Робкий ангел возмездия

– Да, такой вредный дядька оказался, я попросила его помочь баню закрыть, вот мужики пошли, ни о чем попросить нельзя, чуть что, сразу в кусты.

– А что, это к тебе сейчас участковый приезжал? – решил сменить тему дядя Митя.

– Всё-то вы, дядь Мить, видите, вы прям как мисс Марпл, детектив деревенского разлива, все про всех знаете, кто куда ходит, подмечаете, и, кто где живет, помните, – удивилась Маня.

– Так ты ж у меня как на блюдечке, прям напротив, вот как сажусь чай пить, так в окно и гляжу, телевизора у меня дома нет, а так какое-никакое развлечение.

– Как интересно, а вчера, когда я приехала, вы, кроме меня, никого не видели?

– А ты что, проверить старика решила? – хитро прищурился дядя Митя. – Видел мужик какой-то к тебе заходил. Ну, дело молодое, не бойся, тётке не скажу.

– Так это сосед слева, наверно, был, мы с ним баню мою проверяли, – разочарованно вздохнула Маня.

– Не, сосед у тебя чудаковатый, с бородой и в тулупе, в магазин он ходит в пуховике зеленого цвета, вроде как охотничьем. А этот к тебе на двор заходил, франт городской в пальто. Я ещё подумал, как не околел он в этом лапсердаке, ведь мороз в последнее время жмёт, вон и озеро замёрзло, слава богу.

– Пальто, точно, – осенило Маню, и она на время впала в ступор. – Тот тоже был в коротком пальто, я тогда подумала, что это был халат, а это было черное мужское короткое пальто.

– Это о чём ты там? – удивлённо спросил дядя Митя.

– Не обращайте внимания, – не стала вдаваться в подробности Маня. – Не выспалась, наверное, сосед – балабол, всю ночь не давал спать своей трескотнёй, как школьница, в самом деле, обо всём и ни о чём.

– Ну-ну, – захихикал в свои генеральские усы дядя Митя.

Поняв, что болтнула лишнего, Маня решила, что пора ретироваться.

– Ладно, пойдёмте к соседке, а то нам ничего не достанется, весь чай выпьют.

– Не, я не пойду, нечего мне там делать среди молодежи, лучше порыбалю. Вон, и жерлицу уже приготовил. Два дня назад я, Маня, вот такую щуку поймал, – дядя Митя, рассказывая, расставил руки чересчур широко даже для среднестатистической рыбы и, засмущавшись, немного сдвинул их друг к другу. – Не веришь, дева, ну, смотри, сегодня поймаю рыбину – завтра будешь мне уху варить, давай спорить. Ты проиграешь – варишь уху, я проиграю – ремонтирую тебе замок на калитке, а то болтается она у тебя на ветру, скрипит, спать мне не даёт, приходится по каждому скрипу вставать, интересоваться, кто пожаловал, зачем, восемь из десяти раз интерес получается порожний.

– Договорились, – засмеялась Маня и, пожелав удачи рыболову, побежала на чаепитие. Конечно, не чай она хотела и даже не шарлотку. Не хотелось Мане оставлять один на один Фому и красавицу-соседку, чем-то зацепил её это грубиян. Даже несмотря на его манеры и ужасную неухоженную бороду, она испытывала какой-то дискомфорт от того, что он сейчас там с молоденькой красавицей. Маня настолько давно уже не была в отношениях, что совсем забыла, что это чувство называется ревность.

* * *

Дом был чересчур ухоженный, такой весь миленький и чистенький, как будто его хозяйка целыми днями только и делала, что убиралась и обставляла его «мимимишными» вещами. Везде были разложены подушечки в виде котиков, салфетки, на которых обязательно стояла свеча под цвет салфетки, и пластмассовые бусы обматывали толстую свечу, естественно, также под цвет салфеткам. Не говоря уже про большие искусственные перья павлинов нежно-голубого цвета, которые были вставлены в напольную вазу. Раньше бы Маня подивилась вкусу хозяйки дома, но не сейчас, сейчас эта красавица была по другую сторону баррикад, она была соперницей. В полукруглой гостиной стоял большой круглый стол посередине, а в камине уютно трещали дрова. Хозяйка, что открыла ей дверь, сразу убежала на кухню, предложив проходить в гостиную самостоятельно. Зайдя, Маня поняла, что зря переживала, компания подобралась большая, разношерстная, и Фома явно потерялся на этом фоне. «Так тебе и надо, самоуверенный бородач», – подумала про себя она, а вслух сказала:

– Добрый вечер, – вспомнив, что по этикету, когда опоздавший заходит в комнату, где собрались незнакомые ему люди, он должен поздороваться и представиться, сказала: – Меня зовут Мария, я соседка с участка сорок один.

