Испепеляющий разум I

Зловещая улыбка появилась на его губах. Он родился на Арпеджио. Здесь он обучался полетам в космос, получил первое задание и сделал стремительную карьеру.

Открылись двери здания под куполом, и перед адмиралом протянулся длинный безликий коридор, у которого, казалось, нет конца.

Ступая по дюропластовому покрытию палубы своими черными ботинками, каблуки которых словно впечатывались в пол, он считал шаги, пока не достиг прямоугольного зала, где стены были выкрашены в серый цвет. Он ждал несколько секунд, затем спросил:

— Уверен, ваша служба безопасности работает так же эффективно, как и моя, но не думаете же вы держать меня здесь весь день? Или вы хотите, чтобы я ушел отсюда и вернулся на «Хантер»?

В стене открылась потайная дверь, и адмирал вошел в залитую ярким светом комнату, стены которой неведомый художник расписал изображениями различных планет, боевых кораблей и сценами космических сражений. Тут же присутствовали портреты мужчины и женщины — основателей Великих Домов. Перед ним цвел великолепно ухоженный сад, били фонтаны.

Он увидел людей, сидящих за столом на возвышении. Их было семеро. Одно из кресел, стоящее перед столом, пустовало. Селлерс без колебаний сел в него и оперся локтями о столешницу. Слегка кивнув головой, он стал изучать лица тех, кто сидел перед ним. На него смотрели пожилые мужчины и седоволосые женщины — живые символы Великих Домов.

— Адмирал Сабот Селлерс, — сказал человек, сидящий в центре, руки и лоб которого были в морщинах, — добро пожаловать на Арпеджио. Благодарим вас за то, что вы прибыли сюда по нашей просьбе.

Несмотря на старческий облик этого мужчины, его голубые глаза светились молодостью и умом. Он пристально разглядывал Селлерса.

Адмирал вскинул голову.

— Лорд Алхар, большие Великие Дома встречаются не так уж часто. И уж во всяком случае, не по поводу какого-то постороннего человека. — Он откинулся в кресле и положил ногу на ногу, сплетая одновременно пальцы рук на животе. — Неужели вы решили удовлетворить мою просьбу относительно моего Дома?..

— Хватит! — Реега Тиласса ударила рукой по столу. Она в упор смотрела на него — «старая вешалка», обладающая огромной властью. — Вы просто самонадеянный наглец! Как только мы признаем, что вы требуете Дом…

— Реега, прошу тебя, — пытался успокоить ее Алхар.

— Леди Тиласса, я понимаю, что Дома не желают этого, но я не раз доказывал свою преданность.

— Да, вам удалось проявить себя с самой лучшей стороны. Это правда. Но вы и это ваше хитрое отродье не…

— Я полагаю, этого достаточно, — перебил ее Алхар. — Мы собрались здесь, чтобы принять адмирала на службу, а не вступать с ним в пререкания. — Он постучал толстым, пораженным артритом пальцем по столу. — Возможно, адмирал, ваша просьба относительно Дома будет, в конце концов, удовлетворена.

Саллерс усмехнулся.

— Я в этом не сомневаюсь. — Он поднял вверх руку. Самодовольная улыбка не сходила с его лица. — Но я не хочу спорить с вами. Мы все знаем суть ситуации, не так ли? Я никогда не выступлю против Великих Домов. И не думайте, что кто-то еще узнает о моей просьбе. Но если вы вызвали меня сюда не по этому поводу, то скажите же, наконец, в чем дело.

— Какой высокомерный…

— Реега! — Щелкнул пальцами мужчина, понимая всю неловкость ситуации.

— Ну, хорошо, Алхар. — Реега Тиласса встала из-за стола и отошла в сторону. — Я больше не скажу ни слова.

«Да, больше ты не скажешь ни слова, Реега, — подумал Селлерс. — Мне верен не только мой воздушный флот, но и большинство кораблей вашего флота. Сердца людей, живущих в Арпеджио, принадлежат мне. Ты не смеешь противоречить мне».

— Очень хорошо, хватит пререкаться, — сказал Алхар.

— Согласен, милорд. — Селлерс расслабился, игнорируя неприязненные взгляды, которые бросали на него присутствующие.

Алхар скорчил кислую мину: в душе он был недоволен поведением адмирала.

— Вы помните того человека, которого мы наняли некоторое время назад? Капера Арчона? Это случилось во время стычки с…

— Помню. И если бы я тогда не вернулся с Сириуса, то все могло бы обернуться по-иному.

