Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Женщина-кошка - Элизабет Хэнд на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Элизабет Хэнд - ЖЕНЩИНА-КОШКА

Литературно-художественное издание

Элизабет Хэнд

ЖЕНЩИНА-КОШКА

Ответственный редактор Елена Румянцева

Литературный редактор Елена Янус

Художественный редактор Валерия Маслова

Технический редактор Татьяна Харитонова

Корректор Елена Васильева

Верстка Ольги Пугачевой

по сценарию Джона Роджерса, Майка Ферриса и Джона Бранкато

ELIZABETH HAND

Catwoman

Перевела с английского E. А. Федорова

Пролог

Т. Г. Гексли.

Права естественные и права политические. 1890

Полночь не статуя. Она живая.

Ее золотисто-зеленые глаза сверкают, как изумруды. Драгоценные камни в глазницах храмовых статуй блестят точно так же, и сидят они, как сидит Полночь, – насторожив ушки и свернув хвост. Но они неподвижны, а Полночь нетерпеливо подергивает хвостом и внимательно следит за каждым движением молодой женщины, жрицы этого храма, – храма богини Бастет, храма Полночи.

Жрица сама напоминает статую, выточенную из эбенового дерева: так черны ее волосы и кожа. Ее движения легки и грациозны, как у кошки: перед каждой статуей она опускается на колени и разжигает курительницы, наполненные благовониями – ароматическими маслами и смолами, кусками янтаря величиной с детский кулак. Струйки душистого дыма, танцуя и извиваясь, поднимаются в воздух и смешиваются с другими запахами, – с пряным запахом сандалового дерева, сладковатым – восковых свечей, тяжелым ароматом мускусного и апельсинового масел, которыми жрица натерла тело, прежде чем войти в храм богини-кошки Бастет. Но есть среди них еще один, женщина его не чувствует, зато хорошо различает Полночь – запах страха и смерти, холодный и отвратительный. Его нельзя ни заглушить благовониями, ни скрыть под складками одежды – ритуального облачения, которое больше напоминает саван, чем женское платье.

– О, Бастет! О, Мудрая и Лучезарная! – тихо, нараспев говорит девушка. – Защити меня, когда я покину этот мир и войду в твой. Защити меня и даруй мне покой и вечное блаженство! О, Бастет!

Полночь не спускает с нее глаз, она ждет.

Жрица знает, что кошка где-то в храме. Это египетская May, священное животное богини Бастет. Ее предки – маленькие, изящные и сильные дикие коты, которые живут в пустынях, окружающих дельту Нила. Но египетская кошка крупнее, сильнее и красивее своих предков: люди на протяжении многих веков выводили эту породу. У нее дымчатая шубка с темными пятнами, как у гепарда, и короткая, гладкая шерстка на голове. На затылке черной краской для век и красной хной нарисован скарабей – символ вечности. Вдоль стен храма стоят мумии таких же кошек, а рядом – серебряные миски с молоком и свежей рыбой для Полночи. Конечно, жрица не зовет кошку Полночью. Обращаясь к ней, она произносит какое-то непонятное, но очень ласковое слово, даже не слово, а просто звук, напоминающий мурлыканье; но Полночи все равно, что говорит жрица. Кошка слышит, как испуганно дрожит женский голос, видит, как внезапно бледнеет ее лицо, когда под сводами храма раздается звук шагов.

– Пора! – зовет низкий мужской голос.

Вся дрожа, женщина поднимается на ноги. Она зябко ежится и, словно пытаясь согреться, подносит руки к губам и дышит на них. Вдруг что-то шевелится у ее ног, что-то темное, теплое и гладкое, как черный шелк.

– Полночь! – шепчет жрица. Она, наклонившись, гладит кошку и поднимает ее на руки. – Ах, Полночь! Мне так страшно...

Полночь смотрит на женщину своими изумрудными, немигающими глазами и тихонько мяукает, на мгновение обнажая зубки, острые и белые, как костяные иглы, которыми накрепко зашивают глаза умерших.

