Помоги проекту - поделись книгой:
Марксизм: испытание будущим. О дискуссионных вопросах теории и истории марксизма
«... Мысли о будущем влияют на то, как мы видим настоящее и прошлое».
«Верить не в «то, чего нет на свете», а в то, что должно быть на свете; пусть сейчас этого нет и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она - прекрасна».
Предисловие
Уважаемый читатель, у тебя в руках книга, в которой излагаются актуальные и малоизученные проблемы критического марксизма1. Важнейшей из них, на мой взгляд, является проблема понимания будущего «человеческого общества», ростки которого уже появляются в современной истории. Для основателей марксизма будущее общество, как общество «реального гуманизма», всегда выступало не только в качестве социального идеала или «конечной цели» рабочего движения: оно было для них той «точкой зрения», с позиций которой они познавали и оценивали различные этапы и формы развития мировой истории. Эта способность видеть прошлое и настоящее сквозь призму будущего особенно важна в наше быстротекущее время. Сказанное во многом объясняет и название данной книги - «Марксизм: испытание будущим».
Марксизм прошел долгий путь своего становления и развития. В трудах своих основателей он помогал осмысливать и предвидеть движение истории, включая становление капитализма и опыт революций ХIХ-го века. В XX веке Ленин его творчески применил к анализу и осмыслению российской действительности, включая сюда практику совершения Октябрьской революции и создания социализма в России. Сегодня идейный потенциал марксизма продолжают использовать различные левые силы в борьбе с глобальным капиталом и в практике строительства посткапиталистического общества в разных странах и регионах планеты.
Как известно, на протяжении всей своей истории марксизм подвергался резкой критике со стороны различных буржуазных ученых и идеологов, нередко объявлявших его «окончательно устаревшим» и даже «умершим» учением. Но каждый раз слухи о его устарелости и смерти оказывались большим преувеличением. Учение Маркса пытались вульгаризировать и извращать не только его противники, но и его «ученики», делающие ставку на оппортунизм, или левый авантюризм в политике. Достаточно, в этой связи, вспомнить немецких вождей Второго Интернационала, отказавшихся от принципа интернационализма в годы Первой мировой войны, или тех «неистовых ревнителей» коммунизма, которые превратили его после смерти Ленина в разновидность светской религии, оправдывающей тоталитарный режим сталинской власти.
Тем не менее, несмотря на многие годы существования сталинизма в СССР, критический марксизм продолжал жить и развиваться в работах таких лучших его представителей, как Г. Лукач, М. Лифшиц, Э. Ильенков и др. В конце ХХ-го, начале XXI века, в условиях, казалось, полного господства буржуазной идеологии, представленной то радикальными либералами, то неоконсерваторами, он снова оказался востребованным учением и мировоззрением. Новейшим подтверждением этому стал глобальный кризис 2008-2010-х гг. Его разрушительные последствия вновь пробудили массовый интерес к «Капиталу» Маркса, работам Ленина и современным произведениям их последователей2. Этот интерес сегодня находит свое наглядное подтверждение в повышении спроса на марксистскую литературу особенно среди молодежи и участников современных протестных движений в Западной Европе, активно выступивших против «долгового кризиса», безработицы, сокращения зарплаты и роста цен на продукты массового спроса. К ним близки участники недавно возникшего движения «возмущенных» практикой функционирования современного финансового капитала в США. Их лозунг «Оккупируй Уолл-стрит!», выдвинутый сначала против финансовых спекулянтов и банкиров Нью-Йорка, сразу стал популярным не только во многих американских городах, но и в различных странах и регионах мира, начиная с Австралии, и кончая Россией.
Участники этого нового протестного движения стремились и стремятся привлечь внимание собственных властей и мировой общественности к проблемам бедности, растущему социальному неравенству и отчуждению, с одной стороны, и так называемому «финансовому терроризму» банков, различных фондов и корпораций, с другой. К сожалению, прошедший мировой кризис ничему не научил последних: они и сегодня продолжают свои спекуляции с ценными бумагами, оторванными от реального производства, надувание «финансовых пузырей» и использование других подобных методов быстрого получения сверхприбыли. Тем самым они с неизбежностью толкают мировую экономику к новому глобальному кризису.
Как не парадоксально, но похожую критику современного корпоративного, или олигархического капитализма можно встретить и у отдельных достаточно дальновидных представителей правящего буржуазного класса. Так основатель всемирного экономического форума в Давосе Клаус Шваб говорил в 2012 году при открытии его 42 й сессии: «Капиталистическая система в ее нынешней форме абсолютно не вписывается в модель современного мира»3. Аналогичную идею ранее высказывали известные американцы - финансист Джордж Сорос и экономист Нуриэль Рубини, фактически предсказавшие первый глобальный кризис XXI века. Так, Рубини, задавшись ключевым вопросом: «Не обречен ли капитализм?», ссылаясь на авторитет К. Маркса, отвечал на него так: основатель марксизма был прав, доказывая, что «глобализация и финансовое посредничество способны выйти из-под контроля, а перераспределение дохода и богатства от труда к капиталу может привести капитализм к самоуничтожению»4. К похожим выводам приходят сегодня и ряд лидеров европейских социал-демократов. Именно они первые сформулировали перед человечеством современную дилемму: «Господство финансового капитала или демократия!»5.
Однако, чем больше современная история подтверждает основные идеи Маркса, связанные с анализом мировой системы капитализма, тем агрессивнее ведут себя его идейные противники. Чего только они не приписывают Марксу лично. Например, в России они считают, что он был «неисправимым доктринером», «антисемитом», «утопистом», «первым идеологом ГУЛАГа», и даже «шулером». Причем, это говорят не только далекие от идеологии и общественной науки люди, не только поверхностные журналисты и публицисты, но и так называемые ученые, еще недавно называвшие себя марксистами6.
Не смотря на это, любому здравомыслящему исследователю биографии и творчества Маркса ясно, что эти, прямо скажу, во многом бредовые мысли, никакого отношения к реальному Марксу не имеют, и могут бьггь объяснены либо невежеством авторов, либо их комплексом неполноценности, либо их откровенной политической и идейной ангажированностью. В последнем случае мы имеем дело с редким случаем в истории человечества: превращением «павлов» в «савлов».
