2018: Северный ветер. Том 2

Сергей Ким

2018: Северный ветер

Том 2

Пролог

Фрамер старательно выводил имперские руны, которые ему, как и любому из уор, давались непросто. Куда привычнее было держать древко копья или рукоять меча, а вот маленькое и хрупкое перо того гляди норовило хрустнуть в тяжёлой лапе…

Хрупкое перо и не менее хрупкий лист грубой сероватой бумаги – вот и всё, на что можно рассчитывать. Иначе последний рапорт трибуна до командования не дойдёт.

Тракт на Дорпат перерезан уже как три дня, на нём засели ордынские всадники, и никому из гонцов прорваться на юг не удалось. Гелиографические посты были захвачены и уничтожены, а посылать голубей было бесполезно – у шаманов диких хватало ручных коршунов.

Виверн не было – они все ушли вместе с самыми боеспособными частями на юг и сейчас вели разведку близ Дорпата. В Шаурае же остался небольшой гарнизон из учебной когорты новобранцев, которых оставили ухаживать за доставленными в крепость ранеными…

Хотя крепостью Шаурай можно было назвать с натяжкой: вместо высоких башен и крепких стен – огромный походный каструм, где не столько квартировались легионы, сколько тренировалось легионное пополнение.

Четыре учебных во главе с центурионами, чей срок службы уже подходил к концу, и ещё одиннадцать сотен раненых. Две сотни - тяжело, ещё четыре – легче, но в строй их не поставить. И пять сотен легкораненных, которые могут сражаться. Ещё – вспомогательная когорта, восемь сотен человек, но это повара, гонцы, писцы, кузнецы… То есть формально – не бойцы.

Хотя, тут-то не тыловые провинции, здесь если в легионе – значит солдат. Значит драться обучен. Правда, там ещё есть и другие проблемы…

И трое магов. Старик Эмос, который формально уже давным-давно за штатом в силу возраста, да пара его учеников-подмастерьев, которые только-только из Схола Магика выпустились. Ни щита толкового, ни магической поддержки от них лучше не ждать, в общем.

Попробовать прорваться на юг или даже на север – к пограничной страже? Не вариант. Новобранцы ещё, может, и вырвутся, а вот что с ранеными делать? Имперская армия – не варварская банда, здесь на предложение добить раненых на копьях распнут быстрее, чем договорить успеешь...

Хорошо ещё, гражданские из Шаурая ушли загодя – премьер-легат Пламб, упокой боги его бедовую душу, конечно, ни за что бы не дал приказ на эвакуацию, но в его отсутствие и городской голова мог такое распоряжение дать... И он его дал – хоть и барон, но титул получил после отставки, так что чуйки армейской не утратил. Гражданские поворчали, но с места снялись и ушли на север – аккурат перед тем, как Орда прорвалась далеко на юг и перерезала Железный тракт. Учитывая, что наступление дикие развернули в сторону Дорпата, есть немалый шанс, что беженцы смогу успешно затеряться в лесах...

Расклад, конечно, не в пользу Империи: диких оказалась куда больше, чем предполагали изначально - тысяч тридцать-сорок, может больше. При том, что легат Келер вывел к Дорпату не более семи тысяч бойцов, и в самом городе тысяч пять-шесть гарнизона...

Мало. Даже с учётом того, что Дорпат укреплён добротно – этого мало. Город вполне может пасть раньше, чем подойдут подкрепления с юга... Да и подойдут ли они вообще? Вопрос, однако...

Так что о деблокаде снаружи даже мечтать не приходится. И о том, чтобы продержаться в осаде – тоже. Если Орду ведут не дураки (а её явно ведут не дураки) – Шаурай в тылу они оставлять не станут. Шаурай – это не острог с центурией, это какие-никакие, а почти три когорты, которые могут стать занозой в заднице у диких. К тому же, тут припасы, оружие и удобное место для квартировки – Орде такая база в наступлении на Дорпат пригодится.

Так что остаётся только сидеть и ждать… Чего-нибудь. Не чуда – на пятом десятке Фрамер в чудеса не верил. Скорее уж просто – чем всё это закончится. А закончится всё должно довольно быстро - тут же не крепость пятого ранга, одними стенами и рвами не отделаешься, тут придётся стены из щитов сбивать и приступы отражать...