«Не бойся, – говорит богиня, хотя женщина слышит только тихое кошачье урчание. – Не бойся, дочь моя...»

Кто-то медленно и почтительно отдергивает украшенный вышивкой занавес, закрывающий вход в святилище. Снаружи стоят другие служители храма. Они склоняют головы перед жрицей. Она же, недавно такая испуганная, проходит между ними, высоко подняв голову. Кошка с зелеными сверкающими глазами сидит у нее на руках.

«Не бойся, дочь моя, – повторяет богиня (а кошка мурлычет и согревает своим теплом ледяные руки жрицы). – Не бойся людей, не бойся смерти – ничего не бойся, ведь я с тобой».

Полная луна висит над белым, словно светящимся в темноте, огромным алтарем. Там ждет Великий Жрец. Уже полночь. Женщина приближается к алтарю, по-прежнему держа на руках кошку, земное воплощение богини Бастет, – и вдруг понимает, что уже ничего не боится. Потому что Полночь – богиня, как и Бастет, а Бастет, богиня-кошка, щедро одаривает тех, кто ей верит.

Улыбаясь, с сияющим в лучах луны лицом, жрица ложится на алтарь и ждет вступления в новую жизнь. Кошка сидит рядом с ней.

Глава 1

– Ах, ну пожалуйста...

Пейшенс Филлипс застонала и уже не в первый раз за эту ночь высунула голову из- под подушки. Близоруко щурясь, она протянула руку к будильнику, стоящему на тумбочке у ее кровати.

Четыре часа утра.

– Этого не может быть, – вздохнула она и села. – В прошлый раз, когда я смотрела на часы, уже было четыре часа...

Ночь подходила к концу, и серовато-голубой утренний свет проникал сквозь оконные стекла в комнату. Но внутри, если верить звукам, уже давно был полдень. У соседей гремела электронная музыка, сквозь кирпичную стенку, разделявшую квартиры, было все слышно: в спартански скромной комнате Пейшенс раздавались раскаты хриплого хохота, звук бьющегося стекла и веселые крики.

– Вот так, значит, – пробормотала Пейшенс и спустила ноги с кровати. С трудом выбравшись из горы наваленных подушек, поправив измятую и сбившуюся ночную рубашку, она встала, но тут же, запутавшись в простыне, споткнулась и ударилась о ночной столик. Наконец Пейшенс все-таки удалось подойти к окну, она отдернула тюлевую занавеску и посмотрела на соседские окна. Они ярко светились, в них отчетливо были видны танцующие люди, кружащиеся и извивающиеся, запрокидывающие головы и что-то кричащие в такт пульсирующей музыке. Пейшенс некоторое время смотрела на них. Она, конечно, была раздосадована этим ночным дебошем, но еще ей было немножко грустно и завидно.

Пейшенс вздохнула и отвернулась от окна. Она направилась к своему рабочему столу, на котором были аккуратно расставлены бутылочки с чернилами, сложены палки с ее последними работами, кисти и рапидографы. Рядом с чертежным столом стоял мольберт с набросками для новой рекламной кампании, которую вот-вот должна была начать «Фабрика Красоты», косметическая фирма, где работала Пейшенс. Но сейчас ей было не до работы. Она быстро подошла к шкафу (там все было так же скромно и аккуратно, как и на столе), накинула пальто и направилась к выходу.

Снаружи музыка звучала еще громче, Пейшенс поморщилась, как от боли. Поплотнее запахнув пальто, она подошла к соседской двери и тихонько постучалась. Музыка взревела – и дверь открылась. На пороге стоял высоченный мужчина примерно ее возраста, лет тридцати: волосы до плеч, безрукавка, на мускулистых руках искусные татуировки – змея, кусающая себя за хвост, скалящийся череп. Мужчина прищурился, словно пытаясь различить что-то сквозь густой туман, и остановил ничего не выражающий взгляд на гостье.

– Э-э, здравствуйте, – робко улыбнулась Пейшенс. – Простите, что беспокою вас. Пейшенс...