Вместе с тем, есть уверенность, что пока существует мировая система капитализма, многие идеи Маркса, Энгельса, Ленина будут не только актуальны, но и востребованы большинством трудящихся современного мира. Прежде всего, это относится к социальному идеалу Маркса, который является стержнем всего марксистского мировоззрения. Не секрет, что он вдохновлял Маркса, когда тот писал свои книги, посвященные критике немецкой идеологии, анализировал возникновение и развитие капитала, важнейшие исторические события и явления XIX века.
Каким же является этот идеал по своему содержанию? Развернутый ответ на этот вопрос дается в первой главе настоящей книги, которая называется «Решение загадки истории». В предисловии лишь кратко затрону эту тему, учитывая, что аутентичное представление о социальном идеале Маркса, почти забыто не только в официозном российском обществоведении, но и среди специалистов по теории и истории марксизма.
В этой связи не могу обойти вниманием тот, набивший оскомину идеологический миф, который накрепко связывает социальный идеал Маркса с классовой борьбой и государственным насилием над личностью7. На самом деле, нет ничего более далекого от истины, если под марксизмом понимать не его сталинистскую версию, а подлинные взгляды Маркса, Энгельса, Ленина на проблему становления в истории коммунистического общества.
Так, Маркс и его ученики всегда считали, что классы и государственное насилие над людьми есть атрибут не будущего, а прошлого или настоящего буржуазного общества, в котором производительные силы еще не настолько развиты, чтобы можно было, минуя классы и государство, удовлетворять основные интересы и всесторонние потребности людей. Именно историческая неразвитость этих сил в конечном итоге всегда порождала и порождает частную собственность, социальные антагонизмы, государство и его насилие над человеком.
Поскольку новое общество, рожденное революцией, наследует от старого буржуазного общества относительно неразвитые производительные силы, и связанное с ними социально-экономическое неравенство граждан, постольку государство и здесь продолжает в ограниченных пределах пользоваться насилием, без чего, в принципе, невозможен контроль за мерой труда и мерой потребления граждан. Опыт Советского союза показал, что нарушение данной меры может привести и приводит на практике к реставрации буржуазных отношений в стране.
Что же касается собственно социалистического общества, то только решив материальные и социальные проблемы людей на основе новейших производительных сил и развитого посткапиталистического производства, оно перестает нуждаться в классах и соответствующих услугах государства. Следует напомнить, что классики марксизма и их современные последователи всегда разделяли истину: там, где есть государство не может быть полной свободы и, напротив, там, где есть настоящая свобода, не может быть государства.
Весьма характерно, что Сталин, считавший себя марксистом, никогда не понимал эту достаточно простую истину, уповая в своей политике не на общественное самоуправление людей, а на тотальное насилие над ними со стороны государства. Здесь он полностью противоречил Марксу и Энгельсу, которые считали, что на смену буржуазному государству - тому «суррогату коллективности»8 со временем приходит ассоциация, в которой исчезает насилие и начинает реализовываться свобода каждого человека как условие свободы всех остальных людей. Не случайно, зарождение свободы Маркс связывал с превращением государства, как органа, «стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный»9.
Хочется подчеркнуть, что только с созданием реального коммунистического общества, которого пока не знает история, исчезает не только эксплуатация и насилие, не только классы и государство, но и вековое отчуждение людей друг от друга. В нем люди перестанут относиться друг к другу как частные индивиды, или анонимные агенты рынка, а будут взаимно дополнять и развивать друг друга как свободные личности. В таком обществе на место прежнего наемного труда с необходимостью придет свободная творческая деятельность людей. Такая деятельность в наши дни пока является исключением из правил, - в будущем она станет всеобщим правилом. Здесь со всей силой проявится общественная, или родовая природа человека, на основе которой произойдет эмансипация его индивидуальных чувств, сознания и воли. Только в таком обществе каждый индивид, каждая свободная личность будут творить не только по внешней необходимости, не только по «меркам любого вида», но и по «законам красоты», открытых мировой культурой. Не случайно такое общество марксисты называют «царством свободы».
Данная трактовка социального идеала Маркса считается очевидной истиной среди представителей критического марксизма. В свое время с ней соглашалось большинство советских обществоведов. Однако со времен реставрации буржуазной России, упоминание о социальном идеале Маркса стало считаться «дурным тоном». Более того, прежнее некритическое восхваление марксизма сменилось у них его прямым отрицанием. Подобное отношение к марксизму появилось даже у тех людей, которые в свое время его изучали и преподавали в высшей школе. При этом никто из этих новейших его отрицателей до сих пор не может толково объяснить, в чем же конкретно провинились или ошиблись основатели и сторонники подлинного марксизма. Самое мягкое его осуждение заключается во фразе, которую я неоднократно слышал от некоторых ученых и преподавателей вузов: «Идеи и идеалы Маркса, как и весь марксизм, целиком принадлежат XIX веку, и потому имеют весьма далекое отношение к реалиям нашего времени: они просто не актуальны». При этом авторы этой фразы совершенно не замечали иронии истории, которая состояла в том, что их быстрая идейная метаморфоза, совершившаяся в 1990 гг. еще раз подтвердила на практике известную истину марксизма о зависимости изменения сознания людей от изменения их общественного бытия.
Не соглашаясь с подобными «критическими» суждениями моих оппонентов, я, естественно, пытался объяснять им, что учение Маркса рано сбрасывать с парохода современности, ибо оно сохраняет свою актуальность хотя бы потому, что органически связано с осмыслением капитализма как целостной системы, эволюция которой не закончилась. Говоря коротко, мне пришлось доказывать, казалось, очевидную истину: пока жив капитализм, будет жить и марксизм, как наиболее глубокое его научное понимание. Останется в истории человеческой мысли и марксистское представление о закономерностях перехода человечества от капитализма к социализму, и особенно его сугубо гуманистическое видение будущего общества, традиционно называемого коммунизмом.
В этой связи, мною задолго до последнего мирового кризиса было высказано предположение о том, что вскоре должна возникнуть новая волна интереса к Марксу и марксизму. Она будет определяться, во-первых, превращением классического капитализма в глобальный, о возможности которого Маркс неоднократно говорил в своих работах, во-вторых, повторным пришествием капитала в Россию, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для простых людей, наконец, в-третьих, фактическим отсутствием в буржуазной литературе общественного идеала альтернативного социальному идеалу Маркса10. Как показала история, первый глобальный кризис капитализма полностью подтвердил это предположение.