За столом сидело шесть человек, в том числе Фома, сосед сделал вид, что видит её в первый раз, и вместе со всеми вежливо улыбался. Мане же казалось, что своей дурацкой улыбкой он намеренно над ней издевается. Женщина лет семидесяти выделялась за столом возрастом, сединой и осанкой, а еще высоким интеллектом, читающимся в её глазах.

– Добрый вечер, – начала она спокойно тоном учительницы, выступающей на родительском собрании. – Раз хозяйки наши ещё хлопочут на кухне, я на правах старшей представлю вам всех. Это, – она начала справа налево, – Михаил Ефремович, – на этих словах молодой человек лет тридцати, худой с ранними залысинами на лбу и круглыми очками, встал и протянул Мане руку.

– Очень приятно, – сказала она новому знакомому, ей очень хотелось всем понравиться назло самоуверенному соседу. – А может, будем без отчества, по-моему, мы почти ровесники, – попыталась она сразу влиться в коллектив.

– Ефремович – это фамилия, – очень спокойно ответил Михаил, когда молодой человек улыбнулся, его лицо стало приятным и даже обаятельным, – ударение на букву о, – продолжил он объяснять тонкости своей фамилии новой соседке, – и, я думаю, можно без отчества. Я ваш сосед через озеро, а так я больше сосед Фомы, – парень был похож на грустного Пьеро из сказки «Буратино» и сразу вызвал у Мани симпатию.

Было видно, что они уже все здесь перезнакомились и Маня сейчас для них чужая.

– Меня зовут Аркадий, – следующий гость решил не ждать, пока его представят, а может быть, хотел намеренно сделать это сам. Это был мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с черным, как воронье крыло, волосом и с какой-то особенной спортивной выправкой, так стоят либо военные, либо профессиональные спортсмены, – я живу через улицу от вас, мне не посчастливилось жить у озера, – рассказывал он Мане, но смотрел почему-то на сидящих за столом. – Я сосед Митяя, – на этих словах Аркадий повернулся к Мане и поцеловал ей руку.

– Очень приятно, – поздоровалась она как можно более радостнее, улыбаясь Аркадию и одним глазом поглядывая на Фому, как он реагирует. – Дядю Митю я знаю, сейчас заходила за ним, чтоб вместе пойти в гости, – Маня решила не вдаваться в подробности и не рассказывать, что просто заплутала, – но он отказался, говорит, что на рыбалку пойдет, щуку обещал поймать.

– Ну, это он загнул, – сказал Аркадий и засмеялся, баритон у него оказался громким, таким, что блюдца в красивом резном буфете звякнули в ответ.

Следующая на очереди знакомиться была та самая учительница, которая начала первая приветствовать Маню и представлять ей гостей.

– Ну, а я Людмила Владимировна, пенсионерка, кстати, тоже живу через дорогу от вас и также соседка Дмитрия Борисовича Дроздова, или, как вы его называете, дяди Мити, но только с другой стороны. Кстати, вы, Аркадий, не правы, два дня назад я видела, как он шел с озера, его путь на рыбалку и обратно проходит как раз мимо нашего забора, и вот позавчера он что-то нес в своей рыбацкой сумке-сетке, наверно, добычу.

– Нет, ну не щуку же, – усмехнулся Аркадий и махнул рукой, не захотев, видимо, спорить о рыбалке, да ещё и с женщиной. Маня, привыкшая про себя давать всем клички, его про себя назвала «мужик».