— Вы сослужили нам хорошую службу, адмирал. Никто ни в чем не обвиняет вас, — сказала Фрина ван Гельдер, постукивая по столу морщинистыми пальцами.

Селлерс пожал плечами.

— Мы вовсе не открыли всех наших секретов этому наемнику. Фактически наши агенты работали в его команде, — улыбнулся Алхар. — Всем нужно проявлять бдительность.

— С этим замечанием полностью согласен, — кивнул Селлерс. — Вот только этот Арчон пропал где-то после разгрома неприятеля… растворился в космическом пространстве. С тех пор о нем ничего не слышно. В принципе, я проводил свои собственные расследования…

— Нам уже известно, где он находится.

Селлерс выпрямился в своем кресле.

— Где же он?

Алхар развел своими старческими тонкими руками, кожа которых напоминала пергамент.

— В настоящее время он на Фронтире. Беседует там с Верховным Правителем Галактики…

— Будь он проклят! — Селлерс встал и зашагал взад-вперед по комнате. — Он на Фронтире? Вы хотите сказать, что он служил Братству во время…

— Нет. — Алхар вскинул голову. — Нам удалось установить, что он действительно захватил корабль Братства под названием «Меч». Вы должны помнить, он находился полностью в нашей власти. Его жена дорого заплатила за эту неудачу. Его сын, если вы не забыли, стал подданным Арпеджио. В то время Арчон ничем не был обязан Братству. Но, принимая во внимание то, что мы сделали с ним, не удивительно, что он отправился к Краалю.

Селлерс остановился, размышляя о чем-то.

— Тут есть еще кое-что…

— В самом деле. Наши агенты наконец-то сообщили нам… — Алхар улыбнулся, удовлетворенный тем, что Селлерс проявляет живой интерес к его словам. — Да, мой дорогой адмирал, в последние годы наши агенты оставались верны нам, и мы хорошо им за это заплатим. Нам пока неизвестны все подробности, но Арчон возвращается в Братство. Интереснее всего то, что он обладает секретами, которые могут нанести вред целой Конфедерации. Будьте уверены, мы изучаем это дело и постараемся извлечь из него как можно больше выгоды для себя.

— Что это за секреты?

Алхар пожал своими немощными плечами.

— Даже наши агенты не знают об этом, но я уверен, что Арчон сообщит о них президенту Палмиеру.

— Президенту Конфедерации? А разве он станет… Вы же не…

— Палмиер скомпрометирован. Он даже не знает, кому сейчас должен подчиняться. Однако вскоре узнает об этом. Мы уже подкупили сирианцев. Палмиер, в свою очередь, обратился к Верховному Правителю Галактики и сказал ему, что якобы слышал, будто Арчон владеет какими-то секретами.

— Вы провели президента Конфедерации? — Селлерс от души рассмеялся. — Превосходно! Если бы только нам раньше представилась такая возможность.

— Мы давно к этому готовились. Нам необходимо было ослабить Братство. Как вы понимаете, наши противники умны и могущественны.

— И вы даже не догадываетесь о том, что обнаружил Арчон? — Улыбка Алхара означала крайнюю степень разочарования.

— Нет. И это крайне удручает меня. Но что бы там ни было, Арчон и его дочь крайне напуганы. Они не рассказывают об этом даже своим близким родственникам. На этой планете Звездный Отдых, которую он открыл и завоевал, происходит что-то странное.

— А как насчет Палмиера?

— Подложим ему свинью, а вину свалим на Братство. Мы также используем эту ситуацию для того, чтобы натравить сирианцев на этого негодяя Крааля. А пока наши отношения с ними интересуют Палмиера. Президент уже связывался с Фронтиром. Крааль будет вынужден чем-то услужить Палмиеру, который непрочь подорвать мощь Братства.

— Но вы ведь не доверяете сирианцам?

Алхар улыбнулся.

— Сирианцам я абсолютно не доверяю. Мы приступим к решительным действиям, как только нам станет известно, что Палмиер знает секрет Арчона. Нам потребуется искусный исполнитель. — Алхар поднял вверх свою белоснежную бровь. — У меня имеются сведения, что в вашем распоряжении есть человек такого рода…

— Вы имеете в виду моего старшего сына?

— Именно так. Но скажите… Вы думаете, что ваш…

— Мне нужен Дом. Ведь я не буду жить вечно, а титул перейдет к моему первенцу.

— Тогда нам нельзя терять времени попусту. То есть, если вы заинтересованы в этом деле.

— Но ведь тут замешан Арчон. — Селлерс усмехнулся и кивнул. — К тому же речь идет и о прекрасной Констанции. — Они и я… Ну, скажем, нам нужно получить кое-какой должок. Да, я займусь этим. Мне нужно забрать то, что по праву является моим.

* * *

Его пронзила страшная боль. Он закричал криком раненого зверя. «Гейдж»? Где ты? «Гейдж»? Андаки? Отвечай. Старший офицер. Отвечайте. Где вы? «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». ГДЕ ТЫ? Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»

Несмотря на страшную боль, он услышал голос: «Ему снится сон, черт возьми! Я не могу заставить его вспомнить. Дайте ему еще пару вольт. Пусть он отправляется в фазу альфа, где…»

Соломон забылся крепким сном. Боль прошла. Он уже не помнил ни о взорвавшемся корабле, ни об искореженных человеческих телах, ни о запахе горящего мяса.

Глава 2

Констанс, немного нервничая, изучала обстановку комнаты. Желтый свет падал на большой антикварный стол, привезенный с Земли более трехсот лет тому назад. Этот стол, стоящий в хорошо освещенном углу комнаты, был так огромен, что три человека, сидящие на стульях, казались просто карликами. Стулья также являлись антикварными, на их высоких деревянных спинках искусный мастер вырезал символы различных инструментов — ватерпасов, грузил, компасов. Этими инструментами в древности пользовались геометры и строители. И стол, и стулья придавали комнате готический вид.

Однако переговорное устройство, сверкающее в углу стола, а также информационные кристаллы и галактические блокноты, лежащие возле пожилого мужчины, разрушали атмосферу античности.

Несмотря на то, что стол казался огромным, он занимал лишь малую часть большой комнаты с высоким потолком, сделанном в виде крестового свода. Над столом, освещаемая золотистым светом, висела картина, изображающая слепую деву, касающуюся рукой мраморной колонны. На плече у нее сидит голубь. В нескольких метрах от стола, на возвышении, стоит богато украшенный трон. Стена за ним расписана какими-то тайными знаками, суть которых не ясна. Да и темнота скрывает от глаз Констанс. Вверху находятся антресоли из слоновой кости.

Верховный Правитель Галактики Крааль выпрямился в кресле. Его можно было принять за мумию, он так сливался с этим древним столом. Его лицо испещряли морщины. Большой орлиный нос нависал над коричневыми, как пергамент, губами. В слезящихся голубых глазах, однако, чувствовалась энергия. Крааль одет в простой белый плащ. На шее у него висел медальон — символ власти: всевидящий глаз.

Ее отец, Арчон (седой, угловатый и крупный мужчина), сидел в спартанском кресле, чувствуя себя в нем неудобно. Лицо — будто вырезанное из камня, проницательный взгляд серых глаз. Следы шрамов. Судя по внешности этого человека, было понятно, что он перенес немало трудностей в своей жизни. Квадратный подбородок, широкий рот. Нос перебит и сломан несколько раз. По сравнению со спокойным человеком ученого вида и преклонных лет, сидящим напротив нее, отец казался серым волком, закаленным бойцом.

Конни сидела в стороне от мужчин, наблюдая за ними. Она наматывала на пальцы свои длинные рыжие волосы, достигающие пояса. Голубые глаза — холодные и задумчивые. Казалось, они видят всех насквозь. В тусклом свете она казалась бледнее, чем была на самом деле. Бирюзовый костюм подчеркивал ее бледность. Стройная, изящная, но и мускулистая, она критически рассматривала старца.

— Назначьте его. — Арчон подался вперед, кресло слегка скрипнуло под тяжестью его веса. Чтобы подчеркнуть значимость своих слов, он поднял вверх свой короткий и толстый палец.

«Отец, почему ты такой упрямый? Сначала ты был так озабочен этим Братством и тобой овладел Верховный Правитель. Теперь тебя беспокоит Соломон Карраско. Это безумие… Но мы ведь все сумасшедшие, не так ли?»

Она подняла глаза, чувствуя, будто на нее смотрит множество людей. Ужас пронзил все ее существо.

«Правитель Крааль, ты должен относиться к нам серьезно. Бог знает, что с тобой может случиться в противном случае!»

Старец улыбнулся веселой улыбкой.

— Спикер Арчон, принимая во внимание всю сложность… Нет, позвольте быть с вами откровенным. Учитывая все ужасающие последствия нашего начинания, я предлагаю вам изменить ваше решение. Да, наши медики достигли больших успехов, но наука не всесильна. Мы можем вмешаться в деятельность его мозга, отключить его память, но из соображений этики мы не должны делать этого.

