Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

— Ты же призрак, как ты куришь?

— На два часа могу становиться материальным с целой кучей ограничений. Вот и пользуюсь моментом.

Сергей не спешил, обдумывал услышанное. И чем больше думал, тем больше появлялось неясностей.

— Так всё-таки — ты кто?

Призрак устало улыбнулся, вздохнул, глядя на осенний дождь, и только тогда ответил:

— Я — инспектор Департамента Управления Душами. Служебные функции примерно те же, что и у тебя. Сейчас вот бесов ловлю.

— А потом что с ними делать станешь?

Антон неожиданно зло посмотрел на Иванова и выругался.

— Что делать, что делать... В ад ублюдков отправят, развоплотить их к свиньям собачьим только ангелы могут, да и то не все. Вот и получается — мы их в преисподнюю, которая для них дом родной, а они по новой сбегают, как революционеры из ссылки, и сюда куролесить. Замкнутый круг!

— Прямо как у нас, — растерянно пробормотал Сергей. — Один в один... а почему сбегают?

— Ну, — поёжился призрак. — Ад — организация серьёзная и там очень не любят, когда их обитатели по миру шляются. Не нравится им там, короче, строгостей много. Но сбежать можно отовсюду...

Наконец Иванов решился задать самый главный вопрос:

— Расскажи про Ад и Рай.

— Нечего рассказывать. Я там не был. В чистилище застрял. Это что-то типа сортировочной станции для умерших. Вот и служу там с 1982 года.

— Застрял? Почему?

— Потому что некомплект в департаменте. Кто в Рай — те кабанчиком туда уносятся, кто в Ад — сам понимаешь, на работу не примут. Вот и выкручивается местное начальство, набирая нас чуть ли не по объявлению. Мне, когда дело моё показывали — так там особо ни грехов, ни праведности не наблюдалось. Потому и оставили, учитывая мою человеческую специальность.

— Это какую?

— Инспектор уголовного розыска, конечно. Тяжело догадаться, что ли?

Полицейскому стало даже немного стыдно. И как не смог разглядеть коллегу?

— На службе погиб?

— Нет.

— А как?

— Смеяться будешь, — Антон стыдливо посмотрел на Иванова. — Глупая смерть.

— Слово даю, что не буду! — торжественно ответил полицейский.

Призрак помялся и неохотно начал:

— Вечером домой с работы через стройку шёл, так ближе было... а в тот день ветер сильный был... Короче, кирпич на голову упал! — единым духом закончил он.

Что тут смешного? Смерть — она и есть смерть. Отсутствие реакции на больную для Антона тему явно пришлось призраку по душе, и он неожиданно протянул руку.

— Антон. Мы так и не познакомились толком.

— Серёга, — и полицейский без колебаний пожал тёплую, абсолютно человеческую руку. — Что делать планируешь?

— Сейчас второго принимаем, он с минуты на минуту появится, а потом с тем обдолбышем разбираться придётся. Там сложно...

— Уверен, что придёт?

— Да. Бесы народ дружный на удивление. Им по одному скучно, -внезапно он всмотрелся в сторону улицы. — Идёт, прячемся.

Быстро прикрыли дверь, встали по бокам.

Минут через пять во двор вломился неказистый, испитый мужичок и стремглав бросился в дом, совершенно не обращая ни на что внимания. Лишь только он начал открывать вход, материальный призрак неожиданно резким движением приложил вспыхнувшую ладонь пьянице ко лбу, а другой рукой намертво вцепился в отворот старой куртки. Алкаш нечеловечески заорал, в его глазах замелькала уже знакомая чёрная дымка. Через пару секунд тело неизвестного носителя беса обмякло, и он рухнул на пол, совершенно спокойно похрапывая.

— И всё? — удивился полицейский.

— С этим — да. Я же материальный был, вон он меня и не учуял. Тупые они, говорил уже... Этот, — носок туфли начала восьмидесятых ткнул мужичка в бок, ни при чём. Пусть идёт...

— Бес где?

— В аду, как ему и положено. Сейчас ему там воспитательную работу проведут. Да не удивляйся ты, — внезапно рассмеялся Швец. — Это не я так умею, это служебная Печать. Давай лучше ещё покурим...

Иванов достал пачку, посмотрел — курева оставалось лишь несколько сигарет.

— Дымишь ты как паровоз... Держи, не жалко, надо будет ещё прикупить.