Критический марксизм был присущ не только его основателям. Им активно пользовался Ленин и такие известные революционные марксисты, как Роза Люксембург и Лев Троцкий, сыгравшие значительную роль в революциях Германии и России в первые десятилетия XX века. Их теоретические и политические взгляды достаточно подробно анализируются во второй главе книги под названием «Революционные марксисты XX века». В ней также раскрываются малоисследованные взгляды таких видных теоретиков и практиков марксизма, как Антонио Грамши и Николай Бухарин.
Говоря о Розе Люксембург, хочу отметить, что меня больше всего интересовали ее политические взгляды, характерные для последнего периода ее жизни и деятельности, связанного с зарождением и становлением немецкой Коммунистической партии и революционными преобразованиями в Германии и России. Что касается философско-политических взглядов Льва Троцкого, то следует напомнить, что многие десятилетия его имя и книги были запретной темой в СССР. Их и сегодня не очень жалуют так называемые «коммунисты-державники» из КПРФ, и на дух не переносят либеральные и консервативные идеологи ново-старой России. Со своей стороны хочу подчеркнуть: нельзя объективно говорить о марксизме, обходя основные работы Троцкого, в том числе, созданные после его изгнания из Советского союза. Именно в этих работах дана принципиальная марксистская критика теории и практики сталинизма, которые до сих пор многими либералами и неосталинистами выдаются за проявление подлинного марксизма.
Конечно, сказанное выше не означает, что марксизм сегодня не нуждается в критике и соответствующем пересмотре своих теоретических положений, не оправдавшихся на практике, однако такой пересмотр не может и не должен носить нигилистического характера. Именно так относился к марксизму Ленин, когда пересматривал свою «точку зрения на социализм» в связи с НЭПом и работой над Политическим завещанием, в котором предлагал принять решительные меры по изменению политического строя России. Обо всем этом я подробно говорю в третьей главе под названием «Марксизм и реальный социализм». В ней, в основном, раскрыты взгляды позднего Ленина, в которых был обобщен опыт Октябрьской революции и сделаны первые шаги, направленные на создание реального социализма в советской России. Эти, во многом неклассические взгляды великого революционера, как известно, стали новым словом в развитии критического марксизма.
В данной главе также отведено соответствующее место анализу взглядов Сталина на социализм и его политической практике («сталинизм», «сталинщина»). Для автора настоящей книги они во многом являются карикатурой на марксизм, которая есть нечто противоположное научному социализму. На мой взгляд, сталинское наследство в целом, дискредитируя марксизм, должно быть полностью отвергнуто современным левым движением, если последнее хочет и впредь вести за собой широкие массы трудящихся. Об этом я подробно говорю в книге, показывая принципиальную противоположность взглядов Ленина и Сталина на создание социализма. В ней также показано, как зародившаяся в ходе революции ленинская модель советского социализма постепенно перерождалась в тоталитарный режим сталинской власти, заложивший глубинные причины падения реального социализма в СССР.
Противоречивому опыту создания социализма в СССР сегодня во многом противостоит опыт строительства и функционирования социализма в современном Китае. О том, что роднит и что отличает советский и китайский опыт создания реального социализма, читатель может узнать, прочитав вышеназванную главу книги. Рассматривая социализм как сугубо переходное общество, я считал целесообразным показать в конце этой главы принципиальную разницу между «старым» и «новым» видением социализма.
Всестороннее изучение и обобщение исторического опыта создания реального социализма в разных странах есть непременное условие творческого развития критического марксизма. В тоже время, этот опыт, требующий пересмотра отдельных теоретических положений марксизма, разумеется, не может означать отказ от его конечных целей и идеалов, которые подтвердились в прошлом, и, я уверен, будут подтверждаться в будущем. Нельзя также забывать, что ради их осуществления отдали свою жизнь многие поколения революционеров, и, главное, что их до сих пор разделяют миллионы трудящихся, поддерживающих различные левые движения и организации в мире.
Сегодня некоторые из этих движений переживают идейно-политический кризис, связанный с падением реального социализма в СССР и странах Восточной Европы, но он не может продолжаться бесконечно. Уже виден выход из него, связанный с появлением новых левых движений, организаций и партий, убежденных в том, что «иной» более свободный и справедливый мир возможен, и за него следует бороться. Как уже отмечалось, на волне этих движений пробуждается и новый интерес к марксизму. Есть основания думать, что по мере прохождения суровой школы современного капитализма в России, новые поколения россиян так же будут тянуться к марксизму, его высоким ценностям и идеалам.
Книгу заканчивает глава под характерным названием «О чем говорят и спорят современные марксисты?» В ней читатель познакомится с результатами работ ряда современных отечественных и зарубежных марксистов, посвященных анализу социальной природы СССР и кризису социалистической идеи на современном этапе исторического развития. Насколько этот кризис глубок? Что нужно сделать, чтобы его преодолеть? Какие социально - политические силы могут это сделать сегодня? Ответы на эти и другие дискуссионные вопросы современного критического марксизма, читатель получит, прочитав эту главу до конца.
Данную главу не случайно завершает статья, в которой обсуждается проблема истинности идеологии, вообще, и таких ее специфических проявлений как марксизм и постмодернизм. Насколько эти идеологии сегодня адекватно выражают реальные проблемы современного мира, как они, в конечном счете, помогают или мешают движению современного человечества к идеалам мира, свободы, справедливости и гуманизма? Надеюсь, что прочитав последнюю статью, которая в какой-то мере нас возвращает к содержанию первой главы книги, читатель найдет ответ и на этот важнейший вопрос современности.
В книге использованы выступления, статьи и рецензии автора, написанные, как правило, за последние годы. Некоторые из них были ранее опубликованы в разных общественно-политических журналах, научных сборниках и Интернете, что, в частности, объясняет отдельные повторы, встречающиеся в тексте настоящей книги. Тем не менее, собранные в одном месте, они, на мой взгляд, обретают целостный характер, дающий более полное представление об истине, которую пытался найти один из представителей современной школы критического марксизма.
