Один на один

– Он не мой молодой человек, – машинально ответила Маша.

– Да?

Тут она посмотрела на невысокую девушку, обладательницу кругленькой фигуры. Таких принято называть пикантными. Ее лицо выражало неприкрытое любопытство и недоверие. А еще сожаление. Сложив все это вместе, Маша поняла, что узнай та раньше правду об их взаимоотношениях с Егором, попробовала бы закадрить его сама. Девушка даже глянула через окно витринного типа, но Егора уже и след простыл.

***

В воскресенье утром Маша проснулась и поняла, что на улице ливень. Настоящий – с громом и молнией. Вот и ладненько, решила она. Не нужно придумывать причины, по которым она не сможет отправиться на теперь уже полуденное свидание с Егором. Всю субботу, занимаясь делами по дому, она вспоминала их встречу, как он выглядел, боролась с желанием увидеть его снова, не признаваясь в этом даже самой себе. К вечеру извелась окончательно и решила, что к ни к чему хорошему знакомство, что началось так странно, привести не может. Решила ответить категорическим отказом от повторного свидания. Но тут же сообразила, что сделать этого не сможет по той простой причине, что у нее нет даже номера мобильного Егора. И он вряд ли позвонит, раз уже сообщил о месте и времени встречи.

Засыпала она изнуренная физически и в растрепанных чувствах от метаний между желанием увидеть его снова и нежеланием продолжать столь странное знакомство. В какой-то момент она даже собралась звонить Вике, чтобы просить совета, но тут же передумала, поняв, что придется рассказывать той все, а также оправдываться, почему промолчала тогда, в баре.

Природа, а может и сама судьба была явно не на ее стороне. К десяти часам дождь прекратился, как по мановению волшебной палочки, и выглянуло солнце. А еще через час улицы высохли, словно и не лило сутки напропалую. Странный какой-то конец августа выдался в этом году, лето чередуется с осенью. День стоит августовская жара, а на следующий дует ледяной ветер, нагоняет свинцовые тучи, и кажется, что уже октябрь подходит к концу, и вот-вот ляжет снег. Сегодня же погода была настолько же нестабильна, как и Машино настроение. Проснулась она в растрепанных чувствах. Дождю обрадовалась, как желанному гостю. С блаженством укуталась в одеяло и провалилась в воскресный сон. А когда открыла глаза и увидела, что в окно заглядывает солнце, то и вовсе не поняла, что испытывает.

На кухне, за утренним кофе Маша просидела чуть ли не до одиннадцати. Все размышляла, стоит ли ей идти на свидание с Егором, пока не поняла, что если и дальше будет медлить, то попросту не успеет. Гардероб свой она продумала более тщательно на этот раз. Почему-то захотелось выглядеть по-настоящему привлекательно и женственно. Выбор ее пал на платье с широкой юбкой в крупную складку, чуть выше колена, так модной в этом сезоне. Не доверяя погоде, Маша прихватила с собой кофту, хоть солнце и пекло по-летнему. Она даже вымыла голову и вытянула волосы утюгом, чего сама от себя не ожидала. Такого она не делала давненько, отдавая предпочтение конскому хвосту.

Маша принципиально не брала машину в выходные. Водила она с прошлого года, когда отец преподнес ей на день рождения белоснежную Ладу приору, перевязанную розовой ленточкой. Привыкнуть к интенсивному движению на дорогах не могла до сих пор, но уже успела заценить преимущества собственного руля перед городским транспортом. А в выходные предпочитала отдыхать и от руля в том числе.

На этот раз она изменила принципам и отправилась на свидание на машине. Наведение марафета и выбор наряда заняли столько времени, что в запасе оставалось не больше десяти минут. А опаздывать Маша не любила больше всего.

Ровно в двенадцать она припарковалась возле мощенной булыжником площади – одним из самых романтичных мест города, где, наверное, половина влюбленных пар назначали свидания. Повсюду пестрели клумбы в убранстве осенних цветов, а между ними прятались лавочки в тени невысоких деревьев. Идеальное место для настроя на лирическую волну. Только в себе она такого не чувствовала, когда выбиралась из машины, одновременно пытаясь определить, где же ей искать Егора. В том, что он уже ждет ее, Маша не сомневалась.