Внешнюю линию укреплений пришлось оставить – половина фортов была выстроена с учебными целями и совершенно не рассчитана на имеющийся гарнизон. Там натуральный укрепрайон отстроили, который только парой полнокровных легионов и удерживать, но уж никак не тремя когортами. С внутренними укреплениями тоже не всё слава богам было – деревянная стена местами переходила в простенький частокол, так что слабых мест в обороне хватало.

- Господин трибун, - чётко отсалютовал вошедший в штабную палатку легионер. – Прибыли разведчики.

- Спасибо, Гай, - кивнул Фрамер. – Сейчас буду.

Вывел последние линии букв – как и все орки, трибун скорописью не владел. Поставил именную печать, посыпал песком написанное, стряхнул, ещё раз пробежался глазами по тексту, кивнул и свернул его в трубку. Скрепил сургучом, поставил печать трибуна и заложил в специальный футляр.

Всё. Теперь остаётся только забросить рапорт в специальный тайник и... Ну а дальше это уже не его, Фрамера, дело. Шаурай могут спалить и сровнять с землёй, но свиток рано или поздно всё равно найдут. Не бог весть какое чтиво – ни тебе высокого слога, ни тебе красивых оборотов. Зато из сухих канцелярских строчек можно будет понять, где ошиблась имперская военная машина – мёртвым, конечно, будет уже всё равно, но на их ошибках будут учиться ещё живые.

Трибун взял со стола шлем с продольным гребнем, натянул на голову, застегнул ремешок. Поднялся со скамьи и невольно поморщился от прострелившей болью спины. Даже не старые раны – просто старость.

Разведчики ждали около главных ворот – полноценный десяток, только вернувшийся из дозора. И большая удача – контуберний разведчиков полностью состоял из лесных фейри. Взрослые опытные бойцы – рекрутскую подать сильваны новобранцами не платили.

В этом можно было разглядеть некоторую иронию – орк и фейри состояли в армии Империи Людей... Впрочем, в Новориме достаточно терпимо относились ко всем народам, потому что всегда было кого ненавидеть – Тёмных.

- Трибун, - коротко отсалютовал десятник Ришмор. – Идут минимум полудюжиной колонн с северо-запада, в каждой – не менее двух тысяч копий. В основном лёгкая пехота, есть средняя. Большинство – орки. Кавалерии всего пара сотен. Есть десяток элефантов.

Фрамер поморщился.

Орки – это плохо. В чистом поле да против легионного строя – противник как противник, не лучше и не хуже иных прочих. Но вот против новобранцев и нестроевиков... Прорвут строй и навяжут беспорядочный бой – будет туго. Орки в среднем всегда сильнее и выносливее человека, и в схватках один на один биться против них непросто. Фрамер это и по себе прекрасно знал.

- Как скоро подойдут?

- Если таким же темпом, то к закату будут здесь.

Трибун кивнул, повернулся… И оказался перед собравшимися со всех концов лагеря легионерами. Скользнул по бледным лицам солдат – бледным от ран или испуга. Новобранцам бояться ещё можно было – они не легионеры, присяги не принимали, в бою не были.

А бой сейчас был бы весьма кстати - ожидание битвы с превосходящим противником убивает не хуже мечей и копий. Нужна драка – чтоб стрелы и заклинания в лицо, чтоб обязательно с кровью и павшими товарищами, с которыми успел сдружиться во время обучения. Тогда можно будет держаться насмерть, чтобы варвары сто раз подумали, прежде чем лезть ещё раз.

Никогда нельзя загонять противника в угол. Если некуда бежать и нечего терять, то не страшна ни смерть, ни позор – важным становится лишь то, скольких врагов ты заберёшь с собой на тот свет.

Но пока что легионеры не загнаны в угол.

Но пока что требовалось что-то сказать. Произнести воодушевляющую речь, приободрить… Жаль только, что Фрамер в таких речах никогда силён не был. Ну, какой из него оратор в самом деле? Он был и оставался типичным центурионом из рядовых, которому полутысяцкого дали только лишь из уважения и перед выходом в отставку. Ему проще обматерить или в ухо дать, чем красиво сказать.

Ещё можно было бы повязать кровью, но только чьей? Нужен враг – вызывающий гнев и презрение, но не вызывающий страха… И нужен как можно скорее.

«Боги, я не очень-то и верю вас». – на мгновение прикрыл глаза трибун, - «Но другие-то верят. Так сделайте для них хоть что-нибудь!»