Несмотря на теоретический и проблемный характер книги, она читается достаточно легко. Автор стремился писать ее простым и ясным языком, рассчитывая на широкий круг читателей, интересующихся вопросами теории и истории марксизма, актуальными проблемами философской и социально - политической жизни страны и мира.
Глава 1. Решение загадки истории
1. О социальном идеале Маркса и его критиках
Падение «реального социализма» и реставрация буржуазных отношений в СССР и странах Восточной Европы привело к изменению отношения граждан «новой России» к Марксу и его духовному наследию - марксизму. Несмотря на возросший интерес в мире к «Капиталу» Маркса и левым идеям в связи прошедшим первым глобальным кризисом, не перестает расти литература, связанная с критикой Маркса и марксизма. Следует признать, что многие крупные издания, вышедшие или переизданные в постсоветское время по общественным наукам в России, несут в себе значительный заряд антимарксизма. Достаточно, в этой связи, сослаться на такие известные зарубежные имена как Карл Поппер, Раймон Арон, Дэниэл Белл, Френсис Фукуяма, или на многочисленные переиздания трудов таких отечественных мыслителей прошлого, как Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Борис Вышеславцев, Иван Ильин и др., чтобы понять одно: идеи Маркса продолжают быть актуальными до сих пор.
Среди современных противников марксизма, на наш взгляд, наиболее распространенным антимарксистским утверждением является мысль о том, что «марксизм погиб от марксизма». Именно его провозгласил Карл Поппер в своем послесловии к русскому изданию книги «Открытое общество и его враги» в 1992 году1. При этом, как показывает анализ его работы, под марксизмом, он подразумевал сугубо сталинскую его версию, по сути дела, ничего общего с аутентичным марксизмом не имеющую. В итоге, в такой трактовке марксизма из него исключалась его гуманистическая сущность, материалистическая диалектика подменялась метафизикой, историзм уступал место «историцизму», свобода - «железной необходимости», сущность - долженствованию, социализм - тоталитаризму, наука - религии и вере в идею «земного рая».
Однако наиболее глубокие возражения антимарксисты выставляют против научно-философского обоснования социального идеала Маркса и вытекающих из него следствий. Суть их можно свести к следующему: этот идеал утопичен, его обоснование не выдерживает объективной критики ни в научном, ни в философском плане. Данный вывод нередко подкрепляется ссылками на марксистскую литературу, в которой содержание социального идеала Маркса либо искажается, либо подменяется средствами его достижения, среди которых на первое место ставится классовая борьба, насилие и террор. Однако, рассмотрим эту проблему более подробно.
Осмысливая место своего социального идеала в истории, Маркс писал в своих «Экономико-философских рукописях 1844 года»: «Он - решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение»2. Именно эти слова, никогда не скрывавшиеся от общественности, прямо говорят о роли и значении социального идеала Маркса в мировой истории, и которые, тем не менее, до сих пор неадекватно понимаются не только противниками, но и многими сторонниками марксизма.
Так, в качестве идеала Маркса часто приводят его знаменитые слова: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»3. При этом в тень уходит проблема: ради чего, ради какого общественного устройства следует изменять мир? То есть, остается не ясным вопрос о природе и содержании социального идеала, который вдохновлял и подвигал Маркса на борьбу за изменение мира.
Что же на самом деле, представляет социальный идеал Маркса по своей природе и способу обоснования?
Отметим сразу, что понимание социального идеала у Маркса существенно отличается от общепринятого кантовского понимания идеала как формальной нравственной нормы, на которую должна равняться человеческая жизнь, но которая, в принципе, недостижима, как недостижима линия горизонта по мере приближения к ней. По сути дела, такое понимание делает социальный идеал изначально невыполнимым, а следовательно и ненужным явлением в общественной жизни.
Нечто прямо противоположное этому мы встречаем у самого Маркса. По его мнению, нет пропасти между общественным идеалом и социальной действительностью, между должным и сущим. Генетически социальный идеал порождается общественной жизнью и, в свою очередь, влияет на нее. В этом движении социального идеала теснейшим образом переплетены его материалистическая природа и диалектика. Социальный идеал Маркса это не навязанный внежизненный или сверх-жизненный идеал: это общественная жизнь, взятая в развитии, в ее зрелой и совершенной форме. Он является отражением в сознании человека или группы людей реальной общественной тенденции, которая со временем становится доминантой исторического развития. На наш взгляд, для Маркса социальный идеал есть прообраз будущего в настоящем. Как образ совершенного будущего, снимающий противоречия настоящего, социальный идеал определяет поведение человека, группы, класса или всего общества. Его осуществление не только возможно, но и исторически необходимо.
Говоря о происхождении или методе выведении такого идеала, Маркс писал: «... из собственных форм существующей действительности развить истинную действительность как ее долженствование и конечную цель»4. Как мы видим, здесь «должное» у Маркса выступает не формальной нравственной нормой, а «сущим», взятым в перспективе. К сожалению, именно это не могут понять и принять многие исследователи и философы, пишущие о соотношении идеала и действительности.
Так, по мнению одного из них, известного русского философа - идеалиста Бориса Вышеславцева «нищета марксизма» заключается в том, что в нем неправомерно соединены диалектика и материализм5. С его точки зрения, сам метод диалектического материализма - это своеобразный нонсенс: или диалектика, или материализм, либо диалектика без материализма, либо материализм без диалектики. Вот, как он это объясняет. Философия есть наука о всеобщем, а всеобщее всегда идеально, следовательно, сама постановка вопроса о возможности диалектического материализма неправомерна, несет в себе противоречие. Таким образом, по мнению Вышеславцева, рушится вся философия марксизма, а, следовательно, и обоснованные ею социальные идеалы.
Однако, на мой взгляд, данный вывод слишком поспешен: «философия как наука о всеобщем» может быть не только идеалистической, но и сугубо материалистической. Дело в том, что категория «всеобщее» имеет не только идеальное, но и сугубо материальное содержание. Оно существует в реальной действительности, с одной стороны, как единичный или особенный факт, с другой, как своеобразное родовое явление. Поиском этих явлений и занимается материалистическая философия. Например, с нею связан известный призыв Ленина изучать опыт масс, имеющий всеобщее значение.