– А это моя дочь Варвара, – продолжила вещать учительница, рядом с великолепной Людмилой Владимировной сидела девушка лет двадцати пяти, какая-то тихая и молчаливая безысходность была в ее глазах. Черные волосы убраны в хвост, и ни капли косметики на лице. Даже «серая мышь» Маня, как она сама себя называла, конечно, не без помощи добрых людей, и то подготовилась к вечеру. Достала всю свою лучшую косметику, подняла волосы феном, чтоб было «живенько», как говорила героиня Алисы Фрейндлих в «Служебном романе». А эта девушка как будто только что вышла из ванны, смыв с себя все и затянув волосы в хвост. Плюс одежда, на довольно молодой девушке был надет огромный свитер-платье, который мешком висел на бедной Вареньке. Как-то это все было неправильно, а неухоженность была какая-то показная и неправильная, как будто девушка нарочно хотела плохо выглядеть.

– Моя Варечка – художница, про нее говорят, что она подает огромные надежды, – видно было невооружённым глазом, что Варя – поздний ребенок и особая гордость Людмилы Владимировны. Про себя ее Маня назвала царевна-несмеяна.

Рядом с несчастной «красавицей» сидела искусственная блондинка, если так можно, конечно, было выразиться, причем натуральный, скорее всего, у нее был темный каштан, так как корни росли и выдавали нелепость чересчур белого цвета. На вид блондинка была Маниной сверстницей, но сама она явно думала иначе и, услышав это сравнение, рьяно бы поспорила за свое право быть моложе. Большая по виду силиконовая грудь вываливалась из глубокого декольте, а накачанные губы красовались розовой девичьей помадой, и ни единой морщины на натянутом лице.

– Инесса, – представилась постаревшая Барби. – Я соседка Миши, – и показала пальцем с длинным красным маникюром на грустного Пьеро. Было видно, что она уже пожалела, что пришла сюда, здесь ей было неинтересно. То, что она женщина в поиске, кричало в ней все: и то, что она была ухожена от кончиков пальцев до бюстгальтера, который вроде бы невзначай, но очень продуманно выглядывал из разреза кофты, и то, как она смотрела оценивающе на присутствующих здесь мужчин. Правда, надежды ее не оправдались, и блондинка, было видно, стремительно теряла интерес к встрече, мужчины были простоваты, и никто не был здесь ее целью. Дружить с девочками такие, как Инесса, не умеют, а следовательно, даже и не пробуют, такие орлицы дружат только с мужчинами, но по выражению лица Инессы было видно, что даже друзей она здесь не нашла.

Следующий шел Фома, Маня поняла, что этот жук хочет сейчас сделать вид, что не знает её, поэтому она решила опередить, разрушив его коварные планы, не потому что ей это важно, а просто чтоб позлить бородача.

– Ну а с Фомой я знакома, добрый вечер, сосед, – Маня подошла и чмокнула обалдевшего мужчину в его колючую щёку. – Я тут принесла, что осталось от наших вчерашних посиделок, откройте дамам шампанского, а мужчинам – виски. Какая колючая у вас щека, я уже говорила, что борода – это не ваше.

За столом все оживились.

– Вот никто ничего не принес, – зашипел ей на ухо Фома, – все постеснялись, только у вас ни стыда ни совести, еще и своими намеками портите мне репутацию. Я вчера просто гонял духов у нее в бане, – уже громко для всех начал оправдываться Фома, когда в гостиную вошла хозяйка.

– Подождите, не сплетничайте без нас, нам тоже хочется все знать про местных духов, – перебила Фому Ирина, она была великолепна в голубом платье и с белыми вьющимися волосами, словно добрая фея из сказки спустилась испечь шарлотку. В руках у нее был огромный пирог. Гости стали освобождать место на столе для угощения, разливать шампанское, даже у Инессы появилась улыбка на лице, пошло движение.

– Вы знаете, Фома, у меня свой барбершоп, и позвольте похвастаться: там неплохо стригут бороды, модно и красиво, и не будете колоть девушек, – больше поддержать разговор, чем похвастаться, предложила Инесса.

– А мне, как думаете, пойдет борода? – это Аркадий, не дав ответить Фоме, вклинился в разговор.

– Возможно, – равнодушно ответила Инесса, – но я лично не люблю у мужчин бороды, они не замечают, но от бороды всегда чем-то пахнет – куревом, едой, это отталкивает, как говорится, не способствует сближению.

– Вот послушайте, что умный человек, профессионал своего дела, говорит, – Маня обращалась к Фоме, а тот уже вовсю нюхал свою бороду.

– Ничем не пахнет, – попытался нелепо защитить свою собственность он.

– Мужчины, – произнеся это, Инесса рассмеялась и развела руками.

