги проекту - поделись книгой:
Но и в тех случаях, когда городские растения по внешнему облику вполне здоровы, не исключена возможность так называемых "невидимых" повреждений, возникающих под влиянием слабых доз загрязнителей. Очевидно, многие городские растения живут в таком "пограничном" состоянии, хотя и кажутся на вид вполне благополучными.
Говоря о внешнем облике городских растений, нельзя не упомянуть и о тех его особенностях, которые являются результатом прямого вмешательства человека в жизнь растения — в его ростовые процессы, ветвление, формообразование. Речь идет об обрезке и стрижке, которые проводятся с разными целями. Одна из них — декоративная, когда стрижка, или формовка, ведется с целью придания дереву, кустарнику (или их группе) определенного силуэта. Декоративная стрижка, или топиарное искусство, известна с глубокой древности. Еще в Риме существовали садовые мастера-топиарии, своего рода скульпторы, создававшие из стриженых растений фигуры людей и зверей, фантастические здания с колоннами и вазами, надписи на газонах. В более позднее время (XVI в.) искусство декоративной стрижки было особенно развито во Франции, где мастера "зеленой архитектуры" украшали парки растительными фонтанами, руинами и т. п. Образцы фигурной стрижки мы видим и в современных садах и парках.
Стрижка деревьев и кустарников в городах проводится и для создания сплошных линейных массивов — живых изгородей, обсадок улиц, а также и по архитектурным соображениям: для раскрытия вида на здания, памятники, городские перспективы. Действительно, постепенное разрастание деревьев в ряде случаев нарушает первоначальные архитектурно-пространственные замыслы. Поэтому приходится принимать меры для его искусственного ограничения. Так, в конце 1970-х годов в Ленинграде были обрезаны и частично убраны многолетние разросшиеся деревья с целью высвобождения для обзора огромной таблицы Периодической системы Менделеева, украшающей стену ВНИИ метрологии (бывшей Палаты мер и весов) на Московском проспекте..
Стрижка проводится и по чисто техническим причинам, если разрастающиеся кроны деревьев мешают (и даже создают угрозу) надземным электрическим сетям, затеняют фонари и т. д. Ну, а ежегодная стрижка травянистых газонов (притом многократная) — непременное условие поддержания их в порядке и высокого эстетического эффекта.
Каковы же последствия стрижки для жизни растений? Это не только нарушение ростовых процессов, но также и изменение того естественного соотношения, которое складывается у дерева между массой надземных и подземных органов. Стрижка резко сокращает общую площадь листьев — основных рабочих органов фотосинтеза, при этом нефотосинтезирующая масса — ствол, корни, ветви — не уменьшается и продолжает расходовать продукцию фотосинтеза на дыхание. Дереву и кустарнику становится гораздо труднее "сводить концы с концами" (баланс органических веществ), что, естественно, ослабляет рост.
У газонных трав, постоянно подвергающихся стрижке, также нарушаются процессы роста и ветвления. Усиливается кущение злаков, появляется множество дополнительных побегов, в результате чего травы растут в виде густой щетки, с гораздо большей плотностью побегов, чем в луговых травостоях. А регулярное удаление фотосинтезирующей поверхности означает невозможность создания и отложения в нужных количествах запасных питательных веществ в подземных органах. Недаром газоны в отличие от естественных лугов требуют со стороны человека постоянной поддержки и возобновления.
А можно ли приспособиться?