Особенно часто критики марксизма утверждают, что наука о социализме вообще невозможна: социализм может быть либо идеалом, либо наукой. Научный социализм, как составная часть марксизма, по их мнению есть нелепость, есть «деревянное железо». Наука не может иметь дело с долженствованием, она не может выставлять идеалы. Наука и нравственность, наука и долженствование - полярные, несовместимые вещи6. На самом деле, различие между должным и сущим - не абсолютно. Наука, конечно, прежде всего, занимается сущим, истинным, но должное не обязано всегда противоречить сущему и истинному. Мало того, оно может быть их естественным проявлением и продолжением. Именно таковой является природа социального идеала Маркса.
С позиций этого идеала Маркс осмысливал историю человечества и предсказывал ее развитие. В отличие от точки зрения старого созерцательного материализма он называл свою позицию «точкой зрения нового материализма»7. Она предполагала не созерцательное, как у Фейербаха, а деятельное, практическое отношении человека к действительности.
Каково же социально-философское содержание этого идеала?
Как уже отмечалось, социальный идеал Маркса часто связывался и связывается многими российскими и зарубежными философами с известным 11-м тезисом Маркса о Фейербахе, где показано принципиальное отличие сугубо действенного марксистского мировоззрения от соответствующих чисто созерцательных взглядов домарксистских философов. На самом деле, свой идеал Маркс выразил в другом, а именно в 10 тезисе, где им прямо говорилось о точке зрения нового материализма, каковым выступает не современное ему гражданское общество (как общество частных собственников), а будущее «человеческое общество», или «обобществившееся человечество». Вот этот тезис, опубликованный Ф. Энгельсом в 1888 году: «Точка зрения старого материализма есть гражданское общество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество»8. По мнению Маркса, именно такое, по сути дела, гуманистическое общество, должно со временем придти на смену существующему буржуазному обществу, постоянно рождающему из себя отчуждение и многообразные социальные антагонизмы.
Итак, социальный идеал Маркса означает появление в будущем «человеческого общества», в котором осуществлена свобода и эмансипация каждого отдельного индивида. Напомню, что «эмансипация», по Марксу, «состоит в том, что она возвращает человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку»9. Это становится возможным и реальным лишь в посткапиталистическую эпоху, когда на смену частной собственности и товарно-денежным отношениям приходят индивидуальная свобода и непосредственно человеческие бесклассовые отношения. Как рынок, зародившись на заре цивилизации, достигает своего расцвета при капитализме, так свобода индивида, появляясь в виде исключения в недрах классового общества, становится правилом в эпоху исчезновения классов.
Из сказанного следует, что Маркс, вопреки многочисленным современным попыткам превратить его в идеолога тоталитаризма, в своем анализе общества и истории всегда придерживался сугубо гуманистических взглядов. Однако его гуманизм принципиально отличался от гуманизма его исторических предшественников и ряда последователей. Это отличие, прежде всего, касалось понимания человеческой личности и методов ее освобождения.
Что же такое человек: замкнутое в себе природное существо, или результат общественных отношений, своеобразное общество или даже человечество в миниатюре? От ответа на этот вопрос зависит многое в социальной науке и общественной практике. В этой связи в истории мысли было два характерных подхода к ответу на данный вопрос. Первый, связанный с решением известной загадки Сфинкса, рассматривал человека как отдельное природное существо, второй, разделяемый Марксом, говорил о том, что «общественный человек» есть основа решения загадки истории.
Абстрактное понимание человека, как отдельного и неизменного существа природы, Маркс считал следствием отчуждения людей в обществе, которое мешало видеть в каждом индивиде общественно-историческую личность, связанную тысячами нитей с себе подобными и изменяющуюся по мере изменения общества10. К сожалению, абстрактное понимание человека до сих пор господствует в головах многих ученых-обществоведов и политиков. Для них человек продолжает оставаться своеобразным «атомом», замкнутым в себе частным индивидом. Для Маркса, напротив, «человек - это мир человека, государство, общество»11. Сущность человека для него не есть «абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»12. Ее следует познать и в соответствии с ней изменить или организовать существующий мир.
Заметим, что в противоположность абстрактному гуманизму Фейербаха с его теорией «всеобщей любви», Маркс называл свой гуманизм «практическим» или «реальным», и в этом смысле отождествлял его с коммунизмом13.
Противоположность двух вышеназванных точек зрения, двух подходов к человеку Маркс зафиксировал уже в своих ранних работах, в которых вел принципиальную полемику с философами и политэкономами, не выходящими в своих исследованиях за рамки отчужденных буржуазных отношений, деформирующих и искажающих общественную природу человека. В этой связи он писал: «... Следует избегать того, чтобы снова противопоставлять «общество», как абстракцию, индивиду. Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни... является проявлением и утверждением общественной жизни»14.
Отчуждение человека от общества Маркс рассматривал как противоречие, которое рано или поздно должно быть разрешено, «снято» историей. «Снятие» этого противоречия и есть процесс осуществления социального идеала Маркса. Об этом хорошо сказал современный философ Карл Кантор: «Противоречие между творческим могуществом, свободой, величием Человека (как родового существа) и бессилием, рабством, ничтожеством миллионов и миллионов отдельных индивидов - вот что мучило Маркса... Маркс начал там, где кончил Гегель. Гегелю было проще: он резюмировал историю. Маркс в той же истории хотел разглядеть возможность такого будущего, в котором разрыв между свободой Рода и несвободой индивида будет преодолен»15.
Общество, преодолевшее социальное отчуждение и состоящее из подлинно свободных людей, Маркс прямо называл обществом «реального гуманизма». Как уже отмечалось, движение к нему он связывал с коммунизмом, понимая под последним не негативное, зряшное, а «положительное упразднение частной собственности»16. Следует подчеркнуть, что только такой коммунизм Маркс приравнивал к «реальному гуманизму», видя в последнем «решение загадки истории».
В этом смысле, коммунизм для него не был только «целью человеческого развития», или «формой человеческого общества»17. Не был он и абстрактным идеалом, «с которым должна сообразоваться действительность». Он считал его «действительным движением, которое уничтожает теперешнее состояние»18, своеобразным «энергическим принципом ближайшего будущего», «моментом эмансипации и обратного отвоевания человека»19. При этом процесс «эмансипации человека» он прозорливо считал «трудным» и «длительным» процессом20.
