Невеста чудовища

В первый раз он приходил много лет назад, когда у Гелсарта родился более чем странный сын. Младенец был покрыт чешуей, когда его показали отцу, тот приказал немедленно умертвить жену, посчитав, что та переспала со змеем. Только что родившую женщину рассекли на части и бросили в стоявшую тут же огромную жаровню. Ребенка он хотел уничтожить вместе с матерью.

Однако, когда Гелсарт уже собирался бросить уродца в огонь, его остановил странствующий жрец. Посланник Салимского Оракула явился объявить предсказание и волю Божью. Жрец сказал, что чешуйчатый уродец его сын, а родилось дитя таким из-за проклятия. Гелсарта прокляла обычная деревенская женщина. Мать, у которой убили дитя его воины, прокляла его за жестокость.

Первой мыслью грозного властителя было расправиться с мерзавкой, но жрец, посланный Оракулом, сказал, что женщина мертва, а предсмертное проклятие снять невозможно. А еще жрец предсказал, вытянув к нему руку:

— У тебя больше не будет детей. В наказание за…

Кто и за что его наказал, Гелсарт не желал знать, поэтому снес жрецу голову. Никто не смеет его судить! Однако меч разрубил только воздух, жрец исчез, словно его и не бывало. А с ребенком прямо на глазах произошли странные изменения, чешуя покрывавшая его тело втянулась внутрь и исчезла, словно ее никогда не было. Вместо нее появилась обычная розовая младенческая кожа.

Безбожник по натуре, Гелсарт сам был магом и практиковал немыслимо грязные запрещенные ритуалы, однако магия произошедшего была ему непонятна и неподвластна. И в тот момент вызвала суеверный ужас. Гелсарт принял сына, назвал его Зэйн. И, раз уж других детей не будет, стал воспитывать из него будущего правителя по своему образу и подобию. Мальчик и рос маленьким чудовищем, радуя своими выходками жестокого отца.

Однако Гелсарт все еще плохо представлял, кого породил на свет. В одиннадцать лет, когда к нему привели первую наложницу, Зэйн впервые обратился огромным ящером и уничтожил половину дворца.

Тогда к властителю второй раз приходил посланник от Салимского Оракула. Тот самый странствующий жрец. Посланный сказал, что мальчик не останется таким навсегда, но Гелсарт должен выстроить для сына специальный дворец, и держать там порожденное им чудовище, пока…

Больше он ничего не успел разобрать — чудовище набросилось на жреца и тот исчез.

Но жрец не солгал, мальчик вскоре вернул себе человеческий облик. Казалось, теперь можно было спокойно выдохнуть и жить как прежде, но Зэйн обращался снова, и снова. Каждый раз, когда ему приводили наложниц. Гелсарт понял, дольше ждать нельзя, выстроил огромный подземный дворец и заточил в него сына.

Тем временем кошмарная слава о чудовище распространилась по окрестным царствам, наводя на всех ужас. Была в этом и определенная польза — с тех пор Гелсарту даже не приходилось ни с кем воевать. Ради того, чтобы сохранить свои царства, правители готовы были платить любую дань.

А Зэйн вырос и превратился в мужчину. Красивого, циничного, избалованного вседозволенностью и озлобленного вечным заточением. Мужчину с извращенным сознанием зверя и чудовищными наклонностями, которому требовалось живое мясо для охоты и женщины. Но теперь, став опытным, он оборачивался по желанию и научился не убивать, а играть со своей добычей. В этом и состояло его удовольствие.

И вот, по прошествии многих лет посланник Салимского Оракула посетил властителя Гелсарта снова.

Наверху открылась дверь из чистейшего заговоренного серебра. Шлейф кровной магии — отец. Зэйн поднял голову, на красивом порочном лице обозначилась улыбка. Он любил эти посещения, отец приносил с собой новости и соленые шуточки. Остроумные рассказы Гелсарта понемногу обо всем позволяли Зэйну, даже находясь в заточении, знать, что творится за пределами его тюрьмы.

Однако в этот раз отец выглядел странно взволнованным. Зэйн выгнул бровь.

— Что-то случилось? — скептически спросил он, оглядывая отца.

— Случилось, — кивнул тот.

И умолк. Пауза затянулась. Зэйн не вытерпел первым.

— Ну, говори то, зачем пришел.

Гелсарт взглянул на сына исподлобья, набрал полную грудь воздуха и наконец выдал:

— У меня был Оракул.

— Да? Что на этот раз? — Зэйн с явной скукой разглядывал ногти.

— Он сказал, чтобы я привел тебе невесту. Это будет девушка царского рода…

Красивый темноволосый мужчина зашелся хохотом.

— А чем девушка царского рода лучше тех шлюх, что ты присылаешь мне раз в неделю? У нее что, поперек?

— Ты не понимаешь! — оборвал его Гелсарт. — Оракул сказал, она принесет потомство.

— Какое потомство?! Очнись! — разозлился Зэйн.

— Оракул не лжет. Мне нужно это потомство.