Итак, мы попытались обрисовать особенности условий для жизни растений в городской среде и дать читателю почувствовать, насколько они отличаются от естественных, "привычных" для растений и как нелегко живется в городе нашим зеленым сообитателям; это выражается не только в показателях жизненных процессов, но и в общем облике (рис. 9). Недаром немецкий лесовод А. Гейер в 1958 г. в статье "О борьбе городского дерева за жизнь" писал, что в таких жестких условиях вообще следовало бы из милосердия отказаться от деревьев, да не может человек без них обойтись... А один из советских поэтов несколько по-другому выразил эту мысль, приписав городским деревьям благородно-альтруистические побуждения:
Рис. 9. Если бы деревья (А), кустарники (Б) и травы (В) обладали способностью распознавать себе подобных, то наверняка обитатели природных сообществ с трудом признали бы 'своих' в городских собратьях. Силуэты: 1 — в естественных условиях; 2 и 3 — в городе (3 — стриженые формы)
Виды дикой флоры могут с успехом использоваться для украшения улиц и площадей, особенно в северных городах, где плохо приживаются культурные виды. Ботаники Сыктывкарского университета немало потрудились, отбирая местные виды для создания 'альпийской горки' на одной из центральных улиц города
Познакомившись в деталях с жизнедеятельностью растений в городе, читатель наверняка не только проникнется к ним сочувствием ("да, нелегкая у них жизнь..."), но и захочет узнать: а могут ли растения выработать какие-то защитные приспособления? Ведь существуют и успешно действуют приспособления растений к естественным экстремальным условиям: у пустынных — к засухе, у арктических — к низким температурам и др. Возможна ли адаптация растений к урбанизированной среде? Вопрос этот интересен не только теоретически, но и в плане чисто практическом: можем ли мы рассчитывать, что в недалеком будущем наши города будут обеспечены набором устойчивых растений, уже успевших приобрести приспособления ко всем трудностям существования в городской среде?
К сожалению, в отношении выработки приспособлений растения городов и индустриальных районов находятся в весьма невыгодном положении по сравнению с растениями естественных (пусть даже и очень трудных) местообитаний. Если во втором случае адаптации к неблагоприятным условиям формировались в ходе эволюционного процесса, в течение многих тысячелетий, то в первом растения оказались "захваченными врасплох". Ведь антропогенные и тем более техногенные влияния в жизни органического мира — фактор совсем новый, незнакомый эволюции и к тому же не имеющий аналогий в природе. (Отдаленной аналогией индустриальных загрязнений могут служить разве что "сольфатарные поля" в районах с вулканической деятельностью, где выделяются газообразные соединения серы; но это чрезвычайно редкая ситуация.) Значит, растения не могли еще успеть выработать устойчивость к этим внезапным влияниям. Имея представление о темпах органической эволюции, нельзя надеяться и на то, что такая устойчивость возникнет сейчас, на наших глазах.
Различные приемы вертикального озеленения позволяют украсить и оживить стены старинных крепостей, жилые дома, административные здания и т. д
Однако из практики городского озеленения мы знаем, что среди древесных и кустарниковых пород есть более выносливые к городским условиям и совсем их не выносящие (или сильно от них страдающие). Среди устойчивых — ель колючая, клен американский, белая акация, тополь канадский, шелковица, кизильник. Сильнее других страдают в городах многие хвойные (ель обыкновенная, пихта, лиственница), ясень, граб, рябина. Мы уже упоминали в предыдущем разделе о том, что среди растений (в основном травянистых), самовольно поселившихся в городе, одни виды ("урбанофилы") встречаются по всей территории города и притом часто в немалом обилии, другие ("урбанофобы") селятся лишь по окраинам, редко проникая внутрь городской черты (см. также рис. 4). По всей вероятности, у выносливых видов существуют какие-то причины устойчивости.
В южных городах для озеленения домов успешно используют виноградную лозу
Уже давно было замечено, что среди наиболее устойчивых и неприхотливых "горожан" много таких видов растений, которые и в естественных местообитаниях лучше приспособлены к тем или иным трудным экологическим условиям — недостатку почвенной влаги, высоким температурам, большой сухости воздуха и т. д. Особенно устойчивыми к индустриальным и транспортным загрязнениям оказались растения, происходящие из районов с засоленными почвами (галофиты или виды с галофильными признаками). Дело в том, что они и в естественных местообитаниях располагают специальными физиологическими механизмами для обезвреживания поступающих в, растение ненужных или токсичных веществ. У одних галофитов эти вещества выводятся из основных процессов обмена и переводятся в безвредную форму (как если бы не принимать яд, а складывать его в карман). Например, исключаются из обмена и откладываются в клеточных стенках токсичные тяжелые металлы. У других галофильных видов ненужные соли удаляются из организма — выделяются листьями и затем смываются дождем или стряхиваются ветром. В чем-то сходный способ избавления от избытка вредных веществ недавно обнаружен у некоторых хвойных пород: поглощенные токсиканты скапливаются в отмерших кончиках хвои, которые изолируются от живых тканей специальным отделительным слоем.