– Ирина, а где же ваша сестра? – поинтересовалась Людмила Владимировна. – Пора приступать к празднованию.

– Помните, как у Шукшина: народ к разврату готов, – решил пошутить Аркадий, потирая свой гладко выбритый подбородок, но его шутку почему-то никто не поддержал.

– Нина, пора к столу, – крикнула Ирина. – Извините её, она просто кладет секретный ингредиент в свой фирменный глинтвейн.

В эту секунду в гостиную вошла Ирина, все, и «печальный Пьеро» Михаил, и «царевна-несмеяна» Варвара, и даже «мужик-хохмач» Аркадий, выпучив глаза, смотрели, переводя глаза с одной Ирины на другую, та, что сидела за столом, переглядывалась и хихикала с той, что стояла с термосом глинтвейна, до всех потихоньку начало доходить.

– Вы близнецы? – первым решился на вопрос Аркадий и захохотал своим громким грубым смехом.

Хозяйки дома, насладившись вдоволь эффектом и от души насмеявшись над этим, надо отдать должное, смех у них тоже был одинаковый, ответили наперебой:

– Нет, это магия, – продолжая смеяться, сказала Ирина.

– Да, конечно, – ответила более серьезная красавица по имени Нина.

– Я так люблю такую реакцию, мы уже обе заходили к вам в зал, только по очереди, но ни один из вас не заподозрил подмену. Нам по двадцать восемь лет, но я не устаю поражаться реакции людей.

– Ну почему же вы нам не сказали, что вы близнецы? – удивилась Людмила Владимировна, которая как школьная учительница любила во всем порядок и совсем не любила сюрпризы.

– Мы с сестрой еще в детстве договорились не рассказывать новым знакомым о том, что у нас есть близнец, – рассказывала Нина, разливая по кружкам глинтвейн. – Так легче, так люди не ждут постоянного подвоха.

Началось застолье, звон бокалов, пара тостов от Аркадия, из чего Маня окончательно заключила, что он мужик-балагур, из тех, что не стесняются пошлить при женщинах, а возможно, в силу своего воспитания просто не понимают, что это моветон. Также узнали немного об истории праздника от Михаила, который так ни разу за весь вечер не улыбнулся, и чересчур много учительских историй от Людмилы Владимировны, которая и вправду оказалась учительницей.

– А что там с привидениями? – спросила Ирина у Фомы, когда истории Людмилы Владимировны уже перевалили за десяток и окончательно заставили заскучать. Тот сразу выпрямился, приосанился и, поправив бороду, уселся поудобнее, так, как будто собрался пересказывать «Войну и мир».

– Ну, дело было так, – начал он, покосившись на Маню, – сижу дома, работаю, никого не трогаю.

– А кем вы работаете? – встряла Инесса.

Фома немного засмущался от этого вопроса.

– Ну, я не совсем работаю, а подрабатываю, вообще я бывший военврач на пенсии, – начал как-то из-за угла он.

– Понятно, – протянула Инесса, окончательно потеряв к нему всякий интерес опять.

– Фома немного лукавит, – вступил в разговор Михаил, – он писатель в жанре исторических романов, пишет он интересно, я читал, мне нравится.

– Да ладно тебе, Миш, какой я писатель, писатель – это Толстой, Шолохов, Богомолов, а я так, людей развлекаю, чтоб жилось веселее и интереснее.

– А ты знаешь, Фома, ведь и Пушкин, и Толстой, чью бороду ты сейчас пытаешься копировать, изначально тоже писали не для вечности, а для развлечения людей, это потом уже их признали гениями и т. д. Ведь читателю, зрителю, слушателю, да просто человечеству испокон веков нужно было только две вещи – хлеба и зрелищ. Вот мы с тобой и выступаем тем самым зрелищем, ты книги пишешь, я играю на скрипке, все одно.

– А как ваша фамилия? – спросил Аркадий. – Может быть, я тоже вас читал.

– Я пишу под псевдонимом, – опять смутился почему-то Фома.

Даже Мане стало интересно, вчера она не потрудилась узнать этот момент и сейчас очень об этом жалела.

– Мэрилин Фом, – тихо, почти шёпотом ответил Фома и смутился как девушка, так что даже борода не спасла от красных, как свекла, щек. За столом повисла минутная пауза, которую разбил Манин вопрос:

– Вы пишите под женским псевдонимом? – воскликнула Маня немного громче, чем это позволено нормами этикета.

