Ложь без срока годности

– Так, значит, пониже бить? – уточнил Алексей.

– Соберись, мужик ты или нет!.. – так как Зина не могла закричать, она погрозила Алексею кулаком, сама встала на колени и стала примеряться, как лучше поймать ногу, которую можно было рассмотреть через щель под шторой.

– Значит, так, Мотя, я левую ловлю, ты правую.

– Я не могу, – услышал она жалобное над ухом.

– Это почему ещё?

– У меня очень узкая юбка, накупили мне жутких вещей, мало того, что они бесцветные, блёклые и некрасивые, я бы такую безвкусицу никогда бы не надела, вот мои юбки мне не только на колени встать позволяли, но в них я даже через забор могла перелезть, а эта зараза такая узкая, что шагнуть невозможно.

– Снимай, – спокойно скомандовала Зина.

– Что?..

– Что-что, тут, Мотя, только два варианта: или твоя нравственность оскорблённая, или самолёт, я выбираю самолёт, потому как думаю, твоя нравственность – девочка большая, и всё поймёт. Давай, Мотя, он теряет терпение, а мы – шанс неожиданности.

Матильда с лицом героя расстегнула юбку и, оставшись в одних капроновых колготках, через которые проглядывали кружевные трусики, встала у шторы на колени.

– Действуем одновременно по моей команде, – сказала Зина, не уточнив, что будет той самой командой.

Эндрю действительно пошёл прогуляться по самолёту, во-первых, ему так лучше думалось, а во-вторых, действием он снимал ломку от невозможности выйти в интернет. Одних людей напрягает в длительном полёте желание закурить, Эндрю же был интернет-зависимым человеком. В бизнес-классе ходить было практически негде, поэтому Эндрю придумал такую схему действий. Он вставал в очередь в туалет, пока стоял, просчитывал вероятную скорость, с какой он попадёт туда, затем заходил мыл руки и вставал опять в конец очереди, это ему немного помогало отвлечься от мысли о невозможности нырнуть в желанную паутину.

Когда толстый бородатый дядька с коробкой в руках встал в начале салона и закричал о бомбе, Эндрю как раз вышел из туалета и уже в шестой раз встал в конец очереди. После крика «Всем сидеть!» те, кто стоял в проходе, в одну секунду разбрелись по своим местам, оставив Эндрю одного в середине салона, ведь у него не было здесь места. Пьяный мужик был недоволен вынужденной смелостью Эндрю, впрочем, которую тот и не проявлял, и немного наклонившись вперёд, заорал:

– Сядь, гадёныш, а то сейчас взорву самолёт.

Эндрю не знал, как поступить, и сделал первое, что ему пришло на ум. На месте 9С сидела испуганная женщина, она была немного объёмна, на голове у неё был замечательный шарик из волос фиолетового цвета и ярко-красные губы, но выражение её лица моментально внушило Эндрю доверие. Немного замешкавшись, он сел ей на руки как ребёнок, оставив непоместившиеся ноги в проходе. Для пущей убедительности он одной рукой обнял беднягу за шею.

– Простите, – шепнул Эндрю даме на ухо.

– Спасибо, – тихо прошептала она ему в ответ.

– За что? – удивился Эндрю.

– За то, что между мной и ею вы выбрали меня, – сказала обаятельная толстушка, вмиг забыв про пьяного террориста.

Эндрю взглянул туда, куда показывала новая знакомая: через проход сидела молодая и симпатичная девушка, оказывается, у Эндрю был выбор, которым он не воспользовался. Чтоб ещё больше задобрить новую попутчицу, он ответил:

– Это был очевидный выбор, вы намного мягче. – Комплимент был, конечно, так себе, но кокетка покраснела и потупила свои глазки, обильно накрашенные голубыми тенями.