Выносливости к городской среде способствуют также и особые черты строения и физиологии растений, — например, плотные покровные ткани, защищающие как от иссушения, так и от проникновения загрязнителей; повышенная способность к регенерации и отрастанию при повреждениях; быстрый и интенсивный рост, когда вновь образующаяся фитомасса "разбавляет" концентрацию, поглощенных загрязнителей в теле растения. Листопадные древесные и кустарниковые породы оказываются в более выгодном положении, поскольку имеют возможность ежегодно при листопаде избавляться от поглощенных загрязнителей, в то время как у вечнозеленых они накапливаются год за годом. (Хорошо известно, насколько неустойчивы в наших городах хвойные. А вот еще один пример: в испанских городах широко применяемый для озеленения вечнозеленый олеандр плохо растет в местах интенсивного движения автотранспорта, где его рекомендуют заменять листопадными кустарниками.)
Нужен не один десяток лет, чтобы стены домов полностью исчезли под покровом девичьего винограда
Наконец, нельзя не упомянуть и о таком любопытном явлении: в некоторых случаях в качестве "невольных" защитных реакций действуют сами последствия угнетения в городских условиях. Например, у городских деревьев ксероморфоз листьев, имеющих плотные ткани и менее развитые межклеточные полости, означает меньшую вентилируемость листа, а, следовательно, и меньшую способность к поглощению токсикантов. Вот почему отдельные специалисты даже высказывают мнение о приспособительном значении такого вынужденного недоразвития листа в загрязненных условиях (мнение, очевидно, не совсем справедливое: если встать на такую точку зрения, придется признать, что растению в городе "чем хуже, тем лучше"...).
В 'организованной' форме растения-лианы могут использоваться как своеобразный отделочный материал для различных городских сооружений
Таким образом, повышенная устойчивость растений к городским условиям обеспечивается прежде всего не выработкой новых адаптивных свойств, а проявлением приспособлений, развившихся ранее, в естественной среде, для защиты от различных экологических невзгод и оказавшихся полезными в новых жестких условиях. Конечно, далеко не всегда этих приспособлений бывает достаточно. Как уже упоминалось ранее, городские условия не имеют аналогий в природе, и для города, по существу, следовало бы создать новые виды растений, с новыми свойствами, но у эволюции не было на это времени...
Сезонное развитие растений в городе
Не привыкайте к чудесам —
Дивитесь им, дивитесь!
.....................
За мигом миг, за шагом шаг
Впадайте в изумленье.
Все будет так — и все не так
Через одно мгновенье.
Сезонные явления в растительном мире всем хорошо известны и постоянно служат предметом как научных исследований, так и наблюдений любителей природы — фенологов (от греч. phaino-являю + ...logos — слово, понятие, учение). Фенологическим явлениям посвящены многие научно-популярные книги и очерки в журналах, при Всесоюзном географическом обществе работает сеть добровольных корреспондентов-фенологов, присылающих свои данные из всех уголков нашей страны. Обычно объектами наблюдений служат растения и растительные сообщества в "дикой" природе. Однако городские растения — не менее интересный (а для горожанина притом и более доступный) объект изучения сезонных явлений. На земном шаре есть несколько городов — уникальных фенологических "станций", где наблюдения за сезонным развитием древесных пород ведутся уже более 100 лет. Это Ленинград, Москва, Свердловск, а за рубежом — Норвик (Великобритания) и Токио; в последнем сроки зацветания столь почитаемой японцами сакуры отмечаются с 812 г.
Напомним вкратце основные этапы (фенологические фазы) в сезонном развитии растений. Начало годичного цикла (с наступлением весны) — это прорастание семян у однолетников, отрастание побегов из перезимовавших почек у многолетних трав, развертывание (или распускание) почек у деревьев и кустарников. Затем следует фаза вегетации, в течение которой идет рост листьев, стеблей и побегов. С появлением бутонов растения вступают в фазу бутонизации, которая сменяется последовательно наступающими фазами цветения, плодоношения, рассеивания плодов и семян (диссеминации). Далее в жизни растений приходит пора осенних явлений: у деревьев и кустарников — осеннее расцвечивание листьев и листопад, у многолетних травянистых растений — пожелтение и отмирание надземных органов (полное или частичное), у однолетников — полное отмирание. Все зимующие растения переходят в состояние осенне-зимнего покоя, а однолетники переживают зиму в виде семян. Такова лишь самая общая схема смены фенологических фаз. При более внимательном изучении (или при исследованиях с какими-либо специальными целями) сезонные изменения состояния растений отмечают более подробно. Например, у древесных пород весной регистрируют фазы набухания почек, появления у почек "зеленой полоски" (когда начали раздвигаться почечные чешуи и показались участки листьев), раскрывания почек, "зеленой дымки" (листья еще не полностью распустились, но крона уже теряет прозрачность) и др. Для цветения также можно различать зацветание, полное цветение, отцветание.