Хозяин внимательнее посмотрел на стоящую перед ним женщину: застенчивая, стройная, молоденькая, темные кудрявые волосы спутались от бессонной ночи. Слегка раскосые глаза умоляюще смотрят на него. Что ж, симпатичная: немножко скуластая, полные губки, маленький подбородок...

– Что, простите?

– Я хочу сказать, меня зовут Пейшенс, – вновь начала она, беспокойно переминаясь с ноги на ногу под его пристальным взглядом. – Пейшенс Филлипс.

Мужчина даже не пошевелился, его взгляд остался таким же пустым, ничего не выражающим и холодным. За его спиной гремела музыка и раздавался громкий, пьяный смех. Пейшенс облизнула пересохшие губы. Она не любила, просто терпеть не могла, требовать чего-то от других людей, особенно от незнакомых, и уж тем более от таких, как этот парень.

– Э-э, видите ли, – заискивающе улыбнувшись, принялась торопливо объяснять она. – Видите ли, я ваша соседка, и у меня впереди, правда, тяжелый рабочий день, мне и так трудно было заснуть, так как я обдумываю одно очень важное дело, и, ну, я немножко нервничаю из-за этого, понимаете?

Она замолчала. Этот весь покрытый татуировками парень оглядывал ее с ног до головы откровенно похотливым взглядом.

– Хм, Пейшенс? – гнусно ухмыльнулся он. – Пейшенс, пушистая киска... Мне такие цыпочки нравятся.

Пейшенс замерла от страха. На мгновение их глаза встретились, но она быстро отвела взгляд и еще крепче запахнула пальто.

– Я просто... просто уже поздно, а мне, правда, надо рано вставать. Я хочу сказать, я всегда встаю рано, – заговорила она дрожащим голосом. – Но завтра особенно, потому что... из-за...

Она совсем смешалась и в отчаянье подняла глаза на своего собеседника:

– Я просто думала, э-э... думала, что вы могли бы, ну, может быть, сделать музыку чуть-чуть потише?

Хозяин посмотрел на нее сверху вниз – и полным сочувствия голосом произнес:

– Сделать потише? Всего-то?

– Ну да.

Он улыбнулся, поднял указательный палец: «Одну секунду», – и нырнул обратно в квартиру. Пейшенс перевела дыхание: обошлось! Но музыка внезапно, вместо того чтобы стать тише, взревела в два раза громче, а из дверей высунулась голова соседа и прокричала:

– Так нормально будет?

Хриплый хохот смешался с оглушительной музыкой – и дверь захлопнулась прямо перед носом совершенно растерявшейся, испуганной Пейшенс. Она засунула руки в карманы и уже направилась к своей двери, как вдруг заметила, что кто-то шевельнулся в углу. Это была кошка с пятнами как у леопарда.

– Ну, и как я должна была себя вести? А, киса? – с досадой произнесла Пейшенс и вошла к себе.

Она принялась рисовать: работа всегда успокаивала и утешала ее. Прямо за стенкой, всего в нескольких метрах, все так же гремела музыка, но Пейшенс уже ничего не слышала. Она оделась, набросила сверху большую, всю запачканную краской рубаху и села за мольберт. Яркие малиновые, красные, черные полосы, золотые и белые брызги – Пейшенс стремилась изобразить не физическую реальность, а душевное состояние. Она настолько увлеклась своей работой, что для нее уже ничто в мире не существовало, кроме ее картины. Когда музыка наконец стихла, то понадобилось не меньше минуты, чтобы художница это заметила.

– Ну слава богу! – облегченно вздохнула она и, вытерев испачканную фиолетовой краской кисточку, уже намеревалась обмакнуть ее в светло-лиловую, как вдруг услышала неожиданный звук:

– Мяу-ау-ау…

Пейшенс нахмурилась. Звук становился все громче, перерастая в надрывный, жалостный вой. Она бросила кисточку, подбежала к окну и, открыв его, выглянула наружу. Свежий утренний ветерок ворвался в комнату. Пейшенс даже закрыла глаза от удовольствия. Но мяуканье раздалось вновь – тихое, печальное, но очень настойчивое и требовательное.

