- У кого копыта растут? - я вытер слабенькие, вспотевшие ладони о штаны.
- У некоторых растут.
- А, - кивнул я, - разумеется.
Божедар снял зеленый балахон и, аккуратно свернув, положил на скамейку рядом со мной, остался он в синих спортивных штанах. Расправив большие крылья с коричнево-рыжими перьями, он тряхнул ими, получился звук, будто хозяйка вытряхивает половик с балкона. Во все стороны полетели мелкие перышки. Я отчего-то засмеялся. Подбежал пацаненок, и схватил со скамейки балахон:
- Пап, я домой отнесу, ага?
- Ага. А мама дома?
- Не, с тетей Мартой за грибами-ягодами пошли.
И с этим убежал в избу.
- Чего курите?
- А?
- Спрашиваю, какие сигареты курите?
Я вытащил из кармана пачку и посмотрел на нее.
- "Парламент". Можно мне?
- Что?
- Сигарету, спрашиваю, можно?
- Да, разумеется.
Я протянул ему и прикурил сам. Расправив крылья, Божедар присел на холмик напротив меня, с удовольствием затягиваясь.
- Ну, а что такого - крылья, - заметил он, со вкусом выдыхая дым, одна проблема от них - вот и вся радость.
- А летаете? - от табака на голодный желудок я "поплыл" и даже развеселился.
- А зачем? Нет, в принципе могу невысоко, но годы уже, сами понимаете.
- Да уж, - кивнул я, - годы это еще та дрянь. А у вас династия? Ну, в роду - все?
- А как же.
- Да, это да... необычно, прямо скажем...
- Ага, вот вы думаете - крылья, замечательно как, а ведь и в голову не приходит, какая это ужасная морока, одни только неприятности - вот и все удовольствие.
- А чего так? Еще сигарету?
- Нет, спасибо, сначала эту докурю. Смотрите сами: по пояс голым все время ходить неловко и неудобно - жара, мошки и все прочее, а под одеждой они преют. Приходится сидеть на улице, выветриваться, иначе в доме запах как от старой подмокшей перины.
В пере все время разная гадость заводится, жене приходится травяным отваром это хозяйство обрабатывает, сплю на животе, а если на спине, так их расправить надо - получается, что мне одному во всей спальне тесно будет. И вообще с ними жарко и кожа от пуха чешется - радости мало, верьте мне. Сейчас вот думаем, пока ости не окрепли, пока мягкие, может, Дёньке купируем их...
- Послушайте! - взвился я в необычайном душевном состоянии, - природа или Бог, уж не знаю, кто там, наградили вас мечтою всего человечества крыльями за спиной, а вы - "купировать", как хвост собачий, в самом деле!
- Человечество все время о глупостях мечтает, а вы попробовали бы все время в эдаком пальто демисезонном с одной стороны организма ходить, да шашелем всяким, потливостью да опрелостями через это мучаться; и таскать это тяжело, и на погоду ноют, не хуже ревматических суставов... да что там объяснять! Ужас, в общем. Давайте сигарету.
Я протянул ему пачку с зажигалкой, тут из окна высветился пацаненок:
- Пап, мама говорила, чтоб ты за курой сходил!
- А чего раньше молчал?
- Забыл!
И скрылся из видимости.
- Ох-хо, - покачал головой Божедар, поднимаясь с завалинки, - что ж, Игорь... позволите без батюшки?
- Конечно, о чем вы говорите!
- Пойдемте, что ли, до курятника, за одно и обувь вам закажем.
- Так ваши ботинки из куриной кожи? А я то все думал! - вскочив, я устремился за Божедаром, норовя подойти поближе к его рыжеватым крыльям и рассмотреть это явление вблизи.
- А потрогать можно?
- Лучше не рискуйте пока, жена еще сегодня не обрабатывала. Сполоснем травкой, потом трогайте на здоровье.
За разговорами мы вышли на опушку и устремились в долину к постройке, выглядевшей как небольшая, чистенькая птицеферма, с открытым загоном, обнесенным высоким деревянным забором, и сверху, отчего-то - металлической сеткой.
- Подождите меня здесь, - Божедар оставил меня у забора, - я сейчас.
Он отошел, а я остался изучать окрестности. В заборе, на уровне моего лица, виднелось окошечко, закрытое деревянной створкой с ручкой скобой. Я возьми да и открой из любопытства. Гляжу, а на меня в упор, прямо таки вплотную смотрят два круглых красноватых, очень злобных глаза. И смотрим мы друг на друга. Сердцем я понимаю, что глаза что-то затевают несимпатичное, а сделать чего - не знаю. Пялюсь, дурак-дураком...
- Отойдите! - подоспевший Божедар толкнул меня в плечо и, как только я откатился, в оконце выдвинулся громадный клюв и со скрипом застрял на половине.
- Ну, что ж вы так, в самом-то деле! - Божедар досадливо двинул кулаком по клюву, тот незамедлительно скрылся, после чего, Божедар захлопнул створку. - Вы уж осторожнее будьте!
- А что это было? - интересовался я, из последних своих сил вспоминая, что-то важное.
- Ну, пойдемте, покажу.
Со вздохом, он повел меня в деревянную постройку, сообщающуюся с загоном. Там нас встретил невысокий юркий господин в голубом халате.
- Розик, - обратился к нему Божедар, - вот, писатель интересуется...
- А, значит, это вы там застряли? - заулыбался острыми улыбками Розик, но я уже не мог ответить, я был уже неадекватен: за плотной металлической сеткой, прикрывающей окна, распахивался загон, кишащий... разрази меня всё и все! - птеродактилями! Зачарованно я наблюдал за их толчеей, отрывочно воспринимая разговоры:
- Розик, только дай потрошеного, и покрупнее, сам видишь, у нас гость... да и кожи нам на тапочки.