Сроки наступления и продолжительность фенологических явлений, с одной стороны, определяются наследственной программой того или иного вида. Так, есть растения раноцветущие и поздноцветущие; растения, теряющие листву уже в середине лета и сохраняющие ее до следующей весны. С другой стороны, скорость сезонного развития в большой степени зависит от внешних условий. Весенние явления, как мы хорошо знаем из житейских наблюдений, тесно связаны с ходом температуры. Каждый из нас может вспомнить и холодные затяжные вёсны, когда едва приоткрывшиеся почки на деревьях как бы надолго замирают в ожидании тепла; и быстрые, дружные вёсны, когда мощная волна тепла заставляет деревья "вспыхнуть" и зазеленеть в течение считанных дней. Ход летних фенологических фаз также в немалой степени зависит от экологических условий — тепла и влаги. Но вот в сроках наступления осенних явлений — листопада, "вызревания" побегов у деревьев и кустарников, обеспечивающего им зимостойкость, — ведущая роль принадлежит другому фактору, а именно такому безошибочно действующему сигналу, как сокращение длины дня. Правда, и здесь ход температуры вносит свою поправку, и мы наблюдаем то холодную и раннюю осень, то теплую и затяжную.
Весна пришла... на какую улицу?
Сопоставив ведущую роль тепла в сезонном развитии растений с тем, что нам уже известно об особенностях теплового режима в городах, мы можем заранее сказать, что в городах, этих "островах тепла", фенологические явления по срокам и скорости должны заметно отличаться от обычного их хода для данного района. И в самом деле, хорошо известно, что весенние явления в городе наступают раньше и идут скорее. Весна движется с юга на север с определенной скоростью; так, в северо-западных районах Русской равнины волна весенних явлений катится со скоростью около 35-40 км в сутки. Крупные города оказываются своего рода "выплесками" этой волны, вырвавшимися далеко вперед авангардами весны. Это хорошо видно на графических изображениях хода весны — фенологических картах. Опережение сроков весенних явлений (например, распускания листьев на деревьях, зацветания сирени и др.) составляет в большом городе по сравнению с окружающей местностью несколько дней — все равно, как если бы данный город был расположен на несколько сот километров южнее. Так, в Ленинграде почки на деревьях трогаются в рост в те же сроки, что и на широте Пскова.
Для некоторых городских растений весна начинается в середине зимы. Над подземными теплотрассами снег уже растаял, и по зеленеющей траве можно проследить коммуникации, несущие тепло
Об ускорении весенних явлений в городе знали уже давно. В частности, посетивший в 1764 г. Санкт-Петербург шведский врач и естествоиспытатель Иоганн Петр Фальк писал своему учителю Карлу Линнею: "Готов бы охотно наблюдать распускание деревьев, как представится случай. (...) На яблонях и смородинных кустах (в частных городских садах. — Т. Г.) я считал бесполезным отмечать распускание, так как они стоят на солнцепеке вдоль заборов и стен"[8].
Рекомендации специально обращать внимание на ускорение весны в городах мы найдем и в современных учебниках и руководствах по фенологическим наблюдениям.