– Да откуда же это?

Пейшенс вытянула шею и увидела пятнистую кошку, которая, боясь шевельнуться, стояла на карнизе и умоляюще смотрела на Пейшенс светящимися золотисто-зелеными глазами.

– Ты что, застряла там? И как ты умудрилась туда забраться? – удивилась Пейшенс. – Давай спускайся. Кис-кис-кис...

Женщина осторожно, стараясь не потерять равновесия, протянула руку, но кошка лишь жалобно мяукнула и еще дальше отодвинулась, пытаясь найти более надежное положение на узком карнизе.

– Ну иди сюда, не бойся.

Пейшенс сделала глубокий вдох и снова высунулась из окна, пытаясь снять кошку с карниза, но опять ничего не вышло. Кошка сидела слишком далеко. Прекрасно осознавая всю опасность своего положения, кошка смотрела на Пейшенс расширенными от страха глазами и тихонько мяукала. Женщина вздохнула и взглянула вниз – высоко. Она глубоко вдохнула и забралась с ногами на подоконник.

ВРА-Р-Р-Р-Р-Р!

– Ой, господи! – испуганно вскрикнула Пейшенс.

Новенький «харлей» пронесся по улице и скрылся из виду. За рулем сидел длинноволосый, весь одетый в кожу парень – ее сосед.

– Я-то думала, что «гулять всю ночь» – это не более чем гипербола, – сердито проворчала художница, а потом крикнула вслед мотоциклу: – Счастливо повеселиться!

Она снова занялась кошкой.

– Ну давай, давай! – ласково повторяла она, пытаясь дотянуться до перепуганного животного. – Я сегодня не выспалась. Ты должна помочь мне спасти тебя. Ну, иди лее сюда!

Кошка не двигалась.

Пейшенс начала нервничать. Она высунулась наружу настолько, что смогла рассмотреть окна соседней квартиры. Там был установлен кондиционер, очень большой кондиционер. Пейшенс задумалась, но тут кошка вновь отчаянно замяукала.

– Я иду, иду. Спокойно! Возьми себя в руки, ну, то есть в лапы.

Очень осторожно Пейшенс вылезла на карниз. Там едва хватало места, чтобы поставить ногу. Она осторожно шагнула по направлению к соседнему окну и, цепляясь руками за стену, встала на кондиционер.

Она рассчитывала, что отсюда уже сможет дотянуться до кошки, и уже протянула руку, как вдруг кондиционер под ее ногами зашатался. Пейшенс закричала не своим голосом и, стараясь удержаться, вцепилась в какую-то балку. Но кондиционер, видимо, был хорошо укреплен и больше не двигался. Пейшенс, переведя дух, снова позвала кошку, сидевшую уже совсем недалеко от нее:

– Ну давай! На счет три. Раз, два...

– Эй! Держитесь! Главное, не двигайтесь!

Пейшенс вздрогнула и чуть не сорвалась вниз от этого внезапного возгласа. Она крепко вцепилась в карниз, скосила глаза вниз, на улицу: высокий мужчина, запрокинув голову и заслоняясь рукой от солнца, глядел на нее.

– Что бы ни случилось, какие бы мысли ни тяготили вас, какие бы переживания ни мучили, оно того не стоит! – спокойным и повелительным голосом крикнул он и сделал шаг по направлению к дому.

Пейшенс заметила его машину, припаркованную в первом попавшемся месте на тротуаре.

– Вы меня слышите? Я полицейский. Быть может, я могу помочь?

Пейшенс посмотрела на него удивленно и недоверчиво и покачала головой:

– Да нет, спасибо. Все нормально. Просто...

– Как вас зовут?

– Что?

Мужчина повторил, мягко и доброжелательно:

– Как ваше имя?

– Пейшенс. Пейшенс Филлипс.

Собеседник кивнул и подошел еще ближе, все так же не сводя с нее глаз.

– Пейшенс, мы могли бы справиться с этим вместе! Слышите, вместе – вы и я!



Поделиться книгой:

На главную
Назад