– А вы вообще безработная, – по-детски парировал ей Фома, казалось, что он сейчас высунет язык и скорчит лицо.

– Вы Мэрилин Фом, – завизжала Инесса и бросилась к нему на шею. – Я читала все ваши книги, они замечательные, вы так пишите, что хочется жить и верить, что можно встретить свою половину в любом возрасте.

– Вы удивили меня, Фома, – сказала Людмила Владимировна. – Несмотря на общее мнение о легкости вашего труда, я знаю, что писать романы, да еще такие, чтоб трогали за душу женщин, – это очень сложно.

– Вы знаете, – решила сказать свое мнение Варвара, – правильно, что вы издаётесь под женским псевдонимом, мужчине мы можем не поверить, а вот товарищу по несчастью, той, которая пережила все это, поверим беспрекословно.

– Вы знаете, – со знанием дела сказал Михаил, – у Фомы в книгах смешивается тонкость и ранимость женской души с мужественностью и преданностью мужской натуры, и, по моему мнению, именно это придает книгам Фомы неповторимость.

– Что-то даже мне после такой рекламы захотелось почитать ваши опусы, – обиженно сказала Маня, ей было неприятно, что он напомнил ей о больном.

В глазах окружающих появилось неприкрытое уважение к писателю, жаль, что не у всех.

– А по мне, так это чушь – мужику писать про любовь, да еще под женским псевдонимом, это позор, – как-то уж очень напрямую и обидно сказал Аркадий.

– Ну давайте не будем смущать Фому, – вступилась за него хозяйка Ирина, сестры, кстати, были очень разные по характеру, Нина больше молчала, улыбалась и молчала. Руководила же в их семье Ирина, видно было, что именно она решает все, и за сестру в том числе.

– Фома, так что там с привидениями?

– Да ничего особенного, – еле отлепившись от Инессы, продолжил Фома. – Сижу, работаю, время около двенадцати, слышу дикий крик.

– Я, кстати, тоже его слышал, – сказал Аркадий, – да вставать неохота было, – видно, что он пожалел, что посчитал Фому себе ровней, и теперь с презрительным взглядом смотрел в его сторону.

– Странно, а я ничего не слышала, – это одна из гостеприимных хозяек, а в частности, Нина, решила тоже поддержать разговор. – Вы знаете, я обычно не сплю в это время, комната, в которой я работаю, выходит окнами прямиком на террасу вашей бани. А вчера на удивление уснула, прямо сидя на диване, еще и десяти не было, даже спицы из рук не выпустила, – и, увидев немой вопрос у окружающих, решила пояснить: – Я вяжу шапки особой крупной вязки, а Ирина продает их через интернет. Она у меня такая умная, сайт нам сделала, странички в «Инстаграм» и «В Контакте». А я так подвела всех вчера, шапка должна была сегодня уйти к заказчице.

– Ну, ничего, если шапки так хороши, а заказчица откажется, вы можете носить ее сами, – предложила Инесса.

– Знаете, я принципиально не ношу то, что вяжу, и шапки, и шарфы, у меня по этому поводу маленький пунктик, – делилась Нина. – Пока я делаю это для людей, это творчество, а разве творчество можно носить? Люди имеют на это полное право, этим они выражают мне свое признание, а вот я нет. Мне кажется, что, как только я надену на себя, вся магия творчества пропадет и мои шедевры просто станут шапками, каких тысячи, просто одними из многих, обыкновенными, – и, обратившись к Мане лично, очень расстроенно, словно была виновата в этом, сказала: – Если бы я так глупо не уснула, то обязательно бы вышла, Мария, на ваши крики, я не из трусих, я, знаете, какая, сначала делаю, потом думаю, – словно оправдываясь за все преступления в мире, извинялась Нина. – У меня даже случай такой был. Мы семьей жили в стандартной панельной девятиэтажке, у нас с Ирой был день рождения, девятнадцать лет исполнялось. На вечер были назначены торжества, а утром я решила устроить себе праздник и не идти в институт. Ира не могла позволить себе такую роскошь – у нее был зачет. Сижу я дома одна, настроение прекрасное, впереди целый день поздравлений, слышу шум у двери соседей. Посмотрела в глазок – ничего не поняла, вот открываю дверь и вижу: двое не знакомых мне мужиков вскрывают ломом соседнюю дверь. Нет, другой человек быстро бы спрятался и полицию вызывал, а я спрашиваю: «А что вы тут делаете?». Представляете? Воры сами обомлели от моей глупости, лом в руки взяли и стоят, не знают, что им делать, то ли мне по голове стукнуть и ограбить уже нашу квартиру, даже дверь не придётся вскрывать, заходи и бери все, что хочешь, или все-таки начать оправдываться. Может, мужики просто были домушниками и не хотели грех на душу брать, а может, мой ангел-хранитель мне помог и уберег, да только они убедили меня, что сосед ключи потерял и они помогают ему квартиру вскрыть. Довольная объяснениями, я вернулась домой и лишь вечером узнала, что соседскую квартиру ограбили.

