Внутренняя война. Том 2

– Я ценю вашу предусмотрительность, сэр, – добавила она. – Но я не поставлю под удар нашего врага ни одного магистра. Я не могу отказаться от помощи магистра Фасиль. У меня нет полномочий приказывать ей. Но мои теурги должны подчиняться мне.

Проследите за выполнением приказа, генерал.

Она не стала объяснять, что у нее также была и другая причина оставить своих магистров в городе. Если собравшиеся нуури еще не начали свой поход на Амику, они, несомненно, послали разведчиков, чтобы наблюдать за передвижениями ее отца, и королева не хотела, чтобы нуури решили, будто она намеревается напасть на них. С точки зрения нуури, ее солдат было уже достаточно, чтобы представлять угрозу. Наличие же в отряде магистров – даже только трех магистров – подтвердило бы их опасения, что королева Амики решила развязать войну.

Первый офицер сглотнул.

– Как прикажете, ваше величество. – На его лице отразилась смесь испуга и облегчения. Развернув коня, он галопом направился к магистрам.

Пока королева Эстия смотрела на Саулсеса, Крейн приблизился к ней и тихо спросил:

– Враг, ваше величество? Враг, который может угрожать заклинателям? Куда же мы отправимся, если встретим такого врага?

Она даже не взглянула на него. Генерал Саулсес приближался к ее магистрам. Королева хотела видеть их реакцию. И она знала, что ей не обязательно осторожничать с Крейном.

– А куда, по-вашему? – так же тихо спросила она. – Какие мысли были у вас на этот счет, прежде чем вы услышали от меня о каком-то загадочном враге?

– На восток, ваше величество? – отважился предположить командир эскорта. – Преследовать дезертиров?

Эстия рассеянно кивнула. Первый офицер уже разговаривал с теургами, но она не слышала слов. На таком расстоянии даже выражение лиц магистров было не разобрать. И все же генерал не спешился: поступок, которым он, вероятно, намеревался подчеркнуть важность приказа, но который они вполне могли интерпретировать как проявление неуважения.

Почти шепотом Крейн спросил:

– Вы накажете их, ваше величество? Они числятся в вашей почетной гвардии. Они принесли клятву. Вы хотите их казнить?

Как и воинов, искалеченных в сражениях, дезертиров во время правления короля Смегина казнили, часто казнил сам король.

Продолжая внимательно смотреть в сторону магистров, королева Эстия ответила:

– Конечно же, нет. – Один из них кричал на Саулсеса. Двое других отвернулись. В их позе явно читалось презрение. Но были ли они раздосадованы тем, что она отказалась от их защиты? Или тем, что упустили возможность присоединиться к королю Смегину? Или просто обращением первого офицера?

Ее нервы были слишком напряжены. Опасаясь предательства, Эстия искала намеки на него повсюду, когда на самом деле у большинства амиканцев были веские основания ценить свою королеву. В любом случае никто из ее магистров – за очевидным исключением магистра Фленса – не выступал против нее.

Вздохнув, она перевела взгляд на командира Крейна.

– Зачем мне их казнить? Я хочу вернуть их. – Позже она решит, что делать с головорезами и другими негодяями, о которых упоминал Сикхорн, с воинами, входившими в свиту короля Смегина. – Они амиканцы. Мне нужны их жизни. Приближается крупная война за Книгохранилище. Нам понадобится столько воинов, сколько мы сможем собрать. Как мужчин, так и женщин.

Песчаного цвета глаза командира выражали одобрение.

– Как скажете, ваше величество, – похоже, он улыбался.

Королева Эстия снова вздохнула. Она попыталась запутать Крейна, чтобы он не догадался о ее настоящих намерениях. Возможно, ей это удалось. Тем не менее она сказала ему правду, вернее часть ее. Если так рассуждать, то и генералу Саулсесу она не соврала. Будь в ее силах, она не стала бы подвергать жизни амиканцев опасности, ведя их против магии своего отца. Магистр Фасиль и служительница Духа сами вызвались сопровождать ее. Они знали, что поставлено на карту. Отряд ее почетной гвардии под командованием первого офицера не знал. Она взяла их с собой, но не хотела, чтобы они сражались. Королева надеялась, что командир Саулсес и его люди одним лишь своим присутствием распугают воинов короля Смегина. Лишат их мужества или устыдят, поколеблют их уверенность в себе. Убедят их перейти на ее сторону. Она хотела добраться до отца без кровопролития.

Если она спровоцирует битву амиканцев против амиканцев, у нее не останется шанса предотвратить еще большую угрозу: вторжение с севера.