Как ни странно, взгляд сразу выловил уже знакомую фигуру. Егор сидел на самой ближней к ней лавочке, словно знал, что она подъедет именно с этой стороны. Сегодня на нем не было куртки, и Маша по достоинству оценила крепость его бицепсов, не скрытых коротким рукавом футболки.

Он тоже ее заметил, едва она ступила на площадь. Тут же поднялся с лавки и двинулся навстречу. Маша невольно притормозила, залюбовавшись его статной фигурой и пружинящей походкой. Все-таки он очень интересный внешне, невольно отметило ее сознание.

Егор подошел так близко, что в какой-то момент ей показалось, что он ее сейчас поцелует. Она даже почувствовала легкое разочарование, когда этого не последовало. Почему-то именно сейчас ей захотелось ощутить его губы на своих. С трудом взяла себя в руки и заговорила первая:

– Привет! Я думала, что дождь и сегодня будет лить весь день.

Разговоры о погоде! Она чуть не закатила глаза. Ну конечно, о чем еще можно поговорить. Он решит, что встретил самую недалекую девушку в городе.

– Дождя не будет, – Егор взглянул на небо. – Неделю продержится тепло.

– Откуда такие познания? – невольно усмехнулась она. – Ты синоптик?

А кто он, собственно говоря? Кем работает? Где живет?.. Рой вопросов, над которыми не задумывалась раньше, захлестнул ее. Странно… Они встречаются уже третий раз, но ни один из них ничего не знает про другого. И что еще более странно, так это то, что спрашивать не хочется. Значит, так тому и быть.

– Меня бабушка научила приметам, – уклончиво ответил Егор. По его тону Маша поняла, что тему развивать он не собирается.

– Чем займемся? – поинтересовалась она, когда поняла, что они топчутся на одном месте и, наверное, выглядят странно со стороны.

– Не хочешь прогуляться по лесу? – неожиданно предложил Егор.

Маша ожидала чего угодно, что он пригласит ее в кино или снова потащит в какое-нибудь кафе… но такого даже не предполагала. Город их был построен в лесу. Повсеместно имелись окультуренные поляны, с лавочками и столиками, перед входом в лес. Но последний раз, если ей не изменяла память, Маша пересекала границу урбанизации с дикой природой еще в школе, на уроке физкультуры, зимой. В ту пору они два раза в неделю катались на лыжах. И хоть она это делала очень плохо, но умудрялась даже в каких-то соревнованиях участвовать.

В лес, так в лес. Возражать Маша не стала, потому что ничего лучше предложить не могла. На маньяка Егор тоже не тянул, так что никаких опасений она не чувствовала. А интуиции своей привыкла доверять.

Перед тем, как слиться с природой, они зашли в ближайший магазин и накупили всякой всячины. Так захотел Егор, пообещав ей шикарный пикник. Участвовать в выборе продуктов запретил, велев ждать у кассы. Да ей и не больно хотелось. По магазинам Маша ходить не любила. Делала это со списком, но и так умудрялась забывать купить что-то жизненно важное.

Вот уж не думала, что можно получить такое удовольствие от простой прогулки по лесу. А еще наговориться вволю. Егор ей рассказывал все что знает сам – про деревья, грибы, птиц… Задавал много вопросов, так что она не заметила, как выболтала ему все о себе. А главное, сделала это с удовольствием. Сегодня он располагал к откровенности. А может, лес навеял такое настроение свой тишиной и умиротворенностью. А еще подкупал живой интерес Егора к Машиной жизни, видно было, что вопросы он задает не из праздного любопытства.

Когда сил бродить уже не осталось, Егор усадил ее на пенек, а сам накрыл настоящую поляну. Шашлык им заменили жареные на костре сардельки. Так вкусно он их подрумянил, что Маша думала не сможет остановиться, поглощая их одну за другой, пока не наелась от пуза. Приятно было наблюдать за его уверенными движениями, как разжигал костер, нарезал салат, жарил сардельки, а перед этим остругивал прутья… Все получалось у него красиво. Маша поймала себя на мысли, что любуется им.