— Вот, значит как, — протянул Зэйн, осознавая, что его хотят использовать как производителя.

Его!?

Это было унизительно, и это злило, вызывая глубинный протест. Однако отец имел над ним родовую власть, усиленную магией крови.

— Она не выживет, так же, как и остальные, — отрывисто бросил он.

— А ты постарайся, чтобы выжила, — упрямо повторил Гелсарт, с жестокой усмешкой глядя сыну в глаза. — Просто трахни ее и все. Я заберу женщину, а ты снова получишь свои игрушки. Столько, сколько захочешь.

Зэйн ничего не ответил, только желваки заходили по скулам.

— Я уже отправил гонцов. Через месяц она будет здесь. — жестко сказал Гелсарт и ушел.

Вслед ему смотрело чудовище.

Глава 4

Геста закончила чистить и обихаживать жеребца, а все не уходила. Вроде и надо, пока ее царица не хватилась, а ноги не идут. Застыла, глядя невидящим взглядом в пространство. А в голове тоненькой трелью звенит тревога. И не уйти, почему-то.

Белогривый фыркнул, слегка подтолкнув ее головой, подлез носом под руку. Словно хотел попрощаться. Такое ощущение, будто неведомое что-то вытягивает из нее душу. Погладила золотистую морду, прижалась губами, шепнула:

— Прощай.

И только собралась выходить, как из прохода в стойло бегом влетел запыхавшийся Тигард.

— Там! Всадники Гелсарта на дороге!

— Что?.. — опешила Геста, потрясенно на него глядя.

Потом спохватилась:

— Как?! Дань же через месяц забирать будут!

— Не знаю, — мотнул головой молочный брат. — Айда на стену, все сейчас там!

Тысяча разных мыслей пронеслась в голове у девушки, сердце сжалось от странного предчувствия. А еще ей пришло в голову, что может быть в общей суматохе удастся незамеченно проскользнуть за ворота. Правда, у нее ничего с собой, но это было уже не важно.

— Пошли! — она сама схватила Тигарда за руку и потащила в проход.

Пока добежали по улицам города к стене, там уже успело собраться чуть не полгорода. Все молча смотрели на подъездную дорогу. А отряд проскакал мимо дубов и вышел на прямую. Когда всадники приблизились, стало понятно, что их меньше обычного. Значит, гонцы.

Оставалось только гадать, что за вести несут эти гонцы. Люди столпились на стене, глядя, как десятка воинов Гелсарта подъезжает к городским воротам. Красный, будто кровавый штандарт с семью хвостами внушал какой-то суеверный ужас. Но… Но!

— Ти… — Геста перевела на брата взгляд.

Парень понял без слов.

— Жди меня здесь. Поняла? Я сейчас вернусь, — зашептал он, озираясь. — Спрячешься где-нибудь в укромном уголке. Я найду тебя. Поняла?!

Девушки кивнула, глядя в его сумасшедшие глаза, и судорожно сглотнула. Горло свело, слова не вымолвить. А потом смотрела, как он исчезает в толпе.

Спрятаться… Спрятаться. Надо спрятаться!

Но ей вдруг мучительно захотелось вернуться и взять с собой единственное, что осталось от матери — плетеный кожаный браслет. Старый, потертый, с бирюзовыми бусинками и странными рунами. Она хранила его в маленьком тайничке в конюшне. Геста подумала, если бегом, она успеет. В конце концов, Ти все равно будет ее искать, а на это уйдет какое-то время. Он, конечно, рассердится, но ничего, посердится и перестанет.

Пулей влетела в конюшню, по счастью, не попалась на глаза никому, метнулась к своему тайнику, вытащила драгоценный браслет и обратно. Уже на полпути услышала за спиной грохот копыт, шарахнулась к стене, прижалась, стараясь распластаться. Мимо во весь опор проскакали всадники Гелсарта.

Секунду Геста стояла, глядя им вслед. У нее чуть сердце не выскочило от неожиданности. А потом, не тратя времени даром, побежала к стене. Когда она добралась, ворота уже закрывали. Но вокруг все еще толпились люди. Геста оглянулась по сторонам, нервно сглатывая от волнения, и стала искать глазами укромный уголок, чтобы там дождаться Тигарда.

И в этот момент ее неожиданно окликнул стольник царицы Винго:

— Геста! Где ты шляешься?! Иди со мной, ты нужна царице!

У нее упало сердце. Подпрыгнуло к горлу и упало снова. Особенно, когда краем глаза заметила мелькнувшего в толпе Ти.

— Да… Я здесь… э… эт-т-то… — сипло выдавила она.

— Пошли! — приказал Винго и потащил ее за собой.

Пришли. Второй раз за сегодня Геста оказалась во дворце.

Пока тащилась чуть не вприпрыжку за поспешно двигавшимся сквозь толпу стольником царицы, чего только не передумала. А сколько страху натерпелась, ибо главный страх — неизвестность. А как оказались перед дверью большого зала, как будто разом успокоилась. В душе наступила пустота. Пусть что хотят с ней делают, главное, чтобы не узнали про Ти, он-то ни в чем не виноват.