В этот момент, прервав обмен любезностями, даже немного переходящий во флирт, бородатый дядька, вскрикнув от неожиданности, полетел лицом вниз. Коробка, которой он махал для устрашения, вырвала из его рук и, описав траекторию радуги, спланировала прям к Эндрю на колени. Пока молодой человек решал, что предпринять с ней, хозяйка кресла выдала самое нестандартное решение, двумя руками схватила Эндрю за голову и поцеловала.

– Не, ну так не пойдёт, – со вздохом сказала Зинка, – мы его спасаем, а он тут морально разлагается. Помнишь правило номер два из кодекса, что оставил нам дед? Никаких романов во время работы.

Эндрю с силой оторвался от державшей его женщины и спросил её удивленно:

– Зачем?

Та снова смутилась как девочка, щеки покрылись румянцем, а ярко-красные губы от страстного поцелуя размазались по всему лицу.

– Я думала, бомба, – начала она оправдываться, – думала, умираем, решила напоследок.

– Ну, здесь всё понятно, – сказала Зина, – а бомба где?

– Вот, – сказал Эндрю и протянул ей коробку.

Зинка сначала шарахнулась от протянутой коробки, но потом, оглядев её, спросила:

– Тяжёлая?

– Да, – сказал Эндрю, от напряжения пот тёк по его лицу.

– Булькала? – спросила Зинка и улыбнулась. – Ты что испугался? Дед всегда говорил: страх мешает оценивать ситуацию реально. Это же коробка с бутылкой виски. Дядька этот просто пьяный дебошир, а не какой-то там террорист, расслабься.

Эндрю осторожно заглянул в коробку и увидел полупустую бутылку отличного шотландского виски, то, что он, хороший молодой человек, знал наверняка. Именно такой виски пил преподаватель физкультуры у них в университете, а так как хилый мальчик Эндрю был совсем не спортивный, то ему приходилось зарабатывать на такой бутыль, устанавливая и переустанавливая Виндоус и расклеивая объявления по их району.

– А где Мотя и Алексей? – спросил он, так и не встав с большой и мягкой женщины.

Зинка указала рукой на проход, где шло задержание особо опасного преступника. Правда, он так рухнул на пол, что до сих пор не мог прийти в себя. Мотя, девушка активная, села сверху на поверженного и попыталась привести его в чувство. Стюардессы бегали вокруг, то воды принести, чтоб прыснуть на хулигана, то нашатырь.

– Почему Матильда в неглиже? – поинтересовался Эндрю.

– Привыкание к новому стилю проходит с трудом, – философски ответила Зинка, глядя, как та водит ваткой с нашатырём у носа хулигана. Видимо, стресс от удара был несильным, потому как бородатый открыл глаза и стал оценивать ситуацию. Решив, что за какие-то заслуги бог послал ему красотку в одних колготках, хулиган, не успев отойти от шока, стал лапать свой подарок. У Матильды сразу же сработал инстинкт, выработанный жизнью на районе, и она со всего маха зарядила нахалу. Причём сделала это от души и необдуманно, дебошир снова отключился, а Мотя, ударив рукой с больным пальцем, от боли выпучила глаза и покраснела.

– Сволочь! – закричала она и со слезами убежала в салон бизнес-класса.

– Да, – согласился Эндрю, – тяжело ей.

Зина, провожая взглядом орущую Матильду, задержалась на Алексее, который помогал дурацкими советами стюардессам скрутить дебошира, те сдерживались, чтоб не послать его подальше, только из благодарности, и перевела взгляд на Эндрю, всё ещё сидевшего на руках у счастливой дамы с размазанной помадой. Адреналин стал отпускать, и силы уходили. Зина подняла голову и подумала: «Нет, ну ведь получилось, хотя они не договорились толком о команде “Старт”, и Мотя рванула порученную ей ногу раньше, Зинка же подхватила инициативу, дёрнула позже, Алексей и вовсе ударить не успел. Но ведь получилось. Дебошир в скотче, муляж бомбы на руках у Эндрю. Глупо, несвязанно, архаично, но сработало. Может, и прав дед, может, в этом и есть смысл нашей группы. Может, и сработает их авантюрное предприятие».