А в разгар весны расположение теплотрасс хорошо просматривается по ярко-желтым полосам цветущих одуванчиков. На подогреваемой почве они намного опережают в сроках сезонного развития соседние растения, у которых едва лишь появились бутоны
Первые весенние явления у городских растений внимательный глаз может подметить задолго до того, как станут видны общепризнанные и зримые приметы весны — развернувшиеся почки на деревьях. Еще не убран снег на улицах и газонах, но слой его все тоньше; начало пригревать солнце. И вот неожиданно проступили зеленые краски в городском пейзаже: это подогреваемые сверху и снизу оттаяли полоски земли над теми участками улиц и дворов, где под землей проложены теплотрассы, на них зазеленела трава. Первые травинки, первые улыбки горожан этим посланцам будущей весны, храбро зеленеющим среди заснеженных улиц! В то время как температура почвы вокруг еще близка к нулю, над тепловыми коммуникациями она достигает 2...3° (на глубине 5 см) и 15° (на глубине 20 см) даже при морозах, доходящих до -20°С. В природных условиях такого не встретишь — разве только где-нибудь возле горячих источников. А несколько позже, когда уже полностью сошел снег и обнажились газоны, на городских улицах можно видеть любопытный, хотя и недолговечный, феномен. Как бы "проявляется" план расположения теплотрасс, становится зримой их подземная сеть: зеленые полоски над ними столь ярко выделяются среди сухой и бурой прошлогодней листвы газонных трав, что хоть составляй по ним карту тепловых магистралей. Дело в том, что в эти первые холодные дни ранней весны температура еще слишком низка для отрастания листьев и образования в них хлорофилла. На подогретой же почве травы имеют возможность формировать хлорофилл значительно раньше. Пройдет несколько теплых дней — и линии теплотрасс растворятся в общем зеленом фоне.
Но еще через неделю-другую линии тепловых коммуникаций вновь четко проявятся, на этот раз в виде ярко-желтых полос среди зеленой травы. Это на прогретой земле цветут одуванчики, опередившие своих соседей по газону, у которых пока лишь видны розетки листьев. И последний "растительный чертеж" теплотрасс проступает в начале лета, когда полосы белых пушистых головок плодоносящих одуванчиков выделяются среди окружающего желтого ковра цветущих.
Первые приметы весны в городе — молодые иглы травы поднимающиеся над прошлогодними отмершими листьями на солнечном припеке в. щелях между тротуаром и стенами зданий; цветение мать-и-мачехи на пустырях, откосах, во дворах и даже зацветание одуванчика на припеке
Интересно, что прогревание почвы над теплотрассой весной ощутительно не только для трав, но и для оказавшихся здесь же деревьев. По наблюдениям в Ленинграде, в этих случаях у деревьев раньше начинается весеннее сокодвижение, например, у вяза на 3-4 дня, а у березы даже на 2-3 недели.
В пору предвесенья меняются детали силуэта у деревьев и кустарников, принадлежащих к сережкоцветным. У березы и ольхи еще не полностью развитые сережки (будущие соцветия мужских цветков), расположение которых до тех пор не отличалось особым порядком, повисают вертикально, как бы наливаясь тяжестью, и увеличиваются в размерах: идет подготовка к цветению. И совсем уж весенняя примета — начало пыления у орешника, ольхи и березы. Сережки вытягиваются, становятся видны тычинки, наполненные готовой разлететься пыльцой. Стоит лишь слегка встряхнуть сережку — и она окутывается желтым облачком. Менее заметны признаки зацветания у женских соцветий.
Под весенним солнцем ярче становится окраска коры у свидины кроваво-красной, зеленеет кора у осины. У лиственных деревьев и кустарников заметно набухают почки. А у хвойных к весне хорошо видно, как за зиму порыжела и выцвела хвоя; это разрушилась часть хлоропластов, идет, обновление зеленых пигментов.
Какие цветущие травянистые растения связаны в нашем представлении с весной в городе? Если попытаться вспомнить, то набор их окажется несколько иным, чем в окружающих лесах и лугах. Наиболее обычные ранневесенние многолетники — так называемые "подснежники", как правило, плохо уживаются с горожанами. Они в первую очередь страдают от уплотнения почвы, удаления подстилки и других городских влияний, не выносят они и стрижки (не говоря о том, что они очень уж привлекательны для любителей бессмысленных сборов). Такие обычные обитатели лесов, как ветреницы белая (дубравная) и желтая (лютиковая), хохлатка, гусиные луки, первоцвет, печеночница, — редкие гости в городских посадках. И потому весной на клумбах и в цветниках наши взоры чаще радуют культурные раноцветущие виды (большей частью иноземного происхождения) — тюльпаны, нарциссы, мускари и др.
Первые весенние "дикие" цветы в городе появляются обычно в самых неприглядных' местах: на пустырях, откосах, отвалах грунта возле строительных участков, по берегам канав и т. д. Это желтые звездочки соцветий мать-и-мачехи — растения-пионера, первым заселяющего еще не освоенные другими видами территории. Только в середине лета у него вырастут крупные листья с гладкой поверхностью сверху и мягкоопушенной, теплой наощупь снизу (откуда и название растения), а сейчас над почвой возвышаются лишь цветоносные побеги, одетые мелкими и бледными, мало заметными листьями. Почти одновременно с мать-и-мачехой (чуть позже) зацветает белокопытник. Ранней весной появляются его необычного вида плотные соцветия с темно-красными цветками, а широкие листья — также лишь летом.
Но не только на пустырях внимательный взгляд вдруг замечает весенний рост случайных трав-поселенцев. В центре города они чаще всего находят приют в самых прогреваемых и защищенных местах: под стенами зданий, в трещинах асфальта, между каменными ступенями лестниц, пока их не "заметит" метла дворника или щётки уборочной машины.
И если в природных растительных сообществах травы развиваются и зацветают в четкой фенологическое последовательности, то в городе благодаря пестроте "микроусловий" весной происходит изрядная фенологическая путаница: под нагретой стеной дома уже цветет одуванчик и колосится мятлик, а на соседнем затененном газоне еще едва началось прорастание перезимовавших трав.
Рис. 10. В центре крупного города весна в мире растений наступает на несколько дней раньше, чем на окраине. Это хорошо видно на примере развертывания почек платана в г. Брюсселе (по D. Duvigneaud, 1974 г.). 1-3 — фазы раскрывания почек; 4 — граница города
Наконец, раскрываются почки у деревьев и кустарников — это разгар весны. Внимательному фенологу особенно интересно наблюдать за этим процессом в городе, где разнообразие тепловых условий приводит к неменьшему разнообразию в сроках и скорости развития древесных пород в неодинаковых экологических ситуациях. В разные районы крупных городов весна приходит неодновременно (рис. 10). Так, в центральных районах Москвы, Ленинграда, Свердловска и других городов весна и растительном мире наступает раньше, чем на окраинах, и это опережение равноценно смещению на 2-3° и более к югу. К примеру, в центре Ленинграда весенние явления у деревьев начинаются на 10-14 дней раньше (а летние — на 6-8 дней) по сравнению с северными районами города.
Раньше и скорее развертываются почки у деревьев на освещенной стороне улицы, чем на затененной, поскольку здесь температура воздуха на 3-5°С выше. Замечено, что в Москве на улицах широтного направления липы, растущие на солнечной стороне, одеваются листьями на 6-8 дней раньше, чем на теневой. Москвичи, вероятно, обращали внимание и на то, что липы под Кремлевской стеной (возле Манежной площади), хорошо освещенные солнцем, зеленеют раньше деревьев у старого здания университета. С опережением на несколько дней начинается весеннее развитие растений в таких необычных и притом специфически городских местообитаниях, как экспериментальные сады на крышах (например, в Минске и некоторых других городах). Даже в пределах небольшой территории можно заметить любопытные детали хода весны, связанные с мозаикой тепловых "микроусловий" в городе. Весна наступает раньше для деревьев и кустарников, растущих вблизи массивных зданий и каменных стен, нагреваемых днем и отдающих тепло ночью. Известный русский фенолог Д. Н. Кайгородов, в течение многих лет публиковавший фенологические календари петербургской-петроградской природы, неоднократно отмечал более раннее зацветание сирени близ стен домов, "на припечных местах". Иногда такое отепляющее действие сказывается даже на развитии отдельных ветвей дерева или куста, расположенных вблизи стены или свисающих над асфальтом (рис. 11). И в результате на одной стороне куста весна наступает на 2-4 дня раньше, чем на другой. Упомянем попутно, что такая разновременность фенологических явлений в пределах одной особи растения встречается и в природных условиях, только "с обратным знаком". Например, у горных кустарников, обитающих у края снежников, близость к холодным массам снега и льда замедляет распускание почек на обращенной к снежнику стороне куста.
Рис. 11. Сроки развертывания почек на деревьях в городе различны в зависимости от тепловых микроусловий. Как видно на схеме, раньше развертываются листья на солнечной стороне улицы (А), на стороне кроны дерева, обращенной к дому (Б), на ветвях, прижатых к стене дома (В) или наклонившихся над асфальтом (Г)
Различия в скорости весенних явлений в городских "микронишах" особенно четко выступают во время затяжной весны, идущей медленно, с неоднократными остановками из-за похолоданий, так же как становятся видны все подробности движения при замедленной киносъемке.