Уже в своих ранних работах Маркс предвидел различные исторические формы проявления коммунизма: от мягких демократических до жестких деспотических. При этом он предупреждал от смешения «грубого коммунизма», который «есть только форма проявления гнусности частной собственности»21 или коммунизма, не уяснившего «себе положительной сущности частной собственности», с коммунизмом как «положительным упразднением частной собственности - этого самоотчуждения человека»22. По мнению Маркса, только коммунизм в последнем случае является эмансипацией человека, есть «подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека, а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному»23.
Со временем социальный идеал Маркса нашел свою конкретизацию и развитие в других его многочисленных работах и, прежде всего, в «Манифесте коммунистической партии», где он вместе с Энгельсом даст ему наиболее полное классическое определение: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»24.
На мой взгляд, этот социальный идеал вобрал в себя все лучшее, что смогла выработать общественная мысль за всю свою историю. Не случайно он включает в себя и главную идею либерализма, связанную со свободой человека, и социалистическую идею свободной ассоциации будущего общества. Позднее свой социальный идеал Маркс называл «свободным человеческим обществом»25, к которому по его мнению с неизбежностью движется человечество, преодолевая многие социальные проблемы и попятные движения на своем пути. По Марксу, именно такое сугубо гуманистическое общество должно придти на смену уходящему антагонистическому и в этом смысле нечеловеческому обществу.
В марксовой трактовке нового свободного человеческого общества заметно влияние философии Гегеля с его идеей прогресса в сознании свободы. В тоже время, видно и принципиальное отличие социальной философии Маркса от социальной философии Гегеля. Для последнего социальным идеалом, венчающим историю являлось прусское бюрократическое государство, тотально пронизывающее все сферы гражданского общества. Для Маркса, напротив, таким идеалом является свободное человеческое общество, которое выступает не концом, а началом становления человеческой истории, в котором государство исчезает как политический институт, уступая свое место общественному самоуправлению.
Нет необходимости много говорить о том, что социальный идеал Маркса, олицетворяющий «свободное человеческое общество», продолжает оставаться конечной целью всякого левого движения, выступающего против общественного порядка, основанного на отчуждении, эксплуатации и порабощении людей.
«Свободное человеческое общество», или общество «реального гуманизма» по Марксу, это такое общество, где люди дополняют и творят друг друга. Становление такого общества знаменует собою конец стихийной «предыстории человечества» и начало его «подлинной», то есть сознательно творимой истории, где разум, свобода, справедливость и солидарность становятся основными критериями общественного прогресса. В этом обществе разрешаются основанные на социальном антагонизме противоречия «между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом»26. Уже в XIX веке Маркс считал, что к такому обществу начало двигаться человечество, создавая в разных странах союзы, ассоциации и организации людей, ставящие себе целью преодолеть такие органические пороки цивилизации, как отчуждение и эксплуатация людей, религиозная и национальная нетерпимость, культ силы, частного интереса и денег.
Надо признать, что до сих пор философы и ученые, находящиеся вне рамок марксизма, ничего более высокого в отношении социального идеала Маркса сформулировать не смогли, и уже, на мой взгляд, вряд ли смогут сделать это в будущем, находясь рамках того эклектического мировоззрения, которое сегодня господствует в научном и общественном сознании.
Маркс был уверен в том, что рано или поздно его идеал будет осуществлен в истории. Насколько его уверенность оправдалась историей? Ответить на этот вопрос не просто: необходим тщательный анализ всех социальных завоеваний и потерь, происшедших в мире за последние сто с лишним лет. На мой взгляд, нет сомнения в одном: общее направление истории, указанное Марксом оказалось верным. Это подтверждается не только социальными революциями прошлого, не только существованием отдельных стран «реального социализма», но и многими процессами, вызревающими в капиталистических странах. Например, никто не может опровергнуть истину, что в современном глобальном мире, и особенно в его наиболее развитой части, рабочий день сокращен до 8 и более часов, продолжается движение ко всеобщей интеграции, автоматизации и информатизации производства, повышается роль и значение творческого труда, нарастают тенденции социализации общественной жизни, объединения стран и народов. Все большее значение в общественной жизни приобретают научные знания, которые, обладая всеобщим характером, противоречат господствующим буржуазным отношениям. Эти тенденции, предсказанные Марксом, настоятельно требуют сегодня контроля со стороны гражданского общества за стихией рынка и движением капиталов, сознательного отношения к природе, исключения войн из жизни человечества, преодоления всех форм социального, национального и духовного порабощения и отчуждения людей. Реализация этих требований и означает движение к подлинно гуманистическому обществу.
Вместе с тем, прошедшее после Маркса историческое время показало и другое, а именно, что движение к обществу «реального гуманизма» идет противоречиво и не так быстро, как это хотелось основоположникам научного социализма и их последователям. Выражаясь языком Маркса, «крот истории» продолжает рыть в нужном направлении, но на его пути остается еще много препятствий, тупиков и попятных движений, которые он должен обойти или преодолеть в текущем столетии. К сожалению, общественный прогресс пока еще остается тем «языческим идолом», который предпочитает пить нектар из черепов, загубленных им людей.
Только идейно зашоренные люди не хотят видеть, что современный мир продолжает быть миром агрессивной и безжалостной конкуренции, непрекращающихся социальных и международных конфликтов, миром религиозной и идейной нетерпимости, миром, в котором террор и насилие остаются средством решения общественных и международных противоречий. Мало того, в условиях продолжающейся, не смотря ни на что, гонки вооружений и распространения ядерного оружия, современный мир остается хрупким и непредсказуемым. Если человеческая цивилизация не сможет вовремя измениться и ликвидировать основы такого зыбкого мира, она просто исчезнет с лица земли.