Глава 7

«Открыт закрытый порт Владивосток»

– Только один вопрос: нельзя было прилететь менее пафосно?

Пятидесятилетний мужчина с большим шрамом через всё лицо, от правой брови до подбородка, и явным лишним весом, осуждающе смотрел на своих гостей. Это был «хозяин» – так они решили называть заказчика между собой для простоты понимания. Узнать его было нетрудно, дед в своём досье очень детально описал его колоритную внешность. По большому счёту он был прав, упрекая группу за пафосность прилёта, но они совсем в этом не виноваты. Пассажиры самолета решили отблагодарить группу людей, спасших их от хулигана, для этого они выстроились в коридор на выходе из зоны прилёта, стали аплодисментами провожать своих спасителей. Получилось несколько громко, что совсем не вязалось с их миссией.

– Это форс-мажор, – по-деловому ответила Зинка.

– Кто главный в вашей группе? – продолжал разговор «хозяин», развалившись на сиденье своего лимузина и дымя вонючей сигарой.

Все сразу как школьники на учителя посмотрели на Зинку.

– Разрешите представиться, руководитель группы Зинаида Михайловна Звягинцева, – сказав это, Зинка протянула руку для рукопожатия.

– Виктор Александрович Дрозд, – ответил на рукопожатие хозяин, выдохнув ей в лицо клубок терпкого дыма.

– Матильда и Алексей по легенде – ваши друзья из Москвы, – начала пояснять положение вещей Зинка, приняв на себя роль руководителя, – я буду горничной, а Эндрю – специалистом по сигнализации.

– Значит, так, дорогие мои, – словно решившись на что-то, сказал Виктор Александрович, выкинув недокуренную сигару в окно, – я в своём доме сейчас не верю никому, и это мне очень не нравится. Очень большие люди мне посоветовали вас как лучших специалистов в своём деле, не разочаруйте меня.

– Мы профессионалы, – спокойно сказала Зинка, поражаясь, как у неё выходит так разговаривать, при том что внутри всё трясётся мелкой дрожью, – можете не сомневаться.

– Вы на моих друзей не похожи, – после небольшой паузы, словно согласившись окончательно на работу с ними, сказал «хозяин». – Давайте, я буду добавлять для особо любопытных, что вы хотите продать мне одну очень дорогую картину и приехали торговаться со мной. Эта информация будет что-то типа секрета, буду добавлять «по большому секрету», для пущей убедительности.

– Да, это будет правдоподобней, – решил вступить в разговор Алексей, – меня зовут Алексей Владимирович Кропоткин. Я потомок древнего дворянского рода, – непонятно зачем похвастался он, видимо, хотелось показать хозяину, что он не просто какой-то сыщик, а человек из высшего общества.

– Серьёзно? – заинтересовался Виктор Александрович.

– Абсолютно, – подтвердил довольный собой Алексей.

– Ну, Лёха, тогда давай с тобой на ты, – уже более дружелюбно поприветствовал его хозяин.

Моте стало обидно, что её Алексей не потрудился представить, и поэтому она решила сама:

– А я Матильда Федоровна Портнягина, москвичка, – но не увидев в лице хозяина восхищения, по привычке добавила, – коренная.

Зинка поняла, что нужно спасать ситуацию, пока Матильда не решила козырнуть своим знаком Зодиака, и спросила:

– Кому в вашем доме мы можем доверять, кто у вас под подозрением особенно, и почему вы думаете, что картина всё ещё в доме?

– Картина в доме, в этом даже не сомневайтесь, – раздражаясь ответил хозяин. – Когда это произошло, охрана проверила каждого, кто выходил из дома. Причём досконально. С тех пор такие процедуры проходят со всеми, кто заходит и выходит из моего дома ежедневно. Это вы сможете ощутить и на себе, если захотите покинуть территорию.