Небеса не разверзлись, и из Далёкого Отечества не прибыли легионы героев и полубогов. Но…

- Сир, ещё не поздно принять решение…

«Удача», - подумал Фрамер. – «Или повод поверить в богов».

Трибуна Лабрика, командовавшего вспомогательной когортой, орк откровенно недолюбливал. Молодой, здоровый, но скользкий донельзя – сидит на сытой и доходной должности. От вида крови, поди, в обморок свалится, как девка какая-нибудь... Одно слово – сынок богатеев. Не нобилей – купцов, но от того не лучше. У вчерашних лавочников, которые невесть с чего разбогатели, гонору как раз побольше бывает, чем у аристократов с вековой родословной.

Беда у него сейчас, конечно, знатная – так усердно паковал добро, «непосильным трудом» нажитое, что не успел вместе с гражданскими свалить. Теперь вот ратует за то, чтобы в бой не ввязываться, а как-нибудь договориться с теми же дикими. Ну, откупиться, например…

Вот же кретин.

Как есть кретин, раз до таких лет дожил, а не знает, что от варваров не откупаются. Потому что откупаются только слабые, а перед слабым слово держать не нужно – слабого нужно до исподнего обирать.

- Сир Лабрик, - сухо произнёс Фрамер. – И что же это за решение, по-вашему?

Формально они были равны – трибун и трибун. Но даже трибун когорты новобранцев выше трибуна вспомогательной когорты. Но – неофициально. Так сказать, последний пережиток древних времён, когда существовала иерархия центурионов внутри легиона…

Однако приказать Лабрику ничего нельзя. Слушаться – тоже, но слово боевого офицера, что потом и кровью выслужился за три десятка лет безупречной службы до полутысяцкого всегда будет выше слова какого-то шакалья из тыла. Даже несмотря на то, что этот трибун – уор. Или – в особенности потому что этот трибун уор.

Орков до сих пор неохотно брали в легионы. Во вспомогательные части, дружины, городскую стражу – спокойно, но не в легионы. Немногочисленные исключения – взятые в качестве выкупа кровью и полностью романизированные сыновья риксов. Таких немного, но они становятся центурионами и трибунами. За две сотни лет такой практики – ни одного случая предательства.

Фрамер был как раз из таких. Уор по крови, имперец по духу. Родителей никогда не знал, вместо родителей были наставники в военном приюте – строгие, но справедливые. И понимающие. Это не обычный сиротский приют, где всякая дрянь порой творится – заложников и детей погибших легионеров растили отставники, растили как собственных детей. И воспитанники за своих наставников были готовы глотки перегрызть.

Конечно, на совершеннолетие трибун получил своё личное дело, где было всё о том, откуда он… Но предпочёл сжечь, не читая. К чему забивать себе голову всякой дурью? Нет у него ничего общего с какими-то северными варварами. Не были они его семьёй и никогда не будут – вся его семья вышла из стен военного приюта, да почти вся упокоилась в земле от Закатного материка до Тёплого Берега.

- Сир, каждый здесь стоящий понимает, что нам не выстоять против многократно превосходящего противника, - веско сказал Лабрик. – Под угрозой даже Дорпат, что уж говорить о нас? Я считаю, что пока ещё есть время, нам нужно попытаться спастись… спасти хотя бы часть подразделения.

Фрамер досадливо скривился. Но про себя.

Лабрик был трусом, но производил хорошее впечатление. Когда он говорил – он говорил вполне разумные вещи, говорил вещи, в которые верилось. Не вызывал он отвращения, как некоторые. Он был скользким, да, но скользким настолько, чтобы сойти за своего парня.

- Здесь сотни раненых, - сухо произнёс Фрамер. – Вы предлагаете их бросить?

- На войне не обойтись без потерь, – развёл руками Лабрик.

А вот это он зря.

- Мы не Тёмные, мы не приносим жертв, - отрезал орк. – Мы умираем в бою, но не под жреческим ножом. А вы, сир Лабрик, предлагаете не потери, но именно жертву. Гекатомбу.

- Если слабый ценой своей жизни спасёт…

Толпа легионеров глухо заворчала.

Ладно тыловики – там народ уже битый жизнью и пропитанный цинизмом, хотя даже им не так уж и приятно было слышать такое открытым текстом. А новобранцам и того больше - месяцами вбивали в головы, что «легион своих не бросает». Что за них будут драться – за пленных, за раненных, даже за мёртвых.