Таким образом,
Как известно, о социализме и, тем более, о коммунизме, сегодня не принято говорить в «приличном обществе». Это объясняется тем, что с ними связывают конкретную практику социалистического строительства в СССР и других странах, где государство нередко выступало по отношению к отдельному человеку в деспотической форме. Именно такую практику «грубого» или «казарменного» коммунизма противники Маркса пытаются выдать за его социальный идеал. Однако, нет ничего более далекого от истины. Деспотизм государства по его мнению есть признак или пережиток средневекового общества. «Единственный принцип деспотизма, - писал он, - это - презрение к человеку, обесчеловеченный человек...»27. Если верховный правитель сосредотачивает в себе всю полноту государственной власти, то люди теряют свою общественную сущность, превращаясь в рабов этого правителя. Это полностью противоречит марксистскому идеалу «свободного человеческого общества», в котором люди не противостоят, а продолжают друг друга, проявляя тем самым свою общественную природу. Отсюда же вытекает и общее неприятие Марксом государства и политики, противоречащих гуманистической природе человека.
Сегодня в России имя гениального философа, историка и экономиста, каким на самом деле является Маркс, произносится, как правило, в критическом или ироническом ключе. Даже нынешний Президент России в свое время отдал этому дань. Так, на встрече с западными финансистами, среди которых был некий Энгельс, он «пошутил»: хорошо, мол, когда в Россию приезжает финансист Энгельс, но без Маркса. Однако, как позднее стало известно, шутка не получилась: оказалось, что финансист, которого он имел ввиду, весьма уважал автора «Капитала» и потому имел при себе его книгу.
В отличие от зарубежных ученых и философов, в «новой» России мало кто из обществоведов пытается понять и объективно оценить взгляды, идеи и идеалы Маркса. Его труды, как правило, либо замалчиваются, либо грубо фальсифицируются. После прихода к власти «радикальных демократов» на книги Маркса было наложено своеобразное табу. Их стали изымать из библиотек и, наряду с порнографической литературой, сдавать в макулатуру или сжигать. Даже знаменитый «Капитал» Маркса, прошедший в свое время царскую цензуру, молодыми ревнителями «Новой России» был объявлен произведением, «угрожающим общественной нравственности». Как известно, похожую оценку книгам Маркса в свое время давали фашисты.
Почему же существует аллергия на Маркса в стране, где еще недавно его изучали и почитали, где идет первоначальное накопление капитала, так ярко описанное в его работах? На мой взгляд, ответ очевиден. В «Новой России» многие отвернулись от Маркса потому, что после августа 1991 года его имя и труды перестали приносить материальные, политические и моральные дивиденды. Характерно, что особенно рьяно идеи Маркса отрицают те, кто в свое время их активно пропагандировал. Как уже было отмечено, здесь наблюдается редкий случай превращения «павлов» в «савлов».
Более понятно, когда Маркса не хотят принимать так называемые «активные» строители «светлого капиталистического завтра». Как известно, они не желают даже слышать о том, что капитализм явление преходящее. Подобно американскому идеологу Френсису Фукуяме они считают капитализм (либерализм) в России вечным явлением общественной жизни, своеобразным «концом истории», а социализм - ушедшей в прошлое «социальной утопией»28.
Насколько верно или ложно такое суждение, мы рассмотрим ниже, однако, уже сейчас следует признать исторический факт: пока существует капитализм, Маркс будет неудобен многим. Ведь он первый показал, что деньги и рынок, на которые сегодня буквально молятся многие российские «интеллектуалы», свидетельство относительной неразвитости человеческих отношений. По мнению Маркса, эти явления исторически необходимы, но не вечны. Эволюционируя, они, рано или поздно, должны уступить место «всеобщей бухгалтерии» и непосредственным «человеческим отношениям».
По Марксу, подлинное богатство составляют не собственность на материальные блага, не деньги, как думают сегодня, например, «новые русские» и их «интеллектуальные» братья по классу, а человек с его разумом, способностями и дарованиями. Разрабатывая свой социальный идеал, Маркс писал: «... если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, производительных сил и т. д. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т. е. как над силами так называемой «природы», так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т. е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления»29.
Читая эти строки, не покидает ощущение, что они написаны сегодня, а не почти полтора века назад. Парадокс идей Маркса состоит в том, что они со временем становятся все более актуальными. Особенно они созвучны современной информационной эпохе. Очевидно, что в условиях становления постиндустриального общества потребность в творческих способностях человека постепенно начинает вытеснять потребность в купле-продаже физической рабочей силы. Мы все являемся свидетелями тому, как сокращается удельный вес работников физического труда и растет количество людей, занятых в сферах обслуживания, образования и культуры. Сегодня никто не может отрицать, что информированность и знания человека, его творческие способности и умение общаться, начинают все больше доминировать во всех областях человеческой деятельности. В свое время, Маркс был убежден в том, что такие полезные вещи, как знания, «не имеют меновой стоимости»30. Аналогичен этой идее и современный лозунг «Мир - не товар!», выдвинутый антиглобалистами, призывающими объединяться людей разных стран и национальностей, не принимающих современный капитализм с его абсолютизацией рыночных отношений, сугубо потребительских идеалов и эгоистического образа жизни. Убежден, что со временем неприятие массами капитализма будет нарастать, особенно в связи со всеобщей автоматизацией производства, сокращением рабочего и увеличения свободного времени работников. Рано или поздно эти объективные процессы должны привести к изменению социально-экономических отношений, основанных на господстве капитала и подчинении ему наемного труда. Таков общий вывод, вытекающий из социального идеала Маркса и подтверждающих его новейших фактов истории.
Как уже отмечалось, наиболее распространенной фальсификацией общественных взглядов Маркса является мифологема о его якобы фанатичной приверженности учению о классах и классовой борьбе в обществе. На самом деле, это утверждение не точно и, стало быть, неверно. Конечно, как ученый, он вслед за историками Великой французской революции, признавал существование классов и классовой борьбы в антагонистическом обществе31. Мало того, он был уверен, что такая борьба рано или поздно приведет рабочий класс к политической власти, что, кстати, во многом подтвердилось ходом ранних социалистических революций. Вместе с тем, Маркс никогда не считал классовую борьбу неким «вечным двигателем» истории. Напротив, он видел ее преходящий характер: «Одержав победу, - писал он вместе с Энгельсом, - пролетариат никоем образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность»32.
Конечной целью рабочего и всего левого движения является не диктатура пролетариата и подавление одного класса общества другим классом, а уничтожение любых форм эксплуатации и насилия человека над человеком. В этом, по сути дела, и состоит общественная привлекательность и историческая значимость идеала Маркса, который еще долго будет определять поведение многих людей, которые не хотят мириться с царящей социальной несправедливостью буржуазного общества.