– Верить не верю, – немного подумав, добавил Виктор, – но и обвинить никого конкретного не могу. Вот вам мои короткие характеристики: первая – это моя жена Марго, дура, блогер, полностью обеспеченная, не думаю, но всё же сомневаюсь. Хотя её проверяют как всех, не делая никаких поблажек. Сыновья мои: старший, Руслан, женился на каком-то животном, вся разукрашенная, одета как бомж, а он в рот заглядывает этой малахольной, но они слабые, мелкие, без стержня. Тимур, младший сын, – это моя гордость, умный, сейчас дал ему в управление торговый центр, справляется, если так пойдёт, на него бизнес оставлю. Пока им управляет Макар Жвачкин, моя правая рука, работает у меня уже десять лет, ни одного нарекания, мы с ним сейчас вроде дружбанов даже, если это он, то я ничего не понимаю в людях. Ему в помощники поставил я свою племяшку Ваську, девчонка тоже умная, хваткая, любит меня больше даже, чем родителей. Родители её – это мой брат сводный Константин, но не думайте, что сводный значит чужой, мы с Костяном с малого возраста вместе и как настоящие братья, даже и не вспоминаем, что не по крови родня. Жена, правда, у него странная, хотя знаю я Луизу сто лет, и она не поменялась, но привыкнуть к ней не могу. Хмурая всегда, рядом с Костиком и на работе, и дома как тень, я даже о ней и сказать ничего толком не могу. Ну и Эмма – это вдова нашего с Костиком общего младшего брата, его нет с нами уже более двадцати лет, но она нам всем родная, возможно, она единственная, за кого я могу поручиться на сто процентов.

– Чужие? – настаивала Зинка.

– Камеры вокруг дома и охрана опять же.

– А в доме камер нет?

– Нет, в доме нет, не люблю я это, – словно оправдываясь, начал говорить он, – ведь когда что-то снимается, может потом в ненужные руки попасть, а дома я хочу точно знать, что за мной никто не шпионит и как я в трусах хожу по дому, в интернет не выложит. Да и картины у меня на стенах висят, многие из которых утраченные навсегда шедевры. – Хозяин сказал так, что сразу стало понятно, что это главный и основной аргумент в отсутствии камер внутри дома.

– Насчёт доверия, – продолжил Виктор, потирая свой огромный шрам на лице, – только Толику я доверил информацию о том, что вы детективы, – в этот момент он показал на огромного амбала, что сидел рядом с ним, – больше никому. Ему верю как себе, почему – не спрашивайте, возьмите себе просто за аксиому и всё. Связь через него, напрямую ко мне не обращайтесь, это будет подозрительно, хотя если только Алексей, а вы ни-ни, – сказал он Зинке, – я с прислугой не общаюсь. Помните, под подозрением все, абсолютно все, кто был в тот день в доме. Сегодня они соберутся вечером в доме и у вас будет возможность их увидеть. Сегодня день рождения Марго, у нас только в эти две даты собираются гости, мой день рождения и жены. Поэтому, я думаю, вор захочет забрать картину именно сейчас, иначе следующий шанс у него будет только в мае. Вы как мои гости едете со мной, – Виктор показал на Алексея с Мотей, – а вы приедете позже, на такси, и не вместе. Вот ваши рекомендательные письма, – амбал по имени Толя молча протянул Зинке и Эндрю запечатанные конверты.

– Я не принимаю на работу с улицы, в рекомендательных письмах моё согласие, там написано, что Толя вас проверил и я лично дал добро. Толя, дай им адрес, – скомандовал хозяин своему Санчо Пансе, – и поехали уже, я устал и хочу обедать.

Зинка с Эндрю провожали взглядом шикарный лимузин, неуклюже выворачивающий со стоянки красивого аэропорта города Владивосток. Погода была шикарная, яркое солнце, высокое голубое небо, какого в Москве почти не бывает, и лёгкий ветерок, плюс пятнадцать по Цельсию, а ведь на улице было первое октября. Из открытого окна лимузина слышался Владимир Семёнович, который очень сетовал на то, что открыт закрытый порт Владивосток, но ему туда не надо.

«Может, и нам сюда не надо», – подумала малодушно Зинка.

Глава 8

Если что, зовите Элеонору Борисовну

Решили, что Зинка пойдёт в дом последней. Доехали они на такси, нужный адрес, что Толя написал им на листочке, таксист перечитывал три раза и, убедившись, что молодым людям надо всё-таки именно туда, недовольно поехал по извилистым улочкам Владивостока. Они поднимались то вверх, то вниз, резко сворачивали, не меняя названия, и кружили вокруг сопок. Единственный раз, когда таксист заговорил со своими пассажирами, это когда они проезжали мимо знаменитого на всю Россию моста на остров Русский, что красуется на двухтысячной купюре. Видно было, что здесь гордятся величественным сооружением как главной достопримечательностью. Мост действительно впечатлял, даже не верилось, что такое чудо красовалось во Владивостоке, а не где-нибудь в Нью-Йорке. Таксист даже немного оттаял и пояснил приезжим, что мост и город на купюре оказались в том числе благодаря ещё одной гордости Владивостока, группе «Мумий тролль», и, видимо, в доказательство включил самый знаменитый трек данной группы. Илья Лагутенко очень эмоционально пел «Владивосток 2000», а за окном городской пейзаж сменило море и сопки, всё это, покрытое ярким приморским солнцем, создавало настроение счастья. Вдруг таксист остановился посредине этого великолепия и, прервав на полуслове солиста группы «Мумий тролль», сказал:

– Приехали.

– Как, – удивилась Зинка, – а где дом?

– Вам сейчас по лестнице вниз, там и увидите, – странно улыбаясь, ответил таксист, он вдруг понял, что приезжие понятия не имели, куда едут, и втайне посмеялся над ними.

Возле дороги была большая стоянка, заполненная дорогими автомобилями, и никакого дома поблизости. Но стоило им только зайти на эту стоянку, как навстречу вышел человек в форме охранника и вопросительно уставился на гостей. Поняв, что очередной план опять провалился и по отдельности приехать не получится, Зинка сказала:

– Здравствуйте, мы новые работники Виктора Александровича, – для верности она протянула рекомендательные письма, – нам дали этот адрес, не подскажете, где мы можем найти его дом?

– Звягинцева и Шишкин? – спросил грозный детина.

– Совершенно верно, – ответил Эндрю, внезапно вспомнив, что он тоже может говорить.

– Почему вместе? – спросил охранник Зинку, почему-то напрочь игнорируя скромного Эндрю, – если вы пара, то так нельзя.

– Нет-нет, – запротестовала Зинка, – первый раз его вижу, – на этих словах она даже отошла немного, словно он был заразный, – просто столкнулись на автобусной остановке, выяснили, что нам в одну сторону, вот и решили скинуться на такси.

– Пойдёмте, – сказал охранник, видимо, эта версия его вполне устраивала.

Подойдя к краю стоянки, они увидели живописную картину: вниз к морю, которое раскинулось до горизонта и, казалось, нет ему ни конца и ни края, вела небольшая лестница из двадцати ступенек. Те в свою очередь плавно переходили в насыпную дорогу, она была метров десять в длину и метра два в ширину, огороженная по бокам перилами из толстого каната красивого белого цвета, тот в свою очередь был прикреплён к тонким стальным штырям. И вот эта необычная дорога, омываемая ласковым морем с двух сторон, упиралась в небольшой остров, на котором стоял трёхэтажный замок, именно замок, по-другому этот дом назвать было нельзя. Весь он был в башенках разных размеров и высот, по периметру стояли четыре башни, похожие на шахматные ладьи с резной площадкой на крыше. На них виднелись охранники, которые сейчас внимательно смотрели на людей, идущих по узкой дорожке в направлении к замку.

Зинка заворожённо смотрела на огромные дубовые двери, которые просто пленяли своей красотой и величием.