Призрак снова со вкусом затянулся.

— Ты извини... с самой смерти не курил. Купить не могу — и денег нет, и прикоснуться к ним не имею возможности, сразу руки так пекут, что врагу не пожелаешь... Издержки моего нынешнего состояния...

— Стрельнуть же можно.

— На Земле я впервые после... ну, ты понял. Меня только недавно в инспектора перевели из помощников. Испытательный срок пока, потому и ограничений масса.

— Понимаю... Теперь что?

Антон как-то весь подобрался, съёжился.

— Теперь самое хреновое. Тот, второй, из холодильника — с ним не просто. Похоже, что в момент смерти он душой женщины не до конца овладел — да, вот такая форма извращения; и она его посмертным проклятием в голове запечатала перед самым вознесением. Вдобавок и кровь убиенной вокруг... держит беса крепко, одним словом. Чтобы паскудника обратно отправить — проклятие нужно снять. Для этого голову необходимо доставить на освящённую землю — церковь, к примеру. Или на проклятую — ну, где убили кого-то. Однако второй вариант не подойдёт — тогда бес вырвется, и я его не удержу. Потому и прошу тебя помочь. Тут в двух километрах, прямо по улице, есть такое место. Давным-давно часовенка стояла. Намоленная, светлая. Вот туда и надо попасть. Два километра всего вниз по улице. Поможешь?

— А сам?

Призрак явно расстроился.

— Сам я не смогу. Ограничение по грузоподъёмности в девяносто девять грамм, чтобы контрабанду не таскали. Придумал у нас один умник, ещё при Годунове в воеводах ходил. Нудный... Был бы я ангелом — без проблем. И проклятие прямо тут бы снял. Но это всё влажные мечты! — неожиданно резко закончил он. — Поможешь?

Иванов думал не долго. Увиденного ему вполне хватило, чтобы поверить этому мёртвому парню.

— Помогу. Только ждать долго. Она же примёрзшая.

— Чепуха.

Призрак подошёл к холодильнику и приложил к нему свою Печать. Через десяток секунд послышалась звонкая, частая капель, а через минуту он произнёс: «Готово. Забирай».

Серёга подобрал с грязного пола какой-то пакет и, стараясь не смотреть, сунул в него голову. После повернулся и, внимательно всматриваясь в лицо покойного коллеги, едко спросил:

— Скажи пожалуйста, а как ты такой небесный сюда припожаловал? Чего же раньше не заявился со своей лампочкой и этих бесов не изгнал? И баба живая осталась бы. Странновато получается...

Призрак не смутился.

— Как только душа женщины в очереди в чистилище появилась, бледная, серая — так сразу ей занялись. Только напугана она сильно, и двух слов связать не может. Несколько часов бились, пока хоть какое-то представление о случившемся составили. Потом ещё час адрес вытряхивали. Потом, — было видно, что ему неприятно это говорить, — дом искал. Города я не знаю, денег у меня нет — такси не возьмёшь... Как смог, так и добрался. Будто у вас по-другому! «Убьют — тогда и приходите!» — гнусавым голосом процедил он.

Всё так... Крыть было нечем.

Вышли на улицу под непрекращающийся, моросящий дождь. Из-за забора торчал любопытный носик Антонины Руслановны.

— Уже все следственные действия, чтоль, выполнили? — ехидно спросила она. Предыдущие эмоции уже переработаны, потому старушке хотелось новых.

Вместо Иванова ответил призрак.

— Конечно, не вечно же нам тут писать. Сейчас голову отвезём, и всё, пойдём отдыхать.

— Какую голову? — не поняла женщина.

— Вот эту, — Антон неожиданно превратился в невысокую худую женщину, которая на пластиковом, старом подносе держала свою голову. Точно такую, как лежала в пакете.

Старуха истошно завизжала, выпучив глаза. Голова на подносе, между тем, раскрыла глаза и громко прошепелявила:

— Съем! Съем! Съем!

После такого зрелища, пробравшего даже Сергея, Антонина Руслановна опрометью бросилась к себе в дом, нервно крестясь. Антон снова стал Антоном.

— Не люблю таких бабок. Явная склочница и вечная жалобщица. Наверняка по профкомам с кляузами бегает. Урок ей будет.

— Это как ты так? — не отойдя ещё от зрелища, поинтересовался полицейский.