Модным суждением, направленным против социального идеала Маркса, является его обвинение в религиозном эсхатологизме (учение о конце света). В этой связи возрождены многие антимарксистские стереотипы, присущие представителям религиозно-философской мысли в России прошлого века. В частности, считается, что Маркс, обосновывая свой социальный идеал, исходил не из науки, а из религиозной идеи конца истории, из наступления в конце истории некоего «земного рая». По мнению известного русского диссидента, социолога и философа Александра Зиновьева, учение о коммунизме «образует своего рода райскую часть марксизма. Здесь этот рай спущен с небес на землю»33. Нечто похожее в свое время утверждали русские философы - идеалисты. Отталкиваясь, видимо, от факта принадлежности Маркса к еврейскому этносу, они писали о присущем его учению «древне-еврейском хилиазме». Так, в свое время Николай Бердяев писал о Марксе: «Он исповедует в секуляризованной, т. е. оторванной от религиозных своих корней форме древнееврейский хилиазм, т. е. ожидание наступления чувственного тысячелетнего царства Божьего на земле»34. Позднее тоже самое напишет американский исследователь и критик марксизма Карл Поппер, утверждая, что «Маркс видел действительную задачу научного социализма в провозглашении и приближении тысячелетнего царства социализма»35.
Авторы этих и подобных суждений пытаются доказать одно - осуществление социального идеала Маркса есть своеобразная «эсхатология», то есть религиозное учение о конце человеческой истории. В этой связи известный русский философ Сергей Булгаков прямо говорил: «Он (марксизм - Б. С.) имеет свою эсхатологию в учении о социальном катаклизме, прыжке из капиталистического царства необходимости в социалистическое царство свободы»36.
Что можно сказать по этому поводу? Это суждение полностью противоречит действительным взглядам Маркса и, прежде всего его философии истории.
Исходным началом человеческой истории, по Марксу, выступает труд как «положительная, творческая деятельность»37 людей, как способ взаимодействия человека с природой и себе подобными. Труд является тем качеством, которое отличает жизнедеятельность людей от жизнедеятельности животных. Благодаря труду люди совершают необходимый для их жизни обмен веществ и энергии с природой и друг с другом. В этом смысле труд является всеобщим и существенным моментом человеческой жизни.
Уже в своих первых экономических работах Маркс приходит к пониманию труда как основы и сущности развития человеческого общества. Он начинает рассматривать всемирную историю человечества как «порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека»38. Такое самопорождение человека в процессе трудовой деятельности, по мнению Маркса, полностью опровергает идею его божественного творения. Если физически человек рождается как природное существо, то посредством труда и общения, он становится общественным, родовым существом. «Только в обществе, - пишет Маркс, - его природное бытие является для него его человеческим бытием и природа становится для него человеком»39.
На важную роль труда в жизни человеческого общества обращали внимание многие ученые и до Маркса, однако они не видели в нем той глубинной основы общества, из которой проистекали все современные общественные коллизии. Как уже упоминалось, представители классической политэкономии не сумели понять органической взаимосвязи между трудом и частной собственностью, трудом и капиталом, без чего невозможно понимание ни прошлой, ни современной истории.
В отличие от Гегеля, рассматривающего труд, как правило, только с положительной стороны, Маркс выделяет в нем как положительную сторону (творческую, самодеятельную), так и отрицательную (отчуждающую, подневольную). Отрицательная сторона труда связана с антагонистическим устройством общества и особенно наглядно проявляется в условиях буржуазного строя, когда происходит его превращение в наемный труд, противостоящий капиталу. Отсюда знаменитое требование Маркса об «освобождении труда»40, предполагающее замену наемного труда свободной творческой деятельностью людей.
Материалистическое понимание истории немыслимо без категории «труд», выражающей основу существования человеческого общества. Рассматривая историю человечества, Маркс, на мой взгляд, считал, что труд в своем развитии проходит три характерные стадии: от коллективного труда на ранних ступенях человеческой истории - к его разделению и отчуждению в классовом обществе, и затем - к преодолению отчуждения и объединению труда в условиях становления свободного бесклассового общества. В последнем случае труд со всей очевидностью приобретает универсальный характер «свободной сознательной деятельности», составляющей «родовой характер человека»41.
Как известно, рост производительности труда вовсе не тождествен развитию индивидов. Парадокс истории заключается в том, что сначала производительность труда приводит к разделению труда между людьми, к образованию различных общественных классов и эксплуатации, и лишь после этого та же производительность с необходимостью требует объединения труда, ликвидации эксплуатации, бесклассового общества и свободного развития личности. Маркс считал, что
В соответствие с исторической логикой развития труда происходит эволюция человеческой личности: от несвободы к свободе через вещную зависимость. Маркс писал по этому поводу: «Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) - таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, - такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, - такова третья ступень. Вторая ступень создает условия для третьей»42. Такова историческая логика осуществления социального идеала Маркса.
Как мы видим, этот идеал находится не вне истории, наоборот, он рождается историей и подтверждается ею.
Необходимо подчеркнуть еще раз, что реализацию своего социального идеала «свободной индивидуальности» в «свободном человеческом обществе» Маркс связывал не с «концом» истории, а, напротив, - с ее «началом». Он считал, что
Маркс назвал эту стадию развития человечества - «царством свободы», подразумевая под свободой власть объединившихся индивидов над собственными производительными силами и отношениями в отличии от «царства необходимости», где господствует случай и конкуренция в общественных отношениях и где абсолютное большинство людей отчуждено от средств производства и вынуждено вследствие этого громадную часть своего времени уделять работе, связанной с удовлетворением своих элементарных физических потребностей. «Царство свободы, - писали Маркс и Энгельс, - начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства»45. Эта мысль Маркса, конечно, не означает, что в будущем прекратится материальное производство: оно просто «уйдет в основание» общества, освободив дорогу для творческой деятельности людей46.
По мнению Маркса только в условиях полной свободы люди могут сознательно творить свою собственную историю, в то время как раньше история творила их. Только в таком обществе случайность перестает господствовать над человеком, и люди начинают полностью контролировать свои отношения с природой и друг с другом.
Поделиться книгой: