СМЫСЛ СТРАДАНИЯ

Он сказал, что религия - это предрассудок, противоречащий его разуму. Я настойчиво просил его и оставил ему написанную на бумажке краткую молитву: „Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного“.

На другой день на прогулке (он имел силу еще гулять и беседовать, несмотря на полное истощение от голода) он был оживлен и весел.

„Я прочитал вашу молитву... признаться, больше по дружбе к вам. Вы с о. Георгием вчера сделали подкоп любви в моей душе“.

В тот же день пришло известие о его освобождении. Он стал принимать пищу, быстро поправился, нашел работу. Потом мы виделись еще несколько раз.

Дело, конечно, не в том, чтобы быть начетчиком и приводить лишь тексты из Св. Писания. Только живое Евангелие, переживаемое нами, спасающее и нас самих каждый день и каждый час, может звучать как живое, исцеляющее слово в наших устах.

Люди исстрадавшиеся и растерянные жаждут Евангелия радости, которое открывает нам совершенную волю Отца, жертвенную любовь Сына и благодатное веяние Духа Утешителя (Παράκλητος).

У Достоевского, в романах которого страдание является главным героем, именно сострадание, сопровождающееся благою вестью о Христе, приводит человека к новой жизни.

Так тяжелая, беспросветная трагедия „Бесов“ освещается в конце благостными лучами - словами Нового Завета, которые читает русскому атеисту женщина- книгоноша.

Христос исцеляет больную душу обанкротившегося русского интеллигента, одержимую темною силою, как некогда Он исцелил гадаринского бесноватого.

Соня жалеет Раскольникова и стремится пролить свет Евангелия в его мрачную душу.

И вот приходит час, когда повествование о воскрешении Лазаря озаряет радостью бедную каморку, где „убийца и блудница странным образом сошлись над чтением Вечной Книги“. Новая жизнь, уже загоревшаяся в душе Сони, своим отраженным светом согревает и Раскольникова.

И там и здесь чуткая женская душа выражает свое сострадание в том, что приносит упавшим духом спасающую весть о Христе.

Только с благой вестью претворения скорби в радость, злобы в любовь, зовущей на небесный пир Каны Галилейской, с вестью о воскресении Алеша Карамазов решается идти из монастыря в этот мир печали и слез.

Книга Слова Божия раздвигала стены шлиссельбургских казематов, где томились декабристы. Один из них, Батенков (в своих воспоминаниях), свидетельствует, что 20-летнее одиночное заключение не свело его с ума благодаря чтению Библии.

О русском народе

Россия проходит через великую школу страдания на своем историческом пути.

Еще Гоголь старался разгадать тайну русской души, выраженной в народной песне, „несущейся от моря и до моря“. „Что в ней, в этой песне? Какая тоска рыдает и хватает за сердце?“

Годы тяжких испытаний выявили смысл этой тоски.

Вся Россия лишь страданье,

Ветра стон в ветвях берез;

Но из крови и рыданья

Вырастает ожиданье

Царства Твоего, Христос! (С. Соловьев).

Достоевский предчувствовал, что „наш великий больной исцелится и сядет у ног Иисусовых, и будут все смотреть с изумлением“.

И он уже исцеляется через слово Евангелия благодатною силою Христа, Который один Своей чистой ризой покроет наши раны, Своим тихим светом озарит нашу тьму и благоуханной благостью утолит нашу боль и томление по высшей, всечеловеческой правде.

Когда я думал о нашей эмиграции, о „России N° 2“ [„Россия № 2“ - так называлась прочитанная в Москве несколько лет тому назад одна публичная лекция, посвященная русской эмиграции], о современном скитальчестве русской ин-теллигенции, мне вспомнилась вдохновенная речь Достоевского о Пушкине (1880). Конечно, эти мысли применимы в равной мере и к интеллигенции, живущей на родине, и к той, которая переживает „великое рассеяние“.

Достоевский говорил о беспочвенности русского образованного класса, оторвавшегося от родного народа и как бы рождающегося от книг.

Он называл этого русского скитальца горьким словом: „былинка - перекати поле“. Он звал его, этого гордого, самовлюбленного эгоиста, смириться и послужить народной правде. А правда эта - „идеал русского народа - Христос“ (как говорит он в другом месте).

Без него мы всегда будем эмигрантами (или, лучше сказать, „мигрантами“-блуждающими) и на родине, как и все, кто потерял, отвергает или просто не знает эту святыню русской души, объятой жаждою вселенской, вечной правды.

Вспомним, как многие из нас, скитаясь по пустыням разных теорий, вскармливали и атеизм и гордое человекобожие, которые потом дали столь горькие плоды в русской жизни.

И некоторые из этих скитальцев уже поняли причину и цель своего страдания, своей отчужденности от родного народа.

„Вот, Я увлеку ее в пустыню и буду говорить к сердцу ее“, говорит Бог устами пророка Осии о возлюбленном Своем народе.

Бездомность и одиночество заставили уже русского странника оценить священное и вечное в родной культуре и обратиться к ее духовным истокам.

В то же время, прикасаясь на пути своих скитаний к священному и вечному у других народов, русский человек расширяет свой подчас узкий кругозор до той всечеловечности, которая, по словам Достоевского, составляет русское призвание. Но в этой духовной встрече и Западная Европа воспринимает для себя новые духовные ценности, и таким образом готовится почва для будущего соединения (синтеза) восточного созерцательного христианства и западной деятельной религиозности в цельное, вселенское восприятие Христа.

Судьба русского народа имеет не только национальный, местный, но и всемирный смысл.

Россия представляет как бы пылающий дом, в котором огнем испытываются старые ценности. Но и Европа живет в этом же доме, только, может быть, этажом выше - и страдание русского народа имеет для него некий предостерегающий смысл.

Оно говорит о том, что ни материализм, ни теплохладное, буржуазное христианство не могут дать счастья человеку, - и зовет к христианству всецелому, вселенскому. Оно свидетельствует миру, что человек без Бога может создать только... страдание себе и другим, и этим дает потрясающий живой урок всем проповедникам безбожия и человекобожия.

Оно служит также предварением того последнего, апокалиптического испытания, о котором говорит Христос: „На земле будет уныние и недоумение народов; и море восшумит и возмутится; люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются“.

С каждым часом этот день приближается.

Усиливаются страдания за нарушение правды, усиливаются и страдания за Христа. Близится время последней борьбы - Христа и Антихриста, Смысла и Бессмыслицы, как предварение Дня Грядущего...

И еще много муки несет на себе русская душа за свою двойственность и неопределенность.

„О Русь! на тебя дух мести мечной восстал

За то, что ты стоишь немея

У перепутного креста –

Ни зверя скиптр подъять не смея,

Ни иго легкое Христа“.

Так писал еще при старом строе поэт В. Иванов.

Что делать?

Из всего сказанного о страдании вытекают определенные жизненные задачи, которые каждый может разрешить лично.

Через страдание жизнь говорит человеку:

Во-первых, рассмотри, за что ты страдаешь: за правду или ложь? несешь ли бремя этого мира и греха или благое иго Христа?

Во-вторых, свергни с себя страдания за бессмыслицу, за нарушения вечной правды и пойди не „за силой распинающей, а за Правдой Распятой“.

Отвергни свое „я“, источник дурных страданий, и обратись к Тому, Кто „взял на Себя наши немощи и понес наши болезни“, и Он

...наложит руки

И снимет волею святой

С души оковы, с сердца муки

И язвы с совести больной.

В-третьих, - понеси благую весть Евангелия плачущим и рыдающим:

Выходи к воротам

И фонарь пред собою неси;

Хотя погибни ты сам -

Но того, кто взывает, спаси!

(Ф. Сологуб).

Но ты не погибнешь от сострадания, а сам согреешься им, и через него углубишь благороднейшую сторону твоей человеческой природы - твое сердце.

Два брата ехали в санях в трескучий мороз.

На пути они увидели скорчившегося у дороги, замерзающего человека. - „Пойдем, поможем ему!“ - „Как бы не так!.. Это чтобы самим замерзнуть?“

Тогда первый вылез из саней и стал растирать несчастного. Долго он трудился, но от этого согрелся и сам. Когда он вернулся к саням, он увидел, что брат его мертв...

Практическое сострадание есть путь к разрешению и философской стороны постановленного вопроса.

Одна студентка рассказывала, что „капля милосердия“, оказанная ею ближнему, внутренно разрешила ей много трудных вопросов.

Ибо любовь есть источник знания, а не наоборот.

„Кто любит Бога, тому дано знание от Него“, - так учит Новый Завет.

Любовь к страдающему человеку ведет к откровению не только смысла страдания, но и смысла жизни вообще. Ибо в чем ином может прежде всего заключаться смысл жизни человека, как не в человечности?

Любовью моя осветилась душа -

И жизнь в красоте мне предстала,

так говорит русская романтика.

В то время как рассудок тщетно усиливается понять жизнь, - любовь вводит человека в жизнь, полную смысла, в свете которого становится ясным и смысл страдания.

Рождество Христово 1925 г.