- Кажется, вы забыли слова присяги, сир.

- Но и вы требуете соблюдать её от тех, кто присягу не приносил! – воскликнул Лабрик.

- Справедливо, - кивнул Фрамер, - Но это поправимо.

Трибун неторопливым шагом прошёлся до стоящей неподалёку стойки с алебардами… А затем со всей силы пнул её, отчего довольно основательную конструкцию отбросило прочь, и оружие разлетелось в стороны. Фрамер поймал одну из алебард, высоко вскинул её и заорал:

- Каждый с мечом в руке! Каждый, способный держать оружие! Слушать сюда и повторять!

Пусть боги и предки услышат меня:

Клянусь быть бесстрашным перед лицом врагов своих.

Клянусь быть верным слову перед лицом друзей своих.

Клянусь говорить правду, только правду и всю правду.

Я клянусь хранить верность моему Отечеству. Я не брошу оружия и не покину в рядах своих товарищей. Я буду защищать то, что свято и то, что не свято. Я не оставлю потомкам свою землю униженной и разорённой. Я клянусь почитать старших и слушать мудрых. Я клянусь выполнять приказы командиров и соблюдать воинские уставы. Я клянусь повиноваться законам и защищать их. Я клянусь защищать свободу и честь моего народа и Отечества, даже если останусь один.

Я – меч в руке Императора. Я – щит, что защищает Империю людей от тьмы. Я – легионер. Я могу умереть, легион может умереть, но Рим будет жить.

И в этот день и час я, легионер, присягаю на верность своему Отечеству – Новоримской Империи, и клянусь служить своему народу. В жизни и смерти. Отныне и навсегда.

И если я нарушу своё слово, то пусть меня постигнет законная кара, гнев богов и ненависть народа.

AveNovaRomanus!..

Слитный рёв сотен глоток стал завершающим аккордом этой рапсодии гнева. Легионеры орали своё коронное «барра!», ударяя мечами о щиты и древками копий и алебард о землю.

Фрамер шагнул вперёд – легко – как будто и не было за спиной всех этих десятков лет. Приставил остриё алебарды к горлу Лабрика и прорычал:

- Параграф два пункт восемь Дисциплинарного устава! Измена Родине! В военное время – карается смертью! Трибун Гней Лабрик, вы низложены и арестованы. Взять его!

Трибун впал в натуральный ступор, поэтому даже не сопротивлялся, когда его скрутил и увёл десяток подоспевших легионеров.

- Легионеры могут отступить! – рявкнул орк, чувствуя, что нельзя упускать подходящий момент. – Мы часто оставляем заслон из наших товарищей, который должен умереть, чтобы сдержать врага и дать возможность остальным выжить! Но мы не покупаем свои жизни ценой предательства!

Солдаты вновь одобрительно заорали.

- Я не собираюсь никого обманывать – завтра будет жарко! Завтра многие из нас умрут! Но, если решим бежать, нас тоже перебьют! И если всё равно умирать, так почему бы и не выбрать? Бежать, будто трусливый шакал, став двуногой дичью на охоте диких? Или же встретить врага лицом к лицу, в одном строю с товарищами? Кто вообще сказал, что мы проиграем?! Если варвары думают, что они вышли на прогулку за трофеями, то пусть! Потому что завтра они умоются кровью и те, кто выживут, будут обсираться только услышав слова «имперские легионеры»!

* * *

...Пущенный по кругу бурдюк с водой достиг и Фрамера, но тот скорее чуть пригубил, чем глотнул – уор могли обходиться без воды дольше людей, так что трибун на всякий случай экономил. Старая привычка, от которой всё не удавалось избавиться, хотя уже лет десять прошло с момента, когда он жарился в степях на границе со Скифией или беспокойными княжествами жаркого юга.

Всё так же побаливает спина, но теперь ещё и левая рука ноет – кольчужный рукав пробит топором между наручем и наплечником. Ничего страшного в общем-то – рана неглубокая, поддоспешник спас, кость не задета. С тяжёлым скутумом, конечно, было бы непросто управляться, но трибун сейчас орудовал короткой алебардой. С щитом хорошо строй держать, а вот на стенах рубиться, заодно отбрасывая штурмовые лестницы – тут алебарда сподручнее.