С этими горькими мыслями королева Эстия дождалась возвращения генерала Саулсеса и, как только он присоединился к ней, направила своего коня на ближайшую улицу Малорессы, ведущую на восток. Следом за ней тронулись ее спутники, эскорт и гвардейцы.

* * *

Если принять во внимание слабое здоровье магистра Фасиль, королева и ее маленькая армия двигались быстрее, чем можно было ожидать. В первый день они остановились еще в городе, чтобы пополнить запасы. Это дало заклинательнице час отдыха. Вечером того же дня они достигли одной из амиканских деревень, где нашли крышу над головой и конюшни. Все, за исключением дозорных, смогли выспаться в довольно сносных условиях.

Следующий день принес больше трудностей. Они миновали тянувшиеся от Малорессы поля и фермы, сады и виноградники, широкие пастбища коневодов и густые когда-то леса, сократившиеся теперь до размеров рощ – городу постоянно требовались древесина и топливо. Дорога начала плутать между холмами, непригодными для выпаса, и каменистыми равнинами, непригодными для земледелия. Да и дорогой это назвать было уже трудно. Войско королевы ехало по колеям, оставленным телегами, или по тропинкам, вытоптанным овцами, коровами и лошадьми. Деревушки стали редкостью, здесь жили люди, предпочитавшие одиночество, они питались плодами из своих садов, разводили свиней или добывали руду под тонким верхним слоем почвы. Эстия проезжала мимо них. Да и чем бы они могли поделиться с таким большим отрядом, как ее? Крюк в сторону, чтобы заехать в одну из этих деревушек, только удлинил бы путь.

Она заботилась только о том, чтобы магистр Фасиль как можно дольше продержалась в седле, и к закату ее отряд подъехал к единственному существенному препятствию на их пути, к тому месту, где могли спрятаться шпионы короля Смегина или где можно было наткнуться на засаду.

Это был огромный кедровый лес, густой и глухой, с деревьями, растущими так тесно, что дневной свет не проникал сквозь их кроны; в этом лесу даже не было подлеска. Эстия впервые увидела его где-то через год после того, как стала королевой, и сразу полюбила. Кроны деревьев сияли в лучах солнца, тени были полны намеков на чудеса и тайны, а душистый аромат смолы и хвои, словно целительный бальзам, успокаивал ее истерзанные нервы. Эстия всегда хотела исследовать лес, чтобы узнать, насколько он большой, но ее внимания постоянно требовали более неотложные вопросы. В начале своего правления она беспокоилась о том, что деревья вырубят, что лес постепенно изничтожат. Но теперь этого можно было не бояться.

Многие поколения, пока тянулась старая война, его называли лесом Утешения. Еще в детстве, изучая географию Амики, Эстия узнала, что в этом лесу, почти в самом его центре, находится большая поляна. Там вольно росли дикие травы, а ручьи собирались вместе и текли на юг, впадая в Предельную реку. Но теперь у леса было новое имя: лес Королевской тайны. Здесь никто не рубил деревьев, потому что король Смегин присвоил лес себе. Он защитил его.

Там, в самом сердце леса, и располагалось его убежище.

Эстия посещала отца только однажды, и только по его приглашению. Через год после ее коронации Смегин отправил к дочери гонца с предложением приехать и посмотреть, как он живет. В то время Эстия еще не избавилась ни от его влияния, ни от привязанности к нему, а потому поспешила исполнить его просьбу. Кроме того, ей было интересно, сколько отец намерен пробыть в этом уединении и доволен ли он такой жизнью. Но в том же самом сообщении бывший король запрещал Эстии приезжать с мужем: этот запрет заставил ее пересмотреть свой взгляд на поездку. Видимо, король Смегин еще таил обиду на то, что его соперник-беллегерец переиграл его и заставил заключить мир.

Прибыв на поляну, королева Эстия обнаружила, что добровольное изгнание ее отца было не более чем фикцией. Он оставил при себе множество слуг, единственным занятием которых было служить ему, развлекать его, передавать ему новости и шпионить для него. Кроме слуг при короле были и воины, охранявшие его, причем последних насчитывалось раза в два больше, чем первых. За два дня, что Эстия провела в его обществе, она не узнала о нем почти ничего нового и не нашла никакого ответа на вопрос, почему он решил уехать из столицы. Смегин явно не потерял интереса к Амике. Он задавал сотни вопросов. Но если о чем-то спрашивала она, увиливал от ответа и использовал ее вопрос, опять-таки чтобы побольше узнать о новом управлении в Амике, об отношениях Эстии с королем Бифальтом и о том, как ладили друг с другом два союзных народа. А если Эстия настаивала, твердил, как сказку про белого бычка, что ушел, чтобы избавить ее от противоречий, чтобы она могла начать свое правление с чистого листа.