— И все-таки я хочу, чтобы назначили его.

Старец вздохнул.

— Несмотря на все наши достижения в медицине, мы пока не в силах полностью контролировать мозг человека. Все в руках Божьих, Спикер. Кто знает, как он поведет себя, если мы станем воздействовать на его мозг? Могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Он может… может погибнуть. Жизнь человека — очень хрупкая вещь. Он так много потерял. Пусть он отдохнет, обретет себя.

— Кого же предлагаете вместо него? — Арчон сложил на груди свои толстые руки.

— Петрана Дарта. Он только что закончил строительство экспериментального космического корабля, который…

— Наслышан о репутации Дарта. Он является одним из ваших лучших агентов, не так ли? Я не сомневаюсь в способностях Дарта. Только… Я не могу полагаться на одно лишь умение. Мне нужно кое-что еще. Карраско обладает теми качествами, которые нужны мне. Он умеет любить и страдать. — Арчон наморщил свой большой лоб. — Нам нужны человеческие качества, Правитель. Только на них мы и можем положиться.

Крааль вскинул голову, что явилось весьма смелым поступком, учитывая хрупкость его старческой шеи.

— Но почему, Спикер, из всех наших людей вы требуете только Карраско?

— Верховный Правитель Галактики, в моем деле…

— Прошу вас. — Он поднял вверх свои тонкие руки. Кожа на ладонях походила на пожелтевшую ломкую бумагу. — Не надо быть столь официальным. Мы ознакомились с вашей информацией, изучили… эту личность и не сомневаемся в вашей искренности. Вы — наш союзник, поэтому я предпочел бы, чтобы вы называли меня Крааль.

Арчон, пробормотав что-то, заерзал в своем неудобном скрипящем кресле.

— Хорошо, Правитель Крааль. Но вы должны понять — я не прибыл бы сюда, если бы не он. — Он замолк на секунду, на лице появилось загадочное выражение. — Я знаю людей. Мой флот, да и сама моя жизнь зависели от них. В тот день я смотрел ему в глаза, смотрел прямо в душу. Не стоит рисковать! Мне нужен Карраско. Я доверяю ему.

Крааль провел пальцем по полированной поверхности старинного измерительного прибора, затем посмотрел на собеседника.

— Вы судите обо всем человечестве, исходя лишь из своего ограниченного опыта общения с людьми. На его корабль напали и обстреляли… Члены экипажа… Его друзья умирали у него на глазах. Учитывая эту ситуацию…

— Вот поэтому он мне и нужен.

— Он потерял «Меч», а вслед за этим — еще одно судно. Вы знаете, что «Гейдж» находится теперь на свалке. Просто груда металла. Спасти его не удалось. Пару дней назад один из спасателей обнаружил в обломках корабля человеческую руку. Этого человека, должно быть, разорвало на части. Вот что там произошло. И он переживает все это снова и снова, стоит ему только закрыть глаза. Человек не может потерять три корабля Братства и сохранять при этом полное хладнокровие. Еще одно потрясение — и он может сломаться. Карраско сомневается в своих способностях, вера в себя подорвана. Плюс к этому те раны, которые он получил, пытаясь доставить корабль с остатками экипажа в порт.

— Я знаю все это, Правитель Крааль. — Арчон сложил свои толстые руки на груди. — Конни? Хочешь сказать что-нибудь по этому поводу?

Девушка сделала глубокий вздох и покачала головой.

— Нет, Спикер. Мы уже говорили с тобой на эту тему. Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.

Арчон фыркнул.

— Я интуитивно чувствую, что этот человек не подведет меня. — Он прищурился. — Я всегда был игроком, Правитель Крааль, ставил на людские души всю свою жизнь. Не так уж много известно мне о вашем Братстве, но вы ведь верите, что у человека есть душа, не так ли?

Крааль кивнул.

— Так вот, в тот день, когда мы находились над Арпеджио, я заглянул в глаза Карраско. И… и в тот момент я прикоснулся к его душе. Вы понимаете меня? Знаю, что сейчас, после того, как прошло столько времени, — это звучит неубедительно. Может быть… Но для нашего дела нам нужен очень человечный человек. Нам нужен человек, который много страдал и может пожертвовать своим «эго» ради другого. Вы понимаете меня?

— Я читал Шопенгауэра, Спикер. А также Мартина Бубера.