С уверенностью могла сказать, что это было самое лучшее ее воскресенье. К ее дому они подошли уже около восьми, на улицу начали опускаться сумерки. И снова она почувствовала непреодолимое желание, чтобы он ее поцеловал. Стоя в непосредственной близости от него, улавливая его дыхание, Маша понимала, что у нее кружиться голова, а где-то внизу живота разрастается жар. Но он снова ничего не предпринял, лишь мимолетно пожал ее руку, надолго оставляя ощущение его горячих пальцев.

Поднимаясь по лестнице Маша поняла, что если они продолжат встречаться, и он ничего не будет предпринимать, то первый шаг придется сделать ей. Желание разрасталось стремительно, и скоро она не сможет его контролировать.

***

Весь понедельник Маша только тем и занималась, что готовила и заносила чай и кофе в кабинет начальника. Посетители шли один за другим, и под вечер ее уже начало мутить от запаха напитка востока. Даже времени сходить на обед она не выкроила и подташнивало еще и от голода.

Покинув вечером офисный центр и дойдя до парковки, Маша даже не удивилась, заметив возле своей машины знакомую фигуру. Где-то в глубине души она обрадовалась ему, но выразить радость открыто не позволила усталость.

– Привет! Поехали… – только и сказала она, усаживаясь за руль автомобиля.

Уговаривать Егора не пришлось – Маша заметила, с каким довольным видом он занял пассажирское сидение.

Они поедут к ней домой. Конечно, можно было бы сослаться на усталость и отправить его восвояси, но Маша понимала, насколько это будет глупо с ее стороны. Возможно, он и ее физическое влечение к нему именно то, что ей сейчас больше всего нужно. Оставалось надеяться, что уговаривать его не придется, такого унижения она точно не вынесет. Очень хотелось верить, что он испытывает не меньшую тягу к близости. А иначе, зачем он так настойчиво ищет с ней встречи?

Маша понимала, что рассуждает отчасти примитивно. Но с другой стороны, все, что касается отношений между мужчиной и женщиной, до крайности примитивно в этой жизни. И порой не стоит забивать себе голову высокоморальными мыслями. Она его хочет и с этим ничего не может поделать. Какой-то просто звериный инстинкт, а значит, и удовлетворять его она будет, как дикая кошка, призывая самца, маня собственным желанием.

Они уже полчаса торчали в километровой пробке. Судя по всему, какие-то олухи не нашли более подходящего места и времени, чтобы зацепить друг друга. И сейчас, поди, перегородили дорогу, создавая затор. А гаишников, как обычно, ждать приходится часами, даже на центральной магистрали города.

Маша чертыхнулась и принялась выруливать навстречку. Поедут через зеленую зону. Иначе, к моменту попадания домой ей уже ничего не захочется, кроме как спать. А Егор-то сидит рядом. Интересно, на что он надеется и о чем думает? Эта мысль Машу рассмешила. Вовремя она спохватилась. Да и он хорош – уселся в ее машину, не спрашивает куда они едут и выглядит совершенно довольным. При этом он молчит всю дорогу. До чего же все-таки странный тип!

К тому моменту, как они выехали за город и пересекли границу зеленой зоны, которая считалась заповедной, сумерки уже значительно сгустились. Ехать приходилось медленно из-за плохой видимости и скоростного ограничения. Дорога петляла. С обоих сторон тянулся темный густой лес. Временами выныривали въезды в пансионаты, оздоровительные лагеря и дома отдыха. В зеленой зоне сосредоточилось их большое количество. Они уютно светились фонарями и в такие моменты Маша всегда думала, что за люди там сейчас находятся, чем они занимаются, какие мысли и проблемы их одолевают… Хотя, у отдыхающего человека должна быть единственная проблема – как по максимуму насладиться отдыхом. Как же она об этом сейчас мечтала, чувствуя ломку во всем теле после тяжелого трудового дня и с трудом заставляя себя не давить сильно на педаль газа. Иначе «письма счастья» ей не избежать.

Погруженная в мысли она и не заметила, как через дорогу метнулась тень. В следующий момент послышался ощутимый удар о капот. От испуга Маша на секунду выпустила руль, и машина вильнула в сторону. Хорошо навстречу никто не мчался, словно бог отвел.

– Что это было? – обратилась она к Егору, не в силах сдержать дрожь в голосе.

Она уже притормозила у обочины, продолжая с силой сжимать руль. Если там, позади, человек, то ее жизнь кончена. И не тюрьма ее страшила, а муки совести не дадут спокойно жить дальше. Судя по удару, ее догадка верна процентов на восемьдесят. Она попыталась припомнить, водятся ли тут крупные звери, но голова отказывалась давать подсказки. Тело начинала бить крупная дрожь, как последствие выброса лошадиной порции адреналина.

– Пойду посмотрю… – произнес Егор, покидая машину.

Уже через секунду она выскочила за ним – оставаться одной в темноте салона показалось страшным, да и нужно отвечать за свои поступки. На негнущихся ногах она преодолела несколько метров назад и пересекла дорогу. Там у обочины она видела спину Егора. Он сидел на корточках. Перед ним лежало что-то большое и темное.

Собака? Какая-то слишком большая… Да это же волк! Маша застыла, не в силах приблизиться к ним. Егор ее не видел, поглощенный исследованием зверя, который казался мертвым. Его голова безвольно свешивалась, когда он приподнимал его, ощупывая кости. Язык вывалился из пасти… Машу передернуло от священного ужаса и осознания, что она является виной гибели зверя, пусть и дикого. Одна загубленная жизнь на ее совести… Но что это? Егор обхватил морду зверя ладонями и держал ее так, пока тот не приоткрыл зелено-желтые глаза. Их контакт длился не больше пяти секунд, после чего волк резво вскочил на все четыре лапы и рванул в лес, вильнув напоследок хвостом. Маша так и стояла с открытым ртом и глядела в чащу, где уже и след зверя простыл, когда к ней подошел Егор.

– Не надо было выходить, – сказал он, и она уловила в голосе легкое недовольство.

– А… а что ты только что сделал? – с трудом выговорила она.

Ей точно не показалось – только что он оживил мертвого зверя, не испугавшись, что тот разорвет его на месте. Мистика какая-то!

– Пойдем, – взял он ее за руку и потянул в сторону машины. – Я лишь немного помог ей.

– Ей?

– Это была волчица, ты не заметила?

Вот уж на что она точно не обратила внимания, так это на половую принадлежность зверя.

Снова оказавшись в салоне, Маша поняла, что не в состоянии вести машину дальше. У нее начался отходняк – ее била дрожь, и зубы громко выстукивали барабанную дробь.

– Успокойся! – без лишних слов Егор крепко обнял ее и прижал к себе. Уткнулся носом в ее затылок и укачивал, словно ребенка, согревая дыханием. – Все же хорошо, – приговаривал он временами, проводя рукой по ее волосам.

Постепенно дрожь ослабевала, пока не сошла на нет. В его объятьях было настолько хорошо и тепло, что Маша сидела бы так вечно. Веки начали тяжелеть, и все труднее было удерживать глаза открытыми. Поняв, что сейчас просто-напросто уснет, она слегка пошевелилась.

– Полегчало? – спросил Егор, не спеша выпускать ее. Его рука прожигала тонкую ткань пиджака, когда он поглаживал Машу по спине, ненароком задевая обнаженные участки шеи.

– Значительно, – улыбнулась она и решительно высвободилась. Не хватало еще начать возбуждать прямо здесь, а именно задатки этого чувства она испытывала. – Поехали?

Мотор привычно заурчал, и Маша вырулила на проезжую часть. На этот раз она отбросила все посторонние мысли, что роились в голове, и благополучно довезла их до дому. Загнав машину на платную автостоянку и заглушив мотор, Маша повернулась к Егору:

– Пойдем?

Он молча кивнул. Краем глаза она заметила, как задвигался кадык на его шее.

Рука слегка дрожала, когда Маша вставляла ключ в замочную скважину. Попала она только с третьего раза, чувствуя за спиной Егора – его сексуальную мощь. У нее даже сомнений не возникало, что сейчас произойдет. Тогда почему она так волнуется, словно впервые в жизни собирается переспать с мужчиной?

Когда она настолько волновалась в последний раз? Маша не понимала, что с ней происходит. Никак не получалось развязать шнурки на туфлях. Пальцы не слушались, она чертыхалась про себя, а потом и вовсе затянула узел… Она чуть не расплакалась и принялась стягивать туфлю с завязанными шнурками.

