Мир из прорех. Новые правила

Выйдя из дома, она подтащила рюкзак поближе к порогу, чтобы он не бросался в глаза и, поколебавшись, быстро скользнула в сторону лазарета, срезая путь дворами.

Кая как раз гадала, успеет ли добежать до лазарета и вернуться обратно, чтобы дедушка не заметил ее отсутствия, когда увидела Фатиму, сидевшую на скамейке под старой яблоней у одного из домов. Кая ни на мгновение не усомнилась в том, кого именно видит: грива черных волос выдавала жену Влада даже издалека.

Плечи Фатимы вздрагивали и, подкравшись поближе, Кая поняла, что она плачет. Влада рядом видно не было, и Кая решилась:

– Эй… Привет!

Фатима подняла на Каю раскрасневшиеся глаза, шмыгнула носом:

– Чего тебе?

Дедушка говорил, что попытки смотреть им в глаза люди часто воспринимают как вызов, поэтому опустила взгляд и попыталась говорить мягко – как говорила бы с перепуганной лошадью или злой собакой:

– Я хотела про Андрея узнать. И принести соболезнования. Мы все переживаем…

– Не твое дело, – буркнула Фатима. Кажется, она обрадовалась, что нашелся кто-то, на ком можно сорваться. – Ты кто ему, чтобы выспрашивать?

Кая с удовлетворением отметила, что слова Фатимы не задели ее – скользнули по периферии сознания и слуха, не оставив следа:

– Ты права. Прости. Я просто беспокоюсь. Скажи, он выживет? Пожалуйста, – Кая произнесла это последнее слово со строго выверенной пропорцией покорности и просительности; сгорбилась, свела плечи… И случилось чудо.

– Мы не знаем, – Фатима всхлипнула, как будто добрые слова открыли шлюз долго сдерживаемым чувствам. – Глеб ничего не говорит. Там с ним Влад сидит, а меня… не пустил! – голос Фатимы дрогнул, и она разревелась, отчаянно, как обиженный ребенок.

Кая растерялась. Утешать плачущих людей не было ее коньком, но она неловко похлопала Фатиму по обтянутому тканью в цветочек плечу и пробормотала:

– Ну, ну… Все будет хорошо. Он сильный. Глеб – отличный до… Лекарь. Он все сделает как надо.

– Угу, – Фатима отерла глаза рукавом, и ткань окрасилась чем-то темным – Кая с изумлением поняла, что ее длинные, как у лошади, ресницы были чем-то накрашены.

– Зайди потом к Владу, – вдруг добавила Фатима, поднимаясь со скамейки. Она явно уже сожалела о своей минутной слабости. – Лучше завтра пораньше. Он говорил… в лазарете, чтобы ты зашла. Давал распоряжения на завтра и сказал.

Даже у постели серьезно раненного сына Влад продолжал раздавать указания. Кае не нравился Влад, но сейчас она невольно почувствовала к нему уважение.

Глава 6

Артем

– Тебя трясет, – Анатолий Евгеньевич с опаской покосился на котелок с кипятком. – Поставь-ка это на пол, Тема. И налей себе чаю.

– Это для вас…

– Тут на двоих хватит.

– Я потом занесу…

Анатолий Евгеньевич раздраженно хмыкнул:

– Да ради Бога, парень… Просто налей чаю. Только отодвинься подальше от меня, ладно?

Артем слабо улыбнулся; звякнули жестяные чашки. Чай и вправду помог – тем, что пришлось сосредоточиться, чтобы не облиться кипятком.

Анатолий Евгеньевич фыркнул, когда Артем предложил напоить его с ложки:

– Что-то мне подсказывает, что держать чашку самому для меня сейчас будет безопаснее, – он улыбнулся, но Артем не ответил на улыбку.

Дедушка Каи посерьезнел:

– Ладно, вижу, дело плохо… Что там случилось, Тема? Почему вы задержались?

Артем опустил глаза, рассеянно провел пальцем по неровной доске пола:

– Я почему-то думал, что если нам и грозит что-то, то это, ну, вы понимаете… Они. Не был готов к тому, что это окажутся люди.

Скрипнула дверь: в комнату скользнула Кая, облокотилась на дверной косяк. Артем поймал себя на том, что сверлит взглядом ее яркую, рыжую косу, небрежно переброшенную на грудь, с трудом отвел глаза: этот огненный цвет притягивал взгляд, как пламя.

К счастью, Кая, кажется, не обратила на него внимания.

Анатолий Евгеньевич молчал, и Артем понял, что придется продолжить:

– Ну… Когда мы приехали, то увидели, что ворота открыты. Я подумал, что это случайность, потому что там была такая ржавая цепь, она могла просто рассыпаться от времени. Черт, теперь мне кажется, что там вообще не было цепи! – Артем ударил кулаком по полу и скривился от боли; Кая дернулась от неожиданности.

– Помяни мое слово, – сказал Анатолий Евгеньевич, подув на чай, – если ты сейчас начнешь вспоминать – была цепь, не была, ты такого себе напридумываешь… Ничего хорошего из этого не выйдет. Что сделано, то сделано.

– А что ты сделал? – Кая сделала шаг к кровати. – Макс сказал, что ты виноват. О чем он говорил?

– Кая…

– Что, дедушка? Я просто спрашиваю.

– Нет, все в порядке, – Артем чувствовал каждый удар сердца, гулкий, отдающийся болью в груди удар. – Макс считает, я виноват в том, что отдал рюкзак Андрею.

– Макс – идиот, – в голосе Каи Артему послышалось изрядное облегчение. Кажется, она обрадовалась, поняв, что на самом деле он не виноват.

– Резковато, но суть передает, – вставил ее дедушка.

– Любому ясно, – продолжила Кая, – что с рюкзаком ты просто обуза.

– Кая! – Анатолий Евгеньевич укоризненно покачал головой.

– Да нет, она права, – сказал Артем и впервые почувствовал, что слово «обуза», которое он слышал часто, не вызывает привычного чувства острой обиды. Может, он слишком сильно устал, чтобы что-то чувствовать.

– Вот, – Кая торжествующе смотрела на дедушку, – о чем и говорю. Зачем обижаться на правду? Андрей был командиром группы, он отдал приказ… Он ведь сам забрал рюкзак, так?

– Да.

– Ну вот. Значит, он решил, что так надо. Ты должен был его слушаться – как и все в группе.

– Рюкзак был очень тяжелый, – Артем вспомнил кровавые пятна на лямках и верхнем клапане и с ужасом почувствовал, что его опять мутит. Кая вдруг хлопнула себя по лбу и выскочила за дверь.

– Рюкзак забыла, – констатировал Анатолий Евгеньевич и улыбнулся. – Вот такие у нас нынче кандидаты в стражу, Тема. Дисциплина и организация – или как там говорит Влад?..

Артем молча смотрел в пол. Пол пестрел причудливо расползающимися линиями – стыками досок. Как змеи, они вились у него перед глазами; его перестало мутить, но теперь сильно закружилась голова.

– Анатолий Евгеньевич, ей не надо… Ей не надо идти в стражи. Сегодня… Мы ведь не тро-гали этих людей. Я даже не понимаю, что им было нужно в библиотеке. Книг они не взяли… но напали… Выходит, просто так, без причины.

Дедушка Каи молчал, опустив голову. Артем вдруг подумал, что его отношение к желанию внучки могло быть просто бравадой.

– Давай-ка я сама разберусь, – он не услышал появления Каи. Рюкзак, который, возможно, погубил Андрея, она держала небрежно, одной рукой, и только закушенная губа выдавала, что ей тяжело. – Так что это были за люди?

– Не знаю… Я их раньше не видел. Высокие, в одежде защитного цвета. На одном была черная шапочка…

– Шапочка, – Кая закатила глаза. – Сколько их было?

– Я видел троих. Все мужчины. Но могло быть и больше.

– Как были вооружены?

– У них было железное оружие. Андрея ранили… и Макса тоже.

Глаза Каи блеснули, и, прислонив рюкзак к дверному косяку, она плюхнулась на пол, скрестила ноги:

– А Макс?

– А что с Максом? – Артем растерянно посмотрел на дедушку Каи, но тот только пожал плечами. – Он оставался с лошадьми.

– Ага, – Кая подалась вперед, как кошка, ловящая обреченную мышь. – Его Андрей оставил?

– Да. Андрей все проверил, но решил оставить кого-то на всякий случай. Макс был недоволен, но остался. Андрей попросил его свистеть один раз, если он увидит людей, и два, если… – Артем запнулся. Он наконец понял, к чему клонит Кая.

– Тварей? – подсказала Кая тихо. Артем кивнул:

– Да.

– И сколько раз он свистел?

– Кая! – Анатолий Евгеньевич приподнялся на подушках. – Налей мне, пожалуйста, еще чаю…

– Подожди, дедушка… Сколько раз?

– Кая! – Анатолий Евгеньевич повысил голос, и это наконец заставило ее замолчать. – Я догадываюсь, к чему ты клонишь, и хочу, чтобы ты знала: я это не одобряю.

– Не понимаю, о чем ты, дедушка, – пробормотала Кая, но ее щеки предательски заалели.

– Если Влад допустит тебя к испытаниям в стражу, я буду только рад, – Анатолий Евгеньевич, не глядя, протянул чашку Артему, – попросить Андрея поговорить с отцом – еще куда ни шло. Но пытаться подставить другого, чтобы получить его место, это никуда не годится, милая.

Артем уткнулся взглядом в чашку. Никогда прежде Анатолий Евгеньевич не ругал Каю при нем. Вероятно, плохо себя чувствовал, если забыл о деликатности… Кая наверняка сейчас была очень зла. Но Артем ошибся.

– Ничего такого, дедушка, – Кая говорила спокойно. – Просто Макс пытался нападать на Артема у ворот. Я думаю, он еще попытается свалить на него вину, чтобы отвлечь от себя внимание. Хорошо знать всю историю… чтобы защититься. И все.

Анатолий Евгеньевич покачал головой. Теперь он выглядел смущенным.

– Возможно, я был слишком резок. Прости, внучка…

– Дедушка, – Кая положила ладонь на одеяло, под которым угадывались очертания исхудавшей ноги с острым коленом, смотрящим вверх, – не извиняйся. Все хорошо. Не могу сказать, что мысль про Макса не приходила мне в голову, – она негромко хихикнула, и ее дедушка слабо улыбнулся.

– Тогда я тем более рад, что ты от нее отказалась.

«А я нет», – подумал Артем и испугался собственных мыслей.

Глава 7

Кая

Дедушка долго не мог уснуть, и Артем вызвался почитать ему, хотя валился с ног от усталости. Кая не стала слушать о приключениях трех мушкетеров и вышла на порог – подышать. И подумать.

Снова и снова она прокручивала в памяти описание мужчин, напавших на Артема. Все произошло быстро, поэтому неудивительно, что Артем не вспомнил ничего, кроме цвета одежды… Странно, что он вообще запомнил, сколько их было и как они были вооружены.

Недостаточно для того, чтобы делать выводы, но Кая почему-то чувствовала, что угадала.

– Он уснул, – Артем выглянул на крыльцо, тихо затворил дверь. – Можно я сяду?

– Необязательно каждый раз спрашивать. Хочешь сесть, так садись, – Кая поймала себя на том, что ворчит скорее по привычке, чем от настоящего раздражения.

– Спасибо.

Некоторое время они сидели молча. Община спала. Все огни – и в домах, и на улицах – погасили на ночь, и только неровный, дрожащий огонек на вышке и звезды над головой нарушали кромешную темноту. Слабый ветерок шелестел в ветвях, вдалеке гулко ухнула сова, оповещая лес о начале охоты. Словно отвечая ей, истошно завыли где-то вдали лесные псы. Безнадежно, слабо взвыл и лесной пес из Ямы. Кая невольно содрогнулась, хотя привыкла к нему, – столько нездешнего было в этом странном вое.

– Хорошо летом, – нарушил молчание Артем.

– Угу. Много еды.

– Ага… – Артем явно растерялся, – и это тоже.

– Ты, я смотрю, пришел в себя.

Артем вздрогнул:

– На самом деле не очень. Как Андрей? Ты же в лазарет ходила?

– Не ходила, – неохотно ответила Кая. – Я Фатиму встретила. Говорит, живой.

– Я надеюсь, все будет хорошо. Не переживай.

Кая почувствовала, как внутри поднимается волна гнева – из-за того, как глупо Артем нарушил установившееся между ними хрупкое согласие:

– Ты о чем? С чего мне переживать?

– Ну… Вы общались… Я подумал, ты могла…

– Многовато думаешь, – отрезала Кая и почувствовала, что на душе стало совсем паршиво.

– Да, наверное, – примирительно сказал Артем, а потом вдруг невпопад добавил: – А о чем думаешь ты?