После того случая она пообещала себе больше к нему не приезжать. Его интерес к новому правлению не польстил ей. Наоборот, заставил держаться на расстоянии. Эстия поняла, что отец не доверяет ее мужу, человеку, который подарил Амике мир, и тогда она почувствовала больше, чем просто ярость. С каждым годом выполнять данное себе обещание было все легче.

Но это время прошло. И теперь, остановившись на закате на опушке Королевской тайны и приказав разбить здесь лагерь, Эстия желала только одного: как можно быстрее достичь поляны с усадьбой и разными хозяйственными постройками, достичь того места, которое ее отец называл своим убежищем. Она хотела встретиться с ним лицом к лицу и покончить с этим. Потребовать объяснений – и заставить его исправить то, что он натворил.

Ведущая в глубь леса дорога была довольно ровной. Ее протоптали лошади и повозки, двигавшиеся в обоих направлениях, много лошадей и повозок. Все, что требовалось Эстии, это дождаться лунного света, и тогда отряд снова тронется в путь…

…пока кто-нибудь из стражников короля Смегина не остановит их. Или пока они случайно не наткнутся на разведчиков нуури. Это вполне может случиться. Дорогу покрывал толстый ковер кедровой хвои. Даже если пустить коней галопом, их приближения никто не услышит.

Деревья манили ее. Озаренные клонящимся к закату солнцем, они будто сами светились, будто приглашали ее войти под сень их листвы. Они хранили ответы. В лесной глуши она выяснит, что замыслил король Смегин. Может быть, она даже узнает что-нибудь о своем магическом даре.

Эстия не заметила приближения командира Крейна и вздрогнула, когда он внезапно заговорил.

– И не думайте, ваше величество, – предупредил он. Ее желание, должно быть, читалось в ее глазах, ее позе. – Впереди наверняка выставлен дозор. Если вас не узнают, вы закончите свое путешествие со стрелами в груди.

Эстия доверяла ему, а потому тихо и мрачно произнесла:

– Риск еще больше, чем вы думаете. Но и задерживаться рискованно, – она покачала головой. – Но я услышала вас. Я постараюсь избегнуть опасности, если это будет возможно.

Крейн, должно быть, хотел спросить что-то еще, но, пока он раздумывал, к ним подошла магистр Фасиль. Когда все спешивались, Лилин поддержала ее, без этой помощи заклинательница просто свалилась бы на землю. Теперь она больше чем когда бы то ни было напоминала обыкновенную немощную старуху. И все же магистр, грузно опираясь на свою трость, старалась идти быстро, она спешила к Эстии.

– Ваше величество! – крикнула она беспрекословным тоном. – Я должна поговорить с вами. – Взглянув на командира, она добавила: – Наедине.

Кивнув Крейну, королева Эстия спешилась, чуть пошатнувшись, за день скачки она подзабыла, что значит стоять на твердой земле. Передав поводья одному из воинов Крейна, королева повернулась к заклинательнице.

Озадаченный Крейн уехал раздавать приказы. Воин с поводьями последовал за ним, уводя коня Эстии.

Но магистр Фасиль так ничего и не сказала. Вместо этого она схватила Эстию за руку и отвела ее подальше от легкой сумятицы, которую устроили пятьдесят воинов, выставлявших пикеты, разжигавших костры, расстилавших подстилки. Пожилая женщина шла все дальше и дальше, пока их уже точно никто не мог подслушать.

Тяжело дыша, она, наконец, остановилась, повернувшись спиной к лагерю, и постепенно ослабила хватку.

Через плечо магистра королева Эстия заметила, что служительница Духа заговорила с командиром Крейном. Спешившись, он поприветствовал ее.

– Ваше величество, – начала заклинательница, – поймите, пожалуйста. Это жизненно важно. Я должна быть рядом, когда вы встретите короля Смегина. Но я не могу находиться в одной с ним комнате.

Лилин и Крейн говорили о чем-то серьезно. Казалось, сначала они спорили, пытаясь убедить друг друга. Но вскоре тон их изменился. Эстия поняла, что командир задавал вопросы. Служительница отвечала ему легко и спокойно, как и всегда.

– Когда мы войдем в лес, – настаивала старуха, – никто не должен догадаться, что я магистр, до того, как вы окажетесь рядом со своим отцом. Сделать это очень просто. Я спрячу свою мантию. И оденусь как служанка. Люди короля меня не распознают.