Странно показалось, что Винго не втолкнул ее, как он обычно это делал, а посторонившись указал рукой на дверь, предлагая войти. У Гесты похолодело в груди, захотелось позорно сбежать. Однако выбора нет, ей все равно придется через это пройти. Вдохнула поглубже, стараясь не смотреть на стражников, отрешенно замерших у входа, и вошла в зал.

Высокие двери закрылись, отрезая путь к бегству. Все, теперь деваться некуда. Геста поклонилась и замерла в ожидании, пряча влажные от волнения ладони в складках платья, и уставилась на царицу, восседавшую на возвышении. Выглядела государыня Фелиса задумчиво и сумрачно, и на Гесту взглянула с таким нечитаемым выражением, что девушке снова пришел на ум утренний разговор.

Ну вот, теперь ей точно несдобровать, подумала Геста, и даже мыловарня уже казалась не таким страшным местом, но тут она заметила в огромном пустом зале еще одного человека и вздрогнула от неожиданности. У окна спиной к ним стоял царь, ее отец. Девушка так с открытым ртом и застыла.

— Геста, — раздался голос царицы, в котором угадывалась странная смесь досады и затаенного торжества.

Мгновенное отрезвление.

— Да, госпожа, — ответила Геста, стараясь смотреть прямо перед собой.

Неожиданно на лице государыни обозначилась улыбка.

— Мы решили, — она оглянулась на спину царя, стоявшего у окна. — Взять тебя во дворец и воспитывать вместе с нашими дочерями.

У Гесты был шок, упади сейчас на нее большая парадная люстра, не вызвало бы такого удивления.

— Э?..

После того, что случилось сегодня?! Геста просто онемела. Чего угодно ждала, только не этого. Слова застряли в горле, а взгляд метнулся к мужчине у окна. К отцу. Тот не шелохнулся, словно не слышал, все так же стоял, сцепив руки за спиной. А царица сухо продолжала:

— С этой минуты ты переходишь жить во дворец. Комнату и одежду тебе подготовят, но сначала ты приведешь себя в порядок и отмоешься. А с завтрашнего дня начнется усиленное обучение этикету, танцам и всему, что должна знать царская дочь.

— Простите, государыня, — не выдержала ошарашенная Геста. — Но зачем все это?!

И обвела глазами зал, не в силах сформулировать свою мысль. Как ни странно, такая вопиющая дерзость не рассердила государыню Фелису, наоборот. Она бросила быстрый взгляд на мужа и многозначительно усмехнулась:

— Как зачем? В тебе ведь течет царская кровь, значит, ты девушка царского рода. И, можешь радоваться, тебя просватали.

Глава 5

До этого мгновения Геста думала, что больше ее удивить невозможно.

А теперь она снова застыла, потрясенно осмысливая услышанное. Замуж? Она вообще замуж не собиралась, ни о чем таком и не помышляла. И вдруг ее как вещь, отдают кому-то? Какому-то неведомому мужчине? Вот ЭТО был шок…

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Слова царицы как будто отскакивали от сознания, не желая укладываться в голове, а в душу сквозь недоумение медленно но верно просачивался настоящий страх.

— Как… просватали? — с трудом выговорила она. — Могу я узнать за кого?

И запнулась, глядя на отца в надежде, что тот сейчас обернется, скажет, что это такая шутка, и велит ей идти на конюшню. Но ничего подобного не происходило, а действительность неумолимо наваливалась, давила каменной плитой.

— Можешь, — ответила царица, склоняя голову к плечу. — За сына властителя Гелсарта. Скоро его посланные приедут за данью, они заберут тебя с собой и доставят к жениху.

Третий удар был посильнее двух предыдущих. Но он как бы поставил точку, добавил то недостающее звено, сделавшее картину целой. Ее отдадут чудовищу.

Так вот зачем приезжали Гелсартовы послы.

У Гесты мелькнула мысль, что она оказалась права, и мыловарня далеко не самое плохое, что могло случиться в ее жизни. Это неожиданно отрезвило и успокоило, придало силы. Когда некуда отступать, остается только принять бой.

Девушка задумалась на пару секунд. Было в словах царицы нечто, казавшееся ей совершенно бессмысленным. К чему эта суета, зачем селить ее во дворец, и чему такому можно научить за оставшийся месяц? Да и кому оно нужно? Чудовищу? Гесте вдруг стало смешно от этих мыслей.

Она выпрямилась, подняв голову, и проговорила:

— Государыня, благодарю за вашу щедрость и доброе ко мне отношение, но мне бы хотелось последний месяц провести со своей семьей.

Спина человека, стоявшего у окна странно напряглась, а царица просто взорвалась криком:

— Нет! И это не обсуждается!

А потом, спокойно разгладив складки на платье, добавила:

— Чтобы ты смогла сбежать со своим конюхом?