– Подожди… – горячая рука опустилась ей на плечо, прожигая тонкую ткань пиджака. – Давай, я попробую…

Егор помог ей встать, а сам опустился на корточки перед ней. Секундная манипуляция уверенными пальцами, и настырный узел развязан. Он распутал шнурок и на второй туфле, а потом помог снять их и подал тапочки.

Маша чувствовала, как слегка кружиться голова. Что если сейчас он встанет, окажется так близко от нее… и она потеряет сознание? Да что же это такое?!

Она наблюдала, как он поднимается с корточек. Каждой клеточкой своего тела ощущала его мощь и тепло. Жар внизу живота усиливался, превращаясь в нестерпимый. Он растекался по всему телу, заставляя подгибаться коленки, делая тело вялым, а ноги ватными. Как загипнотизированная, Маша проследовала взглядом за его лицом, пока не окунулась в его глаза, которые сейчас были такими!.. Егор смотрел в упор на нее, находясь так близко, что считанные миллиметры отделяли их друг от друга, не позволяли их телам соприкоснуться. Его взгляд спрашивал и настаивал одновременно. Разве нужно просить, когда она так хочет?..

– Надо накормить тебя ужином, – вдруг проговорил он, и голос его прозвучал пугающе низко и хрипло.

– Нет, – одними губами ответила она. Ее голос и вовсе пропал от волнения.

Она голодна, еще как. Но не та пища ей сейчас требуется. Она хочет насытиться им! Ни о чем другом она даже думать не может.

Как же медленно он склоняется к ее губам! Она уже не может терпеть, губы покалывает… Еще чуть-чуть, и она набросится на него сама.

Когда Егор накрыл ее губы своими, Маше показалось, что все вокруг перестало существовать. Она отключилась от всего, сосредоточившись на поцелуе, впитывая его в себя, окутанная его теплом и запахом… Когда он снял пиджак? Теперь его руки гладили ее по спине сквозь тонкую ткань блузки, касаясь шеи, зарываясь в волосы. А губы продолжали целовать. Что творил его язык?! Он проникал в глубинные впадинки ее рта, исследовал, дразнил… Никто в жизни ее не целовал так. Лишь на короткий миг он отрывался от ее губ, чтобы заглянуть в глаза и покрыть поцелуями лицо.

Она испытывала жгучую потребность прикоснуться к его обнаженному телу. Ей уже было недостаточно шеи, за которую она обнимала его и прижимала к себе. Руки сами потянули рубашку из джинсов. Ладони почувствовали себя дома, коснувшись гладкой кожи спины. Едва уловимая мысль мелькнула в голове, но тут же улетучилась под новым натиском его губ, так и не успев зародиться.

Она гладила его спину, плечи, пока он прижимался губами к ключичной впадинке и расстегивал маленькие пуговицы на ее блузке. Черт бы побрал эту блузку, на которой пуговиц больше, чем звезд на небе, и в добавок они мелкие, в форме жемчужин.

Стоять и дальше в коридоре не было сил, как и ждать, когда сможет почувствовать его всего – без одежды. Сможет оказаться один на один со всепоглощающей страстью. Маша вынуждена была прервать поцелуй.

– Пойдем в спальню… – с трудом проговорила она, чувствуя, как перехватывает дыхание от желания в его глазах. Пальцы ее, в это время расстегивали злосчастные пуговицы. Последние она уже практически оторвала и сбросила, наконец, блузку прямо на пол, оставшись перед Егором в одном кружевном бюстгальтере.

Взяв его за руку, она направилась в спальню. Наспех сдернула покрывало с кровати. Следом на пол полетело одеяло… Ничего не должно мешать. Была бы ее воля, занялась бы с ним любовью в воздухе, чтобы не чувствовать даже прикосновения простыни.

Егор остановил ее, когда она взялась за пояс брюк, в попытке освободиться и от них. Он завел ее руки за спину, лаская спину и живот, рождая стаи мурашек. Застежка на брюках поддалась без труда. Страсть Машу затопила до такой степени, что она без тени стыда наблюдала, как медленно скользит костюмная ткань вниз, подчиняясь его ладоням. Большими пальцами он гладил внутреннюю поверхность ее бедра, отчего внизу живота нетерпимо пульсировало, заставляя Машу постанывать и выгибаться.