Нина это рассказывала как забавное происшествие и, лишь закончив свое повествование, увидела растерянные лица соседей, которые не знали, как реагировать на её рассказ, девушка искренне не понимала, почему никому не было смешно. Неловкую паузу прервал Фома:

– Ну вот, а я вышел, значит, взял ружье и вышел, – продолжил повествование он, медленно растягивая каждое слово, видимо, имея привычку излагать все обстоятельно. Тема была и так не очень-то интересной, а он еще и оказался рассказчиком средненьким. «Как он книги-то пишет?» – подумала Маня. Инесса уже вовсю фотографировалась с отбивающимся от нее Фомой и выставляла фотки в интернет с хештегом #МЭРИЛИНФОММУЖИК, остальные же откровенно скучали.

– Давайте лучше я вам расскажу, – предложила она и, не дожидаясь разрешения, продолжила: – Приехала я на дачу, один хам мне в магазине нагрубил, я жутко расстроилась, – взглянув уничижительно в этот момент на Фому, Маня продолжала: – От этого я, приехав на дачу, сразу уснула.

– У вас инстинкт? Как только вы поскандалите, сразу впадаете в спячку? – решил уколоть ее обиженный Фома.

– Представьте себе, это моя защитная реакция.

– Ну, вы тогда осторожнее, старайтесь в общественном транспорте не скандалить, а то уснете где-нибудь на лавочке, – Фому уже было не остановить.

– Так вот, – не зная, как поострее ответить ему, Маня решила игнорировать, – проснулась я под вечер и решила пойти в баню в бассейне поплавать. Выхожу, вижу – свет горит в окне, но не весь, а только нижний в самом бассейне. Мы семьей ездим по очереди, проверяем дачу, плюс к нам раз в неделю приходит человек, который обслуживает бассейн, поэтому ключи висят возле двери бани на гвоздике.

– Поразительная безалаберность, – вставил Фома.

– Вот я и подумала, может, кто-нибудь из приезжающих просто забыл свет выключить, – продолжала Маня, не обращая внимания на подколки соседа, – зашла я, а там в бассейне плавает человек, я сначала подумала, может, кто забрался и хулиганит, но когда присмотрелась, то поняла, что плавает он в одежде на поверхности и лицом вниз. Я закричала и побежала на свет, дорогу мне преградил огромный мужик в тулупе с бородой, а самое главное, с ружьем в руках. Я решила, что это и есть тот маньяк, что убил человека в моем бассейне, а сейчас хочет разделаться и со мной.

– Ой-ой-ой, признаюсь честно, такое желание потом у меня возникало не раз, – как ребёнок вредничал Фома. – Я, между прочим, тоже вас испугался, бежит на меня кто-то в белом балахоне с красным, как кровь, пятном на груди. К своему оправданию, друзья, хочу сказать, что на ней была еще шапочка для душа надета, зрелище еще то, в свете фонаря я вообще подумал, что встретился с привидением.

– Ну а дальше? – попыталась утихомирить спорящих Ирина, казалось, что её очень раздражает их перепалка.

– Дальше я поскользнулась, упала, вырубилась и очнулась уже у него дома, – сказала Маня.

– А что с трупом в бане? Вы полицию вызывали? – спросил Аркадий, тоже проникаясь данной историей.

– Слава богу, труп был только в воображении госпожи Денисовой, когда мы через час пришли к ней в баню, то ничего и никого там не было, – насмешливо закончил Фома.