Эстия наблюдала за тем, как ассасин и командир Крейн достигли соглашения. Вместе они направились к генералу Саулсесу.

– Но он распознает меня, – резко сказала магистр Фасиль. – Он увидит, что у меня есть сила. Ваше величество, я должна находиться рядом, но король Смегин не должен видеть меня.

Королева заметила, что Саулсесу не понравилось предложение Крейна и Лилин. Вначале он отвечал просто властно. Затем перешел на крик. Но лагерный шум заглушал его слова.

Эстия с усилием заставила себя обратить внимание на заклинательницу. От лица короля Бифальта принц Джаспид спросил ее, доверяет ли она магистру Фасиль. Эстия не могла придумать, по какой такой причина она должна бы ей доверять.

– Вы можете объясниться понятнее, магистр? – Она пристально посмотрела старухе в глаза, в глаза цвета черной смородины, и Фасиль отвела взгляд. – Я слышала, что один заклинатель может чувствовать силу другого. Мой отец, без сомнения, почувствует ваше присутствие.

Старая женщина в ответ презрительно прошипела:

– Один заклинатель может почувствовать силу другого – когда эта сила используется. Когда эта сила удерживается, ни один заклинатель не узнает другого, не увидев его. Ваш отец не поймет, кто я.

Эстия ожидала подобного объяснения. Она поклонилась в ответ.

– Тогда скажите мне. Вы можете противостоять Казни моего отца?

– Если нам повезет, – отрезала магистр Фасиль, – мы никогда не узнаем этого. – Но потом она, казалось, смягчилась. – Мы уже заводили подобный разговор, ваше величество, – вздохнула она. – Иногда скрытая правда сильнее высказанной.

Вспомнив, что во время засады магистр была бесполезна, Эстия спросила:

– Таков ваш ответ? Вы полагаете, он удовлетворит меня? Магистр, я всю жизнь горевала о том, что не владею даром. Вы же утверждаете, что он у меня есть. Но потом вы ничего не говорите мне. Вы прячетесь за неясными высказываниями о силе тайны. Как, вы полагаете, я могу вам доверять?

Вспыхнув от ярости, заклинательница снова подняла взгляд на Эстию. Ее лицо исказилось.

– Ваше величество, – резко сказала она, – вы будете доверять мне, потому что я решила сопровождать вас с одной-единственной целью. Вы будете доверять мне, потому что король Бифальт доверяет. Вы примете мои ответы, потому что он принимает их. Моя тайна останется при мне, пока я не решу раскрыть ее. А ваша тайна мне не принадлежит. Я не буду касаться ее.

Я должна быть рядом, когда вы встретитесь с королем Смегином. Но ему нельзя видеть меня.

Не дожидаясь согласия королевы Эстии и не поинтересовавшись, поняла ли она ее слова, магистр Фасиль резко повернулась и заковыляла прочь, стуча палкой об землю с такой силой, словно стремилась пронзить сердце врага.

Эстия смотрела ей в след. «Это моя жизнь! – хотела закричать она. – Вы рискуете моей жизнью! Я хочу получить свое наследство!»

Но это было бы нечестно. Она сама рисковала своей жизнью. Она пришла сюда, потому что была королевой Амики, а не из-за того, что сказала или сделала магистр Фасиль. С поддержкой магистра или без нее Эстия приняла бы предательский вызов своего отца. Роль старухи, похоже, заключалась лишь в том, что она замедляла путешествие. Даже заявления магистра о непробужденном магическом даре были не более чем насмешкой. Они ничего не меняли. Король Смегин не стал после этого более или менее опасным.

И все же Эстия разозлилась. Она почти обрадовалась, увидев, что к ней мчится генерал Саулсес. Она хоть сможет дать выход своим чувствам.

– Ваше величество! – обратился он к ней без промедления, как только приблизился настолько, чтобы можно было разговаривать не крича. – Я командую вашей почетной гвардией? Не так ли?

Старые привычки помогли королеве. Вместо того чтобы опуститься до раздражения, слышимого в тоне первого офицера, Эстия спокойно сказала:

– Да, сэр. Кто-то ставит это под сомнение?

– Та женщина… – он указал себе за спину, но Лилин там уже не было, хотя Эстия не заметила, как она ушла. – Она смеет указывать мне. Она указывает мне. Как будто я новичок, слишком невежественный, чтобы заботиться о королеве Амики. Она!..

К счастью, командир Крейн подошел сразу вслед за Саулсесом. Он остановился за его спиной. И если бы он не вмешался, Эстия наверняка накричала бы на человека, который был старше ее.