- Размер снимали?
- Нет, мы пока еще к Феофласту не заходили.
- Сначала размеры снимите, я уж высчитаю объем и выдам сколько надо. Какой-то гость у тебя не общительный...
- Он только-только с Большой земли прибыл, не адаптировался еще.
- А, ну тогда понятно, - с веселым сочувствием улыбнулся мне Розик.
- Можно мне присесть куда-нибудь? - я вежливо икнул, и опять подвернул охромевшую ногу.
- Да, конечно, - Розик куда-то метнулся, и принес небольшой деревянный стульчик, очень похожий на детский, разве что выгнутой дырки непонятного назначения на сидении не виднелось. - Присаживайтесь, пожалуйста.
Я как мог, пристроил свой творожно-йогуртовый зад на маленький стульчик и спросил разрешения закурить. Наверняка на ферме не курили, но в виде исключения мне разрешили. За плотной металлической сеткой толклись рептилии "птерозавры", то и дело, издававшие то пронзительные вопли, то утробное щелканье... Розик с Божедаром вежливо ожидали, пока я накурюсь.
- Это птеродактили да? - на всякий случай решил я уточнить.
- Пальцекрылы, - с готовностью отозвался Розик, - мы называем их "Пальцекрылы".
- Это, в общем-то, одно и то же, - очень улыбнулся я, и, удивительным образом, отлепился от стульчика, поднимаясь на ноги.
Розик принес большой пакет и вручил Божедару.
- Крупный? - Божедар заглянул в пакет, - потрошеный?
- Все как ты просил.
- Спасибо, до свидания.
- Счастливо.
Мы вышли во двор и устремились в обратный путь. Идти молча было неловко.
- Розик... как его имя целиком звучит?
- Розмарин, - и добавил едва ли не шепотом, - он, наверное, еврей! Этого никто толком не знает! Но пальцекрылы у него всегда отличные, свежие...
"Да-а-а! - подумал я, - в сравнении с крылатыми людьми и птеродактилями - еврей это еще та сенсация!"
- А как все же ваше поселение называется?
- Да никак, просто так, местечко под солнцем.
- А кроме птер... пальцекрылов каким еще мясом питаетесь? - и огляделся - не дышит ли в спину какая-нибудь тиранозавричья морда.
- Пальцыкрылы это все наше основное мясо, оно очень питательное, еще рыбу удим. Пальцекрылы, даром что вкусные, жутко подлые и злобные твари, ума не приложу, как Розик с ними управляется. Ну, такие подлые, я вам передать не могу!
Так и дошли до дома. Навстречу нам вышла тоненькая удивительно красивая женщина с такой молочно-белой кожей, что казалась - она светится голубоватым лунным светом. Иссиня-черные атласные волосы собраны в высокий пучок...
- Это Луната, моя жена, - представил Божедар. - Луната, это Игорь, он погостит у нас.
- Здравствуйте, очень рада, - сверкнула женщина белоснежными зубами, скоро обедать будем. Дарик, помоги мне картошку почистить. А вы проходите в гостиную, отдыхайте.
Меня проводили в просторную, замечательно обставленную комнату и усадили за стол у распахнутого настежь окна. Крылатый постреленок то и дело прибегал спросить, не надо ли мне чего, пока папа не прикрикнул, чтобы не мешал гостю отдыхать. Таращась в окно, я пытался лечить нервы ветерком и птичками.
- День добрый, - в окне возникло лицо ослепительно красивого длинноволосого блондина, - а хозяева где?
- На кухне хлопочут.
- Я в долину иду, может взять для вас какие-нибудь продукты?
- Сейчас спрошу, - я весело встал, ощущая себя практически членом чудесного крылато-лунного семейства, и протянул через подоконник руку для знакомства, - Иг...
Блондин оказался кентавром. Увидев выражение моего лица, он устроил на подоконнике загорелые мускулистые руки и внятно, медленно произнес:
- Вы успокойтесь, придите в себя после шока, а потом ответьте: не надо ли вам чего-нибудь принести? А то я тороплюсь.
Отлично развитый мускулистый торс, загорелая до золотистости кожа, масть - гнедая, целиком - чуть больше обыкновенной лошади... хвост какой роскошный и копыта блестят...!
- Дядя Рэм пришел! - из дома высыпал Дениска и запросился кентавру на руки. - Дядя Рэм пришел! Ма, па!
Родители тоже вышли во двор.
- Я в долину иду, - дядя Рэм кивнул на перекинутые через лошадиную спину синие матерчатые сумки, соединенные ремнем, - надо чего-нибудь захватить?
- Сейчас подумаем.
- Ну, вы тут думайте, а у меня еда на плите, - Луната ушла обратно в дом.
- Кстати, Рэм, познакомься это Игорь... - Божедар замялся, вспоминая мое отчество.
- Что вы, что вы! - замахал я руками, - просто Игорь!
- Он писатель и главный редактор, застрял вчера на дороге.
- А, так это ваша там машина? Надо вытащить?
А я и не знал...
Видя, что толку с меня как с собеседника мало, они обсудили плохой урожай грибов, чьих-то внезапно приехавших родственников, камень, позавчера попавший в копыто, линяющие перья, чей-то сад с желтой черешней... потом кентавр вспомнил, куда и зачем шел, и засобирался в путь.
- Я с дядей Рэмом пойду! - канючил Дениска, - пап, ну можно?
- Нет, обедать скоро будем. Кстати, как Марта с Никиткой?
- Все в порядке, на ужин вас звали.