— Превращение? Да проще простого. Я же здесь, на Земле, призрак. Вот и меняю форму как хочу. Это с материалкой плохо — как воплотился, так таймер два часа и отсчитывает. А там сколько я в осязаемости пробыл — никому не интересно. Норматив! Чтоб его...

Вышли со двора, повернули вправо.

— Там, — уверенно сказал покойный милиционер, ткнув пальцем вперёд. - Километра два, не больше. Пакость эту из башки вышвырнем, и поедешь себе куда нужно. По-другому никак, сам видел.

Антон шёл быстро, постоянно срываясь на бег. Нервно оборачивался, хмурился, постоянно подгонял Сергея.

— Давай! Давай! У меня время скоро закончится! А вдруг не успеем?

Минут через пять он неожиданно рухнул прямо на ноябрьский мокрый асфальт, зажав ладонями уши и извиваясь.

— Ты чего? — всполошился полицейский.

— Рот... Заткни ей рот... — прошипел извивающийся в приступе неконтролируемой боли призрак. — Быстро...

Иванов открыл пакет и посмотрел внутрь. Голова ожила, грозно вращая чёрными глазами и издавая еле уловимое шипение. Ничего не поняв, он послушно достал из кармана платок и, стараясь не касаться мёртвой плоти, засунул тряпку покойнице в рот.

Призрак перестал корчиться и тяжело, совершенно не обращая внимания на промокшую, грязную одежду, поднялся.

— Плохо дело. Он на помощь призвал, просто ты его вопли не слышишь. Поверь, покруче пароходной сирены было. Это там его проклятие с кровушкой и наркота держали. Теперь в себя приходит. Сейчас начнётся... Побежали!

Оба парня бросились вперёд, не чувствуя под собой ног, однако хватило их метров на триста.

— Курить надо бросать, — тяжело дыша, прокашлял Серёга. — Я сейчас лёгкие выплюну.

— Давай! Давай! — торопил Антон. — Иначе каюк нам. Сейчас его дружки сюда стягиваются, носителей ловят. Тогда не отобьёмся!

В этот момент проезжавшая мимо ГАЗель неожиданно потеряла управление и, набирая скорость, понеслась прямо на них. Каким-то чудом удалось отпрыгнуть в сторону, мимо полицейского промелькнули испуганно-удивлённые глаза водителя. Машина врезалась в забор.

— Бегом! Они технику контролировать умеют!

Иванов побежал за призраком. Хорошо ему, не устаёт.

— А чего же ты раньше мне об этом не сказал?!

— А ты бы тогда согласился?! Я — нет. Сложно убедить человека сознательно идти на то, что его будут убивать и бить всем, что ни попадя...

— К-козёл ты! — на бегу, разрывая сбивающимся дыханием буквы, выдохнул полицейский.

— Можешь мне потом рожу набить, если захочешь. Обещаю материальным остаться! Только сейчас, пожалуйста, наддай, браток! Километр остался!

Увернулись ещё от одной машины. «Слава Богу, что мы в частном секторе, движения почти нет. Выбрались бы на проспект — и пикнуть бы не успел, сразу тонким слоем бы размазали!» — подумалось Серёге. Неожиданно правый карман куртки вспыхнул, опалив бок. Телефон! Эта сволочь замкнула батарею! Завоняло подгоревшей кожей. Мельком глянул — вроде огня нет. Значит, сбрасывать одежду с себя, теряя драгоценные секунды, не нужно, всё потом.

Пробежали ещё метров четыреста — и откуда силы брались? Неожиданно впереди хлопнула калитка, и на дороге возник бомжеватый гражданин с косой в руках. С нехорошей улыбкой на небритой, помятой роже он побежал на встречу, размахивая здоровенным лезвием на длинной палке.

— Антоха! Изгони этого придурка! Он меня сейчас до пупа располосует!

— Некогда! Это затянуться может! Проскакиваем!

Мужик целенаправленно нёсся на полицейского.

Неожиданно призрак ускорился, начал оббегать бесноватого по дуге. На его ладони загорелась Печать.

— Иди сюда, вонючее отродье! — и, снова изменив траекторию, теперь напрямую бросился к вселившемуся. Тот отпрянул, а затем резко тело неизвестного, словно натолкнулось на невидимую стену, начало оседать.

— Бес вышел, но сейчас обратно вселится! Бегом!!! За нами рванёт! Я подмогу уже запросил! Всё хорошо будет!!! Уже немного осталось!

Пробежали ещё несколько переулков без приключений.