Если распускание почек у деревьев и кустарников — повсеместный признак прихода весны, то в городе есть еще и свои весенние приметы. Одна из них — дружно зеленеющие газоны. Начинается отрастание перезимовавших трав, близится пора первой стрижки. А когда зацветают повсеместно распространенные одуванчики — это уже переход к лету.
В конце весны наступает пора цветения многих деревьев и кустарников. Это любимая горожанами картина, нарядная деталь убранства городов.
А вот еще одно сезонное явление в городе, также связанное с цветением деревьев, хотя далеко не все это знают. В начале лета, т. е. в мае, мы замечаем, что лужи на асфальте покрываются тонким желтоватым порошком, особенно сгущенным по краям луж. У многих горожан такой феномен вызывает беспокойство: что за новый вид загрязнения? А это всего лишь давно известный "серный цвет", или "серный дождь", — пыльца сосны, в изобилии носящаяся в воздухе и сбитая дождем, признак того, что зацвела сосна и ее мужские шишки начали пылить. Притом это может быть пыльца вовсе не городских деревьев, а растущих далеко в окрестностях, поскольку пылинки сосны, снабженные специальным приспособлением для парения в воздухе — двумя воздушными мешками, — могут переноситься ветром на расстояние в десятки километров.
Городское лето
Лето — сравнительно "спокойная" фенологическая пора, когда события в мире растений уже не сменяют друг друга с такой скоростью, как весной. Специалисты уделяют ему гораздо меньше внимания, чем весне или осени, и даже не всегда отмечают в фенологической летописи жизни растений.
И у окна старого дома на бревенчатой стене крапиве, оказывается, неплохо живется
Летний сезон — пора цветения большинства городских травянистых растений, как культурных, так и диких. По первым трудно установить какие-либо фенологические закономерности типа "сезонных примет", ибо очень уж велико разнообразие культивируемых декоративных растений в зависимости от вкусов, возможностей, условий и т. д. А вот по очередности цветения обитателей неокультуренных пространств можно наметить определенные этапы лета.
Начало одного из таких этапов хорошо уловил А. Твардовский:
В городах, как известно, иван-чай (или кипрей) обитает на пустырях и недавно расчищенных территориях. А вот зацветание кульбабы осенней и чихотной травы — признак того, что лето близится к концу.
Семена иван-чая занесло ветром в полуподвальное помещение — и вот наконец-то удалось прорасти и вырваться к свету!
Горожанам отлично знакома такая примета лета, как плодоношение тополей — типичных представителей растений-анемохоров, у которых семена распространяются ветром, и выражения "тополиный пух", "тополиная метель" прочно вошли в лексикон жителей городов. Впрочем, есть основания полагать, что "тополиная метель" — уходящая в прошлое деталь летнего облика городов. По мнению многих озеленителей, из санитарно-гигиенических соображений (загрязнение "тополиным пухом" улиц, опасность для дыхательных путей жителей) тополя следует признать нежелательными в городском озеленении и постепенно заменить другими породами. (Справедливости ради стоит заметить, что источником "пуха" являются только женские экземпляры тополя, растения двудомного.)
Летнее состояние растений в городе заканчивается быстрее, чем в окрестностях. Здесь раньше стареют листья, блекнет и тускнеет их окраска, подсыхают края листовых пластинок. Причиной этого служат не только более высокие температуры, но и значительная жесткость других экологических условий, к тому же добавляется влияние атмосферных и почвенных загрязнений. Экспериментально было показано, что действие различных индустриальных выбросов приводит к ускорению сезонного развития и частичному или полному раннему листопаду, иногда даже в середине лета.
"Осторожно, листопад!"
Для древесных и кустарниковых пород конец лета и начало осени — пора плодоношения. Правда, в городских условиях оно сильно ослаблено из-за нехватки опылителей. Но все же и городская осень украшена плодоносящими кустарниками, реже деревьями. Вспомним, например, боярышник, снежноягодник, шиповник, рябину.