Переступив через брюки, превратившиеся в небрежную груду материи, она осталась перед ним в одном белье. Он не торопился раздевать ее дальше, вместо этого снова приник к губам.

Бюстгальтер последовал за брюками, когда Маша была поглощена поцелуем. Опомнилась только тогда, когда грудь ее удобно угнездилась в его ладонях, а большие пальцы принялись терзать соски мимолетными касаниями и поглаживаниями. Егор склонился и накрыл сосок губами. Из горла Маши невольно вырвался стон, а спина сама выгнулась от чувственного наслаждения. Сейчас она себя чувствовала самкой, которая готова на все, лишь бы заманить самца в свои сети. Она чувствовала, как сочиться ее плоть, как мешает тонкая ткань трусиков. Как же ей хотелось ощутить его в себе, заполнить себя им…

Но Егор не спешил. Не переставая терзать губами грудь, поочередно припадая к соскам, он мягко надавил ей на плечи и опустил на кровать. Маша почувствовала, как по телу пробежал сиротливый холодок, когда он оставил ее на минуту, лишь для того чтобы сбросить с себя одежду. Конечно! Ему она мешала так же, как и ей ее. Она протянула руки, в попытке притянуть его, уже полностью обнаженного, к себе. С вожделением заметила, что плоть его уже восстала и готова ринуться в бой. Но не тут-то было! Егор отвел ее руки в стороны, поцелуем заглушив возмущение. От губ он принялся прокладывать дорожку вниз. Что он с ней делал. Слаще этой пытки она не испытывала никогда в жизни. Он дразнил ее языком, обводя им вокруг сосков, не касаясь самых кончиков, которые так мечтали об этом. Рука его блуждала по животу, дотрагиваясь до кружевной кромки трусиков, проникая под них кончиками пальцев… Потом снова возвращалась к груди, заставляя Машу извиваться и просить о большем.

Доведя Машу до полуобморочного состояния, лаская грудь, Егор проложил поцелуями дорожку к пупку. Боже! Она даже не догадывалась, какая эрогенная зона ее пупок. Когда Егор коснулся его языком, она едва не вскрикнула. Руки сами потянулись к трусикам, чтобы освободиться от них. Ей нужна была свобода, чтобы он поскорее смог добраться до центра ее возбуждения, сосредоточения всех ее желаний. Терпеть уже не оставалось сил. Но он и этого ей не позволил сделать. Опять ласково отвел руки.

– Хочу сделать это сам, – улыбнулся он ей в губы, обжигая их поцелуем. – Потерпи, родная…

Как до этого от брюк, он принялся освобождать ее от последнего кусочка ткани, мешающего достигнуть пика наслаждения. Наконец-то! Наконец-то им ничего не мешает, и сейчас она ощутит его в себе… Но Егор не спешил. Он развел ее ноги в стороны и согнул их в коленях, поглаживая пальцем влажную сочащуюся любовным соком щель. Он безошибочно нашел ту самую точку, под кодовым названием «джи», чтобы усилить пытку, сделать ее нестерпимой.

Когда пальцы Егора подвели Машу к долгожданному пику, их сменил язык. И тогда она взорвалась, не стесняясь кричать, чувствуя, как ее сотрясают волны оргазма.

– В тебе столько чувства, – прошептал он, успокаивая ее поцелуем, прерывая судорожные всхлипы.

Никогда еще, ни с одним мужчиной Маше не было так хорошо. Он создан для нее, они идеально дополняют друг друга. Когда Егор вошел в нее, она поняла это отчетливо. Зародилась и окрепла мысль, что до него у нее и не было никого. Можно смело забыть те ощущения, что она испытывала раньше с мужчинами. Ее мужчина здесь и рядом сейчас, и больше ей никто не нужен.

Они одновременно достигли пика. Согретая его сильным телом, она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить целостность.

Ни один из них не заговорил о том, что нужно расстаться, что Егор должен уйти. Само-собой подразумевалось, что он останется у нее на ночь. Несколько раз еще они занимались любовью, забыв о времени, чувстве голода… обо всем. Ближе к полуночи их сморил сон. Он прижался к ее спине, положил руку ей на грудь и уткнулся носом в шею. Засыпая, Маша поймала мысль, что навязчиво лезла в голову и которую она упорно отбрасывала весь вечер – этот запах, что окружает их, утомленных любовью, ей хорошо знаком. Это уже было, но только когда она вспомнить не успела, уснув с довольной улыбкой на губах.

Звонок будильника врывался в сонное сознание, прерывая какой-то очень интересный сон. Маша не сразу сообразила, что наступило утро и пора собираться на работу. Она довольно потянулась в кровати, чувствуя, как приятно ломит тело. Впереди ее ждет очередной трудовой день, а сегодняшняя ночь была самой прекрасной в ее жизни. Она протянула руку за спину, но нащупала лишь пустоту. Егора не было. Ее вещи, которые вчера так и остались в беспорядке валяться на полу, сейчас были аккуратно развешаны на стуле. Это сделал он, больше некому. Но почему ушел, пока она спит, почему не попрощался, не сказал, когда придет или позвонит снова?

Маша села в кровати, чувствуя, как надвигается катастрофа. В душу закрался страх, природу которого она пока не определила. И в эту минуту мысли ее заработали с математической точностью. Пикник… палатка… ночь любви… Вот почему минувшая ночь показалась ей такой знакомой! А этот запах, что до сих пор витал в комнате! Он в точности такой же, как в ту ночь, на природе. Тогда, в палатке, с ней был Егор, и он знал об этом всегда. Так почему же он не признался ей?! И где он сейчас?

***

– Привыкай, Егорушка, уже сейчас, что жизнь твоя никогда не будет простой.

Бабушка шумно вздохнула и потрепала его по русым волосам. А потом не выдержала, склонилась над его головой и припала к ней губами. Егор любил, когда она так делала. В такие моменты он чувствовал особенную близость с единственным родным человеком.

Недавно ему исполнилось четырнадцать. Уже не ребенок, но еще и не мужчина, хоть природа и наделила его особенной силой. Уже давно он выполняет всю тяжелую, мужскую работу по дому. Видит, какое удовольствие доставляет это бабушке, да и ему это позволяет отвлекаться от грустных мыслей. А печалиться есть от чего. Примерно лет с десяти он начал понимать, что чувства его постепенно обостряются. Сразу все! Он стал улавливать малейшие запахи. Поначалу они сплетались в отвратительный букет из-за разнообразия. Пока Егор не научился их разделять… Вот баба Вера, чей дом находится через несколько дворов правее от ихнего, печет хлеб – пряный запах приятно будоражит обоняние. Если бы Федор, живущий бобылем на краю деревни, опять не кидал в костер пластиковые бутылки, которые отвратительно воняют… В лесу сдохла лиса – запах разложения вперемешку с прением осенней листвы отчетливо доносится даже с такого расстояния.

От удушливой смеси его мутит, внутренности выворачиваются в изнурительной рвоте. Бабушка велит тренироваться, делить запахи, словно складываешь их по полочкам. Получается не сразу, но в итоге он привыкает к этой своей особенности.

Сложнее маскировать обострившееся зрение. Трудно не пялится на соседку по парте, заметив ее нарядную на другом конце самой длинной в деревне улицы. Такая замухрышка обычно, она выглядит, как принцесса, собравшись на свадьбу сестры.

А когда в лесу прошмыгнет заяц! Егор с опушки улавливает шелест листвы и запах этого зверька. Каких усилий ему стоит не броситься вслед за шустриком…

Но тяжело было только первое время, потом он привык к тому, что не такой как все. И на протяжении четырех лет больше с ним не происходило ничего необычного. Пока ему не исполнилось четырнадцать и впервые в жизни его не потянуло в лес с такой силой, противостоять которой он был не в состоянии.

В тот день он проснулся еще до рассвета. И это летом, когда светает очень рано. Даже петухи деревенские и те спали на своих насестах. Бабушка не колготилась на кухне, ненароком гремя посудой. Воздух застыл в предрассветной духоте, как это часто бывает в разгар лета. Занавески на открытом окне замерли в ожидании малейшего дуновения.

Егор пробудился, как от толчка. Как ни уговаривал себя, глаз сомкнуть больше так и не смог. Сон испарился, несмотря на то, что лег он поздно, в школу идти не нужно… Сам бог велел подольше поваляться в постели. Так нет же. Дискомфорт погнал его из кровати.