– При всем уважении, генерал, – неуверенно перебил его Крейн. – Королева Эстия знакома со служительницей Духа дольше, чем мы. И она лучше нас знает, что служительницу легко понять неверно.

– Понять неверно? – фыркнул Саулсес. – Что я неверно понял? Или она не указывала мне? Или она не приняла командование моими людьми?

– У нее необычные манеры, генерал, – ответил Крейн. – С этим я полностью согласен. – Эстия заметила в глазах Крейна веселые искорки, но тон его был успокаивающим. – Она прямолинейна и уверена в себе. Вина в случившемся недоразумении, конечно, лежит на ней. Она забыла, что мы не встречались со служителями Духа. В противном случае мы приняли бы ее слова за совет, а не за приказ.

Саулсес повернулся к командиру эскорта.

– Тогда объясните ее слова, сэр. Ответьте мне, почему я вообще должен выслушивать ее слова и ее оскорбления.

– Генерал Саулсес. – Эстия скрывала раздражение. Ничего хорошего не выйдет, если она выплеснет на него свой гнев за магистра Фасиль. – Я обязана служительнице Духа жизнью. Она опытный разведчик. И тренированный убийца. Возможно, она разобралась в нашем положении лучше, чем мы.

Но она не командует вашими людьми. Кто стал бы ей повиноваться? Они не знают ее. И она не приказывает вам. Вам приказываю я.

Сэр, примите ее указания за совет. Проявите мудрость, вы еще будете ей благодарны. У нее больше опыта. Последуйте ее совету.

Первый офицер изо всех сил пытался сохранить хладнокровие. Вымученным тоном он произнес:

– Как скажете, ваше величество. Конечно. – Он пригладил свою бороду, пытаясь придать лицу более почтительное выражение. – Дозвольте только спросить. Откуда вы знаете?..

Он, возможно, хотел понять, почему Эстия считала, что служительница Духа заслуживает доверия. Но если и так, то он сразу передумал.

– Вы знаете, чего она хотела от нас?

Королева печально улыбнулась в ответ:

– Нет. Она и со мной ведет себя так же. Она ожидает слепого повиновения. Возможно, все служительницы Духа такие. Но она доказала мне свою верность, генерал.

Другой человек мог бы парировать «но не передо мной, ваше величество». Но Саулсес не настолько доверял себе. Он всю жизнь подчинялся монаршим приказам и добивался подчинения им от своих людей. Он не оспаривал эти приказы. Если бы он стал спорить, то, возможно, не пережил бы правления короля Смегина.

Эстия отпустила его, и он удалился, забрав с собой Крейна. Но королева не последовала за ними. Она осталась там, где была, и теперь вновь рассматривала дорогу, ведущую в Королевскую тайну. В этот момент ей было все равно, что там Лилин сказала генералу Саулсесу. Достаточно и того, что служительница Духа убедила командира Крейна. Мысли королевы возвращались к вопросу магистра Фасиль, и она хотела хорошенько все обдумать – наедине.

«Король Бифальт хочет знать, доверяете ли вы ей». Как она, Эстия, могла ей доверять? Магистр Фасиль утверждала, что король Беллегера доверял ей, но, насколько знала Эстия, ее муж никогда не доверял ни одному магистру.

«Иногда скрытая правда сильнее»… Сильнее, но зачем?

У Эстии не было ответов. Деревья не могли дать ей подсказки. И когда за ней пришли, чтобы сообщить, что готов ужин, королева вернулась в лагерь, потому что ее попытки понять хоть что-нибудь так ни к чему и не привели. И не приведут, пока она не встретится с отцом.

* * *

Глубокой ночью ее разбудило прикосновение командира Крейна к плечу.

– Время пришло, ваше величество. Мы скоро войдем в лес.

Время? Выбравшись из постели, Эстия оказалась в гуще суматохи. Время для чего? В лучах лунного света и в тусклом отсвете тлеющих углей она увидела, как воины бегают туда и сюда, укладывают постельные принадлежности, поправляют головные повязки и оружие, седлают лошадей, доедая на бегу остатки ужина. Ее эскорт и половина гвардейцев уже были готовы сесть в седло. Остальные – почти готовы.

Недалеко от нее магистр Фасиль выбиралась из-под одеяла, тихонько ругаясь. Но в призрачном серебряном свете луны и рубиновых отблесках угасающих костров королева Эстия в царящей суматохе нигде не могла отыскать белый плащ Лилин. Над ее головой слабо мерцали звезды, но и они не давали ответов на вопросы королевы.