Осень в растительном мире города заметна также и по изменению окраски листвы деревьев и кустарников. Фенологи называют его "осенним расцвечиванием". Каких только оттенков листвы не увидишь в это время на улицах и во дворах, в парках и скверах! Именно тогда многие древесные и кустарниковые породы наиболее декоративны, за что и ценятся высоко ландшафтными архитекторами.
Для этого дерева, освещаемого по вечерам уличным фонарем, все еще продолжается длинный летний день, и потому оно не торопится осенью сбрасывать листья
Но вот все прозрачнее становятся кроны деревьев, а на улицах и общественном транспорте появляются предупреждающие таблички: "Осторожно, листопад!" (время, когда и ГАИ приобщается к фенологии). Казалось бы, ничего необычного в эту пору не происходит с городскими деревьями — такой же листопад, как и везде. Но стоит присмотреться, и можно обнаружить интересную особенность, типичную именно для деревьев, живущих и городах. Те из них, которые растут в непосредственной близости от фонарей, не торопятся сбрасывать листву. В отдельных случаях на улицах в конце поры листопада можно даже наметить определенный ритм в чередовании деревьев, уже полностью оголенных и еще олиственных, хотя бы частично; он довольно четко совпадает с расположением уличных фонарей. Автору доводилось наблюдать такое явление, например, на проспекте Стачек в Ленинграде. Разгадка, по-видимому, состоит и том, что вечернее искусственное освещение удлиняет для деревьев день и тем самым как бы продлевает для них лето; происходит отсрочка фотопериодического сигнала (сокращения длины дня) о приближающейся зиме. Это может оказаться далеко не безвредным для городских деревьев. Так, в Нью-Йорке было неоднократно отмечено, что деревья близ фонарей, очевидно не успевающие подготовиться к зиме, повреждаются морозами. Интересно, что нарушения сезонного развития деревьев, связанные с ночным уличным освещением, наблюдались и в совсем иных широтах — в африканском городе Аккре (столице Ганы), где они выражались в изменении сроков и интенсивности цветения.
Травянистые растения осенью уже не столь привлекательны для взора горожанина. Правда, на неухоженных местах еще можно встретить немало цветущих растений даже в позднюю осеннюю пору. Так, на пустырях и по обочинам тропинок доцветают ромашки, кульбаба осенняя, яснотка (глухая крапива), чихотная трава, василек шероховатый и другие травы. В теплую осень иногда бывает вторичное цветение некоторых видов, например вновь появляются мелкие светло-желтые цветки фиалки полевой. Среди декоративных культур наиболее позднецветущие — астры однолетние и многолетние, сальвия, космея, виола трехцветная ("анютины глазки") и др. До самых морозов цветут ноготки, бархатцы, настурция.
Но не столько доцветание этих последних отголосков лета, сколько "генеральная" уборка цветников и газонов служит еще одной фенологической приметой осени в городе. В естественных растительных сообществах осень — пора формирования той "шубы" из растительных остатков (лиственной подстилки в лесу, "ветоши" из отмерших трав на лугу), которая зимой будет защищать многолетние травянистые растения от морозов.
В городах картина иная: сгребаются в кучи листья, горят костры на газонах, по возможности все растительные остатки уничтожаются. Выше уже говорилось о том, как это нарушает биологический круговорот и обедняет почвы необходимыми для растений питательными веществами. Но и для перезимовки травянистых растений небезразлично удаление отмерших остатков, поскольку зимующие почки лишаются теплоизолирующего укрытия. Правда, для особо теплолюбивых культур такие укрытия человек создает искусственно, и потому еще одна примета осени в городе — устройство на зимовку ценных декоративных видов, сооружение "шалашей" для роз из елового лапника и т. п.
Для всех ли городских растений осень — пора увядания, завершения вегетации? Присмотримся к стволам крупных деревьев. Наше внимание привлечет яркий, свежий зеленый цвет налета на коре (это в основном одноклеточные водоросли) и покрова мхов, одевающих стволы. Осенью у этих растений, а также и у поселяющихся на стволах и ветвях лишайников идут активные процессы жизнедеятельности, чему в немалой степени способствует высокая влажность воздуха и обилие осадков. Летом же, напротив, жизненные процессы у них нередко угнетены из-за недостатка влаги, ведь поверхность ствола для обитающих на нем растений-эпифитов — субстрат достаточно сухой и неудобный для добывания воды.
Поделиться книгой: