Она натягивает свою темно-синюю шапочку и с закрытыми глазами начинает что-то шептать, будто читает молитву. Она делает так каждый раз, когда ситуация действительно критическая.
— Барлоу, сегодня ты ассистируешь.
Твою мать, вот это повезло.
В операционной уже сидит Майкл, погружая пациента в сон под общим наркозом.
Проверяет параметры. На его лице ни единой эмоции. Никогда не могла понять, как у него это получается.
Иду следом за кардиохиругом и становлюсь справа от операционного стола.
— Барлоу, проверь свои перчатки на наличие разрывов. Заражение крови нам ни к чему. Что же, приступим.
После того, как Майкл одобрительно кивает ей головой, Ким сосредотачивается на истекающем кровью человеке. Ловко делает надрез в грудной клетке примерно на двадцать сантиметров. Хирургической пилой частично рассекает грудную кость.
— Повезло, что пуля прошла навылет, — громко заявляет она. — Дилан, для чего нужно выполнять распил?
— Чтобы облегчить доступ к сердцу и найти причину кровопотери. — Мгновенно отвечаю я.
В это время медсестры тряпками удаляют остатки крови пациента и устанавливают системы с донорской кровью.
— И каковы дальнейшие наши действия? — хмурится Ким, ковыряясь своими пальцами в хлюпающем кровавом теле.
— Мы должны подключить пациента к аппарату искусственного кровообращения для того, чтобы отвести кровь от сердца. Также, нам необходимо найти здоровую артерию и создать новый путь в обход испорченной артерии. — Четко произношу я.
В это время за моей спиной воспроизводят все то, о чем я только что говорила.
— Умница, Барлоу. Кардиология плачет по тебе, — на ее лице появляется счастливая улыбка. — Нашла. Зажим.
Я подаю необходимые инструменты. На самом деле, это ужасное зрелище: грудная клетка человека раскрыта специальным держателем, похожим на домкрат. Я вижу, каксердце полицейского захлебывается в своей же крови, пока не наступает отток. Теперь мне отчетливо видна дыра в артерии.
Не отвлекаясь на лишнюю болтовню, Ким ловко делает свою работу. Убирает держатель и скрепляет грудную клетку проволокой.
— Дилан, зашей первоначальный разрез. — Протягивает мне нить с иглой.
Старательно зашиваю полицейского. Он выжил, и это главное. В его груди остались две трубки для вывода жидкости из области сердца. Жутковато.
— Поздравляю всех с успешной операцией. Брук, отвезешь пациента в интенсивную терапию. — Устало опускает плечи миссис Лэдженд, по пути стягивая со своих рук перчатки.
— Это было круто, Дилан. Может, действительно, кардио? — с волнением произносит Келли.
— Еще не решила. Встретимся на улице.
Медленно направляюсь к двери, проверяя перчатки. Слава богу, мои ногти подстрижены так коротко, что разрывов никогда не бывает.
Стягиваю шапочку и рассматриваю красивых единорогов. Возможно, они и, правда, волшебные.
В настоящий момент в больнице царит полный хаос. Все кабинеты забиты под завязку. Где-то слышен детский плачь, причитание и даже рыдания. В такие дни каждый из докторов надеется, что смерть пройдет мимо него. Но, увы, все мы недолговечны. И как бы мы не старались, людям свойственно умирать изо дня в день.
Выхожу за раздвижные двери больницы и устало плюхаюсь на скамейку. Мои руки трясутся после каждой операции. Это связано с притоком адреналина. Ничего не остается, как подставить свое лицо солнечным лучам.
— Слышал, операция прошла успешно, — Джон присаживается рядом.
— Да, мы очень старались. Ты с ним знаком? — поворачиваю голову в его сторону.
— Он мой напарник. Я был практически в секунде от того, чтобы схватить пулю в лоб, — качает головой. — Поверить не могу, что он заслонил меня собой. И я чертовски рад, что этот сукин сын остался жив.
— Ох, а я как рада. Его сердце было прямо перед моим носом в течение двух часов, — улыбаюсь я. — Спасибо, что снял с меня туфли и захлопнул дверь.
Джон внимательно следит за моими эмоциями.
— Спасибо за то, что тебя не стошнило в салоне моего автомобиля, — смеется он. — Мы останавливались каждые десять минут, и ты обещала, что наблюешь.
Мои щеки заливает краска стыда.
— В общем, было здорово, — протягиваю для рукопожатий свою кисть.
— Взаимно.
Он нежно сжимает огромной ладонью мою руку и дергает на себя. Затем хватает меня за плечи и, смеясь, лохматит мои волосы, пока я пытаюсь вырваться из его медвежьих объятий.
— Эй, прекрати, — хмурясь, толкаю его в грудь. — Я уже не маленькая.
— Еще какая маленькая. На твоем фоне я выгляжу стариком, — отпускает меня. — Покажи, где я могу найти своего напарника, повидать хотя бы его через стеклянные двери.
И когда он делает вид, что собирается защекотать меня, я резко вскакиваю на ноги. Неужели, оба брата такие придурки?
— Ведите себя прилично, мистер Коулмен-старший. — Строго указываю на него и угрожаю пальчиком.
Глава 8
Кейн
Черт! Просто невероятно. Охренеть! Меня только что отшили самым откровенным способом. Смело заявляю: я кретин! На кой черт я поцеловал эту неудовлетворенную, напыщенную суку? Ответа ноль. Бл*дь, я реально облажался.
Несусь хрен знает сколько километров в час. Просто куда-нибудь подальше от больницы, от проблем, от всего… и от неё в первую очередь.
Глушу мотор.
Сейчас я нахожусь на небольшом закрытом пляже. На своем любимом месте, где никто и никогда не сможет доставать и отвлекать меня по пустякам. Это мое пространство, я люблю приезжать сюда, когда мне не просто плохо, а настолько паршиво, что хочется примитивно сжаться изнутри и исчезнуть… навечно, навсегда.
***
***
Эмма…
Здесь я должен поведать о своей первой несчастной любви, но на это у меня нет никакого желания и настроения. Могу только дать подсказку: ты доверяешь — тебя предают, ты веришь — тебя обманывают. Ты любишь — тебе изменяют. Вот и всё. И как тут не стать бессердечным ублюдком?
Прошло уже два часа, а поцелуй с докторшей не выходит у меня из головы. Нет, нет… Это не то, что мне сейчас нужно. Возможно, всё это неправильно. Она дала мне ясно понять, что я не в ее вкусе — раз, скорее всего, она будет встречаться с Джоном — два, и три — я больше никогда не стану вляпываться в дерьмо, под названием «отношения».
Не раз проигрываю в своей голове ролик с поцелуем, и мне становится смешно. Мой хохот разрезает окружающую меня тишину, и я ржу до слез над этой ахинеей, ощущая себя в полной заднице от ситуации с мисс Барлоу.
Ладушки. Спектакль окончен. Занавес. Пора брать себя в руки и немного отвлечься.
Мой мозг охватывает гениальная идея. Тянусь в карман за запиской, оставленной той горячей цыпочкой пару дней назад.
Да вот же она. Даже не задумываясь, набираю наспех нацарапанные на клочке бумаге цифры, а именно номер телефона той девчонки. Пару длинных гудков и вскоре слышу характерный щелчок поднятия трубки:
— Слушаю, — мне нравится её томный голос.
— Привет, красотка. Узнаешь? — спрашиваю я.
Проходит несколько секунд и чувствуется, как на другом конце линии упорно пытаются догадаться, кто же я такой, черт возьми.
— Хм, не думала, что ты позвонишь, — ощущаю в трубке ее улыбку, — так скоро. Чем обязана в столь поздний час?
— А ты как думаешь?
Если она наивно полагает, что я звоню ей для того, чтобы пожелать сладких снов, то она глубоко заблуждается.
— Во сколько? — девчонка сообразительная, однако.
— Могу заехать за тобой, через час, если ты, конечно же, не струсишь прокатиться на крутом байке, — любезничаю я.
— Окей, сладенький.
Тьфу ты, блин!
После того, как она диктует мне свой адрес, кидаю недокуренную сигарету в сторону, вскакиваю на ноги, завожу байк, надеваю шлем и выезжаю на дорогу. Пора бы уже забыть о том, что до сих пор гложет меня, а тем более, о сегодняшнем беспечном поцелуе.
Уже через час Молли тянет меня ко входу в клуб сквозь выстроившуюся в очередь толпу. Выкрикивает на непонятном мне языке пароль вышибале, и нас тут же пропускают.
Музыка грохочет, и неизвестная мне хреновая мелодия бьет по ушам. Все эти клубы — это не моё. Надеюсь, Молли не любительница танцев. Иначе я развернусь и, не раздумывая, свалю отсюда на хрен.
Кивком головы указываю ей на стойку бара.
— Выпьем? — предлагаю я.
— Окей. Но ты чем-то недоволен. — С её стороны, это не вопрос, а утверждение. И, да, она права.
— С какой целью мы сюда приперлись, куколка? Только не говори мне, что потанцевать. — Музыка орет так, что приходится наклоняться к ее лицу, выкрикивая в её прекрасное ушко свои недовольства.
— Ой, Кейн, да ладно тебе. Немного выпьем, пообщаемся, — шевелит алыми губами и подталкивает меня к бару. — Уверяю, мы здесь надолго не задержимся.
Я заказываю себе пиво, а Молли какое-то розовое пойло. Находясь возле барной стойки, мы присаживаемся на высокие деревянные стулья.
На уикенд обычно собирается толпа отдыхающих людей. Они всё прибывают и прибывают, а музыка тем временем становится громче и громче. Могу представить себе, как, оглохнувший от этого бестолкового шума, под названием «клубная музыка», буду заниматься сексом с горяченькой цыпочкой. Поэтому есть смысл уйти отсюда как можно скорее.
Я уже собираюсь сказать об этом Молли, когда мой взгляд привлекает до боли знакомая танцующая фигура, сексуально виляющая своими шикарными бедрами.
Да, мать её… Это мисс Барлоу.
Куда бы я ни пошел, везде одна сплошная мисс Барлоу. Видимо, там наверху решили надо мной поиздеваться или предоставить мне шанс проучить ее за сегодняшнюю выходку.
Что же, сейчас она действительно у меня попляшет.
Молли практически давится своей розовой жидкостью, когда я резко хватаю ее за локоть и тащу на танц-пол в сторону Дилан.
— Эй! — кричит она. — Я ещё не допила свой коктейль. Кейн, ты же не хотел танцевать? — еле поспевая за мной, возмущенно спрашивает Молли.
— Я передумал. — Уверенно отвечаю ей, находя глазами мисс Недотрогу.
А вот и она.
Стоп!
Наблюдаю, как возле нее вьется какой-то хрен. И он совсем не похож на Джона. Ха-ха! Да эта мисс Барлоу, никак, пудрит мозги не только мне, но и моему брату.