– Вам не сюда, – грубо сказал охранник, доведя их до стен дома, – с другой стороны дверь для обслуживающего персонала. Войдёте, спросите Элеонору Борисовну, дальше она ваш царь и бог.

– А кто такая Элеонора Борисовна? – поинтересовался Эндрю, – жена хозяина?

Охранник засмеялся в голос и снисходительно посмотрел на молодого человека в таких смешных в его понимании очках.

– Жена хозяина, Марго, она даже не снизойдёт до общения с тобой, – как с юродивым разговаривал он с Эндрю, – а Элеонора Борисовна, экономка, именно она главная на нижнем этаже.

Эндрю хотел ещё спросить, что такое нижний этаж, но не стал, слишком высокомерным казался этот охранник.

Обогнув дом по узкой тропинке, с одной стороны которой шла стена дома, а с другой – мирно плескалось море, как котёнок прижимаясь к острым камням острова.

С другой стороны дома Зинке и Эндрю показался небольшой двор с летней верандой, украшенной белыми шторами и обставленный соломенной мебелью. Всё это, залитое ярким приморским солнцем, создавало уютную картинку и ощущение отпуска. Дверь для персонала вела на цокольный этаж, где на входе тоже стоял охранник.

– Зинаида Звягинцева и Эндрю Шишкин? – спросил охранник явно просто для проформы, потому что, не дождавшись ответа, продолжил: – Все средства связи, телефоны, планшеты, компьютеры сдать, если есть фотоаппараты – тоже.

– А как я без интернета? – возмутился Эндрю. – Мне он нужен для моей работы.

– Ничего не знаю, – очень спокойно, словно проделывал это каждый день, пояснил охранник, – в замке запрещены любые средства связи. Если вам необходимо что-то для работы, обращайтесь к Элеоноре Борисовне.

Зинка дала знак растерянному Эндрю сдать телефон, он сейчас выглядел как ребёнок, у которого забирают любимую игрушку. Но охранник не стал верить им на слово и проверил их рюкзаки вдоль и поперёк.

После тщательного шмона, по-другому и не скажешь, они попали на огромную кухню, где всё парило и кипело. Старый мужчина в смешном колпаке порхал от одной плиты к другой так, будто он был бабочкой, а не шестидесятилетним поваром с лишним весом и красивыми усами, похожими на усы Леонида Якубовича. Видимо, он знал о своём сходстве, потому что, увидев их, воскликнул:

– А у нас гости, рекламная пауза мне в усы, срочно зовите Элеонору Борисовну.

Вдруг из ниоткуда появилась дородная дама почтенного возраста, и сразу стало понятно, почему все звали именно её. Это была хозяйка дома, настоящая хозяйка, у неё всё было под контролем, ей всё подчинялось, её все слушались. Было видно, что она себя любила и ухаживала за своей, довольно завядшей красотой постоянно. На её сморщенных руках был агрессивный маникюр с длинными искусственными ногтями, они были украшены детским, не подходящим её возрасту дизайном с розочками и камушками. Брови надвигались на глаза модным нынче татуажем, а яркая и безвкусная бижутерия на руках и шее мучила глаз. Элеонора Борисовна прочитала рекомендательные письма и, оглядев их испуганную компанию, произнесла:

– Значит, так, завтрак, обед и ужин по расписанию, оно висит на двери кухни, опоздал – значит не хотел есть, – Элеонора Борисовна говорила так, будто зачитывала тюремные правила, – ты, малахольный, она тыкнула Эндрю в грудь, будешь с Аркашей спать в одной комнате, он у нас официант, обслуживает за столом хозяев, можно сказать, ни черта не делает, только жопу просиживает. Работать будешь в библиотеке, но только тогда, когда там нет хозяев или гостей. Все приспособления и устройства стоят в коробках нераспечатанные, с инструкциями. Только ты это, сразу не делай, сначала прочитай как, а уж потом приступай. Я портить имущество не дам, там всё денег стоит.