…Дикие и правда подошли к закату того же дня, и немедленно встали лагерем за внешними стенами Шаурая. Около десяти тысяч пехоты, под тысячу всадников, дюжина боевых элефантов – фейри всё верно сказали.

Они же ночью совершили вылазку во вражеский лагерь, притащив с собой пленного орка. Тот рычал и смачно ругался на уоре, но после короткой и достаточно гуманной «обработки» перестал выпендриваться, начав говорить. Благо, что ничего особенного от него и требовали – сколько копий, какие кланы и племена, кто командует...

Выяснилось, что ядро армии составляет клан Белой руки – большой орочий клан, живший в Хорасане и северной Гефаре. Из десяти тысяч пехоты они дали почти шесть тысяч копий. Остальные – всякая вассальная мелочёвка. Шаманы были, но всего десяток, что чуть-чуть, но улучшало положение, потому как даже один имперский маг-подмастерье стоил полудюжины варварских недоучек.

Командовал осадной армией – некто тен Филипус.

Фрамера такое имя сразу насторожило, потому как имя было похоже на ромейское – то есть в лидерах либо в прошлом имперец, либо кто-то из клана, где сильна мода на всё имперское. Таких на самом деле хватало и среди людских, и среди орочьих кланов, но обычно они жили где-нибудь в приграничных эосах, а не в Хорасане...

...На приступ варвары пошли на следующий день, ближе к полудню. Преодолели внешний рубеж, вошли в каструм – вначале настороженно, но затем явно расслабились, не встречая сопротивления. А увидев приоткрытые врата в стене вообще чуть ли не строевым шагом попытались войти внутрь...

Трибун сильно рисковал, создавая иллюзию того, что защитники оставили Шаурай, но в итоге оно того стоило. Для диких стало полной неожиданностью, когда ворота захлопнулись едва ли не перед их носами, а со стен посыпались стрелы и камни.

Орда отхлынула было, но быстро оправилась от шока, и рванула вперёд, таща тараны и штурмовые лестницы. Дикие попытались выломать ворота, однако они уже были наглухо завалены специально приготовленным хламом, а на стены поднялись все способные держать оружие. Орки смогли зацепиться в полудюжине мест, но их всё-таки выбили – в тесноте схваток крепкие латы и короткие мечи давали преимущество легионерам. Лёгкие кожаные доспехи и кольчуги почти не спасали от заговоренных клинков, а топорами в плотном строю особо не помашешь.

Дикие отошли, оставив тела павших, под улюлюканье легионеров. Но лишь для того, чтобы перегруппироваться и изменить тактику – наскоро срубили большие деревянные щиты, взяли новые лестницы и вновь пошли на приступ.

На этот раз бой продлился почти до самого заката – поняв, что ворота ломать бесполезно, дикие подтянули своих шаманов и попытались поджечь их. Пришлось вступить в бой и троице имперских чародеев, которые смогли развеять варварскую волшбу и слегка остудить пыл атакующих огненными шарами. Но на стенах численное преимущественно не могло не сказаться, и Орда вновь закрепилась в нескольких местах. На этот раз мест было всего три, но туда стянули большее количество бойцов, которые вдобавок были лучше экипированы. Юшманы, чешуйчатые скваматы, даже простенькие латные нагрудники мелькнули – явно что-то из гефарских трофеев, работа похуже имперской, но довольно неплохая.

В двух местах орков с большими потерями отбросили, а вот на последнем было тяжко – дикие захватили почти стофутовый отрезок стены и дальше не могли продвинуться только из-за сосредоточенного обстрела из башен и внутреннего двора. На случай именно таких прорывов внутренняя часть стен и башен были сделаны открытыми.

В бой пришлось вступить даже лично трибуну и наиболее опытным бойцам, которые до того находились в резерве. Сражение завязалось жаркое, но наконец, под сосредоточенным обстрелом, к которому подключились и маги, варваров всё-таки удалось выбить со стены.

Из семнадцати сотен защитников гарнизон потерял почти полсотни убитыми и две сотни ранеными. Но почти половина из них осталась в строю и к ним присоединилось ещё полсотни раненых из лазарета. Варвары навскидку потеряли только убитыми несколько сотен, но они вполне могли позволить себе такой размен – весь первый день был всего лишь разведкой боем.

Первый день осады Шаурая закончился.